е отеле, что и ты. Это было нужно из-за того, что почти нет  времени.
Ни у кого. Ни у чехов, которые  переведут  тебе  деньги,  ни  у  итальянцев,
которые их получат. Ни тем более у тех, кто передаст деньги чеками,  получив
их на свой швейцарский счет от итальянцев. Мы пока не  можем  выяснить,  кто
стоит за всеми переговорами с чехами и итальянцами. Ясно лишь, что это очень
компетентные люди, знающие нашу систему подходов,  наши  правила  агентурной
работы и даже наших резидентов, одного из которых  они  убрали  в  Праге,  а
другого - в Будапеште.
   - Ясно. Тогда я пойду, - сказал Кемаль, - пока. Он вышел из автомобиля  и
зашагал к темно-вишневому "БМВ", стоявшему на  другой  стороне  улицы.  Даже
здесь, в самом центре бывшего  Западного  Берлина,  в  выходной  день  почти
никого не было. Несколько  машин,  редкие  прохожие,  кажется,  все  было  в
порядке. Он оглянулся и сел в автомобиль. Машина Трапакова сразу отъехала.
   - Добрый день, - поздоровался Кемаль.
   - Здравствуйте, - улыбнулся итальянец, показывая зубы.
   По-английски он говорил хорошо, безо всякого акцента, столь  характерного
даже для некоторых итальянцев - жителей Нью-Йорка.
   - Вы хотели со мной встретиться, - холодно сказал Кемаль. Он вдруг понял,
что ему не нужно изображать бизнесмена, возмущенного незаконностью  подобной
сделки с мерзавцами. Он действительно был возмущен и действительно  презирал
своего собеседника, объективно даже помогавшего советской  разведке  выявить
мерзавцев в Западной группе войск. Но сам итальянец об этом, разумеется,  не
знал.
   - Мистер Брандейс, наверное, вам все рассказал, - улыбнулся итальянец.
   Бонелли не смущал подобный холодный прием  американского  бизнесмена.  Он
привык к подобной реакции. Они брезговали здороваться  с  ним  за  руку,  но
совсем не брезговали его деньгами. И это делало его почти философом.
   - Я не знаю никакого Брандейса, - так же холодно  произнес  Кемаль,  -  я
должен только подписать договор и перевести вам деньги со счета,  который  я
узнаю сразу после подписания. Договор при вас?
   -  Да,  конечно,  -  итальянец  достал  договор,  -  здесь,  правда,  нет
адвокатов, - не удержался он от язвительной насмешки.
   Кемаль холодно взглянул на него, но ничего не сказал.
   Он внимательно читал текст. Потом спросил:
   - Здесь все три экземпляра?
   - Конечно.
   - Вы их подписали? На них есть ваша печать?
   - Разумеется, удивился Бонелли, я все приготовил заранее.
   - Я забираю все три экземпляра, - решительно сказал Кемаль.
   - Но мы так не договаривались,  -  заметил  итальянец,  -  как  тогда  вы
сможете гарантировать мне перевод денег?
   - Моего слова вполне достаточно, - заметил Кемаль. - Я не мошенник, чтобы
бегать по улицам от ваших друзей. И потом, мой  договор  с  вами  все  равно
ничего не решает. Где договор с чехословацкой компанией, которая должна  мне
перевести деньги?
   - Он тоже здесь, - достал из "дипломата" вторую серию  договоров  Бонелли
и, не удержавшись, спросил:
   - Эти документы вы тоже заберете с собой?
   Или все-таки подпишете?
   - Конечно, подпишу. И оставлю вам как гарантию, что я эти деньги получил.
Впрочем, нет. Подождите. Здесь не указаны гарантии поставщика.
   - Вашего слова достаточно, - неприятно улыбнулся Бонелли, - и потом,  вам
действительно никуда не скрыться.
   - Я не об этом, - отмахнулся Кемаль,  -  в  случае,  если  по  каким-либо
причинам деньги к вам не поступят, я готов гарантировать  их  пакетом  акций
своей компании. И я дам новый счет, откуда мне  легче  будет  перевести  вам
деньги.
   - Да? - удивленно взглянул на него Бонелли. - Вы  невероятно  благородный
человек, мистер американский бизнесмен. Хотя, говорят, раньше и у  вас  были
проблемы.
   - Какие проблемы? - не понял Кемаль.
   - С техасскими ребятами, - улыбнулся Бонелли. - Там  ведь  были  какие-то
автомобильные аварии.
   Кемаль помрачнел. Он думал, что ту историю все давно забыли.
   Оказывается, у мафии действительно крепкая память. В  восемьдесят  втором
Седлер, Край-тон и их люди едва не убили его, когда поняли,  что  документы,
выкраденные с одного из военных заводов, нужны иностранной разведке.  Тогда,
девять лет назад, ему чудом удалось спастись. А машина Седлера действительно
потерпела катастрофу, когда пыталась столкнуть  в  кювет  автомобиль  самого
Кемаля. Откуда Бонелли мог про это узнать?
   - Может, и были, - ответил он, - я лично  ничего  не  помню.  Держите,  я
подписал договор с этой  чехословацкой  фирмой.  Утром  в  десять  ноль-ноль
деньги должны быть у меня на счете. Здесь Европа, поэтому  можно  переводить
на мой европейский счет в Лионском банке. В десять тридцать я  переведу  эти
деньги вам.
   Вот и все. До свидания.
   Он, не дожидаясь ответа  Бонелли,  вышел  из  машины  и,  перейдя  улицу,
увидел, как к нему снова подъезжает автомобиль Трапакова. Видимо, тот просто
отъехал в конец улицы, чтобы не мешать разговору. Кемаль сел в машину.
   - Ты будешь смеяться, - сказал Трапаков, - но, по-моему, твой итальянский
мафиози привел на хвосте полицейских. За ним кто-то следит. И уже  давно.  Я
видел, как они нервничали, когда вы говорили с ним в машине.  Посмотри,  вон
та машина. И эти ребята тоже. Да и там, в окне, все время  кто-то  стоит  за
занавеской.
   - Может, американцы?
   - Не похоже. Откуда они могли про него  узнать?  Мне  все  это  очень  не
нравится, Кемаль. Вы хоть с ним договорились на завтра?
   - Конечно, договорились. Поехали.  Сидевший  в  машине  Бонелли  даже  не
подозревал, что в  его  автомобиле  установлено  подслушивающее  устройство,
позволявшее офицерам БНД слышать всю их беседу. Через полчаса записанная  на
пленку лента была прослушана самим Вилли Хефнером.
   - Они начали свою игру, - сказал он с улыбкой, - кажется, в этот  раз  мы
утрем нос всем. И русским, и мафии.
   "И американцам", - подумал он, но не сказал об этом вслух.

Берлин. 27 января 1991 года. Западная зона

   Тернера не удивило обращение к нему неизвестного таксиста, знавшего  даже
его имя. Он уже дал себе слово ничему не удивляться в  этом  "вечном  городе
шпионов". Выйдя из машины, он даже  забыл  заплатить  за  проезд,  а  когда,
вспомнив об этом, обернулся, машина уже отъехала.
   Уже подходя к зданию, он заметил камеры скрытого наблюдения и решетки  на
окнах. Дверь открывалась автоматически. Тернер, не удивляясь, вошел внутрь и
услышал знакомый голос Милта Бердена.
   - Я думал, ты не приедешь.
   - Можно было меня предупредить, - улыбнулся Тернер.
   В огромной, почти на весь этаж,  комнате  за  персональными  компьютерами
работали люди. Некоторые были в военной форме.
   - Филиал военной разведки Пентагона, - определил  Уильям,  -  можно  было
сразу догадаться.
   - Уже все понял? - спросил Берден. К нему подошел высокий офицер в  форме
полковника ВВС.
   - Знакомься - Кевин Холт, руководитель военной разведки в Берлине. Это он
здесь командует всем, - показал на полковника Берден, - а это Уильям Тернер,
ведущий специалист ЦРУ. Я тебе о нем рассказывал, Холт.
   - Очень приятно, - протянул руку Холт, - можем подняться ко мне наверх  и
там спокойно переговорим.
   - Пошли, - согласился Тернер. Они поднялись по лестнице на второй этаж и,
пройдя по коридору, оказались в одном из кабинетов. Берден  занял  место  за
столом, показав на стоявшее рядом кресло Тернеру. И только когда тот сел, он
начал говорить.
   - Я уже вчера начал понимать, что не все так гладко, как нам кажется.
   Каким  бы  "вечным  городом  шпионов"   ни   был   Берлин,   но   встреча
представителей сразу трех  разведок  мира  и  мафии  в  одном  отеле  -  это
невероятное совпадение. И уже вчера я начал подозревать  неладное.  А  когда
Хефнер сказал, что  по  случайному  совпадению  сегодня  должны  встретиться
Аньезо  Бонелли  и  Кемаль  Аслан,  я  начал  подозревать  крайнюю   степень
заинтересованности наших немецких друзей  в  этом  деле.  Я  попросил  моего
старого друга Холта подключиться к моему телефону в отеле.  Я  понимал,  что
наш филиал ЦРУ будет под строгим контролем не только советской разведки,  но
и немецкой БНД. Поэтому с самого начала решил  жить  в  этом  отеле.  И  как
только приехал,  позвонил  Холту.  Выяснилось,  что  телефоны  наших  комнат
прослушиваются. Причем  к  сотрудникам  ЦРУ,  прибывшим  вместе  с  Кемалем,
подключились и русские, и немцы. Но самое главное, Хефнер мне врал.
   Они подключились и к моему телефону.
   - Ты помнишь, что он сказал нам, когда вчера позвонил в свой центр?
   - Конечно, помню. Он сказал, что Брандейс встречался  с  какими-то  двумя
неизвестными.
   - Теперь прослушай их настоящую беседу.  -  Берден  включил  стоявший  на
столе магнитофон, послышался голос Хефнера:
   - Что у вас нового?
   - Брандейс встречался с двумя русскими офицерами. Мы  сумели  установить,
кто это такие. Генерал Сизов из военной разведки русских и полковник  Волков
из контрразведки. Они о чем-то говорили в машине, но мы не смогли  подъехать
ближе. И у них в автомобиле были  установлены  скэллеры,  искажающие  запись
наших приборов.
   - Что-о-о? - явно изумился Хефнер и положил трубку.
   - Теперь ты понял? - спросил Берден, - они с нами играют. Я еще вчера  об
этом подумал. Он меня обманул. Невозможно, чтобы немцы не  узнали  офицеров,
встречавшихся с Брандейсом, если, конечно, это не пришельцы. А пришельцам не
нужно проводить подобные махинации.  Это  должны  быть  обязательно  местные
офицеры, которых немцы могли легко вычислить. Поэтому  я  принял  решение  и
рано утром, когда ты ушел завтракать, незаметно  покинул  отель.  И  приехал
сюда. А потом попросил Холта организовать нашу встречу.
   - Но почему немцы скрывают от нас, с кем встречался Брандейс?
   - Этого я пока не знаю. Тут дело не только в  мафии.  Это  нечто  другое,
более серьезное, более важное. Черт побери. Я  всегда  считал  Тэтчер  умной
бабой.
   Она не напрасно была против объединения Германии. У нас еще  будет  много
проблем. Сейчас мы подключились ко всем телефонам в отеле. Прослушиваем  все
разговоры. Я думаю, за Клейтоном  и  его  людьми  сейчас  следят  не  только
русские, но и немцы.  Поэтому  ты  сейчас  поедешь  туда  и  будешь,  громко
возмущаясь, требовать,  чтобы  они  нашли  меня.  Натурально  возмущаться  и
требовать. Нужно, чтобы все поверили, что и я исчез. Немцы будут  думать  на
русских, а русские - на немцев. И это даст нам с Холтом возможность спокойно
прорабатывать наши версии. Ты меня понимаешь?
   - Конечно, понимаю. Берден потер затылок.
   - Я ведь предчувствовал, что этот агент еще задаст нам много хлопот.
   Не могу понять главного: почему он упрямо сидит в Западной зоне?  Почему,
как огня, боится Восточной зоны?
   - Может, он не хочет возвращаться к русским? - пошутил Тернер.
   - Да нет, я не об этом. Почему советская разведка оставила его в Западном
Берлине? Что такого важного они собираются сделать именно сегодня и  завтра?
Почему он не уходит? Почему? -  стукнул  Берден  кулаком  по  столу.  Потом,
помолчав, добавил:
   - И какой интерес  у  БНД  скрывать  связи  русской  военной  разведки  с
представителями мафии? Почему Хефнер не сказал мне правду?  Все  завязано  в
один тугой узел, и не знаешь, с  какого  конца  начать  расследование  этого
дела. А у нас в запасе только сегодняшний день.
   - Что я должен делать? - поднялся Тернер.
   - Только то, что я тебе сказал. И ничего от  себя  .не  придумывай.  Этот
"Гранд-отель" и так превратился в центр всех событий.
   Дверь открылась, и вошел Холт.
   - У нас есть новости, Милт, - сказал он, протягивая лист бумаги.
   Берден быстро взглянул.
   - Когда? - спросил он.
   - Сегодня ночью. Он пытался изнасиловать немку в ее доме.
   - В пять часов  утра,  -  брезгливо  поморщился  Берден  и,  обращаясь  к
Тернеру, пояснил:
   - Сегодня ночью убит  полковник  Волков.  Тот  самый  офицер  из  военной
контрразведки русских, который встречался вчера с Петером Брандейсом.
   Это сообщение из полиции. Он якобы пытался изнасиловать  женщину,  и  она
его застрелила. В пять  часов  утра.  Представляешь,  он  специально  к  ней
приехал, чтобы ее насиловать и быть убитым! Какая глупость!
   - Мне это тоже не нравится, - кивнул Холт, - может,  ребята  Хефнера  все
организовали сами? У меня в полиции есть свой человек. Он сейчас передал нам
информацию по этой  женщине.  Мои  сотрудники  уже  проверяют  ее  по  нашим
компьютерам.
   - Это быстро? - спросил Беден.
   - Через две-три минуты мы будем все знать, - ответил Холт.
   - Не уезжай,  -  сказал  Берден,  -  подожди  немного.  Можешь  объяснить
Клейтону, что таксист тебя не правильно понял. Или лучше скажешь, что  вышел
на другой улице,  подозревая,  что  за  тобой  следят.  Клейтон  помешан  на
советских шпионах, и он тебе сразу поверит. Падение  стены  стало  для  него
сущим кошмаром.
   Ему, по-моему, даже  ночью  снятся  советские  танки  под  балконами  его
квартиры.
   - Бонелли вернулся в свой номер и кому-то позвонил в Восточный сектор.
   Сейчас мы устанавливаем, кому именно, - продолжал Холт, - хотя по  голосу
мы считаем, что это был Брандейс. Сейчас идет идентификация его голоса.
   - О чем они говорили? - спросил Берден.
   - Ни о чем конкретном. Можешь прослушать внизу пленку. Просто  передавали
друг другу приветы. И договорились о встрече  через  два  часа  в  ресторане
"Золотой лев".
   - Я все-таки хотел бы прослушать пленку, - пробормотал  Берден.  -  Важно
уловить все нюансы их разговора.
   - Мои шифровальщики уже работают, - заметил  Холт.  -  Почему  вы  в  ЦРУ
всегда считаете себя умнее других, Милт? Это у вас у всех  такой  непонятный
синдром.
   - Хорошо, - улыбнулся Берден, - пусть этим занимаются твои люди.
   В комнату вошел сотрудник Холта, протянул полковнику еще один листок.
   Это был молодой темнокожий парень, афроамериканец.
   - Данные нашего анализа, сэр, - доложил  он,  -  Софи  Хабер.  Она  давно
работает на КГБ.
   - Все правильно, - сказал Берден, - и они  хотят,  чтобы  мы  поверили  в
такую  глупую  версию.  Полковник  военной  контрразведки  Советской   Армии
накануне важнейшей операции в пять часов утра едет в  другой  конец  города,
чтобы изнасиловать женщину, которая, конечно, случайно  оказывается  агентом
КГБ. Как все это глупо, Холт.
   - Это не я придумал, Берден, -  невозмутимо  заметил  полковник,  -  наши
немецкие друзья. Или наши русские друзья. Сейчас у нас появилось  так  много
друзей, что невозможно стало работать. Куда ни плюнешь, везде наши люди.
   Он повернулся и вышел из кабинета.
   - Езжай к Джорджу Клейтону, - приказал Берден, - сядьте всем  отделом  на
шею Кемаля Аслана и не спускайте с него глаз. Пусть Клейтон задействует всех
людей, которые у него есть в Берлине. Скажи, что это его самый главный  шанс
в жизни.
   - Понимаю.
   - И будь осторожен, - непонятно почему тихо попросил Берден,  -  кажется,
англичанин был прав. В этом "городе  шпионов"  можно  всего  ожидать,  -  он
помолчал и еще тише добавил:
   - Даже выстрела в спину от недавних друзей.

Берлин. 27 января 1991 года. Восточная зона

   Сегодня он проснулся позже  обычного,  благо  был  выходной  день.  После
командировки, самой тяжелой за всю его жизнь, майор Евсеев хотел  отдохнуть.
Он даже приготовил деньги, чтобы поехать к Еве. Она брала с господ  офицеров
не сто марок, как другие,  а  сто  пятьдесят.  Но  дело  свое  знала.  Самое
главное, он отвязался от этих денег. Теперь у  него  в  хранилище  идеальный
порядок, и никакая комиссия ему не страшна.
   Он привычно поставил кофеварку,  потер  заросшее  лицо.  По  воскресеньям
бриться не стоит. А Ева его примет в любом виде. Евсеев давно  уже  отправил
семью в Воронеж, к теще, и жил один. Так было и экономнее, и спокойнее. Жена
любила совать нос не в свои дела, смотреть его бумаги, давать ценные советы,
как лучше и экономнее расходовать деньги. При  одной  мысли  о  ней  у  него
портилось настроение. Типичная дура. Со своим десятиклассным образованием  и
"пэтэушными" знаниями швеи-мотористки. Настроение начало  портиться,  и  он,
вытащив из холодильника бутылку дорогого коньяка "Бисквит", плеснул  немного
в стакан. Жидкость была  приятной,  он  умел  ценить  подобные  напитки,  на
которые не жалел денег. Дорогие коньяки ему дарили  и  сослуживцы,  знавшие,
как много зависит от руководителя финансовой службы.
   После коньяка настроение стало значительно лучше, и он, выпив  кофе,  уже
твердо решил ехать к Еве, когда раздался  телефонный  звонок.  Он  несколько
секунд размышлял, стоит ли вообще подходить к аппарату,  но  затем  все-таки
поднял трубку.
   - Евсеев, - услышал он тяжелое дыхание генерала Матвеева.
   - Да, это  я.  "Неужели  заставит  работать  в  воскресенье?  раздраженно
подумал майор. -Нет, притворюсь больным и не поеду ни за что".
   - Ты чем сейчас занимаешься?
   - Завтракаю, -  он  постарался  вложить  в  это  слово  все  недовольство
неожиданным звонком.
   - Дома, кроме тебя, кто-нибудь есть? - непонятно почему спросил генерал.
   - Никого. Вы же знаете, я один.
   - У тебя в запасе пять минут. Пять минут, Евсеев, ты меня понял?
   - Не... а... что...
   - Идиот, раздраженно сказал генерал,  -  убирайся  из  дома,  сукин  сын,
сейчас за тобой приедет КГБ. Ромашко где живет, знаешь?
   - Да.
   - Беги к нему. Возьми машину Ромашко и езжай в Потсдам. Ты знаешь,  куда.
Только быстро, и генерал положил трубку.
   У Евсеева упала на пол чашка. Он сел на стул в  одних  трусах,  задумчиво
потер плечо. Потянулся за коньяком. Налил в стакан, выпил, и только  тут  до
него дошло, что именно сказал генерал. Он вскочил на ноги.  Черт  возьми!  У
него ведь совсем нет времени Он  посмотрел  на  часы.  Заметался  по  кухне,
выбежал в .столовую. Достал костюм, рубашку, галстук. Наверное, нужно быть в
форме, хотя нет, это тоже не правильно. В форме его  сразу  узнают  и  может
остановить любой патруль. Он уже надел рубашку,  когда  подумал,  что  нужно
было поменять и майку.
   Свежие майки лежали в шкафу. Но он и так потерял много  времени.  Натянул
носки.
   Бросился к батарее, где  прятал  пакет  с  деньгами.  Пять  тысяч  марок.
Рассовал их по карманам. В спальне отодвинул  кровать  и,  подняв  ковролин,
достал из тайника небольшой мешочек с драгоценностями. Кажется, все.
   Он обошел две свои комнаты. Документов здесь нет, ценностей тоже.
   Бросился к холодильнику, где стоял коньяк. Схватил  бутылку:  жалко  было
оставлять. Сделал несколько солидных глотков  и  положил  бутылку  на  стол.
Потом, подумав, все-таки запихал ее в карман пальто. Как хорошо, что у  него
есть штатское пальто и шляпа.  Он  оделся,  еще  раз  осмотрел  все  вокруг,
почему-то плюнул на прощанье и вышел из квартиры, закрыв дверь.
   Он осторожно выглянул из подъезда. Но все было спокойно.  Улица  военного
городка была пустынна. Он  вышел  и  подбежал  к  соседнему  дому,  где  жил
Ромашко. Вбежал в подъезд, быстро поднялся наверх.  Позвонил.  Дверь  открыл
бледный подполковник.
   - Что случилось? - спросил Ромашко.  Евсеев  шагнул  в  квартиру,  закрыв
дверь.
   - Тебе не звонили?
   - Нет, - удивился Ромашко, - а что произошло? Сегодня же воскресенье.
   Мы хотели пойти с детьми погулять. У тебя такой вид...
   - Мне нужна твоя машина, - быстро сказал Евсеев. Из  спальни  послышалось
недовольное ворчание жены подполковника. Ромашко оглянулся.
   - Я не понимаю, что происходит.
   - Давай ключи от твоей машины, дурак, прошипел Евсеев.
   - Да-да, конечно, - подполковник поспешил в комнату и через минуту  вынес
ключи, - а ты не знаешь, что случилось?
   - Ничего, - Евсеев, схватив ключи, уже бежал к гаражу.
   Когда он выезжал из военного городка, то увидел,  как  в  город  въезжает
сразу несколько автомашин. "Кажется, генерал меня  спас",  -  с  облегчением
подумал Евсеев. О себе он не беспокоился. Если они  убитого  Янчораса  будут
искать год, то на  живого  человека  уйдет  еще