а.  -  Потому  что
продолжения никто не писал. О том, как они получили урок. И что же случилось
с ними дальше. А кстати - что?
   - Здесь больше ни одного не осталось.
   - Что?
   -  Они  дотянули  до  весны.  Один  мальчишка  с  фермы   решил   к   ним
присоединиться. Когда об этом узнал его  отец,  он  побежал  в  горы,  чтобы
привести сына обратно домой. Увидев, что там происходит, он слегка чокнулся,
взял ружье и пристрелил парня. Нет, больше там никого нет.
   Данлоп, не мигая, смотрел на него.

Глава 18

   Двое мальчишек мчались по пустырю. Они весь день проторчали в  школе,  но
знали, что сегодня пятница, а завтра будут  мультики,  а  через  две  недели
начнутся летние каникулы. Они смеялись, радостные еще и потому, что дома  им
дадут по куску пирога, а потом они смогут поиграть в бейсбол. Мяч и перчатки
они притащили из школы, и теперь один бежал впереди, а другой за ним, и  они
перекидывали мяч друг другу.
   Тот мальчишка, что был впереди,  в  очередной  раз  бросил  мяч  назад  и
пробежал еще несколько футов, прежде чем поймать его снова.
   - Повыше сейчас, - закричал он и, повернувшись, вытаращил глаза.
   Тупо сморгнул и уставился на тело в вымоине.
   На кровь, на то, что осталось от лица. А потом заорал от ужаса...

Глава 19

   Оно спало.
   Ко времени восхода солнца оно добрело до этой окраины города, но,  увидев
солнце и ослепленное его сиянием, закорчилось и заметалось  в  поисках  хоть
какого-нибудь убежища, защиты. Оно находилось возле дороги, машина  проехала
мимо, и оно поднесло руки к  глазам,  отступило  в  высокую  траву  и  стало
отползать к канаве. Потом  увидело  туннель,  проходящий  под  дорогой.  Оно
поползло ко входу, подвывая, ноющим голосом, задыхаясь.
   Солнце скрылось.
   Внутри было  безопасно,  лишь  светлели  оба  конца  трубы,  но  в  узком
пространстве, мокром, грязном, забитом  паутиной  было  хорошо.  Боль  стала
отступать. Через секунду оно уже заснуло, и ему приснилась недавняя жизнь  в
горах, где стояла его палатка.
   Когда ему понадобилась еда, он спустился вниз и пошел к городу.
   Всего два дня назад.
   Такой короткий срок... А все изменилось.

Глава 20

   Слотер включил сирену и фонарь. Взвизгнув шинами, он вырвался с парковки,
находящейся за полицейским участком, поехал по главной улице к  перекрестку,
за  которым   находился   пустырь   перед   выгонами.   Он   старался   себя
контролировать. В желудке бушевал пожар, сердце  было  готово  вырваться  из
груди. Аккум так и не отыскал тело. Похоронщик приходил  в  участок.  Насчет
Маркла.  Поступали  сообщения,  люди  звонили,  не  переставая,  -  вандалы,
забавлявшиеся вчера ночью, разбитые стекла, да еще и олень каким-то  образом
пробрался в город, где в неистовстве начал буйствовать. Слотер не знал,  что
начать  раскручивать  в  первую  очередь,  но  когда   поступило   последнее
сообщение, он больше не сомневался, а сразу  же  кинулся  к  автомобилю.  Он
завернул за угол.

Глава 21

   Данлоп смотрел, как полицейская машина с включенной сиреной  свернула  за
угол и помчалась к центру города. Он обратил внимание на  большого  человека
за рулем, нахмурился, подумав, что узнал его, но этого просто не могло быть.
На дверях машины было выведено  ?Начальник  полиции?,  но  он  встречался  с
местным шефом, когда приезжал, а тот, что за рулем был из какого-то  другого
воспоминания. ?Все равно этого шофера, - думал Данлоп, - я уже точно  где-то
видел?.
   Он двинулся по тротуару к полицейскому участку.
   "Но это же безумие?, - думал он. Он  только  что  вынырнул  из  газетного
морга...
   Зачем? Что он здесь делает?
   Он понемногу посасывал виски из бутыли, валявшейся в его  чемодане,  пока
читал и курил. Микрофильм был о Куиллере и лагере. В затемненной  комнате  в
подвальном  этаже,  где  единственным  источником  света  был  проектор,  он
испугался, почувствовав, что ночной  кошмар  возвращается,  и  увидел  снова
оленьи рога и ту, другую штуку. Он никогда не  замечал  ее  днем,  во  время
бодрствования. Он  ощущал,  как  она  горбится  где-то  над  ним,  и,  чтобы
отвлечься, стал пить и читать.  ?Вот  что  ты  получил  взамен  насекомых  и
розовых слонов, приятель. У тебя точно БГ - Белая  Горячка.  Лучше  бы  тебе
было все же отправиться в Сиэтл?.
   Он не понимал странного порыва, заставившего его сойти на  этой  станции.
Может быть, все дело в воспоминаниях о том, что здесь он был на вершине, а с
тех самых пор упорно продолжает скатываться все ниже и ниже? Может быть,  он
рассчитывает на некое безумное возрождение,  пытаясь  отыскать  свой  талант
там, где в последний раз его оставил?
   Последнюю свою классную работу он провел именно здесь, но ведь так  и  не
увидел  ее  напечатанной.  ?Лайф?,  стараясь  до  конца  экономить  денежки,
печатала его предыдущие работы, а потом сгорела к чертям, и этот рынок сбыта
для Данлопа закрылся раз и навсегда, но он попрошайничал и тянул  деньги  из
кого только мог, а затем ликвидировались  и  остальные  рынки,  и  он  начал
разваливаться на части. Для человека его типа, для которого весь смысл жизни
заключался в работе, утешение могло отыскаться лишь в бутылке.
   Но - хватит. Данлоп прекрасно знал, что ему ни за  что  не  добраться  до
Сиэтла. Если бы его охватило безумие, он бы ему поддался и убил бы и себя  и
эту девочку - Фиби. Выбора не оставалось. Он должен  был  сойти  и  остаться
здесь. ?Лайф? снова жив и, может быть, ему удастся продолжить с той  строки,
где он сам закончил  фразу  несколько  лет  назад.  И  хотя  он  и  так  все
великолепно помнил, но все-таки заново просмотрел  микрофильм  -  на  всякий
случай. Потому что... Было там нечто, не дававшее  ему  покоя.  Он  вспомнил
караван машин, длинную вереницу ржавых пикапов, фургонов и автобусов,  перед
которыми ехал куиллеровский красный ?корвет?, когда они выехали из Сити-Холл
Сан-Франциско. Четвертого Июля. День Независимости.  Исход.  Он  прочитал  о
тысяче людей, которых Куиллер выселил из лагеря, о бедах, постигших город, о
битве в парке, о полиции штата, об автобусах, пригнанных, чтобы забрать всех
скитальцев. Еще разок вспомнил о том, как горожане решили  не  давать  и  не
продавать людям Куиллера пищу и одежду, и они стали  погибать  от  голода  и
мороза. А затем статьи о лагере перестали появляться. Однако на этом все  не
закончилось: в июне произошло убийство.
   И было еще одно происшествие: оно случилось в  ранние  дни  и,  наверное,
поэтому ускользнуло от внимания Данлопа, а, может  быть,  он  просто  о  нем
запамятовал. После того как караван прибыл в горы, Куиллер приказал  отвезти
и продать все грузовики, фургоны и  пикапы,  и  это  было  логично,  -  люди
прибыли  сюда  соединиться  с  природой,  им  не  понадобились  бы  средства
передвижения, но в актах продажи не оказалось красного ?корвета?, на котором
ехал в авангарде группы сам Куиллер. Данлоп просмотрел  весь  микрофильм  до
конца. Красный ?корвет?, классический образец 1969-го года, мог представлять
определенный интерес, но упоминания о нем нигде не оказалось. Что же  с  ним
произошло?
   Данлоп шел по тротуару к участку. Слева показался приземистый, с огромным
количеством колонн куб здания суда. А прямо перед ним виднелось  двухэтажное
кирпичное здание полиции, которое он прекрасно помнил  еще  с  тех  пор,  со
времени  своего  последнего  посещения.  Гордон  оглядел   сочную,   отлично
ухоженную зелень газонов по обе стороны подъездной дорожки. Трава была здесь
такой яркой из-за падающей от  деревьев  тени,  солнце  не  могло  пробиться
сквозь листву и спалить газон. Он вспомнил коричневатую травку на окраине  и
мчащийся с  включенной  сиреной  полицейский  автомобиль.  Интересно,  какое
происшествие могло поднять по  тревоге  шефа  полиции?  Может,  какой-нибудь
несчастный случай? Что-то страшное, судя по всему, час  пик,  и  все  такое.
Гордон добрался до ступенек, ведущих к входу, кирпичных,  как  и  портик,  и
стены - старой, потемневшей и с огромным  количеством  щербин.  Он  вошел  в
дверь и обнаружил две лестницы, - одна вела в подвал, а вторая -  наверх,  в
некое  подобие  холла  -  широкого,  высокого  и  просторного,   украшенного
горшками, в которых росла древообразная зелень,  -  и  везде  двери,  двери.
Двери из хорошего потемневшего  дерева.  Зал  производит  довольно  приятное
впечатление своей стариной. Направо виднелась приоткрытая дверь, а на ней  -
табличка: ?Шеф полиции Натан  Слотер?.  Теперь  сомнений  не  осталось:  он,
действительно, узнал того парня  в  полицейском  автомобиле.  Но  что,  черт
побери, здесь делал Слотер?
   Гордон двинулся быстрее. Внутри его встретили покрашенные в светлые  тона
стены, широкие окна и огромное количество  ламп  по  всему  потолку.  Справа
сидела высокая  худощавая  темноволосая  женщина,  рядом  с  которой  стояло
громоздкое  радио.  Точнее  полицейский  передатчик.  Женщина   была   очень
привлекательна,  поначалу  она  Данлопа  просто  не  заметила,  потому   что
напряженно вслушивалась в голос, несущийся из динамика. Но  голос  сразу  же
смолк, она повернулась и посмотрела на Гордона.
   - Да, слушаю вас. Гордон оглядел пустую комнату.
   - Я ищу начальника.
   - Простите, но сейчас его нет на  месте.  -  Она  еще  раз  взглянула  на
громкоговоритель, но Данлоп не понял, что это, грубость или же  обыкновенная
рассеянность.
   - Меня зовут Гордон Данлоп.
   - Вы писатель. Из Нью-Йорка.
   - Верно. - Он нахмурился. Несмотря  на  доверительный  разговор,  Парсонз
обхитрил его и  обзвонил  всех,  кого  смог,  чтобы  предупредить  о  визите
репортера из Нью-Йорка. Чтобы не было беды. Но какой беды? Этого  Данлоп  не
понимал. - Вы не знаете, когда шеф вернется?
   - После пяти. Вечером обязательно появится... Самое позднее - утром.
   - Я знавал его еще в Детройте.
   Данлоп так и не понял, почему  эта  фраза  оказалась  для  женщины  столь
важной.  Она  быстро  взглянула  ему  в  глаза,  нахмурилась,  но  тут  стал
потрескивать приемник. Они навострили уши.

Глава 22

   - Черт, он совершенно  мертв!  -  раздался  голос,  пробивающийся  сквозь
помехи. - Боже, да у него же нет...

Глава 23

   Слотер резко затормозил. Он выскочил из машины и принялся надевать  шляпу
даже раньше, чем успел выключить мотор. Сирена утихла. Направо он увидел их,
стоящих полукругом в центре поля и смотрящих вниз в какую-то яму - несколько
ребят из его подразделения, горожан, среди которых выделялся Аккум.
   Натан вышел на обочину и пошел по жесткой коричневатой траве. ?Тебе нужно
держать себя в руках?, - говорил он себе. И опять не трупа он  боялся,  хотя
смотреть на то, что осталось от  человека,  особой  радости  нет,  а  что-то
другое, не совсем понятное ему  самому,  и  Слотер  переключил  внимание  на
виднеющиеся  слева  выгоны,  уловив  запах  животных   испражнений,   кучами
валяющихся по земле, - к этому он до  сих  пор  привыкнуть  не  мог.  Коровы
толклись в загонах, здесь их кормили, а затем отправляли в города. Об этом и
старался думать Слотер, подходя к яме. Никто не проронил ни слова.
   - Боже милосердный, - вырвалось у Натана. Он отвернулся, а затем заставил
себя снова посмотреть в вымоину. - Вы уверены, что это именно он?
   Справа от него кто-то кивнул. Слотер взглянул  на  пепельно-блондинистого
полицейского, Реттига.
   - Вот, его бумажник.
   Слотер  раскрыл  его  и  прочитал  имя  на  водительском   удостоверении:
?Клиффорд, Роберт Б.? Все верно,  это  был  он,  если,  конечно,  кто-нибудь
другой под него не замаскировался.
   Имя Клиффорда стояло в списке происшествий и  ночных  звонков.  Его  жена
звонила несколько раз и, рыдая, объявляла, что пропал муж; она была напугана
и считала, что с ним что-то случилось, хотя он отправился всего лишь немного
выпить с друзьями.
   И на этот раз, черт побери, ее страхи подтвердились.
   Слотер специально стал проверять водительские права, потому что едва  мог
смотреть на распростертое в яме тело. Глаза, губы, щеки, подбородок и лоб  -
все было разодрано в клочья. Виднелись  кусочки  подбородка,  сквозь  месиво
проглядывала скула, вместо глаз зияли пустые кровавые  глазницы,  но  больше
всего поражали зубы: они голо сияли, не подкрепленные плотью - белые на фоне
темной окровавленной перекореженной массы, бывшей когда-то лицом.
   Чувствуя, как тошнота подступает к горлу, он опять отвернулся.
   - Ну, ладно. Что произошло?
   Реттиг подошел на несколько шагов.
   - Вчера вечером он пил в кабаке, что стоит там, на углу.
   Слотер взглянул туда, это был ?Паровоз?. Рабочие со скотного двора обычно
обедали там, а после работы выпивали. Он кивнул.
   - Подпил парень довольно сильно. Сидел до самого закрытия и выдрючивался,
потому что обслуживать его не хотели. А потом ушел.
   - Сидел один?
   Реттиг кивнул.
   - После того, как он вышел, его больше никто не видел?
   - Пока свидетелей не отыскалось.
   Слотер старался сдерживаться, и хотя бы выглядеть так, будто держит  себя
в руках. Взглянув в бумажник, он стал проверять содержимое.
   - Две пятерки и доллар. По крайней мере понятно, что его не  ограбили.  -
Подумав, Натан повернулся к Аккуму.  -  Теперь  ваша  очередь.  Каковы  ваши
предположения?
   - Не могу ничего сказать, пока не разложу его на столе.
   - Да все и так  ясно,  -  сказал  стоящий  рядом  человек.  Слотер  резко
повернулся в его сторону.  Он  увидел  молоденького  полицейского  с  рыжими
волосами, с трудом смотрящего в яму.  Звали  его  Хэммел.  Слотер  несколько
месяцев назад с ним беседовал и решил, что настала пора его поучить.
   - Нет, ничего не ясно. Это могло случиться  тремя  различными  способами.
Первый: когда его начали рвать на куски, он был уже мертв. Второй:  он  упал
без сознания, и тогда все и произошло. Третий: он шел,  и  на  него  напали.
Итак: если он уже был мертв, то необходимо узнать, кто его убил.  Кто-нибудь
мог перерезать ему глотку, а животное, учуяв запах крови, стало рвать его на
части. - Натан, не отрываясь,  смотрел  на  молодого  полицейского,  который
вовсю краснел, моргал и переводил взгляд справа налево.  Слотер  понял,  что
устыдил его и что больше наседать не следует, но, к сожалению, почувствовал,
что остановиться не в силах. - Может быть, вы не  уяснили  себе,  что  между
убийством и нападением собаки существует значительная разница.  Если  винить
нужно именно это животное.
   И Слотер опять повернулся к Аккуму.
   - Как по-вашему, кто это мог сделать?
   - Не знаю. Необходимо сделать тщательные промеры разрывов тканей. Как  вы
видите, следов  когтей  на  теле  нет.  Значит,  особь  из  отряда  кошачьих
исключается.
   - Кошачьих? Вы имеете в виду кугуара?
   - Именно. Иногда они спускаются к загонам, к стадам. Правда,  не  слишком
часто. Уже лет двадцать ничего подобного не наблюдалось. Да в здешних местах
кошек осталось не так уж и много.
   - Так, значит, вы считаете, что это собака?
   -  Это  лишь  предположение.  Как  я  уже  сказал,   необходимо   сделать
тщательнейшее обследование трупа. Кроме того, я  хочу  хорошенько  осмотреть
отвороты на брюках.  Нужно  проверить,  где  они  были  порваны.  Его  могли
схватить за штаны и опрокинуть на спину.
   - Могли. С другой стороны, это просто могут быть старые брюки,  домашние,
которые Клиффорд просто поленился переодеть, выходя из дома.  Надо  отослать
их в лабораторию... А я сам порасспрошу его жену... Через какое-то время.  -
Слотер подумал о том, что в любом случае придется с  ней  повидаться,  чтобы
рассказать, что произошло, но тут на него накатило такое, что пропало всякое
желание, видеть кого-либо сейчас. Он отвернулся. И посмотрел на молоденького
полицейского, стоящего с красной физиономией и все еще моргающего.
   - ...Никогда не видел ничего подобного.
   - А мне приходилось, - сказал ему Слотер. - Еще в Детройте, когда работал
в отделе  по  расследованию  убийств.  Трупы  двух-трехдневной  давности  со
следами зубов, обгрызенные руки-ноги, лица-шеи. Крысиная  работа.  Мы  тогда
попривыкли ко всему. Если не добирались до жмуриков достаточно быстро, то от
них мало что оставалось.
   Он нахмурился и взглянул на Реттига.
   - Обойди те дома на углу.  Расспроси  людей,  может  что  видели.  Может,
слышали крики. Может, собака у  кого  сбежала.  В  общем,  выясни  все,  что
кому-нибудь известно.
   - Хорошо.
   И Реттиг двинулся по полю.
   Слотер снова посмотрел на Аккума.
   - Надо позвонить, вызвать ?скорую?. -  Он  помолчал,  глядя,  как  Реттиг
пробирается по пустырю. - Знаете, о чем я думаю?
   - Нет.
   - А думаю я о том трупе хайкера, который внезапно исчез.
   - Есть какая-нибудь связь?
   - Понятия не имею. Но старик Маркл, да еще это...
   - Слушайте, у Маркла был сердечный приступ.
   - Это я понял. Но что-то чересчур много навалилось на этот городок.  И  я
не могу избавиться от чувства, что что-то здесь не так.
   Аккум внимательно посмотрел на Слотера. Потом перевел взгляд  на  тело  в
яме. И, наконец, заметил, как солнце потихоньку начинает опускаться где-то в
горах.

Глава 24

   Оно проснулось. И заморгало в темноте. Потом потерлось  о  стенки  трубы,
почувствовало сырость и понюхало пронизывающий холод и паутину. И  сразу  же
навострило уши. Зашипело в одном направлении,  затем  повернув  голову  -  в
другом, пронизывая темноту пылающими глазами. Снова ночь, и оно поползло, не
обращая внимания на лужицы и пауков. Потом, спотыкаясь, выбралось и пошло  к
канаве. Взвилось, крутясь на месте, но защищаться было не от кого  -  кругом
пусто. Лишь одна-единственная машина промчалась  мимо,  но  фары  не  смогли
пронизать густую траву на обочине, и оно вытянулось в  полный  рост.  Увидев
луну, оно замерло, шипя; почувствовало, как боль и ужас разрывают глотку,  и
вой рванулся из горла. Правая рука поднялась, защищая  лицо  от  света,  оно
отвернулось. Увидело окраины города, залитые лунным светом, горы и свой дом.
Оно должно туда добраться - поковыляло вверх по  оврагу  и  через  несколько
секунд замерло. Оно тряслось, дергалось. Пища. Необходима еда.  Оно  не  ело
с... И оно стало изучать окрестности.  Повернув  голову,  оно  увидело  там,
через дорогу, - город. И, почувствовав зов еще более сильный,  чем  инстинкт
самосохранения, оно поплелось вверх по канаве. Город звал.

Глава 25

   Уоррен пробирался к берегу. Откос оказался более  покатым,  чем  казался.
Промочил ноги в потоке. Луна заливала его  светом,  пока  он  карабкался  на
берег. Носки он не надел, и теперь вода хлюпала в кедах, холодя и  без  того
замерзшие ноги. Уоррен потряс ногой, старясь вылить воду, но кожа прилипла к
мокрой ткани, и, ничего не добившись, он поставил ступню на землю, обе  ноги
провалились в грязь. Уоррен крутанулся, и кеды, прежде, чем он  выбрался  на
более твердую почву, издали чавкающий звук. Вот теперь он действительно  все
испортил. Кеды все в грязи, и мать теперь совершенно точно  узнает,  что  он
выбирался ночью из дома. Он едва не ударился в панику.  А  затем  подумал  о
воде - кеды всегда можно вымыть, и почувствовал некоторое облегчение.
   Он пошел к камышам, но они стояли плотной, темной стеной, и даже в  лучах
сияющей луны он не сможет обнаружить  этой  норы.  Согнувшись,  Уоррен  стал
подползать ближе к тростнику и, вытащив из сумки крекеры, принялся бросать в
темноту. Они шурша попадали в траву. Кинув еще  несколько  штук,  он  замер,
прислушиваясь, но было тихо.
   Что делать?
   Он внимательно вглядывался, держась от камышей на небольшом расстоянии  и
думая о том, можно ли подойти  еще  поближе.  Отодвинув  в  сторону  стебли,
Уоррен услышал справа шипение и увидел, как что-то двигается по  берегу.  То
ли шатаясь, то ли припадая на лапы.
   - Печеньице  пришло,  -  сказал  Уоррен,  но  зверь  не  остановился.  Он
продолжал двигаться, и мальчик подумал, что никогда не слышал таких странных
звуков, словно кошка мяукала, зверь  шел  прямо  на  него  и  шипел.  Уоррен
вытянул руку с крекерами впе