роны их поджидала  опасность,  и  хотя  лошади  были  еще
довольно далеко от ограды, за которой стоял Натан, он  разглядел  сверкающие
безумием глаза и раздувающиеся ноздри.
   - Что за чертовщина?
   Слова прозвучали раньше, чем он понял, что сам их произнес, и они  вместе
со звуками лошадиного безумия испугали и озадачили Слотера. Он  ни  разу  не
видел такой паники у животных, которых знал, как свои  пять  пальцев.  Когда
появлялось что-то, беспокоящее лошадей, они просто отходили от  этого  места
подальше, отыскивая на поле более спокойный участок. Но теперь оба  животных
храпели, хрипели, ржали, дергались из стороны в сторону и носились  галопом.
Натан хотел было перелезть через ограду и успокоить их, но  тут  вспомнил  о
том, что  они  могут  быть  инфицированы.  Вполне  возможно.  Эта  внезапная
перемена настроения - симптом или может оказаться симптомом. Значит, идти  к
ним ни в коем случае нельзя.
   Но что тогда он мог сделать? Можно предположить, что в темноте их  что-то
напугало, по крайней мере, он очень надеялся на это. Он любил своих  лошадей
и не хотел их убивать. Тогда... Тогда надо идти вперед. Натан  подумал,  что
нерешительность является свидетельством его трусости, и тогда он с  неохотой
вытащил пистолет и заставил себя  отправиться  вдоль  ограды  с  тем,  чтобы
добраться до высохшего пруда.
   Прожектора заливали светом  все  пространство  на  расстоянии  пятидесяти
ярдов за амбаром. Слотер видел красную глину, кустарник и растущие по склону
рядком деревья. Один раз оглянулся в страхе, что кто-нибудь  может  выползти
из-за амбара, и затем медленно двинулся к ближайшему краю оврага.
   На дне никого не оказалось - лишь  красная  глина,  булыжники,  и  ветви,
которые он сам накидал, чтобы остановить эрозию. И все равно, он чувствовал,
что нечто там есть. В поле все также неистово носились,  фыркая,  лошади,  и
Слотер не знал, как ему поступить. Будь это обыкновенное нормальное лето, он
без особых опасений, пересек бы  овраг  и  вылез  с  другой  стороны,  чтобы
проверить кусты  на  противоположном  берегу.  В  конце  концов,  что  могло
причинить ему вред? Но события,  происходящие  в  городе,  заставили  Натана
основательно подумать. С определенной точки зрения он больше не мог доверять
ни единой живой душе. Ему была  невыносима  паника  лошадей,  их  непонятная
агония.  Но  надо  было  как-то  прекратить  их  безумие,  поэтому  он  стал
спускаться в овраг, но тут услышал потрескивание ветвей. Слева  от  него,  в
кустах, там где лучи прожекторов терялись в темноте. Натан отступил  обратно
к краю, и двинулся по верху, вглядываясь во тьму. Взведя  курок  револьвера,
он все не мог понять, откуда шел  звук:  из  ближних  кустов  или  из  более
отдаленных? Затем зашуршали  ветви  чуть  дальше  влево,  и  Слотер  немного
расслабился, поняв, что нечто удаляется. Тут же кусты затрещали совсем рядом
и дальше влево, и Натан сообразил,  что  тварей  там  явно  несколько.  Тело
болезненно напряглось, и он с трудом боролся с искушением поддаться панике и
рвануться отсюда прочь,  как  лошади.  ?Держи  себя  в  руках.  Обыкновенные
койоты. Ага, ага, обыкновенные... Только почему ты никак не можешь нормально
продышаться?? Услышав очередное потрескивание ветвей  и  не  в  силах  более
притворяться перед самим собой,  будто  ничего  не  происходит  и  никто  не
приближается, он отреагировал совершенно инстинктивно. Выстрелив  в  воздух,
Слотер  увидел  худощавую  фигуру  на   четырех   лапах,   покрытую   мехом,
продирающуюся прочь он него  сквозь  кустарник.  Затем  в  поле  его  зрения
появились еще две твари, и когда одна из них начала приближаться, он  заорал
во всю мощь легких. А может и не заорал, а ему просто показалось, так он  до
конца и не узнал. Услышав какой-то шум на дне пруда справа  от  себя  и  еще
движение возле дальнего от него края амбара, Натан ринулся к  дому,  держась
как можно ближе к ограде. Лошади мчались галопом внутри  параллельно  ему  и
под  конец  свернули  и  побежали  к   центру   поля.   Слотер   летел,   не
останавливаясь,  не  оборачиваясь,  хотя  и  слышал  движение   за   спиной,
задыхаясь, хватая ртом воздух, и вот он, наконец-то,  дом.  Натан  влетел  и
грохнул дверью, запирая ее на засов. Кинувшись через гостиную  в  кухню,  он
запер и черный ход. Позакрывал все окна.  Опустил  задвижки  и  шторы  и,  с
трудом глотая воздух, рванул трубку телефона.
   - Алло? Пффу...
   - Реттиг, это Слотер. Бери Хэммеля и приезжай сюда.
   - Шеф? Это вы? Я пффу...
   - Реттиг, поменьше вопросов, побольше действия. Жду.
   - В участке? А который час?
   - У себя дома. Быстрее, мне нужна ваша помощь. Слотер  еще  раз  повторил
приказ и грохнул трубкой, слыша, как невыносимо жалобно ржут кони. Подойдя к
окну, выходящему на поле, он хотел было  поднять  жалюзи,  чтобы  взглянуть,
почему животные так странно плачут. Но тут зазвонил телефон, и Натан в ужасе
замер, держа одну руку на планке жалюзи  и  глядя  на  трезвонящий  аппарат.
Чертов Реттиг! Что там у него стряслось.  Но  когда  он  пересек  комнату  и
схватил трубку, то не услышал ничего: мертвая тишина.
   - Чего ты от меня хочешь! - заорал Натан в микрофон, но ответом была  все
та же полная немота. И вновь зазвучал отбой, и  Слотер  выскочил  на  кухню,
услышав царапанье по входной двери, а также - странно -  ржание  всего  лишь
одной лошади. Он повернулся ко входу лицом, держа наготове револьвер, но тут
же отошел к  боковому  окну,  выглянув  в  поле.  Но  тут  и  вторая  лошадь
прекратила ржать, и Натан кинулся к двери, но царапанье прекратилось  и  все
стихло...

Глава 58

   Данлоп положил трубку. Он сидел за столом  в  комнате,  в  своем  номере;
перед ним были раскиданы записи и заметки, камера и магнитофон лежали  здесь
же. Сигареты почти кончились. Он тяжело взглянул на пинтовую  бутыль  виски,
которую он оставил здесь этим  утром.  Несмотря  на  то,  что  тело  корчили
судороги, Гордон стойко держался, запретив себе пить. Хотя подобных обещании
он давал самому себе превеликое множество, на сей раз Данлоп решил во что бы
то ни стало сдержать слово. Из  парка  он  пешком  дошел  до  своего  отеля.
Заметив, что отец с матерью мальчика уезжают, что судебный эксперт отчалил с
телом в морг, Гордон  понял,  что  Слотер  в  скором  времени  обратит  свое
милостивое внимание на него. Ведь он  слишком  много  узнал  за  сегодняшний
день. И даже сделал несколько снимков:  безутешные  родители,  мертвое  тело
ребенка и коронер с выражением такой вины на лице, что сам его образ казался
проклятым. Данлоп понял, что осквернил дружбу. Слотер будет чувствовать себя
запуганным и преданным, и Гордон  не  хотел  с  ним  связываться.  Подобного
крутого репортажа у него не было уже многие годы. С того самого времени, как
он в последний раз приезжал в Поттерз Филд. И  если  положение  в  городе  и
дальше будет ухудшаться, а Данлоп прекрасно понимал, что именно  так  оно  и
будет, - то репортаж может попасть в десятку лучших  этого  года,  а  он  не
собирался ставить свое возвращение в журналистику под угрозу. Вот поэтому  и
сбежал с места преступления и  в  изнеможении  добрался  до  своей  комнаты.
Трясущимися руками открыл крышку камеры, осматривая номер в поисках  тайника
для пленки. Нет, в комнате нельзя - чересчур явны все возможные места. Тогда
Гордон  вышел  в  коридор  и  спрятал  кассету  за  картиной,  прикрепив  ее
изолентой. Магнитофонную ленту укрыл за другой картиной. Все голоса, начиная
с того момента, когда поисковая партия  вошла  в  зал  на  третьем  этаже  и
заканчивая горестными воплями родителей, обвинявших коронера в  нерадивости,
были записаны. Да, у него на руках оказались все ценнейшие для него как  для
журналиста детали, и он не собирался так просто с ними расставаться.  Слотер
мог, конечно, прийти, чтобы их отобрать, но ему это не удастся.
   Возвратясь в номер, Гордон запер дверь на ключ,  и  вот  тогда  его  глаз
остановился на бутылке бурбона. Он двинулся по направлению  к  ней,  взял  и
отвинтил крышечку, но внезапно остановился. Нет, если  дать  себе  волю,  то
снова можно очутиться в болоте по горло. Всю удачу, которая у него  когда-то
была, он уничтожил пьянством. Но на сей раз этого  не  случится.  Сейчас  он
должен стать победителем. С самого утра у него во  рту  не  было  ни  единой
бурбонной росинки, - а такое случилось впервые за многие годы, но раз уж  он
столько страдал и выжил, то вполне сможет пострадать еще  немного.  Не  пить
еще ночь. Пришедшая на ум мелодия - аккомпанемент к этим словам -  заставила
Данлопа рассмеяться. Выдержи сначала час, затем другой. Похоже,  именно  так
начинают свое, как говорят, вполне успешное, лечение  Анонимные  Алкоголики.
Но, разумеется, для начала следовало выдержать свой первый пыточный час.
   Но хотя он и смеялся, но руки у него все-таки тряслись, и Гордон поставил
бутылку возле телевизора. Пройдя по коридору в ванную, он выпил воды,  затем
разделся и встал под душ, это помогло  облегчить  страдания.  Горячая  струя
воды сняла с него  напряжение,  но  после  этого  Данлоп  почувствовал  себя
совершенно ослабевшим и вновь стал мечтать  о  выпивке.  От  стаканчика  его
может совсем развести, но именно этого ему по-настоящему и хотелось. Тяга  и
отвращение. Он надел свежую пару белья и новую  рубашку.  Почему  -  сам  не
понял. По идее  надо  было  бы  отправиться  спать.  ?Но  может  быть  лучше
пройтись?? - спросил он себя. Но не сделав ни того, ни другого,  Гордон  сел
за стол и начал набрасывать первый черновик: просто мысли  по  поводу  того,
что было запечатлено на пленке и магнитофонной ленте. Он курил  и  записывал
впечатления, просто наносил на бумагу слова, без всякой  системы  и  логики,
наблюдая за тем, как трясется рука,  а  написанные  фразы  напоминают  следы
куриных лап, настолько неразборчивые, что их практически невозможно  читать.
Почему бы не позволить себе всего лишь стаканчик? Укрепить руку, и... помочь
справиться  с  непосильным  пока   заданием?   Нет.   И   отведя   взор   от
соблазнительной пинты бурбона, Данлоп продолжал курить и писать.
   Через какое-то время он понял, что должен немного поспать. Выключив  свет
и вытянувшись на постели, он постарался собрать всю свою волю  и  попытаться
расслабиться. Напряженно трясясь, он начал расслаблять мышцы  ступней,  ног,
туловища, постепенно подбираясь к голове. Видимо, он все-таки устал  намного
сильнее, чем предполагал,  его  сознание  отключилось  до  того,  как  волна
расслабления затопила голову. Проснулся Гордон, как сам потом  понял,  через
полчаса, едва не заорав в полной темноте, но вовремя осадил  себя.  Осознав,
что сидит на краю кровати и потеет, заставил себя встать  и  включить  свет.
Увидел, что в распахнутое окно влетают  насекомые,  прислонился  к  стене  и
потер  лоб.  Ему  снова  привиделась  эта  странная   фигура,   получеловек,
увенчанный рогами - частично мужчина, частично олень, частично кошка, и черт
его знает, что в нем еще было намешано. И  гротесковая  борода,  которую  он
увидел, когда верхняя часть туловища повернулась в сторону, лапы  поднялись,
а круглые глаза взглянули прямо в душу Гордону. Это было  кошмарно.  И  даже
больше -  гипнотически,  властно,  это  напоминало  магию,  словно  каким-то
образом это существо ждало именно Гордона, притягивалось к нему,  и  в  один
прекрасный день они должны были  бы  встретиться.  Данлоп  был  напуган  им,
загадочностью самого его существа. Что с ним происходит? Если  эта  тварь  и
дальше будет мерещиться, то свои дни он закончит в психушке. Да, собственно,
не в психушке дело. В ней он уже бывал. Главное, что надо было отделаться от
кошмара. Гордон не знал, как дошел до подобного состояния и как справиться с
ним.
   Он хотел с кем-нибудь поговорить, поделиться, но не знал, кому позвонить.
Пройдя через комнату, схватил телефонную трубку и в полном изумлении услышал
свой голос, говоривший оператору, чтобы тот соединил его с номером  Слотера.
Он очень боялся того, что может ему наговорить Натан.
   Пока слышались гудки,  Данлоп  хотел  было  повесить  трубку,  но  Слотер
ответил, а Гордон внезапно понял, что не может произнести ни слова.
   - Кто это? - спросил Натан и повторил фразу. Данлоп ждал,  парализованный
и безгласный. - Кто тут?.. - испуганно вскрикнул Слотер,  и  Данлоп  швырнул
трубку на рычаг.
   "Глупо, как глупо! Да, что же с тобой  такое??  -  думал  Гордон.  Но  он
прекрасно знал, что с ним, хотя и не в силах был в этом себе признаться. Ему
было стыдно за сегодняшнее поведение, он раскаивался в  том,  что  совершил,
был смущен. ?Что же ты намереваешься делать? - думал он.  -  Неужели  отдать
свои классные снимки и  отменно  записанную  кассету?  И  отказаться,  таким
образом, от своего репортажа? Нет, разумеется, нет. Правильно, очень  верное
решение. Потому что испытываемый тобой стыд - это просто еще одна тропинка к
неудаче. Ведь не твоя же вина, что мальчик умер. Ты просто  должен  об  этом
написать. Можешь, сколько влезет, ощущать стыд, но не вздумай отказаться  от
статьи, эмоции не имеют ничего  общего  со  способами  заработка  денег  для
пропитания. Эмоции - роскошь?.
   Данлоп понимал, что прав, и все же продолжал тупо смотреть на  телефонный
аппарат. Несмотря на разорванные дружеские отношения со Слотером, ему все же
необходимо  было  с  ним  поговорить,   как-то   сгладить   впечатление   от
собственного предательства, и сделать так, чтобы ни в коем случае самому  не
отказаться от  написания  задуманной  статьи.  Он  в  течение  десяти  минут
обдумывал предстоящий разговор и, наконец, решившись, снова  поднял  трубку.
Сообщил оператору номер и терпеливо выслушал положенную  порцию  гудков.  На
сей раз Слотер был в ярости.
   - Да, черт побери, Реттиг, в чем дело? Я же сказал, приезжай побыстрее. -
Данлоп молчал. - Чего ты от меня хочешь?!  -  заорал  Натан  злобно.  Гордон
положил трубку. Вряд ли удастся склонить к сопереживанию  человека  с  таким
голосом. Ладно, подождем утра. Он выкурил последнюю сигарету и  взглянул  на
свои записи, а затем сделал нечто такое, чего раньше  не  совершал  никогда,
потому что даже не смел помыслить об этом. Выведенный  из  равновесия  своим
жутким сном, держа в голове образ этого существа,  стараясь  отыскать  угол,
под которым видение выявлялось  бы  отчетливее,  смотря  ему  прямо  в  лицо
круглыми немигающими глазами, Данлоп, словно принуждаемый к  этому  какой-то
чужой волей, вовсе не  желая  этого,  начал  работать  -  пассивно,  нехотя,
набрасывая чудовищный портрет.
   Он смотрел  на  него,  поглощенный  бездонными  глазами.  Все  смотрел  и
смотрел, не в силах  отвести  взгляд.  Почувствовал,  как  темнота  в  мозгу
начинает  проясняться,  а  слабость  куда-то  исчезает.   Но   потом   вновь
возвращается с  новой  силой.  Несколько  бесконечных  минут  он  боролся  с
вожделением, боролся изо всех сил, но в  конце  концов  признался,  что  все
бесполезно. Столько продержаться! Это ж надо-целый  день,  значит,  будут  и
другие дни, но сейчас... Он протянул руку к бутылке.

Глава 59

   Аккум раздвинул разбитые края губы и ввел в открытую рану иглу.  Ужалило,
ко всему прочему, он слишком быстро нажал на поршень,  и  ткань  лопнула  от
напора лекарства. Единственное, за что он себя похвалил, что успел задержать
дыхание и не проглотил жидкость, тоненькой  струйкой  растекшуюся  по  губе.
Вакцина против бешенства для людей изготавливается из крови тех,  кому  были
ранее сделаны прививки  против  этой  болезни.  Она  поможет  его  организму
выработать необходимые антитела и в совокупности  со  вторым  видом  лечения
выжить, не поддавшись инфицированию этим непонятным  вирусом.  Поморщившись,
Аккум вытащил иглу. Положив шприц на стол, он расстегнул брюки, уронил их на
пол, стащил трусы и, взяв второй шприц, ввел иглу в  ягодицу.  Эта  инъекция
тоже содержала вакцину против бешенства и можно было не делать  себе  уколов
до завтрашнего дня. Но даже эти меры не успокоили  врача,  потому  что  если
сегодня он морщился, вытаскивая иглы, то завтрашние  инъекции  окажутся  еще
более болезненными. И дело будет уже  не  в  сыворотке,  а  во  втором  виде
лечения - противовирусной вакцине. Любой, кто пробовал ее,  знает,  что  это
такое. Изобретенная англичанином по фамилии Сэмпл, она  состояла  из  вируса
водобоязни,  извлеченного  из  мозгов  кроликов,  мышей  и  крыс,  их  вирус
впоследствии был убит выдерживанием тел в термостате с карболовой  кислотой.
Мертвые  клетки  помогали  иммунным  процессам,  происходящим  в  организме.
Безвредные сами по себе, они способствовали все возрастающему отторжению еще
не окрепших живых клеток, подверженных заражению. Но самое неприятное было в
том, что помочь могла лишь серия уколов. Четырнадцать  -  минимальная  доза,
эффективнее всего - двадцать один  укол.  Ежедневное  впрыскивание  в  мышцы
живота брюшной полости. Уколы делались по кругу, потому что  были  настолько
мучительны, что мышцы не выносили впрыскиваний вакцины в одно и то же место.
Конечно, перетерпеть первые пять - десять можно было без особого  труда,  но
последние обычно заставляли человека сильно страдать, поэтому Аккум старался
о них не задумываться.
   Но выбора у него не оставалось. Правда, если  он  действительно  случайно
заразился, то болезнь убьет его, несмотря ни на какие  прививки.  Всего  два
человека в мире выжили после заражения вирусом бешенства, да и то оставались
сомнения, действительно ли они были инфицированы, потому что симптомы сильно
смахивали на энцефалит. Болезнь была настолько опасной,  что  даже  прививки
могли не спасти. И все-таки Аккум считал, что выбора у него нет. Даже  такие
довольно редкие реакции на введение  вакцины  типа  лихорадки  или  паралича
казались полной ерундой по сравнению с неминуемой  смертью.  Словом,  начало
лечения не избавило Аккума от страхов. Собаке были сделаны  все  необходимые
прививки, но это ее не спасло.
   И скорбь также осталась. Аккум думал о мальчике, чье тело распластано  на
столе в морге, о  том,  что  ему  следовало  предвидеть  подобный  результат
применения снотворного. Еще и родители... Как перед ними оправдаться? Он  до
сих пор слышал хриплые вопли матери. Есть только  один  путь:  ему  придется
сделать все возможное, чтобы выяснить природу  и  механизм  действия  нового
вируса, чтобы спасти от  него  как  можно  больше  людей.  Когда-то  он  был
знаменитым патологоанатомом. Это было давно, еще на Востоке,  перед  нервным
срывом. Теперь он должен доказать, что не зря числился  среди  самых  лучших
специалистов. Именно так и не иначе. Ты  считаешь  себя  очень  крутым?  Так
докажи. Настало время.
   Он натянул брюки, застегнул ремень и,  размышляя  о  предстоящей  работе,
вышел из кабинета.  Скоро  должен  подъехать  Оуэнз  с  мозгом  собаки:  его
следовало сравнить с результатами вскрытия,  которое  предстояло  произвести
Аккуму. Через некоторое время он сделает анализ на нахождение  тел  Негри  в
своем организме. Необходимо было провести более  серьезное  исследование,  в
котором  тонкий  мозговой  срез  обрабатывался   светящейся   флуоресцентной
сывороткой против бешенства и изучался в ультрафиолетовом микроскопе. Во что
бы то ни стало, Аккум должен был взглянуть на эту заразу. Чтобы наблюдать за
вирусом, он собирался заразить полдюжины новорожденных мышей частицами мозга
мальчика. Аккуму даже хотелось с помощью электронного микроскопа  нарисовать
картинку вируса. Вскрыв тело мальчика, он поймет, почему паралич наступает с
такой скоростью и почему снотворное лишь ускоряет смертельный процесс.
   Идя по коридору, он ловил на себе пристальные взгляды медсестер.  Что  ж,
значит о нем все уже известно. ?Как же  быстро  распространяются  сплетни  в
нашем  деле?,  -  подумал  Аккум.  Люди  смотрели  на  него  как  на  врача,
совершившего губительную для пациента ошибку.  Тогда  Аккум  заставил  взять
себя в руки. Ведь могло же быть так, что