стом.
   - Вы шутите.
   - Улыбку видите? Я - нет. Вперед, пока я вас не заставил.
   - Но ведь это несерьезно...
   - Я тут не собираюсь с вами разглагольствовать. Всем известно, что вы  не
подчиняетесь приказам.
   - Потому что вы не соображаете, что приказываете.
   - Я похож на ничего не соображающего человека? Неубедительно, Слотер.  Вы
действуете  без  всякого  на  то  основания  с  неподобающей  вам   властью.
Безответственными  методами.  Позволили  заразе  распространиться,  а   сами
устроили заговор с Оуэнзом и Аккумом с целью  скрыть  убийство,  совершенное
коронером.
   - Что?
   - Убийство мальчика, которого Аккум зарезал в морге. Живого мальчика. Вы,
что, думали, я ничего об этом не знаю? Как только  я  предупредил  вас,  что
будет судебное разбирательство, так сразу же организовал вторичное вскрытие.
Разрез навряд ли можно представить очень уж профессиональным.  Да-да,  Аккум
изо всех сил пытался замаскировать его под часть необходимой процедуры, но к
сожалению сделал это недостаточно умело. Мы арестовываем  всех  вас  до  тех
пор, пока не узнаем всю правду.
   - Только без меня. Я ко всему этому  не  имею  никакого  касательства,  -
произнес Данлоп.
   - Но видели достаточно, чтобы стать свидетелем. Слотер лично хвастался.
   - А как насчет меня? - спросил Реттиг, вставая.
   - Вас я ни в чем обвинить не могу. Но также  арестовываю,  хотя  нет,  не
буду. Но вы тоже подозреваемый, - в  дружеском  отношении  к  Слотеру.  Одно
движение, чтобы ему помочь, - и окажетесь в  его  компании.  Это  управление
слишком  долго  находилось  в  плохом  состоянии.  Придется  немножечко  его
переорганизовать, прибавить вам силенок. Но больше я вас просить об этом  не
собираюсь. Реттиг, разоружите Слотера.
   Но тот переводил взгляд с одного человека на другого.
   - Давай, - сказал Слотер. - Выбора нет. Но запомни, я отплачу.
   Тут Парсонз расхохотался.
   - Еще бы. В собственной  тюремной  камере.  Давайте  заканчивать  с  этим
делом.
   Реттиг внимательно посмотрел на Слотера и взял у него револьвер. Мужчины,
вооруженные  ружьями,  сформировали  коридор,  и  четверо   арестованных   с
охранниками по бокам прошли в него.

Глава 81

   Реттиг молча стоял. Посмотрев в окно, он увидел  на  улице  возле  здания
толпу рассерженных  людей,  -  по  преимуществу  мужчин,  которые  потрясали
оружием. Внезапно  он  почувствовал,  как  на  него  навалилась  невыносимая
усталость.
   - Можешь мне объяснить, что этот ублюдок намеревается делать?  -  спросил
полицейский, дежуривший у приемника.
   - Боится, что Слотер его переиграет... - задумчиво произнес Реттиг.
   - Но толпа там, внизу. Он же ее подстегивает.
   - Он делает то, чего хочется им. Так он скажет позже...  Правда,  так  он
поступал всегда. Не-ет, у него все будет  в  полном  порядке,  а  когда  все
закончится, сила его власти возрастет раза в два. Не хотелось бы каркать, но
боюсь, что начинаются дерьмовые времена, и, что самое страшное, - остановить
их приход не удастся никаким образом.
   Реттиг  смотрел,  как  толпа  начала   расступаться,   чтобы   пропустить
разглагольствующего Парсонза в свое чрево...

Глава 82

   Он стал как-то странно себя чувствовать.  Его  предупреждали,  что  такое
вполне возможно, но он  не  слишком  верил:  укус  в  палец  был  совсем  не
болезненный и неглубокий. Царапин полно, но  укус  всего  один  -  когда  он
поднял руку, чтобы защитить  от  нее  лицо.  Когда  она  начала  бесноваться
прошлым вечером, он сперва решил, что от горя жена свихнулась. Это ведь  был
их единственный ребенок. А затем до него дошло, что  даже  в  очень  большом
горе люди себя так не ведут, и он попытался ускользнуть от нее.  Но  сделать
это оказалось непросто. Если бы та женщина не стукнула битой жену, то он  не
был уверен, что смог бы ей долго противостоять. И вот - снова горе. Его жена
в  бессознательном  состоянии.  Он  жалел  ее  и  сокрушался,  что  пришлось
применить силу, чтобы ее остановить. Боялся, что их жизнь теперь никогда  не
войдет в нормальную колею. Переживал, что жена может и не выжить.
   А теперь еще он знал что они с  женой,  оказывается,  подцепили  какой-то
опаснейший вирус, и он теперь вполне мог  гнездиться  и  в  его  мозгу.  Ему
объяснили, что если  произошло  непоправимое,  то  за  завтрашний  день  все
симптомы должны в полной мере проявиться, а для этого  его  помещают  в  эту
палату. Закрывают, если быть точным. Комната вся была обита мягкой тканью  -
стены, потолок, пол - окон не было. ?Для психопатов?, - подумал  он.  Да,  в
такой палате все симптомы могли проявляться в полной мере.
   Взглянул на часы. Ему разрешили их оставить, и это несколько успокаивало.
Три часа, прошло четырнадцать часов с того времени, как  его  укусила  жена.
Может быть, все и обойдется, но он чувствовал некую странность.  Может,  это
горе? Депрессия? Еще что-то? Может, так все и начинается?
   Выведенный  из  себя,  он  внезапно  стукнул  по  мягкой  стене.   Затем,
выругавшись, пнул ногой. Еще вчера его жизнь  была  идеальна.  Везя  Уоррена
домой из больницы, он чувствовал облегчение, счастье,  духовное  единение  с
семьей. А теперь все разрушено. Сын мертв. Он снова ударил по  стене.  Потом
рыкнул. Было так легко представить, что этот день мог бы быть совсем иным. И
тут до него дошло, что только что он рычал.
   В полном изумлении он замер. Да нет, это всего лишь злость. Так,  ерунда.
Его преследовал едкий соленый запах пота внутри комнаты. Он  понюхал.  Запах
исходил от стен. Он подступил еще ближе и принюхался. ?Значит, вот  как  оно
начинается?, - подумал он. Сомнений не осталось. И хотя по  идее  он  должен
был чувствовать все нарастающий страх, его переживания, горе и злость  пошли
на убыль. Он очень устал. Ему стало на все плевать. Видимо, пассивность тоже
была частью нового состояния. Как будто у него был  выбор!..  Его  заставили
примириться с неизбежностью.
   И этот острый запах пота... Он наклонился и понюхал.  Потом  стал  лизать
стену. Понимая, что действительно  лижет  стену,  но  не  мог  остановиться.
Потребность была непреодолимой. Язык терся о шершавую материю. На  еще  одно
мгновение осознав свою двойственную личность, он  заставил  себя  больше  не
задумываться. Когда за ним через десять минут пришли, он неистовствовал.

Глава 83

   Парсонз ждал в поле у ярмарочной площади. Сюда подошли уже многие, но  он
знал, что народ должен прибывать. Парсонз разослал своих гонцов к ранчеро на
все близлежащие фермы. Подъезжали мужчины-горожане,  подходили  фермеры.  Он
поднялся на ?джип? и поднял мегафон.
   - Послушайте, что я вам скажу. - Усиленные мегафоном слова понеслись  над
полем.
   Все повернулись. Напряженные ожиданием лица, волнами  двигающееся  сквозь
толпу отчаяние. Злоба. Внезапно народ замер, прислушиваясь, ожидая.
   - Всем вам известно,  что  нас  постигла  беда.  Мне  нужны  добровольцы,
которые бы привели своих соседей, если их еще здесь нет, - сюда. Я  надеюсь,
что те, кто еще не пришел, не успели заразиться, поэтому я приказываю, чтобы
распоряжение было немедленно выполнено. Мы оставим их здесь до тех пор, пока
все не закончится. Еще мне нужны добровольцы, которые бы  прочесывали  дома.
При виде подозрительной кошки или собаки - стреляйте. Снотворное для больных
или зараженных у нас найдется.
   - А как же лагерь?
   - В первую очередь необходимо привести в порядок город.  После  этого  мы
остановим то, что нам угрожает. Можете не волноваться.
   В толпе послышался рокот. Парсонз  указал  на  капитана  поттерз-филдских
резервистов. Настал его черед действовать.

Глава 84

   Они спали, спрятавшись в надежных местах, которые смогли отыскать в  этом
городе: мужчины, женщины, дети. Пропавшие без вести. Почувствовав накатившую
свирепость, они спрятались от солнечного света. Рядом с ними лежали  собаки,
кошки и другие животные. В шкафах, заброшенных  цистернах,  на  чердаках,  в
любом темном месте...

Глава 85

   В горах - в пещерах, норах, покрытых листвой, под  лабиринтом  наваленных
бревен, они спали, бормоча во сне. Рога терлись друг о друга.  Когда  выйдет
луна, они выйдут и встанут лицом к ночи. В их воспаленных мозгах им виделось
святилище, и они стонали, мечтая о пиршестве в том  городе,  что  раскинулся
прямо под ними.

Глава 86

   Четверо мужчин сидели в камерах, еще двое - уже с ружьями - их  охраняли.
Охранники откинулись на  стульях  назад,  опершись  о  стену.  Стол,  дверь,
ведущая  к  лестнице  наверх,  и  вторая,  выходящая  в  подземный  туннель,
упирающийся в здание суда. Таким образом, преступники даже  не  выходили  на
улицу, а сразу попадали в судилище. Туннель  был  промозглый  и  вонючий,  и
запахи,  струящиеся  под  дверь,  наполняли  помещение  с  камерами.  Слотер
спускался  сюда  лишь  по  необходимости  и,  естественно,  никогда  не  был
заключенным. Теперь он понимал, какое это унижение и клялся  всеми  святыми,
что как только -  если  только  -  выберется  отсюда,  то  сделает  все  для
улучшения положения заключенных. Правда,  шансов  на  выход  практически  не
было. Да и в случае нормального исхода дела он в этом городе  не  останется.
Здесь ему крышка. Это он знал. Парсонз  для  него  чересчур  хитер.  Слотера
тошнило, и давящая влажность вокруг ухудшала его состояние.
   Но он, по крайней мере, поспал. Поначалу, правда, он  здорово  нервничал,
бродил по камере взад-вперед. Пытался даже уговаривать стражей, но они  лишь
смотрели на него, не произнося ни слова. Трое друзей, запертых вместе с ним,
тоже, правда, как-то вяло и неохотно, вступили в несостоявшиеся  переговоры,
когда у Натана истощились аргументы, но  через  какое-то  время  сдались  и,
признав полное поражение, распростерлись на нарах и  замолчали.  Слотер  же,
смертельно устав, заснул.
   Камеры  находились  в  одном  ряду.  В  каждой  камере  было  заперто  по
заключенному.
   Аккум все никак не мог прийти в себя и понять, каким образом он  добрался
до жизни такой. Когда-то в Филадельфии  он  был  знаменитостью,  но  слишком
долгая возня с мертвецами отдалила его от реальной жизни.  Каждый  вечер  он
оставался на работе все дольше и дольше, обрабатывая тела все  тщательнее  и
тщательнее. Они стали для него конечной правдой и понадобилось  лишь  легкое
прикосновение - единственное - к безжизненному  плечу  молоденькой  девушки,
чтобы прозвучал сигнал тревоги. Он вскинул глаза и увидел своего начальника:
тот стоял в дверном проеме и наблюдал за  ним.  Ни  единого  слова  не  было
произнесено. В этом не было  нужды.  На  следующий  день  Аккум  уволился  и
вернулся в Поттерз Филд, где родился и вырос и где его отец - врач  оказался
не в силах спасти умирающую от рака мать.  Здесь  Аккум  попытался  привести
свое сознание и мысли в порядок, и вот после всех  долгих  лет  он  оказался
близок к тому, чтобы его, за его же служебное рвение  преследовали  судебным
порядком.  Вчера,  обнаружив  зараженную  вирусом  собаку,  он  должен   был
позвонить в ветеринарную службу и выкинуть остальное из головы. Вместо этого
он начал сам во  всем  разбираться,  и  вот  теперь  наступает  расплата  за
высовывание...
   Оуэнз тревожился за ожидающую его семью. Позвонить ему  не  разрешили,  и
теперь он горевал о том, что не ушел из кабинета Слотера,  когда  хотел  это
сделать. Но из-за каких-то глупейших побуждений  остался,  пытаясь  проявить
верность к чужим людям, а не к собственной семье, к этим  мужчинам,  которые
убедили его, что он им нужен, хотя в то время его первейшей  заботой  должна
была быть семья. И теперь вполне возможно он предстанет перед судом,  потому
что Слотер с коронером убедили его в том, что им следует  солгать  о  смерти
мальчика. О чем он думал? Где была его голова? Какую власть  над  ним  имели
эти люди? Неужели ему так хотелось им понравиться?  Теперь  его  накажут  за
потакание людям, к которым он не имеет ни малейшего  отношения.  Сейчас  ему
хотелось лишь одного, чтобы семья куда-нибудь перебралась...
   Данлопу совсем недавно пригрезилась увенчанная  оленьими  рогами  фигура,
которая повернула голову и через плечо уставилась ему в глаза. Никогда ранее
не виделся ему кошмар с такой отчетливостью, и каждый раз сон становился все
живее и яснее, наконец, проснувшись однажды, он увидел фигуру,  скорчившуюся
около него. Но проснулся он не в тюрьме? или существо было  не  в  тюрьме...
Нет, это лишь воспоминание о том, что  случилось.  ?За  решеткой  охранники,
откинувшиеся на стульях так, что только две задние ножки стояли на  полу,  а
две остальные качались в воздухе, с  ружьями  в  руках.  Гордона  трясло  от
воспоминания о сне и от отсутствия алкоголя, поддерживавшего его,  дававшего
ему силу. Руки его уже два дня тряслись, и он думал лишь о  том,  что  стоит
ему только выпить, как беды утрясутся, и он вполне сможет им  противостоять.
Но каким-то непонятным образом Данлопу было  даже  радостно.  Потому  что  в
мучениях наконец-то родилась его статья, и если Парсонз думал, что  тюремное
заключение отвратит его от ее написания, от правды, он был  просто  дураком.
Ибо не знал, насколько этот самый неудачник был когда-то крут, и что  больше
он не неудачник. Он доберется до правды, нейтрализует кошмар и спасется.  Он
держался за каждую мелочь, думая о том, что...
   Слотер же думал о старом Доке Маркле и той  тайне,  которую  они  хранили
пять лет. Он никогда об этом не рассказывал Марклу, а старый Маркл о ней  не
упоминал, но оба понимали, что каждый из  них  об  этом  знает.  Слотер  был
трусом. Представляя себе Клиффорда, бредущего через  залитое  лунным  светом
поле, расставляя ловушку для мальчика, он чувствовал,  как  старинный  страх
вновь просыпается в глубинах его существа. Дьявольщина,  в  поле  и  у  себя
дома, ночью, он запаниковал. Он полностью  растерялся.  Слотер  не  понимал,
каким образом стал таким. Выказывание мужественности перед  всеми  друзьями,
споры с Парсонзом, - все это были отчаянные попытки удержать  хоть  какие-то
крупицы собственного достоинства, самоуважения, потому что  единственное,  о
чем он страстно мечтал - убраться отсюда как можно дальше и  быстрее,  чтобы
больше никогда и никому не выказывать силу и мужество. Пять лет он находился
на грани. Парсонз был в сущности прав. И  более  того:  мэр  на  самом  деле
оказал ему  услугу.  Заключив  его  в  тюрьму,  Парсонз  снял  с  него  груз
ответственности. Перед самим собой. Слотер был  ему  благодарен.  Он  умолял
охрану выпустить его, понимая, что это невозможно, поэтому  ругань  и  споры
были легки, даже приятны. Но мысль о  старом  Доке  Маркле  оживила  чувство
вины, и Натана зажало  между  двумя  противоположными  понятиями.  Оставайся
здесь. Здесь безопасно. Отыщи способ бежать. Докажи, черт, что ты не  дерьмо
собачье. Слотер уверял себя, что выбора никакого не существует. Не взирая на
стыд, он все-таки находился в камере. Возвысь свой стыд. Избавься от него.
   Ночь сомкнулась над его головой. Сквозь  крошечные  окошки,  находившиеся
высоко на стенах, Слотер слышал вой, крики и стрельбу. ?Возблагодари Господа
за то, что ты здесь,  в  безопасности?.  Но  злоба  на  себя,  на  Парсонза,
устроившего эту бойню, внезапно пробилась  сквозь  страх.  Натан  был  снова
готов ругаться с охранниками, хотя и понимал всю бессмысленность этого дела.
Но, по крайней мере, таким образом он ослабит напряжение, скопившееся в  его
душе. И тут дальняя дверь распахнулась, и Слотер увидел вошедшего Реттига.
   Оба охранника, насторожившись, встали.
   - Легче-легче, - успокоил их Реттиг. - Аккуратнее со своими пушками. А не
то неровен час себе рты прострелите.
   Мужчины выглядели озадаченно, и нервно переминались с ноги на ногу.
   - Тебе сюда нельзя, - сказал один.
   - Да ну? Хорошо, скажу женщине, чтобы отнесла  еду  обратно.  -  И  начал
поворачиваться.
   - Эй, подожди-ка. Какую еще еду?
   - Пищу для заключенных. Они же не ели.
   - Так и мы тоже.
   - Прошу прощения, что не подумал об этом.
   - Слушай, так принеси все сюда, а?
   - Не нравится мне это, - сказал его напарник.
   - Черт, да ведь это же всего лишь еда. Какого дьявола, я голоден.
   - Ага, а ты не подумал, может быть, они что-нибудь задумали? Какую-нибудь
штуку?
   - У нас же винтовки. Давай, тащи жрачку.
   - Ну, если хотите. - Реттиг пожал плечами.
   - Только внесите и все.
   - Хорошо. - Реттиг подошел к дверям и поманил кого-то пальцем.
   Вошла Мардж. В руках  у  нее  было  две  корзины,  и  она  оглядела  всех
заключенных,  внимательно  посмотрев  на  Слотера.  Натан   попытался   было
улыбнуться, но Мардж казалась какой-то издерганной и сильно  постаревшей  за
последние несколько дней. Слотеру стало ее безумно жаль.
   - Привет, Мардж. Она смотрела на него.
   - Я подумала, что ты, быть может, проголодаешься.
   - Точно проголодался. - Тут он заметил ее  странную  немногословность.  -
Что-нибудь случилось?
   - Та женщина, которую я ударила...
   - Что еще с ней?
   - Полчаса назад скончалась.

Глава 87

   Оно билось в тесной, почти безвоздушной камере. Тюрьма.  Оно  заползло  в
этот ящик, чтобы поспать, а теперь чувствовало, что там, снаружи - ночь, что
ей необходимо выбраться. Но замок защелкнулся. Оно ударилось в крышку, но та
не поддалась ни на миллиметр. Оно задыхалось, потея.  Приглушенные  крики  и
стоны становились все тише и тише...

Глава 88

   Он остановился на перекрестке, наблюдая за тем, как к  нему  приближается
пьяный.
   - Эй, ты почему здесь? А ну давай, дуй на ярмарочную площадь.
   Но  пьяница,  шатаясь,  подбирался  все  ближе,  и  вдруг,  споткнувшись,
запрокинул голову к луне. Полицейский протянул руку, чтобы  его  остановить,
но вдруг заметил, что это - вовсе не пьяница... Кошмарные глаза наползали на
его лицо.

Глава 89

   Увидев несущуюся  по  улице  собаку,  он  пристрелил  ее.  И  тут  кто-то
закричал:
   - Ты убил мою собаку!

Глава 90

   Существа находили друг друга в темноте, выползали из своих  убежищ:  нор,
подвалов,  останков  давно  умерших  автомобилей.  Собирались  в   стаи   и,
пошатываясь,  двигались   по   улицам.   Добровольцы,   обыскивающие   дома,
разбегались в панике. Иногда им  хватало  смелости  организоваться  в  некое
подобие  команд,  которые  выстраивались  на  перекрестках  под  фонарями  и
начинали палить  в  древний  ужас,  шедший  на  них.  Собаки  и  кошки  тоже
собирались стаями и, постепенно, сливаясь в одно целое, по улицам  покатился
единый крутящийся, шипящий, воющий, давящий друг друга кошмар. В городе,  не
переставая, слышалась стрельба.

Глава 91

   Уинстон не понимал, откуда эти выстрелы. Он  весь  день  работал,  а  под
конец с неохотой, но, повинуясь  приказу,  пришел  обратно  в  дом  Уилли  и
спустился в подвал. Посветив фонариком на три трупа, Уинстон выбрал местечко
для засады в дальнем углу, под раковиной: если кто-нибудь  и  придет,  чтобы
отобедать  или   отужинать,   ему   открывалось   отличное   простреливаемое
пространство на лестнице. Он ждал, а ружейный огонь все усиливался.  Снаружи
послышались вопли,  но  он  сосредоточился  на  выполнении  своего  задания,
испытывая даже некоторую радость от того,  что  сидит  здесь,  в  подвале  с
трупами. Затем выстрелы вроде как слегка поутихли, и ему почудилось какое-то
движение. Он напрягся. Точно, там на лестнице. Он  держал  наготове  фонарь.
Подожди, пока оно не спуститься. Удостоверься, что не сможешь  промахнуться.
Потом раздалось будто царапанье, но звук  был  совершенно  не  тем,  что  он
ожидал, да и исходил он из другого места. Поняв, что это  такое,  Уинстон  в
панике зажег фонарь и увидел поднимающегося  Орвала,  который  наклонился  к
нему. Уинстон выстрелил, потом еще и еще раз...

Глава 92

   Они рылись в корзинах, заглядывали в термосы.  Потом  даже  потрясли  их.
Похоже, все было в порядке.
   - Хорошо, отойдите, пока я буду распределять пищу. Один  охранник  прошел
мимо Реттига,  оставляя  возле  каждой  камер