о  в
лесу. Не вижу, почему это должно было меня заботить...
   - Я этого сам не вижу, - ответил  Данлоп  нахмурившись,  и  заметил,  что
остальные продолжают также настороженно смотреть на него. - Но  хотелось  бы
мне все это увидеть. И понять.

Глава 39

   - Уоррен!
   Он заливался криком. Она бегом выскочила из гостиной в кухню и высунулась
из-за проволочной сетки на экранной двери,  заметив,  как  он  мчится  через
задний двор прямо к ней.
   - Уоррен!
   Он вцепился пальцами в руку. Она увидела кровь, рваную рану  и  выскочила
на крыльцо, чтобы подхватить сына. Он кричал, не переставая.
   - Уоррен! Боже мой, что случилось?  Она  схватила  его,  испачкав  кровью
рукав, почувствовала, как неистовые слезы заливают блузку.
   Ничего не говоря, мальчик продолжал кричать.
   - Уоррен! Ну, пожалуйста! Ты должен...
   - Это все стекло!
   - Но...
   - Разбитое стекло!
   - Ты должен показать!
   Она смотрела на него, на кровь. И  не  знала,  что  же  делать.  Пожалуй,
следовало остановить кровь. Но откуда  она  взялась?  Что  это  за  рана?  И
насколько она глубока?
   - Покажи, где стекло, Уоррен.
   Мальчик кивнул в сторону заднего  двора.  Она  взглянула  через  двор  на
металлическую бочку во дворе старика, что жил  через  переулок.  Увидела  на
неровном краю кровь и побежала. Она так внимательно всматривалась  в  бочку,
что не заметила возле кустов игрушечный грузовичок, споткнулась и грохнулась
на гравий, которым была усыпана тропинка, разбив руки  в  кровь,  но  быстро
вскочила на ноги и пошатываясь направилась к бочке.
   - Боже, мой, кровь.
   Она покрывала все: ржавые банки, битое стекло,  горелые  остатки  мусора,
который  сжигал  старик-сосед,  пока  муниципалитет  не  запретил   подобные
кострища. Видимо, Уоррен забрался  на  пепельно-угольный  блок,  пытаясь  до
чего-то дотянуться, но потерял равновесие и порезался.
   Она резко обернулась, чтобы посмотреть  на  него.  Парнишка,  придерживая
раненую руку, уже взобрался на крыльцо и рванулся к задней двери  и  прежде,
чем мать успела его позвать, вскочил в дом. Она побежал вслед за  ним  между
кустами, по  тропинке,  смотря  на  приближающуюся  дверь,  и  вот  она  уже
добралась до ручки и ввалилась внутрь. Кровь была разлита по  полу,  и  мать
ринулась по коридору в ванную комнату, но там никого не оказалось.  Куда  он
подевался? Она кинулась назад: сын сидел в спальне, рыдая и  заливая  кровью
простыни. Она бросилась к нему. Черт с ними, с простынями, она схватила одну
и, навернув ее мальчишке на руку, быстро повела его в ванную.
   - Нет!
   - Мне же нужно промыть рану, взглянуть, как сильно ты...
   - Не прикасайся!
   Он рыдал, когда мать отбросила простыню и погрузила его руку в  раковину.
Повернула кран.
   Мальчишка заорал с новой силой.
   Слишком горячо. Женщина повернула второй кран, и вода стала чуть  теплой.
Она принялась лить ее на рану. Кровоточащее мясо. Рвань  уже  виднелась,  но
кровь текла не переставая, не давая  ничего  разглядеть,  и  мать  принялась
потихоньку убирать из нее грязь и темные сгустки, глубоко, широко и  неровно
развалилась  рана.  ?Крошка  мой?,  -  думала  женщина,  чувствуя,  как   он
приваливается к ней и, даже не смотря на его лицо, она поняла,  что  мальчик
потерял сознание.

Глава 40

   Он учуял нечто странное и попытался  скользнуть  обратно  в  темноту,  но
запах становился все сильнее, и  он  заморгал,  приоткрыл  глаза  и  тут  же
зажмурился от света, заполнявшего все пространство вокруг него, наконец,  он
разглядел странного человека в белом, наклонившегося совсем близко.  Мальчик
начал плакать.
   - Все в порядке, Уоррен.
   Голос матери; он повернулся на него. Вот она. И отец сидит с  ней  рядом.
Выглядели они рассерженно.
   - Мамочка, я...
   - Все в порядке, Уоррен. Ничего не бойся. Это врач. Снова перевел  взгляд
на человека в белом и заметил на его руках  красные  пятна.  Мужчина  держал
что-то типа пластиковой пилюли, которую он разломил и из  которой  шел  этот
странный запах. Уоррен плакал не переставая. Человек  в  белом  был  намного
моложе и тоньше, чем тот доктор, к которому его всегда водили, а веснушки на
его лице очень походили на кровавые пятна на его халате, поэтому  Уоррен  не
мог прекратить плакать.
   - Тихо, сынок, все нормально. Все теперь будет в  порядке.  Ты  в  полной
норме.
   И постепенно до Уоррена начало доходить, что он лежит на столе, что  тело
его накрыто белой простыней и что рука онемела и не двигается. Он попробовал
ее поднять. Рука походила на обрубок белого дерева, до  того  была  замотана
бинтами, и Уоррен не мог ни пошевелить пальцами, ни увидеть их.
   - Он все еще в шоке.  Поэтому  смотрит  на  белое,  чтобы  отрегулировать
зрительную и остальные системы, - услышал мальчик голос врача.
   Кто-то вытер ему  глаза.  Он  посмотрел  в  ту  сторону.  Его  мама.  Она
улыбалась. Значит, она все-таки не сердилась. Как же он сюда попал?
   - Уоррен, ты можешь нам рассказать, как все произошло?  Мальчик  повернул
голову к доктору и постарался вспомнить свой план.
   - Да, стекло, - промямлил он медленно.
   - На куче мусора?
   - Да, я порезался. Отец сжал кулак.
   - Я покажу этому старому него...
   - Пожалуйста, Хэрри, не  здесь,  -  оборвала  его  мать.  Значит,  вранье
удалось. Он позволил родителям продолжать разговор без  него.  Тут  вмешался
врач.
   - Уоррен, давай, я расскажу тебе, что сделано. Ты должен  знать,  что  ни
при каких обстоятельствах нельзя снимать повязку. Я тебя  зашил.  Нитками  с
иголкой. Понятно?
   - Да, как мамочка шьет платья. Тут все, конечно, заулыбались.
   - Что-то вроде  этого.  Ты  слишком  сильно  поранился,  чтобы  мы  могли
оставить рану заживать саму. Я взял материал,  напоминающий  струну,  только
это, конечно, не струна и даже не леска. Хотя очень похожа. Так вот  я  этой
леской-струной тебя и зашил.
   - Вот такой, какая здесь лежит?
   - Да.
   - И она останется во мне навсегда?
   - Нет. С недельку или около  этого.  Потом  я  вытащу  ее,  и  ты  будешь
выглядеть таким же, как раньше. Только у тебя, наверное, останется  шрам,  -
врач посмотрел на мать и отца, - но с возрастом  его  практически  не  будет
видно. Но вот что ты обязан запомнить: эту  твою  больную  руку  ни  в  коем
случае нельзя ничем нагружать. Если ты  будешь  пытаться  поднимать  тяжелые
вещи или сильно сжимать  кулак,  то  стежки  могут  разойтись.  Так  что  не
напрягайся. Пусть тяжести за тебя поднимают мама и папа.
   - И они будут за меня постель убирать?
   - Можешь в этом нисколько не сомневаться, - ответил отец. - И  ежедневное
пособие будет, тоже назначено.
   Тогда и Уоррен заулыбался. Все  нормально,  ему  удалось  всех  провести,
поэтому можно было утереть слезы,  неуклюже  поводя  забинтованной  рукой  и
пытаясь сесть.
   - Дай-ка я тебе помогу.
   Мама, она усадила его на краешке стола.
   -  Я  думаю,  что  с  ним  все  будет  в  порядке,  -  сказал  доктор.  -
Отправляйтесь сейчас домой. Вот вам таблетки на случай болей, после того как
закончится местная анестезия. Позвоните, если будут какие-нибудь осложнения.
Но мне кажется, что все  будет  в  порядке,  так  что  привозите  его  через
недельки полторы - вот так.
   - А повязка?
   - Меняйте ежевечерне. Поначалу  придется  отмачивать  бинты,  прежде  чем
снять. Я не хочу, чтобы какие-нибудь  сухие  кровяные  сгустки  прилипали  к
зашитым местам.
   - Как ему одеваться?
   - Да как угодно - форма одежды домашняя. Можете давать в обед  мороженое.
Я ввел ему противостолбнячную сыворотку, так что не вижу никаких проблем.
   - Тогда все. Спасибо вам.
   - Удачно, что вы смогли так быстро привезти его ко мне. Кровотечение было
очень сильным.
   Они еще о чем-то говорили, но Уоррен не слушал.  Он  осматривал  кабинет,
все эти стеклянные шкафы, блестящие металлические штуковины,  ему  вовсе  не
хотелось ни о чем думать, и он почувствовал себя  совсем  сонным.  Разок  он
даже чуть не ковырнулся со стола вперед головой.
   - Ну-ну, молодой человек. Я думаю, вам пора домой. Несмотря на  дергающую
огневую боль, распространяющуюся по руке, Уоррен чувствовал  себя  абсолютно
счастливым. Ему удалось их провести. Как учила мать, он поблагодарил врача и
даже здоровой рукой пожал мужчине ладонь, и вот они вышли из кабинета, и тут
он понял, что это вовсе не то место, куда  его  обычно  приводили.  Коридор,
медсестры, старик в кресле с колесиками... и тут он, наконец, догадался, что
родители привезли его в больницу. Он знал, что рана тяжелая,  но  не  думал,
что настолько. Они прошли сквозь самораскрывающиеся перед  ними  с  шипением
двери, и сестрички беспрерывно улыбались ему, а вот уже их автомобиль.
   Отец держал его за здоровую руку. Смотри-ка, он даже  не  сердится,  хотя
мать вызвала его с работы. Уоррен был доволен, что его  выдумка  удалась,  и
все прошло гладко. Весь вечер и всю ночь он пытался придумать,  как  получше
скрыть укус. Но его осенило только тогда, когда он бросился в  ванную.  Рука
распухла, горела, рваные края раны саднило. Он заходился от боли. Ко времени
завтрака в комнату  зашла  мать,  чтобы  разбудить  его,  но  он  зарылся  в
простыни, притворяясь, что не хочет просыпаться. Он оставался в  постели  до
тех пор, пока не понял, что вот сейчас за ним уж точно  придут.  Поэтому  он
стал подслушивать, а когда убедился, что мать находится в гостиной, встал  и
кое-как сам оделся. Боль была столь сильна, что его трясло. Он поскользнулся
и на рукаве выступила кровь. Но к тому самому времени он уже  придумал,  что
делать и  выскользнул  на  улицу,  побежав  к  мусорной  куче.  Самая  дрянь
началась, когда ему пришлось наклониться над мусором, чтобы налить кровь  на
осколки стекла. Когда  он  отцепил  пропитанную  кровью  тряпку,  то  увидел
распухшую пульсирующую рану с  комьями  засохшей  грязной  крови,  настолько
омерзительную, что его едва не стошнило. Его затрясло, и Уоррен  прикоснулся
рукой к разбитой бутылке. Таким образом, он исполнил свой план до конца.  Но
тут  он  потерял  равновесие,  случайно  надавил  на  руку,  и  рана  словно
взорвалась. Никогда раньше он не испытывал такой глубоко саднящей боли.
   Поэтому-то он и не мог заглушить крик. Никак.

Глава 41

   - Расскажи, как ты здесь очутился.
   - На машине приехал.
   Данлоп рассмеялся. Они  ехали  на  патрульной  машине  к  городу.  Гордон
посмотрел на Слотера.
   - Нет, серьезно.
   - Ты знаешь, об этом мне бы не очень хотелось говорить.
   - Твои слова здорово смахивают на мои. - Данлоп увидел, как  на  сей  раз
Слотер взглянул на него.
   - У тебя руки трясутся.
   - Я уже к этому привык.
   - Хочешь выпить?
   - И не единожды.
   - Тебе бы лучше на всякий пожарный таскать с собой бутылку.
   - Я ее в номере оставил. Видишь, какой храбрец. Был...
   - Неужто настолько плохо?
   - Еще хуже. Я ведь не шутковал.
   - Что за сон тебе снится?
   - Так расскажешь, как ты здесь очутился?
   Слотер взглянул на него. Глаза его  странно  поблескивали,  словно  он  о
чем-то все время упорно думал.
   - Со мной что-то произошло. Сломался, или нет, совсем издергался.
   Данлоп знал, насколько трудно было Натану в этом признаться.
   - Я на тебя рассчитываю...
   - Да, я так и понял.
   - Мне наплевать на то, каким я был, но то, каким я стал... Жена  со  мной
развелась.
   - Ты что ей изменял?
   - Нет, ничего подобного у меня никогда не было.
   - Значит, она просто не смогла больше тебя выносить.
   - Точно.
   - Думаю, что моя женушка тоже скоро со мной разведется.
   - По той же самой причине?
   - Точно.
   - Из-за пьянства?
   - Частично.
   - Когда я уволился из полиции, то однажды ночью сел на  кухне  и  спросил
сам себя, где мне лучше всего оказаться.
   - Неужели ты решил, что лучше этого места не найти на всем свете?
   - Нет, ты погоди. Я разложил карту. Знаешь, я всегда мечтал о горах...  и
о бегающих по полям, совершенно свободных лошадях... Я ведь никогда не видел
ничего подобного, никогда даже близко не приближался к  таким  местам...  Но
для меня горы олицетворяли все то, в чем я тогда нуждался. Так вот:  я  стал
изучать все горные штаты и выбрал среди них те, в которых разводили лошадей.
   - И выбрал Вайоминг.
   - Нет, просто закрыл глаза и ткнул пальцем.
   - И вышел Поттерз Филд?
   - Я знаю кучу людей, забравшихся в еще большую глушь, и по  менее  веским
причинам.
   - Я ведь не спрашиваю, какие причины были у тебя.
   - Я знаю. Так вот: на следующий день я выехал и - полюбил эти места. Нет,
разумеется, сперва дела шли погано. Попытался было  выращивать  лошадей,  но
все  спустил  псу  под  хвост.  И  следующим  номером  моей  программы   был
полицейский участок - снова-здорово. Но здешняя  жизнь  мне  кажется  именно
такой, какой бы я хотел ее видеть. Здесь нет сложных проблем,  и  я  могу  с
ними справиться. Я свободен. А вот с тобой что произошло?
   - Да просто у этого парня, который сидит тут рядом с тобой,  были  полные
штаны амбиций. Приходилось всякий раз доказывать, что ты действительно такой
крутой, каким представляешься, и всякий раз оказывалось, что это  совсем  не
так.
   - А может быть, просто так любил зашибать, что это вышибло  из  тебя  всю
прыть? Данлоп пожал плечами.
   - Что было сперва: курица или яйцо? Да  и  какая  разница?  Все  равно  я
очутился здесь. Неважно, что меня сюда привело, просто нужно  признать,  что
здесь мне самое место. Нигде. И я никто и звать меня никак.
   - Так почему бы не прекратить воевать с самим собой? Почему не  осесть  в
таком вот местечке?
   Данлоп засмеялся.
   - Да нет, я серьезно, - настаивал  Слотер.  -  Ведь  все  могло  бы  быть
намного хуже. Но иногда мы оказываемся  именно  в  том  месте,  которое  нам
необходимо.
   - Или которое заслуживаем. Натан, это чересчур напряженно снова оказаться
вместе, и когда!.. Я чертовски рад тебя видеть. Но знаешь, мне  не  нравится
то, что я чувствую.

Глава 42

   Оно обнюхивало ботинок. Но вдруг отпрянуло  назад  и  село  на  корточки,
почувствовав в горле  странное  ощущение.  Удушающий  спазм  прошел,  и  оно
уставилось на ботинок. Подождало и уже почти решило снова обнюхать  его,  но
потом передумало, торопливо отправившись к  куче  одежды,  лежащей  в  углу.
Голубая,  жесткая,  грязная  и  влажная,  как  и  ботинок.  И  вновь   горло
перехватило, зацарапало, и от этого оно взъярилось и,  отскочив  от  одежды,
зарычало.
   Несколько в стороне лежал еще один ботинок: на сей раз длинный и  темный,
сквозь поверхность которого просвечивали  светлые  пятна,  и  который  слабо
пахнул  -  частично  потом,  частично   животным,   которому   он   когда-то
принадлежал. Оно принюхалось и подобралось поближе. Затем  закусило  кожу  и
помотало мордой, сапог  свободно  болтался  в  пасти,  летая  из  стороны  в
сторону. Но одежда, висящая наверху, терлась о голову и здорово  раздражала,
поэтому оно хватануло лапой, зацепилось за карман, потянуло вниз, и какие-то
вещи свалились вниз. Обмотанное тряпками, испуганное, оно отчаянно  пыталось
выбраться из-под одежды, рыча, отбиваясь лапами и скидывая другие вещи.  Тут
оно стало принюхиваться. Мыло и какие-то химикалии, оно  затявкало.  Закусив
крепко ткань и разрывая ее на мелкие полосы, оно  услыхало  какие-то  звуки,
доносившиеся из коридора. Повернулось, всматриваясь. Но дверь была  закрыта.
Шум прекратился. Поэтому оно вернулось к одежде, трепля ее и рыча.
   Что-то  процокало.  Оно  стояло  мордой   к   дверям.   Ручка   принялась
поворачиваться. Оно замерло, -  ткань  свисала  с  морды.  Ручка  продолжала
проворачиваться. Дверь открылась, и вошла она. Со свисающей с зубов  тканью,
оно обнажило клыки и зарычало. На нее.
   Она коротко вздохнула:
   - Уоррен?
   И тогда оно прыгнуло. Она отступила назад. Локоть ударился о  дверь.  Она
захлопнулась  и  женщина  заблокировала  ее  своим  телом,  тщетно   пытаясь
повернуть ручку, когда оно снова прыгнуло вперед. Стараясь  избежать  зубов,
она отступила к шкафу.
   - Уоррен!
   Но оно лишь оскалилось, не останавливаясь.
   - Уоррен!!!
   Женщина отпихивалась ногами,  кидала  с  трюмо  фотографии,  отступила  и
опрокинулась на кровать, когда оно летело через комнату,  -  она  закричала.
Прыгнув в последний раз, оно  упало  на  женщину,  и  они  оба  скатились  с
кровати. Она сильно ударилась спиной об  пол,  и  пасть  щелкнула  возле  ее
горла. Женщина захрипела и ударила по ней. Удар пришелся по носу и по горлу.
Оно почувствовало, как кровь заструилась по  губам,  распробовала  ее  вкус,
когда она попала в рот, и  подавилось.  Широко  разинув  рот,  оно  пыталось
избавиться от кровяного привкуса, разозленное струящимся в  глотку  кровавым
потоком и сомкнуло  зубы.  Его  мгновенным  замешательством  воспользовалась
женщина, она нащупала угол стола, находившегося рядом с кроватью и, опершись
на него, попыталась подняться, отбиваясь ногами. К  его  морде  стремительно
приближался ботинок, но ему удалось увернуться и оно вонзило зубы в ногу над
кожей туфли. Женщина взвыла и попыталась высвободить ногу,  но  оно  рычало,
смыкая клыки и чувствуя, как кровь струится в глотку и  ощущая  все  тот  же
солоноватый привкус. И снова подавилось,  пока  женщина  крича  выворачивала
ногу, вырывая ее из пасти. Что-то тяжелое ударило его  в  плечо  и  рядом  с
мордой рухнула лампа и  абажур.  Пронзительная  боль  прокатилась  по  руке.
Взвизгнув, оно на мгновение застыло в нерешительности.  Но  прежде  чем  оно
сумело прийти в себя, женщина вскочила на ноги и, оступившись, заковыляла  к
двери, но оно  развернулось,  рыкнуло  и,  прыгнув,  добралось  до  створки,
поворачивая ручку, пытаясь вывалиться в коридор.
   Но всего лишь стукнулось в дверь, царапая когтями ручку. Женщина с другой
стороны кричала не переставая. Ручка не  поддавалась.  Оно  слышало  крик  и
смутно понимало, что женщина держит ручку,  держит  дверь  и  что  выбраться
таким образом оно не  сможет.  Даже  больше:  оно  почувствовало  опасность.
Подойдут другие. Они загонят его в ловушку. Надо убираться. Оно развернулось
в поисках выхода, увидело раскрытое окно, сетку - за ней была  свобода  -  и
рванулось вперед, прыгнуло и ударилось телом в сетку.  Проволока  поддалась,
врезаясь в лицо. Сетка порвалась, и оно  вывалилось  на  крыльцо,  сразу  же
поднявшись, но оно ничего не видело вокруг от боли.  Оно  помотало  головой,
чувствуя, как рот заполняет соленый поток. Когда  зрение  возвратилось,  оно
закашлялось, отплевываясь. Навалившись на проволочную ограду, оно  свалилось
в кусты.
   - Уоррен! - услышало оно чей-то крик.

Глава 43

   Слотер принял  сообщение,  подъезжая  к  пригородам.  Взяв  микрофон,  он
произнес:
   - Понял, Мардж, - включил сирену и мигалку и посмотрел на Данлопа. - Так,
с выпивкой придется несколько обождать.
   Он резко надавил на педаль, набрал скорость,  проскакивая  мимо  начавших
попадаться  домов,  вывернул  в  боковую  улочку,  не  обращая  внимания  на
удивленно воззрившихся на машину людей, сосредоточился под завывание  сирены
на бегущей впереди дороге. Крутанул руль резко влево,  едва  успев  объехать
молодого паренька на фургоне. ?Ну, конечно, - съязвил он про себя, похолодев
от страха, - зачем тебе быть осторожным, убил одного ребенка,  теперь  ищешь
очередную жертву, так, что ли? Скинь скорость. Будет  мало  проку,  если  по
пути на место происшествия ты  кого-нибудь  угробишь.  Тогда  уж  торопиться
будет некуда?.
   Но он не мог сбавить скорость. Руки тряслись, когда Натан заставлял  себя
следить  за  людьми,  спускающимися  с  тротуара  перед  его   машиной   или
вылезающими из своих автомобилей.  На  полном  ходу  Слотер  проскочил  мимо
красного  сигнала,  едва  не  врезавшись  в  едущую  сбоку  машину,   скрипя
тормозами, вывернул за угол и тут увидел  сгрудившихся  людей  и  автомобили
выше по улице, одна высокая женщина стояла рыдая, вторая же поддерживала  ее
за плечи.
   Люди стали оборачиваться к пол