ространялось  и  на  его  вице-канцлера,
сделавшего  поистине  гигантские  усилия  в  деле  налаживания  отношений  с
Москвой, стоявшего у истоков разрядки и по праву называемого,  как  и  Генри
Киссинджер, "великим магистром человеческих отношений".
   Сидя  в  кабинете  Коля,  он  слушал  уверенные  рассуждения  канцлера  о
возможности быстрейшего экономического сращивания рассеченных прежде  частей
единой Германии. Геншер был больший прагматик,  чем  Коль,  и  знал,  что  в
Восточной  Германии  не  все  зависит  только   от   объективных   факторов,
сдерживающих экономический рост.  В  немалой  степени  там  были  и  факторы
субъективные. Но сейчас его более всего волновали другие проблемы.
   - Мы разрешили нескольким компаниям скупать имущество и оружие у Западной
группы войск, - осторожно заметил  Геншер.  -  Может,  нам  стоит  несколько
активизироваться?
   - Да, - согласился канцлер, - но вы знаете, меня ничего так не  поражает,
как масштабы коррупции в этих войсках. Они готовы продавать все, что угодно.
Это какое-то массовое помешательство.
   - Они знают, что уходят, и поэтому им все равно, - пожал плечами Геншер.
   - Это наша самая большая проблема, - задумчиво произнес канцлер. -  Любые
события в Москве отражаются на нас.  Достаточно  Горбачеву  заболеть,  чтобы
курс марки резко пошел вниз. Никто до  сих  пор  не  верит  в  окончательную
реальность объединения.
   - Нужно настаивать, чтобы они выводили как можно быстрее войска, -  понял
Геншер. - Я поговорю с новым министром иностранных дел.
   - Сроки нужно максимально сократить, - заметил канцлер,  -  до  девяносто
четвертого года в Советском Союзе может  произойти  все  что  угодно.  Новый
лидер может даже остановить процесс вывода  своих  армий  из  Германии.  Нам
нужно торопиться. И насчет активизации наших усилий вы тоже правы. Меня  так
волнуют все эти проблемы. Я не  буду  чувствовать  себя  спокойно,  пока  из
Германии не уйдет последний советский солдат.
   - Если бы их не было в Германии сегодня, мы бы уже завтра могли  признать
независимость Хорватии и Словении, - вдруг очень тихо сказал Геншер.
   - Что? - изумился канцлер. -  Мы  можем  признать  их  независимость?  Вы
действительно об этом думаете?
   - Пока только как о возможном варианте, лет через пять-десять, -  заметил
Геншер, - хотя события в Югославии идут по  своему  сценарию  и  распад  уже
неизбежен. Нужно признавать независимость этих стран. Рано  или  поздно  мир
признает эти реалии.
   - Но это нарушение Хельсинкских договоренностей, - напомнил  Коль.  -  Мы
вместе с Югославией подписали  объединенный  пакт  о  нерушимости  границ  в
Европе.
   - Там, кажется, была и подпись Хонеккера, - лукаво заметил Геншер,  -  но
такой страны уже больше просто не существует. Русские ведь  подписывали  эти
договоренности только для закрепления границы Польши и ГДР.  А  сегодня  ГДР
нет на мировой карте. Значит, мы учли реалии сегодняшнего дня.
   Учитывать реалии. Коль помнил, когда впервые услышал эти слова от  лидера
Советского Союза Михаила Горбачева. Весной девяностого года, когда последние
выборы в ГДР окончательно подтвердили выбор немецкого народа, Коль  прилетел
в Москву. Ему важно  было  получить  принципиальное  согласие  Горбачева  на
объединение его страны. Путем любых уступок,  компромиссов,  но  вымолить  у
Горбачева разрешение на объединение. И вдруг Горбачев сказал ему, что  между
СССР, ФРГ и ГДР нет разногласий по вопросу о единстве немецкой нации.  "Сами
немцы должны решать свою судьбу, - вдруг с пафосом заявил Горбачев, поднимая
руку, - все должны знать нашу позицию. В том числе и немцы".  Коль  даже  не
поверил переводчику, переспросив его дважды. И затем, словно проверяя самого
себя, с трудом веря в услышанное, спросил:
   - Вы хотите сказать,  что  вопрос  единства  -  это  выбор  прежде  всего
немцев?"
   - Да, - сказал Горбачев, - но с учетом существующих реалий.
   Все остальные слова Коля больше не интересовали. Он  летел  в  Бонн,  уже
зная, что скоро, совсем скоро станет канцлером объединенной Германии.
   С этого времени канцлер Коль и президент Горбачев обращались друг к другу
на "ты" и называли друг друга Гельмут и Михаил.
   - Реалии сегодняшнего дня" - вздохнул канцлер. - С  Югославией  будет  не
так просто.  Москва  ни  за  что  не  позволит  нам  признать  независимость
отделяющихся югославских республик. Если можно в Югославии, почему нельзя  в
Советском Союзе? Они понимают, что это неизбежно потянет одно  за  другим  и
приведет к распаду и их государства. После событий в Вильнюсе, я думаю,  они
более всего опасаются за Прибалтику. А мы не  должны  ухудшать  и  без  того
шаткое положение Горбачева. Пока советские войска в Германии,  мы  вынуждены
считаться с фактором самого Горбачева.
   - Его положение весьма нестабильно, - осторожно  заметил  Геншер,  -  там
могут быть любые изменения.
   - Этого я и опасаюсь, - нахмурился Коль. - Пришедший на  смену  Горбачеву
преемник может оказаться менее уступчивым. И тогда нам все придется начинать
сначала.
   - Мы должны  думать  об  объединенной  Германии,  -  настойчиво  напомнил
Геншер, - уже сегодня. Выход в Средиземное  море  через  Австрию,  Хорватию,
Словению. В  новых  югославских  государствах  будут  сильны,  очень  сильны
прогерманские настроения. Это будет означать создание  мощной  базы  на  юге
страны.
   - И неизбежный конфликт с Горбачевым. Он мне дал  понять,  что  не  хочет
признания югославских республик. Иначе он не сможет остановить прибалтийские
республики. Начнется общий распад.
   - Начнется, - подтвердил Геншер, - но мы всегда должны держать на  всякий
случай  такой  вариант  в  резерве.   В   Москве   могут   произойти   любые
неожиданности.
   - У вас есть какая-то определенная информация? - насторожился Коль.
   - Мне звонил Бейкер. После литовского кризиса положение  Горбачева  очень
неустойчиво. Американцы  боятся,  что  он  может  быть  заменен  на  другого
политика.
   - Американцы тоже против признания новых государств в Европе.  Буш  будет
против. И его поддержит Миттеран, который  сразу  поймет,  зачем  нужны  эти
маленькие государства на юге Германии. Это опасная игра.
   - Я говорил о дальней перспективе, - возразил  Геншер,  -  но  события  в
Югославии могут подтолкнуть нас к принятию быстрых решений.
   - Оставим пока этот вопрос, - не согласился канцлер.  -  Для  нас  важнее
сегодня вывод советских войск из Германии. И фактор присутствия их имущества
на территории страны. Мы уже говорили по этому поводу. Я  думаю,  нам  нужно
сконцентрироваться на этих вопросах.
   - Согласен, - кивнул Геншер.  -  Я  вчера  говорил  с  моим  американским
коллегой. Судя по всему, у американцев все получилось. Саддам Хусейн  ничего
не смог сделать против американских систем вооружения.
   - Я бы удивился, если бы было иначе, - заметил канцлер, - или у вас опять
было свое мнение?
   - Только не в этом случае, - засмеялся Геншер. - Я, как и вы, верю в мощь
западной цивилизации.

ЧАСТЬ III

Его возвращение

Москва. 26 января 1991 года

   Этой ночью Волков привез большой чемодан и, запихав в него  тело  убитого
капитана, вынес к машине. Евсеев от ужаса плохо  соображал  и  даже  не  мог
помочь Волкову. Они выехали за город и закопали тело у каких-то кустов.  При
этом Волков хладнокровно разбил камнем лицо убитого  и  стащил  с  того  всю
одежду.
   Евсеев  так  разволновался,  что,  отойдя  от  места  погребения,  ощутил
страшные спазмы и к машине вернулся весь перепачканный.  Полковник,  холодно
взглянув на него, нахмурился.
   - Тоже мне офицер, - презрительно сказал контрразведчик.
   - Я не могу на такое смотреть,  -  взмолился  Евсеев.  -  Как  я  объясню
отсутствие капитана Янчораса в штабе? Своим людям, наконец?
   - А почему ты должен объяснять? - спросил Волков. -Твоя задача  доставить
деньги. Куда делся капитан - ты знать не должен. Он просто не явился вовремя
к самолету. Сейчас многие литовцы дезертируют из армии, спишут все  на  это.
После Вильнюса у нас в Германии было два случая,  когда  литовцы  бежали  из
частей. Из-за погибшего можешь не беспокоиться. Его никто не  найдет,  если,
конечно, ты не будешь болтать.
   Евсеев молчал. В душе он  уже  тысячу  раз  проклинал  себя  за  то,  что
связался с такими страшными людьми, как Сизов и Волков. Он еще не знал,  что
в тот момент, когда они везли тело убитого капитана за город, генерал  Сизов
позвонил по ВЧ в Москву, в ЦК КПСС.
   - Да, - снял трубку Чиновник.
   - Это я, - быстро произнес Сизов, - я не мог найти вас целый день.
   Поэтому звоню так поздно.
   - Я ведь просил не звонить ко мне на работу, - разозлился Чиновник, -  мы
уже договаривались насчет этого.
   - ВЧ невозможно прослушать, - возразил Сизов, - поэтому я и  рискнул  вас
побеспокоить.
   - Что вам нужно?
   - У нас через три дня начнется проверка. Комплексная проверка. Мне  нужно
получить от вас разрешение на перевод денег.
   - Вы мне говорили, что все в порядке.
   - Я не думал, что они начнут так быстро все проверять.
   - Действуйте, разрешил Чиновник, но держите меня в курсе происходящего.
   И положил трубку, не попрощавшись. Сизов почти сразу  приказал  Ратмирову
найти полковника Волкова. Найти где угодно и во что бы то ни стало.
   Добросовестный помощник засел за телефон, во Волкова в  номере  гостиницы
не было. Не было его и у знакомой, чей телефон полковник оставил  на  всякий
случай.
   Во втором часу ночи Ратмиров догадался позвонить к Евсееву и нашел у него
полковника. Испуганный Евсеев, уже ничего не соображавший от навалившихся на
него проблем, передал трубку сидевшему рядом с ним  Волкову.  Полчаса  назад
они приехали в номер и теперь, достав бутылку водки,  устроили  своеобразные
"поминки" по убитому капитану.
   Услышав, что его ищет Ратмиров, полковник быстро  взял  трубку,  понимая,
кто поручил найти его в Берлине.
   - Полковник, - услышал он голос Ратмирова, - с вами хотят говорить.
   - Да, - прижал трубку к уху Волков.
   - Добрый вечер, - услышал он знакомый голос, - как у вас дела?
   - Все в порядке, завтра вылетаем.
   -  Хорошо.  Утром  получите  телеграмму.  Я  попросил  Матвеева,  он  дал
официальное разрешение, чтобы ты сопровождал самолет. У Евсеева  все  прошло
благополучно?
   - У него да.
   - А у кого нет?
   - Пропал капитан Янчорас, - полковник понимал, что разговор  по  обычному
телефону может быть прослушан и на всякий  случай  сотворял  себе  еще  одно
алиби. Но в Берлине его не поняли.
   - Как пропал? - встревоженно спросил Сизов. - Куда пропал?
   - Мы не знаем. Просто его нигде нет, - сказал Волков. - У нас в Праге был
подобный случай, - Добавил он осторожно.
   Двойной смысл сказанного мог понять только Сизов. Теперь он понял.
   Понял,  что  с  Янчорасом  случилась  такая  же  неприятность,  как  и  с
полковником  КГБ  Валентиновым.  И  понял,  кто   именно   организовал   эту
неприятность. Он умел быстро соображать. В этом  генералу  ГРУ  нельзя  было
отказать.
   - Завтра прилетайте в Берлин, но не туда,  куда  вы  планировали.  Пилоты
получат специальные инструкции. Сядете  на  наш  запасной  аэродром.  Это  в
пятидесяти километрах от города. Можете не волноваться, все предупреждены, и
вас встретят.
   - Спасибо.
   - Твой друг завтра приезжает? Волков замешкался. О каком друге  спрашивал
Сизов?
   - Он ведь живет рядом с границей? - уточнил генерал.
   Волков наконец понял. Он спрашивает про того чеха.
   - Завтра вечером он будет в Берлине, - подтвердил полковник.
   Сизов хотел еще  что-то  спросить,  но  осторожность  взяла  верх,  и  он
воздержался. Просто добавил:
   - Будьте внимательны, - и отключился. Волков осторожно положил  трубку  и
посмотрел на сидевшего рядом с ним бледного от пережитых волнений Евсеева.
   - Давай еще по одной, - предложил  полковник.  Утром  следующего  дня  из
банковского хранилища выезжали тяжелые машины  в  сопровождении  вооруженных
охранников. В кузове всех трех сидели автоматчики,  прикрытые  брезентом.  В
каждой машине были и ручные пулеметы на случай внезапного нападения. Впереди
шли милицейские машины ГАИ и военный "УАЗ" с находившимися в нем полковником
Волковым и майором Евсеевым.  Командир  группы  охраны  находился  в  другом
"УАЗе", замыкавшем колонну.
   Так они и проехали через весь город. Грузовики выехали на летное  поле  и
замерли  у  самолета,  готового  к  погрузке.  Около  самолета  уже   стояло
вооруженное оцепление охраны аэропорта.  Ящики  начали  вносить  в  самолет.
Волков до последней минуты не  садился,  словно  ожидая  возможного  приезда
капитана Янчораса. Лишь когда командир экипажа дал сигнал к  взлету,  Волков
вошел в самолет.
   - Наверное, сбежал, - громко сказал он, обращаясь к майору Евсееву.
   Полет прошел благополучно. Через два с половиной часа они приземлились  в
аэропорту, где их уже ждали сотрудники Матвеева. Около самолета  стояли  два
генерала - Матвеев и Сизов. Только увидев  их,  Волков  немного  успокоился,
перестав сжимать потной рукой рукоятку  пистолета,  переложенного  в  правый
карман пальто. На Евсеева присутствие генералов, наоборот, подействовало еще
хуже, словно он уже готов был к тому,  что  его  арестуют  в  Германии,  как
только он сойдет с трапа самолета.
   Он застегнул пальто и нетвердым шагом вышел первым из самолета.
   Подойдя к генералам, он слабым голосом отрапортовал.
   - Груз доставлен. Вся документация оформлена.  В  Москве  пропал  капитан
Янчорас.
   - С прибытием, -  Матвеев  кивнул  ему  головой,  даже  не  спрашивая  об
исчезнувшем капитане. Его  больше  интересовал  груз,  доставленный  группой
Евсеева. Вчера он одиннадцать раз звонил в Москву, помогая майору  пробивать
необходимые документы. А насчет исчезновения капитана  Сизов  успокоил  его,
заявив, что у особистов давно были подозрения в  отношении  литовца.  Именно
этим он и обосновал присутствие в Москве полковника Волкова. Сизов не  хотел
и не мог говорить Матвееву, что вся операция спланирована в Москве и деньги,
получаемые в результате этой сделки, идут на закрытые  счета  в  швейцарские
банки.
   Сразу следом за Евсеевым вышел  полковник  Волков.  Он  также  подошел  к
генералам, здороваясь с каждым из них.
   - Литовец все-таки сбежал? - спросил Сизов. Волков понял, что тот говорит
специально для Матвеева, не посвященного во все детали операции.
   - Мы его найдем, - угрюмо заметил Волков.
   - Убежден, - подтвердил Сизов.
   Сотрудники Медведева выгружали ящики. Ратмиров подошел к Евсееву и что-то
тихо сказал. После чего Евсеев, подбежавший к самолету,  начал  регулировать
выгрузку ящиков, и часть  груза  попала  не  в  три  грузовика,  стоявшие  у
самолета, а в четвертый, подогнанный позже.
   Генерал Матвеев не стал дожидаться выгрузки ящиков и уехал к себе в штаб.
Волков и  Сизов  сидели  в  машине  генерала,  наблюдая,  как  заканчивается
погрузка. Стоял довольно сильный мороз, и солдаты работали  споро,  стараясь
побыстрее забраться в теплые автомобили.
   - Что там у вас произошло с  Янчорасом?  -  спросил  Сизов,  сидевший  за
рулем. Он не любил ездить с водителем, когда нужно было поговорить о  чем-то
важном.
   - Пришел требовать своей доли у Евсеева. А  тот,  дурак,  струсил,  начал
что-то доказывать . - Ты там был?
   - Да, случайно рядом оказался.
   - Поэтому он не приехал?
   - Не поэтому. Он начал шантажировать майора, показал какую-то бумагу.
   Евсеев ее порвал и выбросил, а капитан поднял и склеил. В общем,  другого
выхода не было.
   - Бумагу забрал?
   - Конечно.
   - Дай мне, - протянул руку Сизов, и Волков полез  во  внутренний  карман,
доставая бумагу. Сизов внимательно  прочитал  написанное,  покачал  головой,
потом, достав зажигалку, поджег  кончик  бумаги  и,  дождавшись,  когда  она
загорится, выбросил ее в окно.
   - Надеюсь, с телом не будет проблем? - спросил он, посмотрев на Волкова.
   - Думаю, не будет.
   - Куда вы его дели?
   - Закопали в лесу.
   - Что значит "закопали"? Ты был не один?
   -  С  Евсеевым,  конечно.  Я  же  не  мог  оставить  этого  майора  после
случившегося одного в номере.
   - Да, верно.
   Сизов чуть помолчал, а потом сказал.
   - Нам нужен твой чех. Срочно нужен.  Сюда  прилетел  генерал  Дроздов  из
Москвы.
   - Тот самый?
   - Из КГБ. Начальник управления по работе нелегалов и специальных операций
ПГУ КГБ за рубежом, - подтвердил Сизов, - они ищут убийц Валентинова.
   Начнут проверку через три дня. Я же предупреждал, что они нас просто  так
в покое не оставят. Нужно было принимать какое-нибудь решение.
   - Какое? - нахмурившись, спросил полковник. - Вы же знаете, он  готовился
вылететь в Софию с документами. А если бы КГБ получил эти документы?
   - Но и мы их до сих пор  не  имеем,  -  сдерживаясь,  прошипел  Сизов,  -
сделай, что хочешь, но найди эти документы. У него было всего три помощника.
   Это не так сложно. Когда может прилететь твой чех?
   - Я найду подполковника Ромашке, и он им позвонит.
   - Прямо сейчас. Он нам нужен. Эти деньги нельзя везти  в  хранилище.  Там
начинается проверка. Спрячем их в нашем бункере. Там никто не будет  искать.
Но главное - твой чех. Надеюсь, на этот раз все будет в  порядке.  И  насчет
своего друга немца не забудь. Он тоже должен заплатить за поставки оружия.
   - Они готовы платить сколько мы захотим, - напомнил полковник, - там  нет
никаких вопросов.
   - Это нам только кажется, что нет. Нужно будет уже  сегодня  вечером  все
решить. И с немцами, и с чехами. Откладывать нельзя. Судя по словам генерала
Дроздова, проверка начнется уже через два-три дня.
   Закончивший погрузку Ратмиров  подошел  к  машине  и  постучал  в  стекло
автомобиля. Генерал открыл дверцу.
   - Действуй как договорились, разрешил он, - охрану убери, пусть  охраняют
свои машины. Только ты и двое твоих ребят. Постарайтесь до ночи  доехать  до
места. Не останавливайтесь нигде. Ни на одну минуту. Возьми для них  горшки,
пусть давятся в машине, но не останавливайтесь. И кушайте прямо на ходу.  Ты
понял?
   - Я так и хотел сделать. Куда ехать майору?
   - Со своими машинами, - зло крикнул Сизов, - вечером пусть мне позвонит.
   - Сейчас мы поедем в город, - сказал он сидящему рядом Волкову. - Позвони
своему чеху, пусть срочно вылетает. Помни, у нас всего два-три дня в запасе.
Найди документы. А я решу вопрос с деньгами.
   - Мне не нужно было тогда лететь в Москву, - пробормотал Волков.
   - Это ты расскажешь капитану Янчорасу, когда с ним встретишься в  аду,  -
зло пошутил генерал, поворачивая ключ зажигания.

Берлин. 26 января 1991 года

   Он приехал в отель и поселился в заранее заказанном для него номере.
   Трапаков сопровождал его  до  самого  отеля,  обратив  внимание  на  двух
американских агентов, следующих за Юджином по пятам. Американцы хотели снять
номер рядом с поселившимся гостем из Канады. Но им пришлось довольствоваться
лишь номером в другом конце этажа. Соседний номер был уже занят сотрудниками
Трапакова.
   Вечером, когда Кемаль спустился поужинать в ресторан, в его  номере  были
установлены микрофоны. Правда, американцы не  знали,  что  уже  другая  пара
сотрудников также устанавливала микрофоны в этом номере. Но у  офицеров  КГБ
было большое преимущество. У них было гораздо больше времени, и  они  сумели
зафиксировать свои микрофоны куда надежнее второй пары пришельцев.  Ситуация
становилась почти комической, обе пары сотрудников сидели в  своих  номерах,
ожидая возвращения Юджина. А он в это  время  ужинал  в  ресторане  отеля  и
разговаривал с приехавшим экспертом,  не  обращая  внимания  на  суетившихся
вокруг представителей местной резидентуры ЦРУ.
   Прибывший специально для встречи с Кемалем  из  Москвы  эксперт  подробно
изложил ему план операции,  предусмотренной  в  Москве.  На  этот  раз  план
разрабатывали не только управления "С" и "Т", но  и  Шестое  управление  КГБ
СССР, отвечавшее за экономическую безопасность.