на получить
свои деньги.
   - Я все понимаю... - виновато ответила Ира. -  Но...  Может,  вы  мне
дадите хотя бы подготовительные материалы?
   Маленков хмыкнул:
   - Вот когда мы их подготовим, тогда и дадим.
   Я вас, Ирочка, прошу - наберитесь терпения. Не все сразу.
   Так и вышло, что Ира не заработала ни копейки свыше пятисот долларов.
А этих денег уже не было.
   Первым делом она вернула долг матери, накупила  продуктов  недели  на
две, заплатила за квартиру,  свет,  телефон...  А  также  несколько  раз
приглашала в гости подружек.  Старых,  еще  по  ВГИКу.  Подружки  охотно
приходили, все они видели ее по телевизору. Эти посиделки тоже  недешево
ей обходились, потому что подружки  были  небогатые.  Никто  из  них  не
работал по специальности, в кино не  снимался,  о  телевидении  даже  не
мечтали... И как ни печально, три подружки из пяти были еще не  замужем.
Ира  рассматривала  их  и  вздыхала  про  себя:  "Симпатичные,  веселые,
талантливые... А им все равно не везет. А у меня всегда  был  мужик.  То
Костя, то Саша... Тьфу, нашла чем хвалиться! - одергивала  она  себя.  -
Мужики-то и у них, наверное, есть. А вот счастья нет. По лицам видно".
   - Ирка, ты такая удачливая, - сказала одна из них,  смакуя  на  языке
коньяк.
   За коньяком Ира посылала Сашу в ларек, когда выяснилось, что никто из
гостей ничего не принес выпить. И теперь на столе было буквально все...
   И все за ее счет.
   - Это постоянная работа  или  временная?  -  спросила  у  нее  другая
подруга, наваливаясь на магазинные пирожные.
   - И сколько они тебе платят? - поинтересовалась третья. - Прилично?
   Ира отвечала на все вопросы и при этом очень остро  чувствовала,  что
ей завидуют, что ни одна подруга  не  порадовалась  за  нее...  Ей  было
неловко хвастаться перед ними, но в то  же  время  она  никак  не  могла
удержаться:
   - Платят пятьсот баксов за эфир.
   - Ну?!
   - А эфир будет каждую неделю, - важно закончила она. - Так что...
   -  Ничего...  -  протянул  кто-то  после   минуты   благоговейной   и
завистливой тишины.
   - Что ничего? Что ничего?! В месяц получается двенадцать  лимонов!  -
сказала ее самая лучшая верная  подруга,  Алина.  Она-то  как  раз  была
замужем, в отличие от других. - Двенадцать  лимонов,  девки,  вы  только
сообразите! У вас кто-нибудь столько имеет в месяц?
   И все сказали, что никто не имеет, и после этого Ира снова  услышала,
как ей повезло. Ее уже тошнило  от  этого  завистливого  хора,  хотелось
крикнуть:
   "Ну что вы, девки!  Разве  я  виновата,  что  мне  повезло?!  Давайте
поговорим, как раньше, по душам, давайте пожалуемся друг  другу...  Ведь
мне тоже есть на что жаловаться..."
   А жаловаться ей хотелось  на  Сашу.  Он  не  присутствовал  при  этом
разговоре, он ушел куда-то, как только  принес  коньяк.  Ира  не  смогла
усадить его за стол и не  спросила,  куда  он  пошел...  Женщины  и  его
всесторонне обсудили:
   - Ир, это же наш, вгиковский?
   - Ну да, я его помню!
   - Сдал, сдал парень...
   - Ир, а вы поженитесь? - спросила. Алина.
   Ира только плечами пожала:
   - Не вижу смысла...
   - Ну правильно, ты же не девчонка, зачем тебе это нужно?
   Ира покусала губы, а потом призналась:
   - Он мне завидует. Понимаете, девки? Раньше, когда у  меня  тоже  все
было плохо, он меня любил.
   Он же меня пять лет любил!
   - Столько не любят! - отрезала Алина. - Хорошо только первое время, а
потом все - сплошной самообман.
   - А он меня любил!
   - Ну и думай так на здоровье. А если бы он честно тебе  сознался,  ты
сама бы убедилась. Он тебя давно не любит. Я по нему сразу увидела.
   - Пять лет любил! - настойчиво повторила Ира.
   Ей было тяжело расставаться с этой мыслью. - Я тоже не слепая,  между
прочим, я все видела...
   А вот теперь, конечно, все  испортилось.  Какое  уж  тут  замужество,
девочки... Хотя он от жены ушел после Костиной  смерти,  чтобы  со  мной
быть... Это все из-за моей работы,  я  знаю.  Мужчины  тяжело  переносят
успех женщины... Самолюбие у них больное...
   Все помолчали, никто ей не возразил. Наконец кто-то сказал:
   - А сейчас он не к жене пошел?
   - С чего ты взяла? - удивилась Ира.
   - Ну, а куда ему еще идти? - резонно заметила подружка. - Он пьет?
   - Немного...
   - А, ну тогда, может, к дружкам пошел...
   - Да у него нет дружков!
   - Может, уже есть.
   Расстались подруги не слишком тепло. Ира поклялась себе больше их  не
звать, но все же еще пару раз приглашала. Уж очень ей было одиноко. Саша
бывал дома все реже. И она в самом деле стала  его  подозревать.  Как-то
раз, когда он не пришел ночевать, она проворочалась всю ночь  на  смятой
постели, все взвесила, оценила и поняла, что пора действовать.
   На другой день, увидев его на пороге своей квартиры, Ира устроила ему
настоящий допрос Прежде всего она понюхала его рубашку и сразу заявила:
   - Ты был дома!
   - С чего ты взяла? - равнодушно спросил он, начиная раздеваться.
   - Ее духи! Гадость какая!
   - А может, я был у другой женщины?
   - Ты даже меня не можешь удовлетворить,  алкаш  несчастный!  Куда  уж
тебе с другой связаться! - с наигранным презрением заявила  она,  но  на
душе стало темно и холодно.  Она  поняла,  что  проницательная  подружка
сказала правду: Саша ходит туда, в старую семью... И через  пять  минут,
после настойчивых расспросов, он признался:
   - Да, да, я там был. Я там спал. Довольна?
   Ира так и задохнулась, хотя другого ответа и не ждала:
   - С ней спал? Нашел чем хвастаться... Надеюсь, тебе постелили  чистое
белье?
   - Да, чистое! - заорал он. - Я прекрасно выспался! Потому что  больше
мне негде было спать! Поняла? Не заработал я на  диван-кровать!  Ну,  не
смог, прости меня, моя звезда!
   Она рассмеялась:
   - Так, может, тебе денег дать? Чтобы ты, бедненький, не маялся  возле
нелюбимой бабы, хотя и на чистом белье? Тогда подожди немножко, вот я со
следующего эфира тебе скинусь! Как раз пятьсот долларов -  на  недорогой
диванчик вполне хватит!
   А бельишко приносите ко мне - я вам постираю  После  этих  слов  Саша
повернулся и, ничего не говоря, убежал из дому. Его не было еще два дня.
Ира знала, где он, но звонить туда по старой памяти не решалась. Звонила
ему на работу, даже сходила туда.
   Ей ответили, что его уже давно там нет.
   - Болеет, что ли? - спросили ее.
   Она ничего не ответила и ушла. Когда Саша вернулся, она уже ни о  чем
его не спрашивала. Они жили рядом, но как будто в  коммуналке.  Спали  в
одной постели, ели за одним столом,  вместе  смотрели  телевизор,  чтобы
только чем-то заняться. Он действительно перестал ходить на работу. И ей
тоже было нечем заняться. Все последние годы Ира мечтала, как будет жить
с ним вместе, как замечательно они все устроят,  как  им  будет  весело,
интересно, уютно вдвоем... А оказалось, что им совершенно нечего  делать
вместе. Даже ругаться им надоело...
   Даже ревновать она больше  не  могла.  Единственное,  что  их  как-то
объединяло, - это прошлое. Но они  избегали  воспоминаний.  Ира  боялась
наводить его на разговоры о прошлой любви, чтобы  не  стало  видно,  что
теперь ее уже нет...
   ...Она шла по  улице,  а  Плюшка  бежала  впереди,  сильно  натягивая
поводок и тыркаясь носом в снег.
   Ее белая шерсть промокла, запачкалась, собака с трудом выбиралась  из
одной лужи и тут же попадала в другую. Но Ира ее уже  не  замечала.  Так
они дошли до супермаркета на углу. Ира решила туда зайти, купить  что-то
к чаю. Она была одним  из  последних  посетителей,  которых  впустили  в
магазин. Только теперь она обратила внимание на  то,  что  час  довольно
поздний - супермаркет закрывался в одиннадцать вечера.
   Она купила печенья с  повидлом,  йогурты,  молоко,  сбитые  сливки...
Потом заглянула в кошелек и увидела, что денег осталось совсем мало, все
сплошь мелочь, по тысяче... Ей никак не удавалось  спланировать  бюджет,
чтобы на все хватило и не приходилось  потом  обращаться  за  помощью  к
маме... Она вздохнула и вышла на улицу с пакетом в одной руке и поводком
в другой. Но Плюшка никак не желала  покидать  теплый,  хорошо  пахнущий
мясом магазин.
   Она упиралась, упрямо крутила головой, желая вывернуться из ошейника,
так  что  Ира  даже  слегка  хлестнула   собаку   поводком   по   спине,
приговаривая:
   - Домой! Я кому сказала, домой! Зверюга паршивая, ты что это, а?!
   Она медленно шла по темной улице, вдоль домов, шла знакомой  дорогой,
не глядя по сторонам, и только изредка дергала за поводок -  Плюшка  все
еще упиралась, нехотя тащась сзади. А вот и та стена,  у  которой  лежал
тогда Костя. Ира невольно ускорила шаг,  дернула  поводок,  собака  дико
взвизгнула. Ира обернулась, воскликнула:
   - Больно? Ну, прости...
   Она хотела перейти дорогу, но тут в конце переулка появилась  машина.
Машина шла на большой скорости,  что  было  неудивительно  -  встречного
движения тут нет, час поздний, на улице никого... Ира решила  переждать.
Она стояла на обочине, глядя на быстро  приближающиеся  фары,  удерживая
собаку, которая все куда-то рвалась, не слушалась поводка...
   Фары ослепили ее, и она невольно сделала шаг назад. В  следующий  миг
ей в грудь ударило что-то острое и тяжелое. Ей  показалось,  что  колесо
машины выбило с земли кусок льда и лед вонзился  ей  в  грудь.  Тяжелый,
грязный,  мокрый  лед.  Ира  покачнулась,  тупо  глядя   вслед   машине,
уносящейся в темноту, но тут машина  развернулась,  завизжали  покрышки,
взлетел фонтан брызг, и фары снова понеслись на Иру Тут она все  поняла.
Она хотела бежать, но колени ослабели и подгибались, голос не слушался -
она не могла кричать. В груди была страшная тяжесть и боль.  Фары  снова
ослепили ее, и второй острый удар бросил ее на колени. Теперь она стояла
на обочине, скорчившись, зажимая  руками  простреленную  грудь  и  левое
плечо... "Я в аду... - мелькнуло у нее. - Сейчас она опять вернется..."
   Но фары погасли в конце улицы.  Наступила  тишина.  В  висках  шумела
кровь, тело заледенело.
   Ей стало очень тяжело держаться на коленях, и она прилегла. Не упала,
а сознательно, осторожно легла в лужу, согнувшись как  креветка,  прижав
колени к животу, скрестив руки на груди. В ушах невыносимо  шумело,  она
оглохла от этого шума. Рядом стояла собака.  Поодаль  валялся  пакет  из
супермаркета. "Меня же убили... - думала Ира как-то очень равнодушно.  -
Тогда почему я их вижу?"
   Плюшка взвизгнула, глядя на хозяйку, и стала пятиться, крутя головой.
Ира слабо вздохнула, хотела ее  позвать,  но  вместо  этого  простонала.
Потом она услышала голос:
   - Вам что - плохо?
   Она не видела, кто это спросил. Попыталась ответить, но вместо  этого
опять издала жалобный, какой-то ненатуральный стон. Потом у нее в глазах
стало смеркаться. Она почувствовала,  как  ее  пытаются  перевернуть  на
спину, вытащить из лужи. Но не увидела, кто  это  пришел,  и  не  смогла
попросить, чтобы этого не делали...
   ...Белый потолок, духота, больничная вонь и тягостная, тяжелая  боль.
Это продолжалось уже второй день. Она проснулась после операции и  сразу
стала мучиться. Когда ее убивали,  было  не  больно.  И  потом  было  не
больно. И во время операции было не больно. А вот теперь - хуже  некуда.
"Уж лучше бы я умерла..." - подумала она.
   Сегодня к ней пустили первого посетителя. Она ждала  Сашу,  мать  или
отца. А пришел следователь.
   Он  расспрашивал  ее  об  обстоятельствах  нападения,   она   страшно
напрягалась  каждый  раз  перед  тем,  как  ответить,   боялась   что-то
перепутать. И в конце концов очень устала. Следователь  ушел.  До  конца
посещений осталось всего сорок минут, когда в палату вошел Саша.
   Она не могла его видеть - лежала лицом к окну.
   Но вот он встал рядом с ней, потом огляделся по  сторонам,  придвинул
расшатанный стул, присел...
   У него на плечах был казенный грязный халат, уже не белый,  а  желтый
от старости. Он кутался в этот халат, покашливал и смотрел  на  нее  так
внимательно, что она рассердилась.
   - Ну что? - тихо спросила она.
   - Как ты себя чувствуешь?
   - Плохо. Ужасно. Умираю...  -  Она  закрыла  глаза  и  тут  же  снова
взглянула на него:
   - Ты где сейчас живешь?
   - У тебя...
   - Хорошо. Плюшка там?
   - Да ты не переживай, пожалуйста! - торопливо заговорил он. - Я с ней
гуляю. Кормлю ее. У нее все есть.
   - Откуда у тебя деньги?
   Он нервно вздохнул, потом признался:
   - Если честно, то занял. Не у Наташи занял, у друга. Клянусь.
   Она смотрела в окно, а он быстро  рассказывал,  виновато  касаясь  ее
руки:
   - Работы у меня пока нет. Я же ушел из Киноцентра, ты не знаешь?
   - Знаю.
   - Да? Пойми... Ну, не мог я больше работать за копейки.
   - Потом расскажешь, - оборвала она его. - Ты уже все знаешь?
   Он кивнул:
   - Ужасно! В тебя стреляли... Два раза. В газетах писали...  Это  было
заказное...
   - Помолчи. - Она закрыла глаза, удерживая слезы. - У меня только  что
был следователь.
   - Я знаю. Меня поэтому к тебе не пускали...
   Я ждал с четырех часов...
   - Он говорит, это из-за телевидения. Говорит, что и Костю убили те же
люди... И по тем же причинам. Все из-за информации, которая передавалась
в нашем ток-шоу...
   - Не надо было тебе идти в это шоу! - убежденно сказал он.
   -  Я  уже  поняла...  Это  из-за  передачи...  Про  Жумагалиева...  -
прерывисто, с трудом рассказывала она. - Это он меня заказал.  А  сперва
Костю.
   Так следователь считает... Я ему тоже все  рассказала.  Про  кассету,
про голос на кассете... И конечно, о том, что ты узнал этот голос... Про
акцент тоже.
   Сказала, что кассета у Игоря. Следователь мне сказал, что Игорь им ее
отнес сразу, как только узнал про меня...
   - Значит, есть у него совесть... - тихо вставил Саша.
   - Жумагалиева, наверное, уже посадили... - сипло продолжала она. -  А
кто в меня стрелял - мне не сказали...
   - А откуда они узнали, что тебя заказал Жумагалиев? - поинтересовался
Саша.
   - Следователь говорит - у них какие-то данные есть...
   - Но теперь тебе уже ничто не угрожает?
   Ира зажмурилась:
   - Не знаю. Слышишь - не знаю. Мне страшно.
   Мне так противно... Эта больница... Терпеть не могу Скорей бы  отсюда
выбраться.
   - Мне скоро надо уходить... - Саша осторожно посмотрел на часы.  -  Я
сейчас был в ординаторской.
   Спросил у врачей, как твое состояние. Ты у них тут настоящая  звезда.
Ты и по жизни звезда! Ты для этого просто создана!
   - Хватит врать...
   - Знаешь, мне сказали, что  у  тебя  все  нормально,  -  с  фальшивой
бодростью рассказывал Саша. - Что жизненно важные органы не задеты. Тебе
очень повезло. Ведь стреляли два раза. Только  этот  задет,  как  его...
Лимфоузел, что ли?
   - Думаешь, это очень приятно?  -  поморщилась  она.  -  Мне  плевать,
выживу я или нет. Мне даже не хочется жить.
   - Это депрессия! Обыкновенная депрессия!  -  испугался  Саша.  -  Это
скоро пройдет, не зацикливайся на  этом...  После  наркоза  такое  часто
бывает... Мне сказали...
   - Мне все равно, пройдет или нет, - сердито повторила она. -  Я  хочу
знать - почему они не поймали убийцу?
   Саша наклонился, сжал ее руку:
   - Не говори так, Иришка, глупая... Нет убийцы.
   Ведь ты жива.
   - Следователь говорит, что почерк тот же. Что тот же киллер  и  Костю
убивал. Спросил, не рассмотрела ли я его...
   - А ты?
   - Я ничего не видела.
   - Правильно, так и говори! Чтобы тебя опять не нашли!
   - Да я правду сказала! Я ничего не видела! Только фары! Я боюсь  его,
я хочу, чтобы его нашли и посадили, может, даже расстреляли, как он меня
и Костю... Я боюсь! - Ира кусала губы, потом попросила:
   - Дай минералки.
   Он поднес к ее губам красную пластмассовую кружку, дал напиться.  Она
отдышалась, ее губы слегка порозовели. Он поставил кружку на тумбочку  и
едва слышно сказал:
   - Да не бойся ты его. Он же человек  подневольный.  Он  сам  по  себе
ничего против тебя не имел...
   А заказчика больше нет на воле, ты сама сказала.
   Его будут судить... И вероятней всего, что он сам выдаст им киллера.
   Ира ему долго не отвечала. А потом вздохнула и переменила тему:
   - Мне так хочется есть, а пока не дают ничего...
   В другой раз принеси кисель. Говорят, здесь очень плохо кормят...
   - Принесу. А как его варить?
   Ира чуть-чуть улыбнулась, увидев его искренний испуг:
   - Пусть мама сварит, а ты принесешь.
   - Твоя мама тоже живет со мной... Так что вы втроем. С Плюшкой.
   - Ну и как вы?
   - Не ссоримся.
   - Врешь, наверное?
   - Да нет, - протянул Саша. - Она  только  упрекает  меня,  что  я  не
подобрал тебя там, на улице. А я даже не знал, что случилось.  Я  только
через час на улицу вышел, когда тебя увезли... Там стояла толпа.
   Так и узнал. Бедная Плюшка! Ей не повезло, второй  раз  то  же  самое
пережила... Теперь она почти не ест, а гулять ее не вытащишь. Боюсь, что
она скоро начнет писать на коврик у двери!
   Ира возмущенно прошептала:
   - Не остри по этому  поводу...  Кстати...  Вышло  ведь  так,  как  ты
сказал. Когда вернулась собака, нашли убийцу... Только я не думала,  что
этот господин способен на такое.
   - А он сам и не стрелял. Хотел остаться чистеньким...
   В палату просунулась медсестра, крикнула:
   - Родственнички, все пошли на выход! Пять минут вам осталось!
   -  Иришка,  уже  без  пяти  семь,  -  торопливо  сказал  он.  -  Меня
выгоняют...
   Саша взглянул на часы, встал, наклонился над Ирой и  коснулся  губами
ее лба. Ире показалось, что он целует ее, как покойницу в  гробу,  и  ей
стало обидно. А когда Саша вышел, она позвала одну из соседок по палате:
   - Валентина Дмитриевна? У вас, кажется, было зеркальце?
   Она попросила, чтобы соседка  дала  ей  посмотреться,  и  минуты  две
разглядывала в маленьком зеркале свое  исхудавшее,  желтое  лицо.  Потом
вздохнула и отвернулась к стене.

Глава 11

   Иван позвонил Юре через два дня, как условились. К  тому  времени  он
уже  смотрел  на  это  дело  немного  по-другому.  Как  ни  странно,  он
успокоился. Когда  выяснилось,  что  он  ищет  не  Алию,  а  Муху,  ему,
непонятно почему, стало на все наплевать. Может, потому, что к  Алие  он
привык и уже кое-что о ней знал. А вот про Муху не знал ничего. Она была
ему совсем чужая, вся, с ног до головы, вплоть до родинки на груди. И он
почти не думал о ней.
   Случилось и еще  кое-что.  Ему  вернули  машину,  он  ездил  за  ней,
подписывал бумаги,  потом  долго  матерился,  осматривая  повреждения  и
оценивая ущерб.
   Сразу же отогнал машину в автосервис, поменял разбитые стекла, там же
купил по дешевке коврики на сиденья, "дворники", другую мелочь,  которой
он  лишился.  Всем  этим  приторговывал  его  знакомый   из   этого   же
автосервиса. Иван подозревал,  что  все  это  ворованное,  но  за  такие
мизерные деньги расспрашивать было просто неудобно. Знакомый и магнитолу
ему обещал найти недорого. Иван хмыкнул:
   - А если можно, то даже мою собственную.
   Знакомый юмора не понял и поэтому даже не обиделся. А получив машину,
Иван сделал еще одно дело. Он созвонился с женщиной, которая встречалась
с Серегой насчет своего мужа, и назначил  встречу.  Женщина  испугалась,
услышав другой голос в трубке,  но  Иван  постарался  ее  успокоить.  Во
всяком случае, она  назначила  с  ним  встречу.  Встретиться  решили  за
городом, Иван сам назвал ей место - забегаловку в Нахабине, где  ни  ее,
ни его никто не знал. Это Серега научил  его  искать  для  встреч  такие
отдаленные, непривычные места. У Ивана был целый список таких  "хороших"
мест, где никто не узнает и не подслушает, а потом,  в  случае  чего,  и
показаний  против  тебя  не   даст.   Клиентка   согласилась   приехать,
поговорить, хотя, судя по голосу, была смертельно напугана.
   И за пару часов до встречи с ней Иван заехал к Юре. Тот сказал ему по
телефону, что есть новости, можно забирать работу.
   Юра на этот раз был трезв. Но в квартире чище не стало.  Иван  прошел
на кухню, Юра уселся за стол,  в