последний  дурак,
если отпущу ее сейчас, - подумал он. - Так нельзя.
   Надо проводить, посмотреть, куда она пойдет. Начал, так заканчивай!"
   - Далеко тебе нужно? - спросил Иван.
   И она вдруг сдалась. Послушно ответила:
   - На "Автозаводскую".
   - У тебя там кто?
   - А никто... Бывшая сокурсница. Во всяком случае,  она  не  прогонит,
если я заявлюсь. А завтра что-нибудь придумаю.
   - Телефон у нее есть?
   - Да. Он, между прочим, в записной книжке. Так ты мне ее отдашь?
   - Когда познакомишь с подружкой. Посмотрю, как тебя приняли, и отдам.
Идет?
   - Какой ты, Ваня, недоверчивый! Ну ладно! Идет.
   Поехали.
   Он отвернулся, чтобы открыть машину, наклонился к дверце... И  в  тот
же миг задохнулся от страшного удара по почкам. Тут  же,  без  перерыва,
последовал второй удар по тому же месту, от которого  было  еще  труднее
опомниться. Он со свистом втянул ледяной воздух, но  третий  удар  -  по
голове - повалил его наземь. Вспыхнула боль в  затылке,  и  он  вцепился
пальцами в снег, натужно кашляя, извиваясь, все еще пытаясь подняться...
И пока он нащупывал коленом точку опоры, стонал, матерился, гасил  белых
чертиков в глазах, его машина рванула с места и пропала в  темной  арке,
ведущей на улицу.
   Хорошая была машина. Новая. Заводилась с полоборота.

Глава 2

   Когда он наконец смог подняться, было уже поздно. Пропала машина, а с
ней исчезла Алия. Так глупо он никогда не выглядел.  "Здорово  она  меня
приложила!" - подумал он,  прислушиваясь  к  своим  ощущениям.  Ощущения
были, прямо сказать, пакостные. Стоял он с трудом, голова гудела,  спина
разламывалась.
   Вместе с девицей исчезла и ее сумка. Бежать за машиной следом  он  не
мог. Да и  бесполезно.  Если  б  под  рукой  была  тачка,  тогда  бы  он
попробовал. А так...
   Иван поплелся к подъезду. В лифте передохнул, привалившись к  стенке.
Выйдя на третьем этаже, пару раз позвонил в свою дверь. Сергей открыл.
   - Ты чего, Вань?! - испугался он, увидев друга в таком виде - весь  в
грязи, в снегу, шатается, как пьяный, глаза дикие.
   - Запри дверь, - пробормотал Иван, переступая порог. Он нашел в  себе
силы дотащиться до дивана в своей комнате и осторожно  сел.  Сергей  уже
был рядом, заглядывал ему в лицо:
   - Что случилось?!
   - Эта дрянь... Девка... Угнала мою тачку...
   - Что?!
   - То! - Иван прилег, и голова переполнилась мерзкой мутью. - У  меня,
кажется, сотрясение мозга. Дай полотенце мокрое, приложу...
   Но и мокрое полотенце не помогло. Его сильно тошнило. Он  предпочитал
не открывать глаз. И странно, к злобе  на  Алию  примешивалось  какое-то
странное чувство. Почти восхищение, как ни смешно. Девчонка его  обошла.
Так просто! И поступила правильно. Он бы сам на ее месте так поступил. И
вот теперь она в дамках, а он в дураках! Сергей, слава Богу, молчал.  Он
соображал.
   - Она тебе по голове дала, что ли? - спросил он наконец.
   - Ну.
   - А чем?
   - Откуда я знаю? Какая разница! У нее в руках вроде ничего  не  было.
Она пару раз дала по почкам, потом вырубила меня. Уложилась за минуту. И
умотала на моей машине.
   - Поганка! Вот же поганка! - поразился Сергей. - Ну, ты только никому
об этом не рассказывай. А то смеяться будут. Как она тебя, а?! В ней  же
росту метр пятьдесят, не больше. И худая, на дзюдоистку не тянет.
   - Дзюдо тут ни при чем. Она  не  дралась.  Она  меня  просто  избила!
Представляешь?! - ответил Иван.
   И его вдруг разобрал смех. Он хмыкал, пытаясь не шевелить  головой  -
уж очень муторно было.
   Сергей сочувственно заметил:
   - Пройдет, ты не переживай так.  Тачку  жалко,  конечно.  Да  она  ее
бросит где-нибудь.
   - Надеюсь.
   - Зато в ментовку не поедет. Гарантия.
   - Отсюда все равно надо сваливать, - угрюмо буркнул Иван.
   Сергей не ответил. Он присел на диван и задумался. Потом спросил:
   - А работать ты сможешь?
   - Посмотрим завтра.
   - Завтра будет поздно смотреть. Завтра надо  сделать  одного  мужика.
Ранним утречком лучше всего.
   Я уже взял деньги.
   - Кто он такой? - спросил Иван.
   - Коммерсант. Фотка, адрес, номер тачки - на, погляди.
   Иван взял сперва  фотографию,  равнодушно  на  нее  посмотрел,  потом
прочитал адрес.
   - Как же я без машины? - спросил он.
   -  Машина  не  проблема.  Может,  и  лучше  другую  взять,  чтобы  не
примелькаться. Найдем.  Сделай  его,  и  передохнем.  Прямо  после  дела
катанем в Эмираты.
   Позагораем, на верблюдов посмотрим, шашлык  покушаем  в  пустыне.  Ну
как?
   - Хорошо. - Иван закрыл глаза. - Шашлык из сайгачатины.
   - Из чего?
   - Из ничего. Так, задумался. А сюда уже не вернемся?
   - Не стоит. Сниму другую хату. - Сергей вдруг рассмеялся. -  Слышишь,
нас, наверное, соседи везде  за  гомиков  принимают.  Два  мужика  живут
вместе и никого им не надо.
   - Станешь тут гомиком после этой Алии, - пробормотал Иван. -  Начнешь
от девчонок шарахаться.
   Ну, уела она меня. Найти бы ее. Я бы с ней по-другому поговорил.
   - Забудь об этой поганке! - посоветовал Сергей. - Она рано или поздно
на нас нарвется! А машину мы найдем.
   Иван лежал неподвижно, и было неясно - слушает он друга или уже спит.
Вдруг он провел правой рукой  по  карману  брюк.  Еще  раз,  еще.  Потом
проверил левый карман.
   - Ты что ищешь, Вань? - встревожился Сергей.
   - Погоди ты!  -  Иван,  не  поднимаясь,  прощупал  карманы  куртки  и
вздохнул:
   - Ну, так я и знал. Нету.
   Унесла.
   - Что унесла? Она тебя еще и обокрала?
   - Блокнот унесла. Я у нее записную книжку забрал, а  она  ее  у  меня
вытащила, пока я на снегу корчился! Так она  что  -  из-за  книжки  меня
долбанула?!
   - На черта тебе была ее книжка?
   - Сам не знаю. Подразнить ее хотел. Узнать, кто у  нее  тут  есть  из
друзей. А ей, видно,  этого  не  хотелось.  При  тебе-то  она  побоялась
напасть, выждала, когда мы наедине останемся. Да, не такая она  простая,
как я думал!

***

   Ранним утром следующего  дня  коммерсант  Хлопушин  П.В.,  1956  года
рождения,  москвич,  был  расстрелян  из  двух  автоматов   израильского
производства в тот момент, когда снимал замок со своего гаража.
   Несмотря на то что вокруг было довольно оживленное  движение,  убийцы
беспрепятственно скрылись.
   ...В  Дубае  Иван  окончательно  пришел  в  себя.  Голова  больше  не
кружилась, и тошнота начисто прошла. Да и мало ли было в  его  биографии
таких ударов! Только вот Алию он не забыл. Беспокоился, рвался обратно в
Москву, пока Сергей не разозлился:
   - Мы отдыхаем или нет?
   - Отдыхаем, - отмахнулся Иван. - Только отдыхай не отдыхай, а  машину
я хочу найти.
   - Приедем - поищем.
   - Может, уже нашлась. Я позвоню матери.
   Он позвонил ей с улицы, из автомата. Говорил минут десять и  вернулся
в тайский ресторанчик, где они с Сергеем обедали, с растерянным лицом.
   - Как дома дела? - приветствовал его Сергей, отрываясь от  аппетитных
даров моря.
   - Плохо. - Иван огляделся, но вокруг их столика русских  туристов  не
наблюдалось. И все равно он понизил голос:
   - Машина моя нашлась.
   - Ну?! Поздравить можно?
   - Рано поздравлять. Машина стояла возле метро "Автозаводская". Стекло
разбито, магнитолу утащили,  все  поснимали,  вплоть  до  ковриков.  Ну,
вообще все. Голая тачка осталась.
   - Ну и фиг с ним, со стеклом, - утешал его Сергей. - Новое поставишь.
Магнитолу жалко, но уж  как-нибудь  на  новую  разоришься.  Долларов  за
шестьдесят купишь спокойно. Хотя бы и здесь! Главное -  машина  цела.  А
откуда ты все узнал? От матери?
   - Ну да, к ней милиция приходила. Участковый и  с  ним  еще  какой-то
тип. Спрашивали, где я, как меня найти. Мать, ясно, не знала, ничего  не
сказала. Я же ей не сообщаю, где живу. Это ментам не понравилось. Велели
сразу, как я появлюсь, им сообщить. Взяли координаты всей родни.
   - А что они заявились? - Сергей тоже огляделся по сторонам. -  Против
нас ничего нет.
   - Есть. Машина.
   - Твоя, что ли?
   - Да. Держись за  стол,  не  падай,  говорю  тебе!  История  простая.
Предположительно из моей машины стреляли в одного типа.  Мужик  этот  на
телевидении работал, мать мне сказала где, но я уже не слушал.
   Понял? Заказное убийство - явное! И его сделали из моей  "девяточки".
- Помолчав, он добавил:
   - Я должен найти Алию. Мы летим домой. Я - сегодня ночью. Ты -  через
день. И там мы не встречаемся. Ты меня понял?
   Сергей поник:
   - Я же говорил, что эта поганка тебе устроит  веселую  жизнь...  Пока
это дело не кончится, работать мы не  будем.  А  дальше  что?  За  тобой
теперь будут присматривать...
   - Там видно будет.
   ...А назавтра Иван, впервые за последний год, явился домой. Ключей  у
него давно уже не было. Он нажал кнопку звонка и не  отпускал  ее,  пока
мать не открыла.
   - Ванюша" ты?! - Она почему-то испугалась, увидев его.
   - Привет, мам. - Он суеверно переступил порог с правой ноги и чмокнул
мать в жирную от ночного крема щеку. - Уф! Чем это ты мажешься?
   - Заходи, заходи. - Мать суетливо запирала дверь, прикладывала ладонь
к губам, разглядывала сына. - Ты все-таки приехал...
   - Ну, конечно.
   - Есть будешь?
   - Буду. -  Иван  чувствовал  себя  неловко  в  тесной  прихожей.  Ему
почему-то казалось, что  квартира  стала  меньше,  чем  была.  И  мебель
какая-то  неузнаваемая,  и  неприветливо  смотрит  большое  зеркало   на
стене... И мать другая.
   - Яичницу? - спрашивала мать, все еще  не  сводя  с  него  испуганных
глаз.
   - С помидорами, мам?
   - Сделаю. С помидорами, со свеженькими... Как ты любил...
   Глаза у нее налились влагой, а он; сердито поправил:
   - И до сих пор люблю. Не говори про меня как про покойника.
   - Это я так, прости... Давно тебя здесь не было.
   Я уже забыла когда...
   - Вот пришел же!
   Мать больше ничего не  говорила.  Гремела  посудой,  открывала  воду,
хлопала дверцей холодильника. Суетилась без толку, нервничала, все у нее
валилось из рук. Она делала ему завтрак, а он,  стоя  у  окна  в  тесной
кухне, рассматривал двор, откинув  занавеску.  Знакомый  двор,  большой.
Раньше напротив не было ничего,  кроме  пустыря.  На  этом  пустыре  они
пацанами жгли костры, гоняли мяч, курили, присев на корточки и озираясь,
не идет ли кто из взрослых... Хорошо тогда было, свободно. А теперь  там
стоят два новых высотных дома. Прежние дружки - где теперь они? Домовой,
Ваньтяй, Косой? Теперь им всем по тридцать,  здоровые  мужики,  женатые,
наверное... И тополя во дворе здорово подросли. А за углом его  школа  -
желтая, облезшая. Вон виднеется ограда.
   - Садись, кушай! - позвала его мать. - Только руки вымой.
   Он усмехнулся:
   - Конечно, я же не маленький. Да, мам, я тебе привез кое-что...
   Он сбегал в коридор,  расстегнул  дорожную  сумку,  с  трудом  достал
оттуда пухлый черный пакет. Резко запахло овчиной.
   - Дубленка, - пояснил он. - Ма, иди сюда. Погляди, примерь.
   Но мать не обрадовалась, не стала благодарить.
   Она стояла на пороге кухни,  бессильно  опустив  руки,  глядя  сквозь
сына.
   - Мам, ну ты что? - обиделся он. - В конце концов, могу я тебе что-то
подарить?
   - Ты мне часто что-нибудь дарил, - как-то безрадостно ответила она. -
Никогда меня не забывал.
   Деньги приносил. Подарки привозил. Ванечка...
   - Ну что?!
   - Я всегда хотела спросить... Можно, да?
   - Ну?! - Он раздраженно выпрямился, дубленка ему мешала.
   Раньше у них тоже бывали такие объяснения.
   Мать никак не могла понять, откуда у  ее  сына  такие  деньги,  чтобы
менять машины, снимать  квартиры,  дарить  ей  подарки...  Она  пыталась
задавать конкретные вопросы, но Иван всегда уходил  от  прямых  ответов.
Стоило ему повысить голос - и мать сникала, отступала, и сцены кончались
сами собой.
   Но теперь она не собиралась сдаваться:
   - Кем ты работаешь? Кто ты по профессии?
   - Мам, ну ты даешь - поразился Иван. - Мне вот-вот тридцать  стукнет!
Работаю, зарабатываю! Тебе не все равно?
   - Как мне может быть все равно?! - Мать задохнулась  от  волнения.  -
Когда ты ушел из школы после восьмого класса,  мне  не  было  все  равно
Когда ты попал в ту компанию, я тебя оттуда вытаскивала! Я  тебя  искала
вечером на каких-то пустырях!
   Я в милицию бегала! Я...
   Иван по-шутовски поклонился ей в ноги:
   - Спасибо тебе! Спасибо тебе,  мамулечка!  За  милицию  спасибо!  Вот
спасибо так спасибо!
   Но она не слушала:
   - Потом... Когда ты никак не желал работать...
   Появились какие-то ужасные девицы.  Не  могу  забыть  ту,  белую,  из
овощного магазина... Испитая! Матерщинница жуткая! Лицо  дегенератки!  А
вот тебе почему-то нравились именно такие! Нормальные  девочки  тебя  не
интересовали!
   - Ма, это смешно! Я уже и не помню,  о  ком  ты  говоришь?  Белая  из
овощного?
   - От тебя пахло спиртным! - Она уже плакала. - Я хотела  умереть,  ты
понимаешь? Умереть я хотела! Я даже поехала к твоему  отцу!  Я  просила,
чтобы он приехал, поговорил с тобой! Хоть как-то повлиял! Вспомнил,  что
у него есть сын! А он отказался - ему, видите ли, некогда!
   Иван в сердцах бросил на пол дубленку:
   - Ты к нему ходила?! Нет, правда?! Ты что, мам?!
   Ты это зачем?!
   - А ты не знал... А что ты вообще обо мне знал?!
   Что ты хотел знать?! - Мать вдруг стала сползать на пол вдоль косяка,
закрыв лицо мокрыми от слез руками. Она уже не говорила, только тихонько
подвывала.
   Иван подхватил ее, поднял. Такая легонькая! Отвел в  комнату,  уложил
на постель. Но она села и сразу яростно продолжила:
   - Когда он нас бросил, мне ведь предлагали снова выйти  замуж!  И  не
один раз предлагали! Разве ты это знал?!
   Иван мрачно посмотрел на нее.
   - Но я тебе даже не говорила! Я ведь даже не посоветовалась с  тобой,
как мне быть - принять предложение или нет? Я не хотела для тебя плохого
отчима! Я не хотела, чтобы тебя кто-то сломал...
   Ты был такой трудный мальчик, такой сложный,..
   На всех огрызался, как волчонок... Все держал в себе! Я решила - нет!
Будем жить вдвоем, ты да я...
   Наверное, ошиблась... - Она вытерла глаза. - Уж не говоря о том,  как
мне трудно было одной... Нет, тебе тоже нужен был мужчина, чтобы ты хоть
кого-то уважал! Потому что на меня ты всегда плевал! Да!
   - Мам!
   - Сколько я унижалась! Сколько мучилась! Все было напрасно!  Все!  Ты
не пошел работать! Я записала тебя на работу к подруге... Пусть это была
фиктивная работа, но тебе там сделали трудовую книжку!
   Я взяла эту книжку и отвела тебя в  вечернюю  школу!  Без  книжки  не
брали! Я думала - мой сын умный мальчик, если не хочет пока  работать  -
пусть тогда учится! Я мечтала, что ты  все  поймешь,  постараешься  ради
меня... Дура старая...
   Иван сидел на краю постели, сжав щеки кулаками, и  смотрел  себе  под
ноги. Сердце билось тяжело и яростно. Он старался не слушать.
   - И вот теперь снова приходит милиция... - проговорила мать. - Что-то
они говорили... Про твою машину. Спрашивали, где ты. А я не знала!
   - Мам, про этого, с телевидения, правда? - прервал ее Иван.
   - Да. Мне этого не сказали. Я сама узнала, у нашего  участкового.  Мы
же с ним знакомы... Еще с тех пор,  как  ты  с  той  компанией  водился.
Помнишь Дмитрия Александровича?
   Иван фыркнул:
   - Все тот же?
   - Все тот же. Он уже на пенсию скоро уйдет. Он сперва ничего  мне  не
хотел говорить, потом рассказал. И тут ты звонишь из Эмиратов.  Ванечка,
но это же не ты сделал?
   - Не я, мам.
   Мать обняла его за плечи:
   - Я знала, что не ты. Я и Дмитрию Александровичу так же сказала.
   - А он?
   - Ничего не ответил... Просил только, чтобы я тебя  нашла  и  к  нему
направила.  Пойдешь  к  нему?  Он   хороший   человек,   он   разберется
обязательно!
   - Я пойду.
   - Вот и правильно! - обрадовалась мать. - Если не ты сделал - чего же
тебе бояться?
   - Все равно неприятно.
   - Конечно, но что делать? Ванечка, а как  же  это  с  машиной  вышло?
Скажешь?
   Иван махнул рукой:
   - Да нечего говорить! У меня угнали машину.
   - Да что ты?
   - Ну! Как раз угнали перед тем,  как  мне  в  Эмираты  ехать.  Кто-то
воспользовался ею для убийства.
   Но это был не я!
   - И тем более нечего  милиции  бояться!  -  Мать  совсем  просветлела
лицом. - Если ты был в Эмиратах - ты же не мог такое сделать?
   - Действительно, - кивнул Иван. - Так что ты не переживай, мам.
   - Ванюш, пойдем все-таки покушаешь? - Мать гладила его  по  плечу.  -
Голодный ведь.
   - Ага. А ты дубленку примеришь?
   Мать легко, как молодая, спрыгнула с постели и  побежала  в  коридор.
Принесла в комнату пакет, развернула его:
   - Ой, какая прелесть! И цвет симпатичный!
   - Да ты померь, может, плохо,  -  несколько  самодовольно  отмахнулся
сын.
   Мать надела обнову, застегнула пуговицы, покрутилась посреди комнаты:
   - Замечательно! - Подошла, прижалась лбом к его макушке, прошептала:
   - Ты хороший у меня!
   Добрый!
   - Да ладно, мам. - Он старался не улыбаться. - Все будет нормально.
   Он не собирался навещать участкового в это же утро, но теперь  пошел.
Мать что-то в нем разбередила, и ему хотелось скорее  покончить  с  этой
историей.
   Пусть хотя бы она успокоится, а что делать дальше - он  потом  решит.
Дорога в отделение была ему знакома - ноги сами шли. Он шел и усмехался:
"Надо было хоть водки купить, выпили бы, вспомнили старое..."
   Участковый был на месте, ждать его не пришлось.
   Иван стукнул в дверь, вошел:
   - Здрасьте. Ждали? Это я, Дмитрий Александрович. Лаврушин Ваня.
   - Лаврушин?
   Участковый разогнал рукой облако едкого табачного дыма, вгляделся...
   - Точно, - протянул он. - Но я б не узнал.
   - Неужели я так изменился? - Иван старался говорить легко и нагло.  -
А вы вот каким были, таким и остались.
   - Брось, я почти пенсионер, - самодовольно ответил  тот.  -  Помнишь,
как я за тобой бегал? Теперь бы не догнал.
   - А я бы теперь и не побежал. - Иван тряхнул протянутую  для  пожатия
руку и без приглашения уселся.
   - Не побежал бы? - спросил Дмитрий Александрович. - Да, ты и в  самом
деле изменился.
   - А что мне бегать? Я к вам сам пришел.
   - Мать передала?
   - Да... Я ей как раз на днях звонил, она мне все рассказала.
   - Мать у тебя хорошая. - Дмитрий  Александрович  подтолкнул  к  Ивану
пачку отечественных сигарет:
   - Куришь еще?
   - Я свои. - Иван  достал  "Давидофф"  и  положил  пачку  на  стол.  -
Угощайтесь.
   Участковый к сигаретам не притронулся.  Он  посмотрел  на  пачку,  на
куртку Ивана, кивнул:
   - Солидный ты стал. С виду.
   - Дмитрий Александрович, -  раздраженно  ответил  Иван.  -  Я  к  вам
вообще-то по делу пришел, а не на  вечер  воспоминаний.  У  меня  машину
угнали, мать сказала - вы нашли.
   - Нашли. А еще что тебе мать сказала?
   - Ничего хорошего. Будто из этой машины  в  телевизионщика  какого-то
стреляли. Это правда?
   - Правда.
   - Ну так это был не  я!  -  Иван  бросил  на  стол  загранпаспорт.  -
Смотрите. Видите? Вот мои визы!
   В паспорте красовались две овальные печати с арабской вязью. В центре
красной печати значилось:
   "16 NOV 1997", в центре синей: "19 NOV 1997".
   - У меня угнали машину вечером пятнадцатого, - объяснил Иван. - Утром
шестнадцатого  я  был  в  Эмиратах.  Девятнадцатого,  то  есть  сегодня,
вернулся. Ясно?
   - Ты, Вань, мне свой паспорт не тычь, - спокойно ответил  участковый.
- И не мельтеши, поговорим спокойно. Я же не утверждаю, что это ты.
   - Но думаете!
   - Э, брось. - Участковый закурил. - Я этим делом  не  занимаюсь,  сам
понимаешь. Но машина в деле твоя, Вань. И  это  пока  наша  единственная
зацепка. Так что придется тебе понервничать, пока мы тут все не выясним.
   - Машина моя где?
   - Она еще у нас в работе.
   - Пальчики снимаете?
   - Все, что можно, с нее уже сняли, - пошутил участковый, но Иван даже
не улыбнулся. - Да, Ванюш, тебе не повезло. Но ты все же не дергайся,  я
к тебе претензий не имею.
   - Я хочу знать - когда телевизионщика убили? - нервно спросил Иван.
   - Тебя это не касается, Вань. У