ыложил  перед  клиентом  снимки,  поверх
положил листок с машинописным текстом:
   - Вот, читай.
   Иван взял листок и пробежал его глазами. Конечно, он сразу прочел то,
что относилось к Алие... Паспортные данные девушки, которые Иван  и  без
него знал. Сведения о том, что девушка училась  в  Москве,  в  институте
химического профиля. А также фраза в конце донесения: "С марта 1997 года
находится в розыске". На этом все сведения кончались. Иван усмехнулся  и
поднял глаза:
   - Да все это мне и так известно.
   - Ничего не поделаешь! - протянул  Юра.  -  Про  эту  девушку  больше
ничего не удалось найти. А ты чего ждал, друг сердечный? Досье? Так  нет
на нее досье. Она никогда к уголовной ответственности  не  привлекалась,
приводов не было. Короче,  перед  милицией  она  чиста.  А  все  прочее,
конечно, ты и сам мог узнать. Но  уж  прости,  уговор  был  такой  -  ты
платишь, я узнаю... Вот я и узнал.
   - Да что ты узнал?! Мне как раз интересно, что с ней, сейчас!
   - Всем интересно. Она в розыске, пойми ты, блин!  -  пояснил  Юра.  -
Если бы мне было известно где она, я бы не только тебе сказала об этом.
   - Ладно, - отмахнулся Иван.
   Судьба Алии его больше не волновала.  Ведь  ту  девушку,  которую  он
искал, звали Мухой. У него на миг появилось искушение - заплатить  этому
типу еще раз, чтобы он поискал сестру Алии, Мухаббат.
   Но он не решился это сделать.  Слишком  пристально  рассматривал  его
Юра.
   Иван стал читать дальше: "Сулимова  Дания  Абдрахмановна.  1961  года
рождения. Родилась в  Ленинграде.  Училась  на  Ленинградском  комбинате
декоративно-прикладного искусства. Закончила музыкальную школу по классу
гитары. С 1978  года  состоит  на  учете  в  наркодиспансере,  по  месту
прописки.
   В  1981  году   находилась   под   следствием   за   употребление   и
распространение наркотиков. Получила срок, 8 лет, но была освобождена по
амнистии.
   В Ропчинском ИТК  проходила  амбулаторное  наблюдение.  В  1986  году
освободилась, вернулась в Ленинград.  Не  работала,  жила  на  иждивении
сожителя.
   В 1987 году была поставлена на учет  в  вендиспансер  с  диагнозом  -
сифилис. Прошла полный курс лечения, наблюдалась.  В  карточке  записано
"практически здорова, рецидивов нет". В 1988 году переезжает  в  Москву,
выходит замуж за Петренко Алексея Сергеевича, 1947 г.р., прописывается в
его комнате по адресу..."
   Далее следовал адрес той квартиры, где трижды побывал Иван. Он  читал
не поднимая головы, а Юра тем временем доставал из холодильника водку  и
закуску. Видно было, что он настроился на долгие посиделки с гостем.
   "...Не работала. Наркотики  продолжала  принимать  регулярно,  но  от
лечения отказалась, хотя Петренко вынуждал ее пройти курс. В  1990  году
устроилась работать в киоск на Белорусском вокзале (следовали  реквизиты
киоска). Уволена через два месяца за систематические  прогулы.  Петренко
умер 25 января 1991 года, от кровоизлияния в мозг. Сулимова унаследовала
обе комнаты в коммунальной квартире.
   Одну из комнат сдает - за 80 -  100  долларов.  Подает  декларацию  в
налоговую инспекцию, согласно  декларации  -  других  доходов  нет.  Это
продолжается вплоть до июля 1996 года. В  августе  Сулимова  попадает  в
реанимацию  на  машине  "Скорой  помощи",  вызванной   соседями.   Кома,
затрудненное дыхание, пульс  прерывистый,  исчезающий.  Вызвано  приемом
некачественного  наркотического  вещества  типа  "первентин".   Сулимову
удалось реанимировать, однако прием наркотика вызвал осложнения - сперва
частичную, а потом полную потерю зрения (оба глаза). Также зафиксировано
местное нарушение мозгового кровообращения. У пациентки были  жалобы  на
сильные головные боли, головокружения, жар. После  выписки  из  больницы
Сулимова вернулась на прежнюю  квартиру,  средства  к  жизни  продолжала
получать от сдачи комнаты. Назначена пенсия по инвалидности,  нетрудовая
группа. Написать заявление на  продавца  наркотика,  указать  его,  дать
какие-либо показания против него - отказалась".
   Иван дочитал, хмыкнул:
   - Здорово! Вот бы ты всегда так работал!
   - Раз на раз не приходится, - с сожалением ответил Юра. - На Сулимову
там было много данных, хотя  вообще  баба  ничего  такого  не  отмочила.
Пестрая жизнь... - Он вздохнул. - И вес равно, я денег  даром  не  беру.
Что упало, то пропало. Выпьем?
   Иван покачал головой:
   - Я сегодня за рулем. Ты пей. Пей, я сейчас уйду.
   Только дочитаю.
   Следующие сведения касались изображенных на снимках мужчины и  парня.
Юра сделал следующие записи:  "Мужчина,  у  которого  на  коленях  сидит
Сулимова. ФИО: Жумагалиев Толеген Жумагалиевич.
   1950 г.р. Родился в Москве, постоянно проживает..."
   Следовал  адрес  прописки  Жумагалиева.  Иван  прочел  информацию   и
присвистнул:
   - Большой человек, а?
   - Не знаю, - лениво ответил Юра.  -  Денег  у  него  достаточно,  так
что...
   Он  бросил  косой  взгляд  на  Ивана.  Тот  стал  читать  про  парня:
"Жумагалиев Толгат Толегенович. 1974 г.р.".
   - Это сын, что ли? - спросил он.
   - Ага. Сынок, - кивнул Юра и доверительно сообщил:
   - Этого старшего Жумагалиева недавно по телику  показывали.  Как  раз
была передача про его фонд. Оказывается, там дело нечисто.  Да  иначе  и
быть не могло. А про пацана удалось  узнать  немного.  Вот  только,  что
родился, учился... Все еще учится, правда. Менеджмент, маркетинг. Папаша
его сейчас в Америку отослал. Да ты почитай, почитай, там все  написано!
- гордо сказал он.
   Иван прочел и поднял глаза:
   - Все ясно. Паренек родился с золотой ложкой во рту.
   - Не то что мы, грешные, - хмыкнул Юра.
   - Конечно.
   - Умный папаша у паренька, вовремя его услал...
   Очень вовремя! - повторил Юра. - От греха подальше, что ли?
   - Почему это?
   - Не понял? Пацан в марте уехал.
   Иван молча смотрел на него,  не  понимая,  к  чему  тот  клонит.  Юра
рассмеялся:
   - Да, не выйдет из тебя мента. Девчонка, Алия, которая в розыске, она
же как раз в марте пропала.
   А на снимке они рядом.  Если  покажешь  снимочек  папаше  -  он  тебе
длинную деньгу отвалит, чтобы своего сыночка к делу не приплетать.
   - Ну, вот этого я как раз не сделаю, - отрезал Иван, пряча  бумаги  и
снимки в карман.
   - Почему? Боишься? По-моему, ты парень отчаянный, резкий.  Кого  тебе
опасаться?
   - Слушай, ты свое дело сделал, и спасибо тебе. - Иван встал. - Я тебе
должен что-то остался?
   Юра обиделся:
   - Иди ты...
   На этом они и расстались.  Иван  поехал  в  Нахабино.  По  дороге  он
раздумывал, сумеет ли Юра найти хоть какие-то сведения о Мухе?  Ведь  та
никогда не была прописана в Москве, он видел паспорт...
   А Юра в основном давал сведения о москвичах.
   "И деньги потерял, и не узнал ни фига, - подумал Иван. -  Отвалил  по
двести баксов с персоны, всего восемьсот. А что узнал?! Только про  Дану
написано более-менее подробно, а про Алию - три строчки. Этот Жумагалиев
мне до лампочки. Тем более его сынок". Он припарковал машину на  платной
стоянке, подальше от забегаловки, где была назначена  встреча,  и  пошел
туда пешком, пользуясь случаем  выкурить  на  свежем  воздухе  сигарету.
Дойдя до стеклянных дверей забегаловки, он огляделся по сторонам, сделал
последнюю торопливую затяжку и вошел.
   Клиентка уже его ждала. Он сразу ее  узнал,  хотя  она  описала  себя
скупо: "Я блондинка, буду в бежевом пальто с меховым  воротником".  Иван
знал, что женщины определенного возраста очень не любят себя  описывать.
Им просто страшно говорить правду.
   Эта женщина стояла  за  угловым  столиком,  нервно  теребя  сиреневую
бумажную салфетку. Стульев в этой забегаловке не было - только  высокие,
по грудь, столы да табуретки перед стойкой бара. Убогая мебель,  цветные
лампочки, серебряная елочка над  баром  -  здесь  уже  приготовились  к,
встрече Нового года. Женщине тут явно было не по себе.
   Перед ней остывала тарелка с большим  куском  пиццы,  стоял  бокал  с
кока-колой, в нем плавали льдинки. Женщине, судя по виду, было за сорок.
Но когда Иван молча встал к ее столику и вгляделся в ее лицо с  близкого
расстояния, то понял,  что  ей  добрых  пятьдесят.  Мешки  под  глазами,
несвежая кожа, нездоровая полнота. Она была сильно накрашена.
   Полные губы в розовой помаде старались растянуться в улыбке.
   - Здравствуйте, - сказал Иван. - Это мне вы назначили.
   Она слегка наклонила голову.  Потом  стрельнула  взглядом  куда-то  в
сторону. Иван напрягся. Он понял, что она явилась сюда не одна.
   - Я же вас просил прийти одной! - сказал он, резко оборачиваясь.
   Ему не удалось понять, на кого смотрела женщина. Он  быстро  пошел  к
выходу. Иван не слышал, шел ли кто-нибудь за ним.  И  только  па  улице,
немного отойдя от кафе, оглянулся. Никого. Он сунул в рот сигарету и уже
собирался закурить, как вдруг из кафе появилась она. Женщина  бежала  за
ним, придерживая руками пальто на пышной груди,  задыхаясь.  Ее  высокие
тонкие  каблуки  едва  не  подламывались  на  неровном  асфальте.   Иван
дождался, когда она приблизится, оглянулся и внушительно сказал:
   - Я же вас очень просил, чтобы вы приходили одна! Зачем  вам  охрана?
Меня боитесь? Тогда нечего связываться.
   - Постойте, вы не поняли... - Она была бледна от страха. - Я одна.
   - Вы кому-то дали знак.
   - Нет! Я смотрела, один ли вы пришли... - Она затравленно  озиралась.
- Я тоже боюсь... Постойте, надо же поговорить. Я больше не могу  ждать.
Я и так слишком долго ждала, когда вы мне позвоните. Пойдемте туда...
   - Обратно? Нет. Давайте в другое место, - предложил Иван.
   - Какое же? - Она посмотрела на часы и жалобно улыбнулась:
   - У меня почти нет времени. Я сказала дома, что поеду в центр красоты
в Нахабине...
   То есть не совсем наврала.
   - Вы что - отчитываетесь перед кем-то? - презрительно спросил Иван.
   - Нет, но лучше сказать домработнице, куда едешь, чтобы потом не было
вопросов. - Она опять взглянула на часы. - Послушайте, а где тот парень,
первый? Я говорила с ним, а не с вами. Вы мне обещали рассказать, почему
так случилось.
   - Я его друг, - сказал Иван. -  Мы  работали  вместе.  Сейчас  он,  к
сожалению, мертв.
   - О... - выдохнула женщина. - Его убили?
   - Нет, болезнь.  Хроническая.  -  Иван  припомнил  то,  что  читал  в
бумажках у Юры, и вдруг автоматически выдал:
   - Кровоизлияние в мозг.
   - Понятно, - тихо ответила она. - Значит, вы вместо него?
   - Да. Если я вас не устраиваю - скажите сразу.
   А вообще-то я даю гарантию.
   - Хорошо. Хорошо. - Она вдруг взяла его под руку и прижалась  к  нему
пышным боком. - Пойдемте, вон до того лесочка... Прогуляемся. Я вам  все
тихонечко расскажу.
   Иван сжал зубы и потащил  на  себе  эту  разговорчивую  клиентку.  Он
предпочел бы, если бы она ему выложила сведения  о  муже,  фотографию  и
аванс.
   Больше его ничто не интересовало. Но с Серегиных слов  он  знал,  что
бабам необходимо  выговориться,  особенно  если  киллер  симпатичный.  А
насчет своей внешности Иван был уверен -  он  как  раз  во  вкусе  такой
тетушки. Женщина щебетала, то и дело пугливо оглядываясь:
   - Я долго не решалась, я терпела, пока могла!
   Но когда коснулось благополучия детей - мое терпение кончилось.  Дети
останутся без гроша, если он со мной  разведется.  Она  постарается  пас
погубить!
   Эта девица ужасная стерва... Вы тоже должны меня понять...
   - Я понимаю, - вяло ответил он.
   - Да, вы меня должны понять!  -  говорила  она  в  каком-то  припадке
откровенности. - Мой муж... Ему пятьдесят с лишним.  И  вот  он  увлекся
очередной соплюшкой, из тех, кто работает на его фирме. Новенькая. Я все
знаю - его кадровику прямо приказано брать на офисную работу хорошеньких
девушек. Якобы для того, чтобы привлекать клиентов. А  больше,  конечно,
для него, для мужа... Ну, я бы закрыла на это глаза. Мне, в сущности, не
привыкать. Я давно не обращаю на это внимания. Но он слишком увлекся. Он
стал водить ее на презентации, на торжества к своим друзьям.  Можете  вы
себе это представить? Все пришли с женами, с женами, поймите! А он  один
- с ней... И все меня знают, и все жены мне потом звонят и говорят: "А с
кем это был твой  Миша?!  А  она  ничего,  молоденькая,  хорошенькая..."
Знаете, такой хорошо упрятанный яд под видом сочувствия...  У  меня  нет
настоящих друзей, мне никто не поможет... Я буду погибать  с  детьми,  а
все они выстроятся вокруг и станут смеяться, злорадствовать...
   Женщина остановилась.  Трясущимися  руками  раскрыла  лаковую  черную
сумочку, достала сигареты, протянула пачку Ивану:
   - Прошу.
   - Я свои.
   Они  закурили,  причем  женщина  очень  долго  держала  сигарету  над
зажигалкой Ивана. Наконец она втянула в себя дым и немного отстранилась.
Ее густо накрашенные ресницы дрожали, она беспомощно смотрела на  парня,
и он видел, что клиентка едва не плачет. Иван решился:
   - Давайте не будем терять  время  и  портить  нервы.  Вы  мне  просто
платите  вперед,  а  я  все  делаю.  Договорились?   Зачем   мне   такие
подробности?
   - Чтобы вы поняли!
   Женщина жадно затягивалась сигаретой, пускала дым по  ветру,  стоя  к
нему в профиль. Легкий пушистый  мех  колыхался  возле  ее  нарумяненной
щеки, смешивался  с  волнами  обесцвеченных  волос.  Так  она  выглядела
немного моложе. Видно было, что еще лет десять назад в  нее  легко  было
влюбиться. Но теперь все в далеком прошлом.
   - Да я все понимаю, - ответил Иван.
   - Ничего вы не понимаете, - прошептала она. - Сколько вам лет?
   Этого он уже не мог стерпеть:
   - Достаточно, чтобы делать свою работу! Так, теперь слушайте! Или  вы
сейчас же платите и даете мне нужные сведения, или я  уезжаю!  И  больше
никогда с вами не встречаюсь! Вы вообще понимаете, что мы с  вами  можем
здорово засветиться?! Вы что - свидетелей не боитесь?
   Она схватила его за руку:
   - Не уходите! Мне больше не к кому обратиться... Совсем.
   - Она кусала накрашенные губы. - Скажите... Потом,  когда  все  будет
кончено... Вы не станете меня искать, шантажировать? - Она не  выдержала
его взгляда, опустила глаза, стала рыться  в  сумочке  -  Вот  .  Я  все
принесла, что говорил ваш друг. Вот его фото. Это - данные...
   Иван принял бумаги с чувством облегчения и в то же время вины. Наорал
на клиентку, на пожилую женщину. Она ему в матери годится. Но если бы он
не перехватил инициативу, она бы часа полтора исповедовалась.
   - А деньги? - спросил он.
   Она достала пачку долларов.  Рука  у  нее  так  тряслась,  что  Ивану
пришлось взять у нее деньги и самому пересчитать их. Она смотрела на все
это непонимаюшими глазами. Наконец Иван закончил  подсчет  и  поразился.
Здесь было куда больше, чем они с Серегой обычно  брали  за  дело.  Дама
принесла ему шесть тысяч долларов. Ровно.  Новенькими,  дивно  пахнущими
стодолларовыми купюрами.
   - Здесь шесть, - едва слышно сказал он, готовый отдать ей излишки.
   - Да? А сколько надо? - безжизненно спросила  дама,  опуская  руку  в
сумку.
   - Да ладно, все, все... - Иван спрятал  деньги,  побыстрее  застегнул
карман,  чтобы  женщина  не  опомнилась.  -  Вполне  достаточно.  Теперь
доплачивать не надо, и встречаться больше не нужно.
   - Когда вы это сделаете?
   - На днях. Все, привет. И... - Он  обернулся,  сделав  уже  несколько
шагов. - Смотрите не подавайте домашним вида, что чего-то  ждете.  Чтобы
вас потом не заподозрили.
   Она отмахнулась:
   - Я давно уже этого жду... Никто ничего и не заметит.
   И вдруг женщина задохнулась. Она стояла, выкатив свои  бледно-голубые
глаза, схватившись за горло рукой в перчатке. Иван неохотно спросил:
   - Что случилось? Помочь?
   - Да... Мне что-то нехорошо...
   Он подошел, снова взял се под руку. Ничего не могло быть глупее,  чем
стоять с этой бабой под ручку на  окраине  Нахабина,  у  всех  на  виду.
Правда, никого поблизости не было, но он  знал  -  в  этом  нельзя  быть
уверенным на все сто. Обязательно найдется кто-то глазастый,  кто  потом
не поленится сходить в милицию и дать показания...
   - Проводите меня до машины, пожалуйста... - попросила женщина.
   Иван чуть зубами не скрипнул:
   - Я не могу этого сделать!
   - Будьте же человеком... Моя машина там, возле кафе...
   Иван различил в синих сумерках  смутные  очертания  шикарной  машины,
припаркованной неподалеку от кафе, где он встретились, и прошипел;
   - Вы должны были оставить ее подальше!
   -  О  Боже...  -  Она  повисла  на  его  руке  всей  тяжестью  своего
раскормленного тела. - У меня сердце больное, как вам не  стыдно  читать
мне нотации...
   Помогите же!
   Он дотащил ее до машины и  даже  помог  ей  туда  сесть.  Когда  дама
очутилась за рулем, она крепко сжала его руку:
   - Я вас умоляю, не причиняйте ему боли! Пусть все будет быстро!
   Иван вырвал руку и быстро ушел. Через минуту его  обогнала  машина  с
белокурой женщиной за рулем. Из салона доносилась развеселая  музыка,  в
руке у женщины дымилась сигарета. Она даже не посмотрела на Ивана, когда
ее шикарная машина дала колесом по  луже...  Взметнулась  стена  ледяных
брызг, окатив левый рукав его куртки и левую штанину.
   - Сука! - крикнул ей вслед Иван.
   Но она уже умчалась, ей все уже было нипочем.
   Иван почистил куртку перчаткой, потом ощупал  карманы.  Сегодня  улов
был богатый. Шесть тысяч...
   И на этот раз ему не придется ни с кем делиться.
   Но и помогать ему никто не будет.
   Иван вошел на стоянку, заплатил сторожу,  вывел  машину  и  поехал  в
Москву. Он рассчитывал принять ванну, плотно поужинать и  завалиться  на
диван, чтобы обдумать все детали нового дела. Танька не помешает  -  она
будет лежать рядом и читать какой-нибудь ерундовый журнал. Она постоянно
читает  что-нибудь  такое,  про  моду,  про  прически,   про   макияж...
Настроение у него постепенно повышалось.
   Когда он подъезжал к дому, он совсем успокоился. Неудача  с  поисками
Алии, навязчивая клиентка, грязная вода на рукаве - все это мелочи перед
тем,  что  он  вышел  сухим  из  воды  во  время  следствия.  Как  будто
ангел-хранитель помог, не иначе! Ведь до него было так просто  добраться
- только руку протяни...
   "Не Дмитрий ли Александрович помог? -  подумал  он.  -  Да  нет,  еще
чего?! Такие участковые только в кино бывают. Ни за что бы  он  не  стал
меня выгораживать, даже за  деньги  Хотя  и  знает  меня  с  детства,  а
все-таки мент есть мент".
   Он открыл дверь своими ключами. Танька выглянула  из  кухни  и  хмуро
спросила:
   - Ты где был?
   - На работе.
   Она уже не верила сказке, что он охраняет банк.
   Видимо, поговорила на этот счет с мамой, а мама убедила ее, что Ивана
и близко к такой работе не подпустят.
   - Тебе тут, между прочим, звонили, - загадочно продолжала Танька.
   - Мама?
   - Нет, не мама, - так же загадочно ответила она. - Какая-то девушка.
   - Да ну? - удивился Иван, сбрасывая  куртку.  При  Таньке  невозможно
было достать деньги и снимки - вот они, издержки семейной жизни,  едрена
мать.
   -  Девушка,  которая  попросила  к  телефону  Ваню,  -  уже   ядовито
продолжала она. - Ага? Что?
   - Да ничего, - ответил он. - Подумаешь, повод для  расстройства.  Как
ее зовут?
   - Она мне этого не сказала. Сказала, что позвонит позже.
   - Ну, понятно. - Иван задумался. - Не знаю, кто  это  может  быть?  Я
никому телефона не давал.
   - А я уверена, что давал, давал!
   - Да отвяжись ты. Бога ради. - И  только  тут  он  заметил,  что  она
торжествующе размахивает каким-то черным шнуром.  -  Это  что  такое?  -
спросил он.
   - Что? Это, миленький, шнур от телефона!
   Он вырвал у нее шнур и увидел, что вилка с  него  сорвана.  На  конце
сиротливо торчали две медные проволочки.
   - Где вилка? - гробовым голосом спросил он.
   - Нету! Выбросила в окно! - крикнула она. - Чтобы эта  девка  никогда
тебе не дозвонилась!
   - Зачем ты сломала  телефон,  идиотка?  А  если  мне  кто  по  работе
позвонит?
   - Из банка?
   - Хотя бы из банка!
   - Ты все врешь, все!