отпер дверь...
   В следующий миг ему пришлось пережить сильное потрясение. Из  темноты
коридора на него вылетело что-то воющее, с горящими глазами.  Иван  даже
охнуть не успел - только прижался к стене...
   А воющее существо,  оказавшись  на  освещенной  лестничной  площадке,
превратилось в кота. Этого кота Серега  нашел  во  дворе  и  с  тех  пор
подкармливал.
   Кот иногда ночевал с ребятами, но чаще предпочитал проводить время на
улице, среди старых друзей и  подружек.  И  вот  это  животное  каким-то
образом оказалось в запертой квартире...
   Иван моментально сообразил - в квартиру кто-то входил с того момента,
как они с Серегой ее покинули. Это мог быть хозяин,  решивший  проведать
жильцов. Но хозяин вряд ли потерпел бы тут  присутствие  уличного  кота.
Этот пункт в их устном уговоре не  значился.  Значит,  тут  побывал  сам
Серега - кому еще пришла бы в голову мысль пустить сюда животное?
   Иван прикрыл за собой дверь, но на всякий случай не стал  защелкивать
замок. Оттянул предохранитель и оставил крохотную щель  между  дверью  и
косяком. В квартире было темно и тихо. Свет  в  коридоре  ему  почему-то
включать не захотелось. Знакомое чувство  опасности  -  ледяной  холодок
вдоль позвоночника, влажная дрожь пониже живота... Он  подумал,  что  не
вооружен, значит, если что  -  придется  действовать  голыми  руками.  В
квартире кто-то был, а может, и сейчас  есть...  Он  бесшумно  шагнул  в
сторону первой комнаты. Прислушался. Абсолютная тишина. Понять, есть  ли
кто в квартире, можно было, только включив свет. Он выругался про себя и
протянул руку, нашарил выключатель, нажал...
   Вспыхнула  лампочка  без  абажура,   висевшая   под   растрескавшимся
потолком. В комнате никого не было. Все  вещи  находились  точно  в  том
положении. в каком он их оставил. Иван не  стал  тратить  время  на  эту
комнату, оставил свет включенным и пошел на кухню. Там его ждала  та  же
картина: относительный порядок, пустая раковина, стопка чистых тарелок -
он сам их помыл  перед  последним  делом...  Ванная,  туалет  -  тот  же
результат. Свет во второй комнате он зажег почти спокойно.
   И тут же увидел Сергея.
   Тот лежал на диване, лицом  вниз,  широко  раскинув  ноги,  обутые  в
грубые ботинки армейского образца. По пояс он  был  совершенно  голый  -
даже майки на теле не осталось. Джинсы расстегнуты и  спущены  почти  до
колен... Выглядело все это  так,  будто  его  друг  ожидает,  когда  ему
поставят укол в мягкое место.
   - Серега... - прошептал Иван.
   Точнее,  попытался  прошептать.  Губы  никак  не  расклеивались.   Он
достаточно повидал мертвых на своем веку. Сергей был мертв.
   Прежде чем притронуться к нему, Иван обшарил всю  комнату,  убедился,
что никто в ней не спрятался. Потом сбегал в коридор, запер дверь на все
замки. Ему было так плохо, как никогда в жизни.  Он  был  готов  завыть,
точно как этот несчастный кот, сидевший в темной квартире с мертвецом...
Иван с трудом перевернул друга на спину,  прижался  ухом  к  его  груди,
чтобы прослушать сердце, и тут же выпрямился. Нечего было слушать.  Тело
совершенно холодное.
   Тут ему и самому стало холодно.
   Смутно вспоминалось, что в холодильнике должна быть недопитая бутылка
водки. Они с Серегой выпили немного в ту ночь, когда сбежала Алия. Ивану
водка тогда пошла на пользу - он моментально уснул. Может, она была и не
полезна при сотрясении мозга, но он  не  привык  церемониться  со  своим
организмом. Вообще никогда не думал, что с ним может что-то случиться. А
вот теперь он остро ощущал: с ним может случиться все, даже самое худшее
Водка в холодильнике  нашлась,  и  он  выпил  остаток  из  горлышка,  не
закусывая, не переводя духа, не ощущая вкуса и запаха.  Отбросил  пустую
бутылку, так что та докатилась до сцены и остановилась, жалобно звеня.
   Но, как ни странно, не разбилась.
   - Серега, - пробормотал он. - Кто ж тебя так, а?! Какая сука?!
   Он закурил, заставил себя подождать минуту, чтобы привести в  порядок
руки. А руки так и прыгали.
   Не слушались его. Потом вернулся к трупу, осмотрел внимательней. Даже
штаны спустил до самых ботинок, хотя  ясно  было,  что  ноги  совершенно
целы. Вообще на теле не было никаких повреждений -  ни  пореза,  ни  тем
более глубокой раны от ножа, ни пулевых отверстий, ни следов удавки.
   Ничего. Он осторожно перебирал кончиками пальцев волосы на  голове  -
проломов нет, кровоподтеков нет, по голове его не  били.  Отчего  же  он
умер, в конце концов?
   "От разрыва сердца, - пришла в голову идиотская мысль.  А  за  ней  -
другая:
   - А что? Разве молодые не умирают от сердца? Но он же был здоров  как
бык! Может, я просто чего-то не знал? Чепуха, мы  с  ним  друг  о  друге
знали все! Ему не понравился цвет Серегиных  губ  -  синюшный  какой-то.
Противно было копаться, но он все же сбегал на  кухню  за  ножом,  чтобы
заставить труп разжать зубы. Когда это удалось,  он  увидел  сухой,  как
бумага, голубовато-бледный язык.
   - Яд, - сказал он вслух. - Отравился.
   И  как  ни  странно,  перестал  бояться.  Яд  -   это   было   что-то
несвойственное тому миру, где он жил. Если бы  пуля  или  нож  -  он  бы
боялся. Но чтобы кто-то заставил его выпить  яд?!  Да,  но  кто-то  ведь
заставил.
   А может, он это сделал сам?
   Иван ничего не понимал. У  него  рождалось  все  больше  вопросов,  а
ответов что-то не предвиделось.
   Кто дал приятелю яд? И почему тот его принял?
   С кем он тут был? При чем тут спущенные штаны?
   В туалете это было бы понятно, но в комнате?
   И чего ради  он  разделся  перед  смертью?  Иван  огляделся.  Никаких
признаков  борьбы.  Если  тут  что-то  и  произошло,  то  комнату  потом
прибрали. Нет ни стакана, ни бутылки, где мог быть яд.  Хотя  яд  скорее
всего не в бутылках держат. Его взгляд упал на музыкальный центр,  и  он
понял - Серега пришел сюда за ним. Им в голову пришла одна и та же мысль
- нечего разбрасываться ценными вещами.
   В углу Иван заметил Серегину дорожную  сумку.  Подошел,  открыл.  Все
вещи на месте, и не похоже, чтобы друга ограбили. И все же он мертв.
   "Надо сматываться отсюда, - понял Иван. - Не хватало еще, чтобы  меня
замели тут со свежим трупом. Доказывай потом ментам, что я бы  Серегу  и
пальцем не тронул!"
   Да, надо было уходить, но уйти он не мог.  Если  он  уйдет  сейчас  -
Серегу ему больше не увидеть. И никогда не узнать, что с ним  случилось.
Может, его нашли родственники одной из жертв? Может,  его,  Ивана,  тоже
ищут? Да, уходить надо было как можно быстрее, но он не мог,  просто  не
смел оставить друга здесь в такой жалкой позе, на скомканных простынях -
холодного, мертвого, униженного. Да, униженного, потому что смерть - это
величайшее из  унижений,  которое  может  испытать  человек.  Эта  мысль
впервые пришла ему в голову. Раньше он о смерти не думал.
   - Дай я хоть штаны тебе застегну, - обратился он вслух к другу. - Что
я еще для тебя могу сделать?
   Ты уж прости, мне надо уходить.
   Он рывками натягивал на Серегу джинсы. Пришлось  перевернуть  его  на
бок, чтобы завершить дело.
   И тут он вдруг заметил то, чего не углядел при первом  осмотре  тела.
На  левой  ягодице  виднелся  крохотный  прокол,  окруженный   синеватым
вздутием.  Будто  укус  какого-то  насекомого.  Иван  остолбенел.  Хотел
прощупать вздутие, но  тут  же  отдернул  руку.  Обернул  палец  уголком
простыни и только тогда решился  нажать.  Под  пальцем  ощущалось  явное
затвердение.
   - Укольчик, - пробормотал Иван. - Укольчик или укус. А  скорее  всего
все же укольчик.
   Он глазам своим не верил, он ничего не понимал.
   Поднялся  с  постели,  застегнул  на  Сереге  джинсы,   прикрыл   его
простыней. Погасил везде свет, вышел из квартиры и захлопнул дверь.
   Серегина бабка на этот раз не была предупреждена звонком о его визите
и потому не открывала еще дольше. Иван нервничал, озирался,  и  все  это
время дверной глазок был темен - бабка рассматривала его.
   Потом все же открыла:
   - Опять ты?
   - Да, я  от  Сереги.  -  Иван  втиснулся  в  прихожую,  не  дожидаясь
приглашения. - Такие дела, он в аварию все же попал!
   - А я что говорила? - охнула старуха. - Жив?!
   Что с ним?! Да говори ты, идол!
   - Жив, жив, но чужую машину разбил. Иномарку. Давайте скорее  деньги,
иначе его оттуда живым не отпустят. Его бить собираются.
   Бабка молниеносно принесла ему пакет, Иван даже  не  успел  углядеть,
где она его прятала. Он выхватил у старухи деньги, стараясь  на  нее  не
глядеть. С трудом сдерживался,  чтобы  не  разрыдаться,  как  истеричная
женщина. Руки все еще тряслись. Бабка давала ему наставления:
   - Как только расплатится - пускай сразу едет ко мне! Ты понял, Ваня?!
   - Понял, понял, побегу я!
   - Оглашенные вы оба! - крикнула ему  вдогонку  старуха.  -  Приходите
вдвоем! Понял меня?!
   Иван не ответил. Он уже был на улице. Застыл на секунду  на  крыльце,
огляделся и пропал в темноте.

Глава 5

   Весь следующий  день  Иван  провел  не  выходя  из  квартиры.  Танька
старалась показать  себя  хорошей  хозяюшкой  -  приготовила  ему  обед,
выстирала единственную  рубашку,  высушила  ее  утюгом.  Обед  он  съел,
рубашку надел, но спасибо сказать забыл.
   Пожалуй, впервые в жизни он испытывал настоящую депрессию.  Ему  было
даже неизвестно, способен ли он на такие перепады настроения. Оказалось,
еще как способен. Танька изводилась, видя его состояние:
   - Вань, ты что - жалеешь, что мы вместе?
   - Что? Нет, - отвечал  он,  лениво  всовывая  докуренную  до  фильтра
сигарету в кучу пепла, громоздящуюся в блюдце. Пепельницы у новоселов не
было.
   - Нет, я вижу, ты жалеешь,  -  вздыхала  Танька.  -  Тебе  жаркое  не
понравилось?
   - Что? Нет, понравилось.
   - Ну, ты заладил  "что,  да,  что,  нет...",  -  разозлилась  она.  -
По-человечески можешь сказать - что с тобой творится?
   - Да ничего, - вяло ответил он.
   - Надо так тебя понимать, что ты не поедешь со мной забирать вещи?
   - Слушай, я не хочу встречаться с твоей мамочкой, - отмахнулся он.  -
И на фига тебе забирать все вещи? Возьми пару платьиц, и дело с концом.
   - К твоему сведению, я платьиц не ношу! Если бы ты больше обращал  на
меня внимания, увидел бы, что я предпочитаю джинсы!
   - Ну и зря. Мне нравятся девушки, которые носят платья. -  Он  сказал
это только ради того, чтобы ее поддразнить.
   Ответ был неожиданный:
   - Тогда дай денег, и я куплю себе платье! - заявила  она,  ничуть  не
заревновав его к другим "девушкам". - Долларов сто  пятьдесят,  максимум
двести на приличное платье хватит.
   - С ума сошла?! - возмутился Иван. - Такие деньги на тряпку?
   - Ну, вот ты и оживился! -  Танька  посмеивалась,  натягивая  джинсы,
застегивая куртку. - Не нужно мне  это  платье,  пошутила.  Ладно,  сиди
дома, если ты такой ленивый. Я соберу шмотки и привезу их  на  такси.  И
тебе бы не мешало забрать свои вещи.  Куда  это  годится  -  иметь  одну
рубашку?!
   Сколько раз в неделю прикажешь ее стирать?
   Она была права, конечно, но в том-то и беда, что вещи Ивана  остались
у матери. Все свое бродяжье имущество они с Серегой забрали с  последней
съемной квартиры и увезли с собой в Эмираты. Вещей у них  было  немного,
парни  не  слишком  старались  наряжаться.  Серегины  вещи  остались  на
"Соколе"...
   А сумки Ивана - у матери. К матери ему ехать вовсе  не  хотелось.  Он
лениво буркнул в ответ что-то вроде "сам разберусь", и Танька ушла.
   Как только она закрыла за собой дверь,  Иван  поднялся  и  тоже  стал
собираться в дорогу. Он решил навестить общагу, в которой была прописана
Алия. Скорее всего там отыщется какой-то ее след.
   Половину прошедшей ночи он не спал - перебирал в уме все  подробности
их  с  Серегой  деятельности,  вычислял  потенциальных  врагов,  пытался
распутать весь этот клубок.  Но  ничего  у  него  не  вышло,  ничего  не
прояснилось, кроме одной детали - коробочки со шприцем, которую он нашел
в сумке  у  Алии.  Конечно,  шприц  мог  быть  у  любого.  Наркоманов  и
диабетиков в Москве, слава Богу, достаточно. Но ни тех ни  других  среди
их немногочисленных знакомых не было. А вот шприц у Алии был.
   А шприц и след укола - это как-то связано, что ни говори.
   "Конечно, вряд ли это сделала девчонка, - подумал он. - Но  чем  черт
не шутит? С чего бы ей заявиться к нам  на  хату,  после  того  как  она
угнала машину? Какую наглость надо иметь! А вдруг она пришла  извиниться
передо мной? И встретила Серегу? Что между ними могло произойти?" Думать
тут было нечего - Серега просто вышвырнул  бы  девчонку,  предварительно
надавав ей по шее. Но Алия, как думалось Ивану, была  не  из  тех,  кому
можно накостылять за здорово живешь.  Она  бы  постаралась  постоять  за
себя. Но неужели с помощью шприца?
   И чего ради Серега разделся?
   Все эти вопросы Иван надеялся  задать  Алие  при  встрече.  Если  они
только встретятся. И еще одна мысль преследовала его: если Алия  ни  при
чем (а на это он очень рассчитывал) - тогда он обязательно возьмет ее  в
дело. Он остался один - без напарника. А напарник был ему необходим.  Он
сам не знал, почему он так зациклился на этой девчонке.
   Знал одно: в ней что-то есть, с ней можно будет  провернуть  не  одно
дело. Во всяком случае, она смелая.
   Общагу он  нашел  около  пяти  часов  вечера.  Здание  находилось  на
фабричной окраине Москвы. Он взошел на растрескавшееся крыльцо, прочитал
табличку с названием института, хмыкнул - Алия не наврала, институт  был
химического профиля. Иван потянул на себя тяжелую дубовую дверь и вошел.
   В нос ему сразу ударили густые запахи. Пахло кухней, хлоркой, грязным
туалетом, застоявшейся сыростью из подвала, но больше всего - кошками  и
кошачьими испражнениями.  Он  увидел  "вертушку",  застекленную  будочку
вахты.  В  будочке  было  пусто,  зато  около  "вертушки"   околачивался
маленький паренек в очках и пятнистой униформе. Иван вразвалочку подошел
к нему, фамильярно спросил:
   - Пройти-то можно?
   - Смотря  куда,  -  ответил  недоросток  в  форме,  впиваясь  в  него
близоруким взглядом.
   - В туалет, - уточнил Иван. - Носом чую - он где-то рядом!
   Недоросток замер, потом, видно, до него дошло, что с ним  шутят.  Это
ему не понравилось.
   - Отлить можешь и на улице, - неприветливо сказал он.
   - Боюсь обморозиться, - усмехнулся  Иван.  -  Там  прохладно.  Ладно,
шучу. Мне надо наверх. - - Смотря куда, - опять уперся вахтер.
   - Да в общагу. Это же общага?
   - Ну общага.
   - Так можно Пройти?
   - Смотря к кому.
   Неизвестно, сколько бы длился этот разговор,  если  бы  откуда-то  из
подвала не послышались шаркающие шаги. На лестнице появилась  девушка  в
махровом полосатом халате, с пакетом в руках. В  пакете  просматривалась
мочалка и бутылка  шампуня.  На  голове  девушки  возвышался  тюрбан  из
оранжевого полотенца.
   Она подошла к вахтеру:
   - Миш, мне не звонили?
   - Не-а, - бросил вахтер.
   Иван решил пользоваться случаем и подмигнул девушке:
   - Послушайте, вы не объясните мне - как попасть к вам в гости?
   - Лично ко мне? - удивилась та.
   - Да нет. Я одну девушку ищу, мне бы надо наверх подняться.
   - Оставьте паспорт на вахте, - недоуменно ответила она.
   Иван достал паспорт и раздраженно сунул его вахтеру:
   - Держи! По-человечески не мог объяснить, что от меня требуется?
   - А ты по-человечески сказать не мог? - пробурчал вахтер. - Много вас
туг ходит. Запомни: в гости можно только до  одиннадцати.  Потом  я  все
паспорта отношу коменданту, а тот ходит по комнатам и выгоняет.  Кстати,
ты к кому?
   - К Боссарт, - бросил Иван и пошел вверх по лестнице.
   Вскоре его догнала девушка. Она  поднималась  след  в  след  за  ним,
тяжело дыша и шурша пакетом.
   Иван оглянулся на нее, спросил:
   - А вы мне не поможете?
   - Чем?
   - Вы тут учитесь?
   - Тут я живу, - уточнила она. - А  учусь  я  в  институте.  Кого  вам
надо?
   - Боссарт Алию.
   - Она с какого курса?
   Иван развел руками:
   - Да если бы я только знал! Она вообще-то отчислена.
   - Но живет тут?
   - Не знаю. Вот и  хочу  узнать.  -  Он  припомнил  сроки  прописки  в
паспорте Алии и сообразил:
   - Кажется, она тут прожила четыре года. Значит,  отчислили  ее  после
четвертого курса.
   - А я на втором, - пояснила девушка. - Я такую не знаю. Вы  идите  на
четвертый этаж, там сейчас в основном пятикурсники живут. Наверное,  она
с ними училась, у них и спрашивайте.
   Он поблагодарил и, прыгая через ступеньку, взлетел на четвертый этаж.
Там запахи сгустились. Пахло так забористо, что он только носом повел  -
тоже мне, химики, развели грязь... Он  заглянул  на  кухню,  увидел  три
газовые плиты, загаженные до невероятия, кучу мусора в углу и штук шесть
кошек, скачущих по куче в поисках лакомых кусочков. Раковина была  всего
одна. Рядом с  ней  стояла  худенькая  маленькая  девушка  в  спортивном
костюме и уныло скребла тупым ножом крупную картошку.
   - Извините, - окликнул ее Иван. - Вы не с пятого курса?..
   - С пятого, а что? - Она подняла на него замученные глаза.
   - Алия Боссарт не ваша сокурсница?
   Девушка перестала скрести картошку и повернулась к  нему  с  ножом  в
руке:
   - А что такое? - Вопрос прозвучал настороженно, она разом замкнулась.
   - Да ничего страшного, - улыбнулся он. - Я просто ее ищу.
   - Она тут не живет. - Девушка снова вернулась к своей картошке.
   - Ладно, но жила ведь?
   - Да, - отрывисто ответила девушка.
   - А подруги у нее есть?
   - Были. Если вам нужны ее подруги -  идите  в  четыреста  тринадцатую
комнату, дальше по коридору. Там ее землячки  живут.  Кажется,  они  уже
дома.
   У них и спрашивайте.
   Иван пошел искать нужную дверь. Найдя, прислушался. Там громко играла
музыка - что-то веселенькое, индийского типа. Слащавый  женский  голосок
на разные лады о чем-то причитал. О любви, наверное.
   Иван постучался, но  ему  не  ответили.  Тогда  он  толкнул  дверь  и
заглянул:
   - Можно?
   У него перед носом висела  ситцевая  занавеска  в  крупных  малиновых
цветах. За занавеской горел свет.
   Он сделал шаг, отвел в сторону занавеску и громко поздоровался:
   - Здрасьте, девушки, извините!
   Девушки, слава Богу, не завизжали, хотя  вполне  могли  это  сделать.
Одна в тот миг стягивала колготки, другая - вешала в  шкаф  блузку.  При
этом, кроме бюстгальтера и джинсов, на  ней  ничего  не  было.  Подружки
действовали стремительно.  Блузка  снова  застегнулась  на  полураздетой
девушке, другая отскочила за шкаф и там довершила снятие  колготок.  При
этом обе громко возмущались:
   - Стучать же надо!
   - Да ради Бога, извините! - оправдывался Иван. - Я стучался! Я ничего
не видел, клянусь!
   - Вы к кому? - спросила его та из девушек, что стояла ближе.
   - К вам. Меня к вам направили по поводу Алии Боссарт, вашей землячки.
Правильно я пришел?
   Из-за шкафа показалось смуглое серьезное лицо  второй  подружки.  Она
вышла, завязывая на талии цветастый фланелевый халат.
   - Выключи магнитофон, - сказала ей первая, и музыка умолкла.
   - Давайте познакомимся, - предложил Иван. - Меня зовут Ваня.
   Девушки переглянулись. Та, что в халате, несмело представилась:
   - Бахыт.
   Вторая мрачно присоединилась к ней:
   - Майгуль.
   Иван изо всех сил постарался  запомнить  эти  диковинные  имена,  тем
более что девушки были абсолютно одинаковые. Он только сейчас обратил на
это внимание. Невысокие, коренастые,  смуглые,  с  одинаковыми  широкими
лицами и темными длинными глазами. Даже стрижки у них были  похожи  -  у
обоих каре, только у Бахыт немного подлиннее и с челкой.
   - Будем знакомы, - кивнул Иван. - Присесть-то можно?
   - Садитесь. - Майгуль убрала с продавленного кресла ворох  одежды.  -
Извините, мы только что из института пришли, у нас не убрано.
   - Не важно, - отмахнулся он. - А вы что - не присядете?
   Девушки опять переглянулись. Потом сели рядышком  на  одной  постели,
стараясь держаться подальше  от  гостя.  Он  виде