азалось,
что Ирина  читает  молитву...  Помолись  за  меня,  Иришка!  Пожалуйста,
помолись за меня.
   Он встал и неслышно вышел из дому. Было начало второго, поселок спал.
Где-то лаяла собачонка, да со стороны шоссе доносился гул автомобилей. В
небе тускло мерцали звезды.
   До дачи Ирины он дошел за пять минут. Дошел - и залег у изгороди.  Он
пролежал долго - полчаса или больше. Дом был определенно пуст. Джинн мог
бы поклясться, что дом пуст. Он посмотрел на часы: без семи минут два, -
и скользнул в калитку. Дом встретил тишиной  да  легким  сквозняком  над
полом. Джинн осторожно втянул носом воздух - присутствие человека иногда
выдает себя запахом, дымом сигарет, ароматом бутербродов и кофе, который
любящая жена сварила для мужа  в  засаду.  Запахом  оружейной  смазки...
Джинн принюхался и не уловил ничего. Он вошел внутрь.
   Было очевидно, что в доме побывали и даже проводили обыск, но  делали
это поспешно и  поверхностно.  Если  бы  искали  тщательно,  то  кассету
обязательно бы нашли. Но не нашли - торопились. Джинн сунул  пистолет  в
карман, пересек комнату и взял в руки древний  проигрыватель  "ригонда".
Он развернул его задней стенкой... На улице послышался звук  автомобиля.
Джинн насторожился, вытащил пистолет и снял его с предохранителя. Машина
проехала мимо, и он снова поставил "заставу" на предохранитель.
   Машина, однако, уехала недалеко  -  остановилась,  и  звук  двигателя
стих. Джинн вышел в прихожую, приник к маленькому окошку. Спустя  минуту
напротив калитки остановился человек... Вот, значит, как... понятненько.
Но почему он один?
   Человек - весь в черном, с  кепкой  на  голове  -  постоял  несколько
секунд, потом распахнул калитку и вошел во двор.

***

   Шанхай распахнул калитку  и  вошел.  Чувствовал  он  себя  мандражно.
Похабно он себя чувствовал - понимал, что ему отвели  роль  "смертника".
Если дом у ментов на крючке, то его тут же и повяжут...
   Шанхай прошел мимо "пятерки", привычно заглянув сквозь стекла  салона
- нет ли чего стоящего? Но в темноте ничего не разглядел. Потом  подошел
к дому. Потрогал ручку двери - не заперто. Шанхай  выдохнул,  как  будто
собирался выпить стакан водки и шагнул внутрь... У него уже был срок  за
кражу, но после отсидки он продолжил воровать. Сегодня он пришел  в  эту
халупу не по своей воле - что тут брать-то?  -  но  если  прихватят,  то
закроют однозначно.
   Шанхай быстро осмотрел  дачку  -  никого.  Потом  достал  из  кармана
радиостанцию и связался с Соплей: пусто, запускай клиента.
   ...Через минуту в дом вошел Антон.

***

   Джинн лежал на антресоли, смотрел  на  движение  двух  темных  теней,
мелькание узкого луча фонарика и прикидывал,  как  поступить.  В  первый
момент он подумал, что приехали за ним, но довольно скоро понял, что это
не так и эти двое внизу не воры, не менты и уж тем более  не  свои.  Все
стало ясно, когда Антон сказал Шанхаю:
   - Помогай, Юра. Держи  фонарик  и  приступай.  Напоминаю:  нам  нужны
письма, квитанции, фотографии -  в  общем,  все  бумаги,  какие  есть  в
доме... Но главное - видеокассета.
   Антон говорил негромко, но Джинн услышал. Он услышал, и его как будто
по голове ударили: эти двое пришли за кассетой!.. Этого не  может  быть,
но это так. Он не ослышался, со слухом у него все в порядке.
   Со  скоростью  компьютера  Джинн  стал  просчитывать   ситуацию:   до
позавчерашнего вечера о существовании кассеты знали  только  трое  -  он
сам, Ирина и человек, который сделал копию. Возможна  ли  здесь  утечка?
Возможна,  но  маловероятна...  Позавчера  вечером  он   передал   копию
Мукусееву. Возможна ли утечка  здесь?  Маловероятна,  но  не  исключена.
Мукусеев - журналист, просмотрел дома кассету и под влиянием эмоций  мог
с кем-то поделиться... Но самый главный вариант прост, как гвоздь: вчера
днем Мукусеев  сумел  передать  копию  кассеты  Филиппову.  И  полковник
прислал людей проверить дачу. Вдруг кассета спрятана на даче?.. Да,  это
самый реальный вариант.
   - А она точно здесь? - спросил Шанхай.
   - Ты ищи... Найдешь - получишь штуку баксов, - тихо отозвался  Антон.
Блеснул знанием жаргонного слова "штука".
   И Джинну стало понятно,  что  их  прислал  не  Филиппов.  Нет  у  ГРУ
возможностей платить "штуку" баксов за один обыск.
   - За косарь бакинских, начальник,  я  всю  эту  хавиру  выпотрошу,  -
ответил Шанхай, возбуждаясь от названной суммы.
   Этих людей прислал не Филиппов! Их с головой выдает  жаргон,  да  еще
акцент длинного. Они пришли с противоположной  стороны.  Они  пришли  за
кассетой... Джинн лежал на антресоли и прикидывал, как поступить.  Время
тянулось медленно.
   Решение  он  принял,  когда  Антон  отвернул  винты   задней   стенки
"ригонды".
   ...Антон снял крышку и сразу увидел кассету. Сердце шпиона  забилось.
Антон взял кассету в руки, произнес победно: вот она! В зубах он зажимал
тонкий "пальчиковый" фонарь и  получилось  не  очень  внятно.  В  ту  же
секунду  он  ощутил  движение  сзади-слева  и  услышал  звук.  Он  резко
обернулся, и луч фонаря описал дугу по комнате...
   Джинн спрыгнул с антресолей,  в  прыжке  ударил  рукояткой  "заставы"
Шанхая по голове и приземлился на полусогнутых ногах.  Жалобно  скрипнул
пол. Тело Шанхая еще падало, еще летел по темному  пространству  комнаты
узкий луч фонаря и Антон поворачивался всем корпусом на звук, а пистолет
в правой руке уже нашел цель - грудь Антона.
   Когда  события  развиваются  столь  стремительно,  большинство  людей
теряются. Антон не растерялся - он метнул кассету в Джинна и начал  уход
вниз, вправо. Его движение остановил удар ноги. Антон  сел  на  пол,  от
боли стиснул зубы, едва не перекусив фонарь. Луч  света  погас  и  стало
темно.

***

   Из брюк Антона Джинн вытащил дорогой ремень с  фасонистой  пряжкой  в
виде американского флага. Связал руки за спиной  двойной  затягивающейся
петлей.  Обыскал,  обнаружил  в  карманах  сотовый  телефон,   бумажник,
швейцарский нож, паспорт, ключи от квартиры, носовой  платок,  расческу,
два презерватива и записную книжку. Паспорт  раскрыл,  прочитал:  Энтони
Дж. Волкофф... Особый интерес  у  Джинна  вызвала  отметка  пограничного
контроля с датой прибытия господина Волкоффа в  Россию:  01.10.00...  И,
разумеется,  интерес  вызвала  страна,  откуда  он  прибыл:   Югославия.
Изучение бумажника и  записной  книжки  пришлось  отложить  "на  потом",
потому  что  заворочался  Шанхай.  Джинн  связал  Шанхая,  вывернул  его
карманы. Сотового телефону  у  Шанхая  не  было.  Не  было  и  расчески,
носового платка и записной книжки. Презервативов тоже не было. Зато были
отмычки, самодельный нож-выкидуха, радиостанция и портсигар с папиросами
"Беломорканал". В паспорте у Шанхая было: Юрий Петрович Стенобитов.
   После недолгой возни с Юрием  Петровичем,  Джинн  вернулся  к  Энтони
Волкоффу. Он посветил фонариком ему в лицо, сличил  фото  в  паспорте  и
наружность в натуре. Потом открыл бумажник. Нашел в нем изрядную сумму в
рублях и долларах, еще  один  презерватив,  визитки  менеджера  компании
"Сиэтл Медикал Экспорте Инк." И... свое собственное фото.
   Пока Олег совершал все эти действия, Волкофф сидел на полу и  смотрел
на него злым взглядом.
   Джинн положил бумажник на стол, поиграл ножом, изъятым  у  Шанхая,  и
очень спокойно сказал:.
   - Сколько человек в машине?
   - Олег, -  произнес  Волкофф  и  закашлялся.  -  Олег  Иваныч,  давай
поговорим как мужчина с мужчиной.
   - Поговорим, - пообещал Джинн. - Сколько человек в машине?
   - Один.
   - А точнее?
   - Точно один... Зачем я буду тебе врать? - Джинн взял радиостанцию  и
сказал Волкоффу:
   - Сейчас вызовешь его сюда. Скажешь, что  нужно  помочь  с  погрузкой
тяжелого ящика. Если только вздумаешь сигналить - зарежу.  Ты  меня  уже
знаешь... Все понял, мистер?
   - Олег Иваныч, - начал было Волкофф,  но  Джинн  стремительно  рассек
ножом воздух - лезвие чиркнуло по вороту черного свитера  американца,  в
нескольких миллиметрах от кадыка.
   - Понял, - сказал мистер. - Руки развяжи. Как я со связанными  руками
по рации говорить буду?
   - Ничего, - усмехнулся Джинн. - Я подержу.
   Американец вызвал второго бандита: подъезжай и давай к  нам,  в  дом.
Ящик нужно погрузить тяжелый... В ночной тишине было слышно, как заурчал
стартер,  и  через  двадцать  секунд  у  дачи  остановилась  "четверка".
Водитель - коренастый мужик в черной кожаной куртке - вошел в дом. Здесь
Джинн встретил его ударом по голове и устроил рядом с Шанхаем.
   - А вот теперь, - сказал Джинн Волкоффу, - будем говорить.
   Он взял с древнего  серванта  старенький  "филипс",  воткнул  в  него
кассету с любимым Луи Армстронгом и нажал кнопку "запись".

***

   Телефонный звонок разбудил Филиппова в  шесть  утра.  Трели  телефона
врезались в мозг, как сверла. Еще не проснувшийся полковник взял трубку:
алло.
   -  Извините  за  ранний  звонок,  товарищ  полковник.  Майор   Фролов
беспокоит.
   Остатки сна выбило  из  полковника  мгновенно.  Он  сел  на  кровати,
ответил бодро:
   - Ну здравствуй, Олег Иваныч. Давно жду тебя. Ты где?
   Проигнорировав вопрос. Джинн задал встречный:
   - Мукусеев вышел на вас, Евгений Иваныч?
   - Мы поговорили... Олег! Послушай меня,  Олег.  Ты  можешь  прийти  в
контору? Я гарантирую, что никаких репрессивных мер в отношении тебя  не
будет. Мы разобрались в ситуации.
   Джинн несколько секунд молчал, потом ответил:
   - Навряд ли вы разобрались в ней до конца. Я  и  сам  въехал  в  тему
только сегодня... Вам фамилия Волкофф что-нибудь говорит?
   Теперь озадаченно замолчал Филиппов. Он покосился на  спящую  жену  и
сказал:
   - Да, говорит.
   - Тогда присылайте группу на дачу Ирины. Там вы найдете и Волкоффа, и
видеокассету и три аудиокассеты с его волнующим рассказом.
   - Он жив? - быстро спросил Филиппов. Джинн ненатурально рассмеялся  и
сказал:
   - А что  с  ним  сделается?  Высылайте  группу,  Евгений  Иваныч.  Да
поскорей, а то лапки у них того... онемеют.
   - У них? - переспросил полковник. - У кого - у них? -  Но  из  трубки
потекли гудки отбоя. Филиппов шепотом матюгнулся и быстро  набрал  номер
Кавказова.
   Плыл серенький рассвет.
   Возле  дачи  Ирины  остановились  "москвич"  Филиппова  и  "волга"  с
милицейскими номерами. Из "волги"  быстро  выскочили  четверо  мужчин  и
прошли в дом. Из "москвича" выпрыгнул Филиппов, вошел вслед за ними.
   На полу большой комнаты сидели три человека. Связанные  руки  каждого
как бы  обнимали  колени,  между  коленными  и  локтевыми  сгибами  были
пропущены палки. Такой способ связки полностью обездвиживает пленного.
   - Развяжите меня немедленно, - закричал Антон. Филиппов посмотрел  на
него изучающе, узнал "Мотыля" - Волкоффа и взял со стола лист бумаги.  В
нем Джинн указал время последнего связывания . Прошел уже час.
   - Развяжите, - не глядя бросил Филиппов. Он рассматривал  "натюрморт"
на столе: магнитофон и три  аудиокассеты  стопкой.  Разложенные  на  три
кучки документы, личные вещи,  ножи,  фонари,  радиостанции...  Довольно
выразительно... И - видеокассета!
   Волкофф сидел на полу, растирал руки. Выглядел он  неважно.  Филиппов
кивнул на уголовников: уведите. Потом сел верхом  на  стул,  скептически
посмотрел на американца и спросил:
   - Как же вы здесь оказались, мистер Волкофф?
   - Я американский гражданин и настаиваю на  присутствии  представителя
посольства.
   - Вызовем, - согласился Филиппов. - Не хотите взглянуть  вот  на  эти
бумаги? - Он протянул американцу несколько листочков бумаги.
   - Что это? - спросил Волкофф, но в руки не взял.
   - Постановление о возбуждении уголовного  дела  по  факту  разбойного
нападения на гражданина РФ Мукусеева Владимира  Викторовича,  -  ответил
Филиппов и отложил один лист  в  сторону.  -  Показания  свидетельниц  -
продавщиц магазина, возле которого было совершено нападение. - Полковник
отложил в сторону еще два листочка. - А вот это - фоторобот преступника.
Никого вам не напоминает?
   Волкофф промолчал, а Филиппов усмехнулся и сказал:
   - Должен вам заметить, господин Волкофф, что  согласно  части  второй
статьи  сто  сорок  шесть  уголовного  кодекса   Российской   Федерации,
квалифицированный разбой карается сроком от шести до  пятнадцати  лет...
Про мордовские зоны слышали?
   Волкофф посмотрел на Филиппова с откровенной ненавистью.
   - Что вы хотите? - спросил он.
   - Я хочу вам помочь, - ответил Филиппов. Началась вербовка.

***

   Волкофф хорошо отдавал себе  отчет,  что  попал  крепко.  И  что  его
обязательно попробуют завербовать. И обязательно завербуют,  потому  что
он не хочет шесть лет сидеть в мордовской зоне. Во  время  подготовки  и
переподготовки  он  видел  несколько  учебных  фильмов   про   советские
лагеря... конечно, он как настоящий американский патриот, мог бы сказать
решительное "нет" полковнику Филиппову. Но свободу он любил больше,  чем
американскую мечту и гордый звездно-полосатый флаг.
   Но даже если он отсидит  шесть  лет  в  русском  лагере,  Америка  не
встретит его, как героя  -  еще  до  появления  в  дачном  домике  Ирины
полковника Филиппова он уже предал Америку. Антон оправдывал  себя  тем,
что у него не было другого выхода -  Фролов  быстро  объяснил  ситуацию:
терять ему - Фролову - нечего... Поэтому, если Волкофф не ответит на  те
вопросы, которые сейчас задаст Фролов,  то  просто-напросто  исчезнет  и
даже труп его не найдут. Устраивает вас, мистер, такая перспектива?
   - Это противоречит международным законам, - ответил  Антон  и  Фролов
согласился легко:
   - Конечно, противоречит. Но я-то сейчас сам нахожусь вне закона.  Так
стоит ли мне беспокоиться о  соблюдении  законов?  Давайте  приступим  к
делу, мистер. Времени у нас не так уж и много...
   Результатом "беседы" стали три аудиокассеты,  которые  лежали  сейчас
стопкой на столе. Разумеется, они не имели никакой юридической силы.  Но
если русские передадут их  в  ЦРУ,  на  карьере  Энтони  Волкоффа  будет
поставлен большой и жирный крест.  Он  полностью  перечеркнет  все  годы
успешной и тяжелой работы в разведке.

***

   На "точке 8" посторонние бывали довольно редко, а последнее время как
плотину прорвало - зачастили.  Утром  пятнадцатого  октября  на  "точку"
привезли Волкоффа и двух уголовников. Всех их  доставили  врозь,  и  они
даже не подозревали, что находятся в соседних помещениях.
   С ними сразу начали работать. Филиппов изучал запись "беседы"  Джинна
и Волкоффа. Запись была не очень качественной, и  Филиппову  приходилось
иногда перематывать  пленку  обратно.  Кроме  того,  у  полковника  были
проблемы с английским. Однако запись стоила того,  чтобы  послушать.  По
должности  Филиппов  непосредственно  занимался  югославской  темой   и,
конкретно,  костайницкими  делами...   Опытный   специалист,   аналитик,
полковник  построил  версию  событий,  происходивших  в   Костайнице   в
августе-сентябре. В общем и целом она была весьма близка  к  истине,  но
изобиловала допущениями и белыми пятнами... Слушая  пленки,  оставленные
Джинном,  полковник   находил   недостающие   звенья,   схема   получала
окончательную  завершенность,  но   никакого   удовлетворения   это   не
приносило... Какое, к черту, удовлетворение?

***

   В доме было темно - только слабо светился крохотный глазок светодиода
на панели магнитофона. Ворочался и кряхтел очухавшийся Шанхай. Тошненько
ему было: то, что влип - понятно, а вот во что  влип  -  еще  не  очень.
Интуитивно он понимал, что дело дрянь, что все происходящее  выходит  за
рамки обычной уголовщины.
   ...Джинн сказал Волкоффу:
   - А вот теперь будем говорить.
   - О чем? - хмуро процедил американец.
   - О жизни твоей грешной... и моей не праведной. Но в первую очередь о
твоей.
   - А если не будем?
   - Еще и как будем, друг мой.
   - А эти? - кивнул на уголовников Волкофф. В темноте Джинн  его  кивка
не увидел, но догадался. Он ответил:
   - Ерунда. - И, обернувшись к Шанхаю, спросил:
   - Эй, Юрий Петрович, ты по-английски говоришь?  Или  только  по  фене
ботаешь?
   Шанхай в ответ матюгнулся, а Джинн сказал весело по-английски:
   - Вот видишь, мистер, как все просто.
   - А где гарантии, что ты меня не... - спросил Волкофф, Джинн перебил:
   - Не пори, мистер. В  нашем  с  тобой  ремесле  гарантии  уставом  не
предусмотрены. Назвался груздем - полезай в кузов. Но  немножко  я  тебя
успокою: живой ты еще можешь пригодиться.
   - Спасибо.
   - Не за что, услуга бесплатная... А теперь к делу:  как  ты  узнал  о
кассете?
   - Мы перехватили Мукусеева.
   - ...твою мать! - вырвалось у Джинна. - Каким образом?  Кто  -  "мы"?
Как это произошло?
   Волкофф с ходу начал импровизировать, но Джинн сказал:
   - Эта версия не  катит,  мистер.  Оставь  ее  для  мемуаров...  Если,
конечно, доживешь до того возраста, когда пишут мемуары. Но если  будешь
мне врать, то не доживешь.  Давай  с  самого  начала:  как  ты  узнал  о
кассете?
   - Мы поработали с трактористом... С Зораном Младичем.
   - Та-ак... А как вышли на тракториста?
   - Человек, который продал вам кассету - его брат.
   - Гойко? - удивился Джинн.
   - Он не Гойко, но это не важно.  Он  брат  Зорана  Младича.  А  Зоран
использовал его как посредника.
   - Допустим... Но откуда ты знаешь, что Зоран и Гойко - братья?
   Волкофф помялся, потом сказал:
   - Выключи ты свой  магнитофон,  Олег...  Ты  же  меня  под  монастырь
подводишь.  -  Последние  слова,  про   монастырь,   американец   сказал
по-русски.
   - Нет, я тебя под вербовку подвожу. Повторяю: как вы установили,  что
Зоран и Гойко - братья?
   - У нас есть свой человек в Костайнице, - неохотно произнес  Волкофф.
- Он-то и опознал в убитом Гойко брата Младича.
   - Кто этот человек?
   - Священник.
   - ...твою мать! Никогда я этим сукам не доверял.
   - Я тоже не люблю попов, - поддакнул Волкофф.
   - Это твое личное дело, - ответил Джинн.  Он  вспомнил  священника  и
слова его: "Война ожесточает  сердца,  сын  мой...  слова  ЛюНависть  не
существует. Если ты поэт, то  скорбно  болит  сердце  Кирилла  и  сердце
Мефодия..." Сердце, значит,  болит,  гнида?  -  Это  твое  личное  дело,
мистер. Если я тебя правильно понял, нашу группу держали под колпаком?
   - Да. Но всерьез вас никто не воспринимал. Вначале, по крайней мере.
   - Почему?
   - Да потому, что к приезду группы  Мукусеева  мы  уже  провели  самое
главное мероприятие.
   - Ликвидацию Бороевича?
   - Да.
   - Откуда узнали  про  Бороевича?  -  быстро  спросил  Джинн.  Он  уже
предвидел ответ. И не ошибся.
   - В посольстве работает наш агент.
   - Кто?
   - Этого я не знаю. Агент считается особо ценным, его берегут.
   - Ладно, допустим. Кто провел ликвидацию Бороевича?
   - Снайпер.
   - Слушай, Волкофф, - сказал Джинн по-русски. -  Что  ты  целку-то  из
себя строишь? Я что, каждое слово из тебя тянуть  должен?  Ты  уже  сдал
попа.  Уже  этого  достаточно,  чтобы  в  Штатах  тебя   отправили   под
трибунал... Чего теперь-то тихариться? Говори по существу. Кого-ток увяз
- всей птичке пропасть. Тебя теперь все равно выдоят до последней капли.
Деваться тебе  некуда.  Если  уж  ты  хотел  показать  себя  несгибаемым
мужиком, то с самого начала надо было. А теперь поздно, милый.
   - Не подкалывай, милый, - зло ответил Волкофф. - Если бы ваши провели
официальное задержание, я бы хрен стал говорить. А ты! Ты же убийца!  Ты
поставил меня в безвыходное положение.
   Джинн ухмыльнулся. В темноте Волкофф увидеть  этого  не  мог,  но  он
понял, что Джинн скалится.
   - Понятно, - сказал Джинн. - В условиях  абсолютной  безопасности  ты
готов проявить мужество и героизм... О, ты крутой парень.
   - Давай, давай, показывай свое превосходство, -  ответил  Волкофф.  -
Неизвестно, как бы ты повел себя, если бы тебя  ночью,  в  чужой  стране
прихватил беспределыцик с ножичком...
   - Действительно, - согласился Джинн, - тебе это  неизвестно.  Короче,
давай говорит