о  Германии  в  НАТО.  Они  согласились
практически на все!
   Обезумевшие от радости Коль и члены его делегации не спали всю ночь.
   Крючкову  исправно  докладывали  о  криках  радости,   коими   оглашалась
резиденция немцев до самого утра. Забыв об элементарной осторожности, забыв,
что находятся на территории другой страны, немцы ликовали до утра. Это  было
не просто чудо.
   Это было гораздо большее, на что  могли  рассчитывать  сами  немцы.  Даже
Геншер  позже  в  своих  воспоминаниях  признается,  что  столь  откровенная
уступчивость Горбачева и Шеварднадзе приятно удивила их всех. А Генсек и его
министр иностранных дел вернулись в Москву с чувством выполненного долга.
   Позже маршал Ахромеев расскажет Крючкову, под Каким нажимом  Горбачева  и
Шеварднадзе принималось решение о  скорейшем  выводе  советских  войск,  как
протестовал командующий Западной группой войск генерал  армии  Беликов,  как
робко пытался возражать Моисеев, как злился Язов. Но  они  ничего  не  могли
сделать.
   Опозоренная тбилисскими и бакинскими событиями армия,  которую  втягивали
каждый раз в позорные противостояния  с  народом,  не  могла  сопротивляться
такому прессингу высших должностных лиц государства.
   Именно тогда, в те весенние дни, Крючков впервые  почувствовал,  нет,  он
еще не понял, просто почувствовал, что происходит нечто невразумительное, не
совсем правильное, не поддающееся логике и той инерции движения,  в  которую
он верил.
   Чебриков и Лигачев, не  любившие  Шеварднадзе,  к  тому  времени  уже  не
обладали той реальной силой, с помощью которой можно было  строить  какие-то
планы. Из Политбюро последовательно  удалялись  любые,  самые  яркие,  самые
сильные личности, способные в нужный момент восстать  против  Горбачева.  Но
Яковлев и Шеварднадзе оставались. Крючков, лояльно относившийся  к  министру
иностранных дел  до  объединения  Германии,  вдруг  понял,  что  их  внешняя
политика   не   просто   "примат   нового   мышления",   а   нечто   другое,
невразумительное и шаткое.  Тогда  КГБ  начал  разработку  и  против  самого
Александра Яковлева, ставшего при Горбачеве его  "идеологическим  Сусловым",
только с  противоположным  знаком.  Конечно,  самого  Яковлева  КГБ  не  мог
контролировать. На это не мог дать согласие даже Крючков.
   Член Политбюро ЦК КПСС был вне компетенции  его  сотрудников.  Но  связи,
разговоры, сотрудники Яковлева - все это теперь было под  жестким  и  четким
контролем  сотрудников  КГБ.  Примерно  такую  же  политику  Крючков   начал
проводить  и  по  отношению  к   Шеварднадзе,   разрешив   даже   установить
прослушивающую  аппаратуру  у  Теймураза  Степанова,  ближайшего   помощника
Шеварднадзе.
   Министр иностранных дел оказался трудным орешком.  Он,  очевидно,  понял,
что кольцо вокруг  него  сжимается,  и  сам  выступил  с  просьбой  о  своей
отставке.
   Провал в Европе был настолько очевидным и оглушительным, что  не  принять
отставку Шеварднадзе Горбачев уже не мог. Именно тогда он и поручил Крючкову
разработать вариант введения чрезвычайного  положения  в  стране  на  всякий
случай.
   И председатель КГБ вдруг  с  радостью  почувствовал,  что  может  обрести
союзника в лице самого президента.
   Теперь, ожидая известий из Германии,  он  снова  и  снова  вспоминал  все
перипетии объединения этой страны. И снова волновался за  Юджина,  сознавая,
как трудно ему придется. В этот момент вошедший офицер доложил, что  к  нему
приехал Шебаршин.
   - Да-да, - быстро сказал Крючков, вставая. Он обрадовался  этому  визиту,
еще не зная, что скажет начальник советской разведки.
   Шебаршин вошел.
   - Владимир Александрович, - с порога заявил начальник ПГУ, - мы  получили
сообщение из Болгарии. Сотрудникам ЦРУ удалось достать фотографию настоящего
Кемаля Аслана. Мы не сумели их остановить.
   Крючков опустился в кресло. И снова вспомнил тот вечер  в  Архызе,  когда
так радовались немцы. Или они уже предвидели все остальное?

Берлин. 24 января 1991 года
(продолжение)

   Сотрудники ГРУ очень не любили работников  КГБ,  считая  последних  почти
наследниками Берии и Ежова, высокомерными и  заносчивыми.  В  свою  очередь,
профессионалы КГБ платили ГРУ той же  монетой,  считая  военных  разведчиков
слишком самостоятельными и наглыми. Практически  в  огромной  стране  только
такая организация, как ГРУ, не подчинялась и не  входила  в  структуру  КГБ.
Зачастую аналитические отделы КГБ лучше знали, чем занимаются в  ЦРУ,  и  не
знали конкретных направлений работы Главного разведывательного управления. И
хотя по статусу председатель КГБ, особенно такой,  как  Андропов,  входил  в
состав высшего руководства страны, а о руководителе ГРУ не знали многие даже
в Генеральном штабе или  в  аппарате  Министерства  обороны,  тем  не  менее
военные разведчики много раз доказывали, что едят хлеб  не  зря  и  приносят
довольно  ощутимую  пользу  своему  государству.  Правда,  при  этом   часть
информации по взаимной договоренности они должны были передавать в КГБ,  где
и готовились аналитические справки для членов Политбюро ЦК КПСС.
   Считалось, что военные разведчики  этого  сами  сделать  не  смогут,  что
вызывало  еще  большую  напряженность  и  недоверие  в  обеих  организациях.
Формально  ГРУ  также  имело  своего,  не  менее  влиятельного  человека   в
Политбюро. В годы застоя это был маршал Устинов, министр обороны СССР.  Если
учесть, что между Андроповым и Устиновым было нечто похожее  на  дружбу,  то
соперничество КГБ и ГРУ  не  выливалось  в  открытые  столкновения,  которые
начали происходить после того, как сняли Соколова и убрали из КГБ Чебрикова.
И хотя Крючков и Язов делали все, чтобы наладить прежние "мирные отношения",
неприязнь сотрудников КГБ и ГРУ была слишком очевидна, чтобы ее  можно  было
скрывать.
   Генерал Сизов приехал к командующему в некотором смятении. Он  знал,  чем
занимался в КГБ  генерал  Дроздов,  и  срочный  визит  сюда  этого  генерала
госбезопасности не предвещал,  по  его  мнению,  ничего  хорошего.  Войдя  в
кабинет командующего Беликова, он еще  больше  помрачнел.  За  столом  сидел
генерал Матвеев, тот самый, который должен был отправить самолет с  деньгами
завтра в Москву. Напротив него сидели генерал Дроздов  и  полковник  Макеев,
резидент КГБ в Берлине, у которого были  давние  неприязненные  отношения  с
Сизовым.
   - Заходите, - разрешил Беликов, - это генерал Сизов из ГРУ, - пояснил он,
- обращаясь к Дроздову. Тот кивнул.
   - Кажется, мы знакомы.
   - Да, - сдержанно подтвердил Сизов, - знакомы.
   В отличие от генерала Сизова командующий Западной группой  войск  генерал
Беликов был фронтовым офицером и не делил сотрудников  спецслужб  на  КГБ  и
ГРУ. Как и все армейские офицеры, он немного настороженно относился к  любым
разведчикам и контрразведчикам, ко всяким представителям спецслужб,  но  как
настоящий военный он четко сознавал значение этих служб  и  всегда  старался
поддерживать с ними рабочие отношения.
   - Что-нибудь произошло? -  спросил  Сизов,  кивком  головы  здороваясь  с
Макеевым и протягивая руку Беликову. Только затем он протянул руку  Матвееву
и наконец поздоровался с Дроздовым. Тот усмехнулся, заметив,  как  Сизов  не
стал здороваться с младшим по званию Макеевым. Сизов сел рядом с  Матвеевым,
словно заранее подчеркивая, что представляет здесь  корпоративные  армейские
связи.
   - Мы  ждем  генерала  Дранникова,  -  сухо  подтвердил  Беликов.  Ему  не
понравилось, что Сизов не стал здороваться с Макеевым. Через минуту вошел  и
генерал Дранников. Это был руководитель Волкова, и вся информация с  мест  в
конечном итоге концентрировалась у него. Дранников был честным и  порядочным
офицером, чем немало раздражал  и  некоторых  своих  подчиненных,  и  самого
Сизова,  считавшего,  что  время  бессребреников  давно  прошло.   Дранников
поочередно пожал всем руки, в том числе  и  полковнику  Макееву,  и,  словно
случайно, сел рядом с прилетевшим из Москвы Дроздовым.
   - Кажется, все в сборе, - подвел итоги Беликов,  -  слово  имеет  товарищ
Дроздов.
   Он, как и все остальные, прекрасно знал, кем является прилетевший и какое
звание имеет. Но по договоренности с Макеевым представлял одетого в штатский
костюм Дроздова лишь как товарища, прилетевшего из Москвы.
   Дроздов осмотрел всех присутствующих и начал  говорить  тихим,  спокойным
голосом.
   - Несколько дней назад в Праге был убит резидент Комитета государственной
безопасности полковник Валентинов. Он был нашим представителем  в  Германии,
где действовал со специальным заданием.
   Сизов молчал. "Неужели им что-то известно?" - думал он, ничем не  выдавая
своего волнения.
   - Расследование обстоятельств гибели Валентинова ничего не дало.
   Пражские детективы так и не смогли выйти на след убийцы, понять -  почему
и кто  совершил  это  загадочное  преступление.  -  Беликов  нахмурился.  Он
единственный был не совсем в курсе этого дела. У него  и  без  того  хватало
проблем, особенно с авиационными частями. Канцлер Коль настаивал,  чтобы  их
выводили первыми. Немцы к началу девяносто первого года уже  считали  вправе
диктовать, когда и что полагается выводить из Германии. На одну из  особенно
настойчивых просьб удалить раньше времени  авиацию  из-под  Берлина  Беликов
мрачно напомнил, что когда они  входили  в  Берлин  в  сорок  пятом,  то  не
спрашивали ни у кого разрешения. После этого немцы перестали с ним  общаться
так тесно и начали осторожный зондаж самого  Горбачева,  чтобы  со  временем
убрать столь строптивого командующего.
   -  Мы  считаем,  что  это  преступление  было   совершено   в   связи   с
расследованием, которое проводил Полковник Валентинов в Восточной  Германии,
- продолжал спокойным голосом  Дроздов.  -  Учитывая,  что  секретность  его
поездки была абсолютной, мы приняли решение начать проверку всей  линии,  по
которой могли идти сообщения Валентинова.
   Дранников тяжело вздохнул. В  первую  очередь  это  должно  касаться  его
людей. Убит прибывший из Москвы резидент КГБ, а они ничего об этом не знают.
И хотя Валентинов убит в Праге, тем  не  менее  вполне  очевидно,  что  нити
расследования должны привести сюда,  в  Германию.  А  вот  генерал  Матвеев,
сидевший рядом с Сизовым, явно волновался. Он ничего  не  знал  об  убийстве
полковника КГБ, но вдруг подумал, что устранение  резидента,  прибывшего  из
Москвы, могло  произойти  только  с  согласия  самого  Сизова.  И  несколько
опасливо посмотрел на сидевшего рядом генерала.
   - Валентинов сообщил нашему связному перед самой своей смертью, что имеет
документы, которые могут прояснить многие обстоятельства. В том числе  и  по
хищениям в Восточной Германии, - продолжал Дроздов.
   Вот теперь Матвеев  явно  испугался.  Он  даже  вздрогнул,  посмотрев  на
Сизова. Неужели они посмели убрать  полковника  КГБ?  На  Сизова  это  очень
похоже.
   Матвеев всегда боялся этого человека.
   - Мы считаем, что должны начать комплексную проверку  и  выяснить,  какие
документы имел в виду погибший резидент, - закончил Дроздов.
   - Документов не нашли? - нагло спросил, чуть улыбаясь, Сизов.
   - Представьте, нет. Не нашли.
   - Это плохо, - он смотрел в глаза Дроздову, - может,  убийцы  унесли  эти
бумаги с собой? Дроздов выдержал его взгляд.
   - Он сказал, что бумаги спрятаны в надежном месте. Их с ним  не  было,  -
ответил генерал КГБ.
   - Как это важно, - Сизов все-таки первым отвел глаза, - теперь  мы  будем
знать, что именно нам искать.
   - Мы постараемся найти все бумаги. Кроме того, - вдруг сказал Дроздов,  -
через  три  дня  из  Москвы  прилетит  комиссия   по   проверке   финансовой
деятельности группы  войск.  Я  думаю,  генерал  Матвеев  поможет  ревизорам
разобраться в его хозяйстве. Нам важно знать, что именно имел в виду  убитый
резидент. Это ни в коем случае не знак недоверия  ко  всей  Западной  группе
войск. С одной стороны, это  очевидная  плановая  проверка,  а  с  другой  -
необходимое уточнение некоторых деталей, чтобы несколько сузить  нужный  нам
круг поисков преступников.
   Генерал Матвеев явно смутился. Он  так  смутился,  что  генералу  Сизову,
сидевшему рядом, пришлось наступить ему на ногу и громко сказать:
   - Это правильно. Нужно проверить все  досконально.  Особенно  сейчас  это
легко сделать, когда все деньги начали менять.
   Матвеев изумленно уставился на него, не понимая, о чем  говорит  генерал.
Ведь Евсеев убеждал, что успел все рассказать Сизову. А тот вдруг так  легко
идет на эту проверку.
   - Да, конечно, - согласился Дроздов, -  именно  сейчас  все  будет  легче
проверить. Чтобы раз и навсегда положить конец всяким разговорам  о  хищении
имущества в Западной группе  войск.  Наши  газеты  уже  соревнуются  друг  с
другом, кто больнее и сильнее ударит по армии.
   - Давно пора это кончать, - не  сдержавшись,  стукнул  кулаком  по  столу
Беликов.
   - Это уже вне пределов моей компетенции, - заметил Дроздов.
   - Мы окажем вам помощь, - кивнул Дранников, - у нас  ведущий  специалист,
мой заместитель полковник Волков, вылетел  сегодня  в  Москву.  Он  вернется
завтра вечером, и мы сумеем  продумать  план  мероприятий  по  оказанию  вам
нужной помощи.
   - Большое спасибо, - вежливо поблагодарил Дроздов, - у вас  ведь  гораздо
больше возможностей, чем у наших товарищей.
   Макеев не стал возражать, но по его недовольному виду все поняли, что и у
полковника имеется неплохая сеть своих личных осведомителей. Просто в  армию
он обычно не лез. Это была  епархия  военной  контрразведки,  которую  здесь
представлял генерал Дранников.
   Сизов понял, что отмолчаться не удастся.
   - Мы готовы также подключиться, - глухо сообщил он, - если чем-то  сумеем
помочь, -  всегда  готовы.  Но  у  нас  нет  никаких  сведений  по  убийству
полковника Валентинова. Если бы таковые имелись, мы бы их давно  передали  в
службу полковника Макеева.
   - Не сомневаюсь, - очень серьезно сказал Дроздов.
   - У вас все? - спросил Беликов.
   - Да, - подтвердил приехавший гость.
   - Значит, так, - громким голосом подвел итог  командующий,  -  я  получил
устное указание министра обороны оказать приехавшим всяческую помощь.
   Подчеркиваю  -   всяческую.   Генералов   Сизова   и   Дранникова   прошу
задействовать свои службы для успешного расследования  обстоятельств  смерти
резидента КГБ. Генерала Матвеева прошу подготовить свои службы  и  отделы  к
организации проверки любого объекта, на который будет указано прибывшими  из
Москвы гостями. Никаких ограничений быть не должно.  У  товарищей  наверняка
будет допуск.
   - Разумеется, - подтвердил Дроздов.
   - Теперь насчет финансовой отчетности. Кто у вас занимается финансами?
   - спросил Беликов у Матвеева.
   -  Начальник  отдела  майор  Евсеев,  товарищ   командующий,   -   четко,
по-военному ответил уже несколько пришедший в себя генерал Матвеев.
   - Где он сейчас?
   - Улетает утром с деньгами в  Москву,  товарищ  командующий.  В  связи  с
обменом денег.
   - Когда прибудет?
   - Завтра.
   - Хорошо. Скажите, чтобы подготовил всю документацию. Приехавшие ревизоры
наверняка захотят все посмотреть.
   - Я думаю, не все, - вмешался Дроздов, - только выборочно.
   - Для этого и нужно все подготовить, - кивнул Беликов. - Все свободны.
   Сизов и Матвеев вышел первыми. И вместе спустились вниз, выходя на улицу,
так ничего и не сказав друг другу - Виктор  Михайлович,  -  громко  попросил
Матвеев, - может, я поеду на вашей машине? Я хочу послать своего адъютанта к
майору Евсееву.
   Сизов молча кивнул.
   Оба генерала сели в машину, и водитель Сизова плавно отъехал от штаба.
   - Что ты про все это думаешь?  -  нервно  спросил  Матвеев.  Сизов  молча
показал на своего водителя. Он  доверял  этому  прапорщику,  но  есть  вещи,
которые лучше не обсуждать даже в присутствии тех, кому доверяешь.  "Предают
только свои", - любил повторять Сизов. На людях и  по  телефону  они  всегда
обращались только на "вы",  подчеркивая  некоторую  отстраненность  друг  от
друга.
   Ему  шел  уже  пятый  десяток,  но  это  был  высокий,  красивый   хорошо
одевающийся мужчина, с всегда уложенными и коротко  подстрижеными  волосами,
едва тронутыми сединой. Резкие волевые черты лица делали его привлекательным
для женщин. Сейчас Сизов  показал  на  водителя  жестом,  попросив  Матвеева
замолчать.
   - Коля, - попросил он водителя, - давай к парку Сан-Суси.
   Водитель кивнул головой. Он знал, что генерал любил гулять в этом  парке.
Через пятнадцать минут они были на месте. Генералы вышли из машины и пошли к
фонтанам. Редкие  прохожие  с  удивлением  смотрели  на  генеральскую  форму
Матвеева, спешившего за Сизовым.  Только  когда  они  отошли  достаточно  от
машины, Виктор Михайлович молча процедил:
   - Главное - не суетиться понапрасну, генерал.
   - Тебе легко говорить, - возразил Матвеев, - а начнется проверка, и  меня
сразу схватят за жопу. Сизов поморщился.
   - Еще ничего нет, а ты уже наложил в штаны.
   - Иди ты к черту! - разозлился Матвеев. - Я знаю, как они проверяют.
   Приедет целый полк проверяющих, и все до  винтика  подсчитают.  А  у  нас
твоих неучтенных денег несколько сот миллионов.
   - Это ты сам виноват, - заметил Сизов, - я тебя предупреждал,  что  будет
реформа. А ты со своим умником Евсеевым  все  отмахивался.  Считали,  что  я
паникую. Так вам и надо.
   - Я скажу, чтобы он не привозил сюда  денег,  -  запаниковал  отчаявшийся
Матвеев, - любая проверка выявит такое количество.
   - С ума сошел? - раздувая ноздри от бешенства, спросил Сизов. - Это  твои
деньги, что ли? Комиссия, может, их и не найдет. А до  нас  с  тобой  быстро
доберутся. И вот тогда ты действительно останешься без своей задницы.
   - А тебе ничего не будет? - с вызовом спросил Матвеев.
   - И мне будет нехорошо, - признал Сизов, - поэтому давай не паниковать, а
что-нибудь придумывать.
   -  Каким  образом?  -  плачущим  голосом  спросил  Матвеев.  -  Ты   хоть
представляешь себе, что это такое? Такой объем? Куда  я  их  дену,  все  эти
ящики с деньгами? Да и на счет какой-нибудь не успею зачислить. Просто никто
не примет.
   - Какой счет? - не понял Сизов.
   - На банковский счет, - пояснил Матвеев, - здесь, в Германии,  их  только
мы можем принять. Или какая-нибудь фирма, торгующая с  нами,  которой  нужно
такое количество новых советских денег.
   - Торгующая с нами? - задумчиво переспросил  Сизов.  -  Кажется,  я  знаю
такую фирму. Который час?
   - Уже половина шестого.
   - Мне нужно будет срочно связаться с Волковым, - решил Сизов, - возможно,
я сумею найти такую фирму.
   - А Волков действительно улетел в Москву?
   - Конечно. Я его послал туда заранее, встретить твоих  людей.  Он  должен
был прилететь с ними. Теперь нужно решить, куда пойдут эти деньги. А  вместо
них на счет в банке будет зачислена валюта в немецких марках. Такой  вариант
подходит?
   - Только не в немецкий банк, - попросил Матвеев, - в любую другую  страну
пусть переводят.
   - Это мы решим, - отмахнулся Сизов, - значит, самолет должен прилететь  с
деньгами обратно в Берлин. Но сами деньги не должны вернуться к вам. Верно?
   - Все правильно.
   - Хорошо, генерал. Мы что-нибудь придумаем. У нас,  кажется,  есть  такая
фирма, которой очень понадобятся советские деньги. И в большом количестве, -
повторил он.
   - Виктор, - вдруг спросил Матвеев, - я хотел у  тебя  узнать.  Это  очень
серьезно...
   - Что-нибудь еще? - насторожился Сизов.
   - Как погиб Валентинов?
   - Откуда я знаю? Ты ведь слышал, что сказал наш гость. Его убили в Праге.
   - Ваши ребята тут ни при чем?
   - Да ты что! - почти искренне возмутился Сизов. - Разве мы  пошли  бы  на
такое?
   - Ладно, - махнул рукой Матвеев, -  считай,  что  я  тебя  ни  о  чем  не
спрашивал.
   Они повернулись и пошли к машине. Сизов подумал, что впереди у него будет
долгая ночь.

Лэнгли. 25 января 1991 года

   В кабинете у Эшби на этот  раз  собрались  все  -  сам  хо