ить  ему   маломальски   обоснованное
обвинение.
     Еще  один  темный  момент. Для убийцы Шуляк являлся врагом
номер один и  своими  действиями  представлял  вполне  понятную
угрозу.  Однако  ="свой  человек"= Хлыбов спустя время был тоже
убит. Почему?..  Разошлись  интересы?  Или  Хлыбов  для  убийцы
никогда своим человеком не был?
     На  столе  звякнул  телефон.  Какой-то  бес  внутри  будто
толкнул Алексея под локоть. Он потянулся за  трубкой  в  полной
уверенности, что абонент на том конце провода Хлыбова Анна.
     -- Здравствуйте, Анна Кирилловна. Я слушаю вас.
     Трубка молчала.
     --  Говорите  же,  -- с улыбкой в голосе повторил он. -- Я
слушаю.
     -- Алексей Иванович, вы не могли бы  появиться  сегодня  у
меня  дома?  --  услышал он голос Анны. -- Я очень, очень прошу
вас.
     -- Разумеется. Но в чем дело?
     -- Это трудно об®яснить в двух словах.
     -- Вы чего-то боитесь?
     --  Да!  --  Она  почти  вскрикнула.  --  Боюсь.  Я  боюсь
возвращаться домой.
     -- Но почему? К вам что, пристают? Преследуют?
     --  Не  знаю. Мне кажется... может быть, это глупо, но там
кто-то появляется.
     -- Это происходит днем?
     -- Не знаю! С тех пор, после  убийства,  я  была  там  два
раза. Оставалась на ночь.
     -- Откуда вы звоните?
     -- Из автомата с набережной.
     Алексей взглянул на часы. Было без пятнадцати шесть.
     --  Анна  Кирилловна,  давайте  встретимся  с  вами  через
полчаса. Случайно.
     -- Случайно? Это как?
     -- Скажем, в магазине ="Фиалка"=. Вн передадите  мне  ваши
ключи. И постарайтесь сделать это незаметно.
     -- О-о!
     Алексей  понял  по  восклицанию, что своими словами скорее
напугал, а не успокоил ее. Он рассмеялся.
     -- Не расстраивайтесь  так,  Анна  Кирилловна,  это  всего
только мера предосторожности. На всякий случай, вы понимаете?
     Она молчала.
     --   Пока  я  тоже  ничего  не  знаю.  Поэтому  приходится
действовать с подстраховкой.
     -- Да, -- тихо откликнулась Анна.
     --  Значит,  договорились.  Через   полчаса   в   магазине
="Фиалка"=.  И, пожалуйста, Анна Кирилловна, пусть наш разговор
останется между нами.
     -- На всякий случай? -- Ему показалось, она уже шутит.
     -- Для чистоты эксперимента.
     К  магазину  ="Фиалка"=  Алексей   подошел   чуть   раньше
назначенного  времени. Оставшиеся несколько минут он потолкался
в гастрономе напротив, изредка оглядывая через  оконное  стекло
улицу.  Анна  появилась  не  одна. Рядом с ней по выщербленному
тротуару, оживленно  болтая,  шла  какая-то  женщина  примерно,
одного  с  ней  возраста. Когда обе скрылись за дверью, Алексей
пересек проезжую часть и вошел следом. Женщины стояли в  отделе
белья  продолжали  что-то  обсуждать. ="Самое время купить себе
пасту и шнурки для туфель, -- подумал он. -- Когда еще  удастся
сюда заскочить?"=
     Через    минуту    за    спиной    прозвучала   совершенно
очаровательная, вполне музыкальная фраза:
     -- Алеша, это вы? Что вы здесь делаете?
     -- Здравствуйте, Анна Кирилловна. Я выбираю шнурки.
     Она рассмеялась.
     -- Шнурки?
     -- Да. Мне сказали недавно: если у  мужчины  такие  драные
шнурки,  как у меня, значит, этот мужчина совершенно не уважает
женщин.
     -- Вы опять на себя наговариваете. И знаете, почему?
     -- Почему?
     -- Вы хотите, чтобы вас пожалели.
     -- Очень хочу.
     -- Хорошо. В таком случае я помогу вам выбрать шнурки.
     -- Шнурки я уже выбрал.  А  нельзя  пожалеть  меня  как-то
иначе?
     Она  взяла  его  за руку, и Алексей ощутил в ладони связку
ключей.
     -- Я должна придти домой после вас?
     --  В   половине   девятого.   И   пожалуйста,   дождитесь
какого-нибудь попутчика.
     -- Это настолько серьезно?
     -- Не знаю.
     --  А  вот  и  Ирина,  моя  подруга.  Знакомьтесь, Алексей
Иванович.
     Из соседнего отдела со  свертком  в  руке  к  ним  подошла
весьма  миловидная  женщина,  одетая  разве  что не от Кардена.
Возможно, на улицах  Парижа  она  выглядела  бы  элегантно,  но
здешний  убогий  антураж  любого  человека  в приличной одежде,
кроме телогрейки, превращал в ряженого. Алексей с удовольствием
поболтал с дамами, в то  же  время  фиксируя  входные  двери  и
стараясь  запомнить лица новых посетителей. Наконец, сославшись
на неотложные дела, он оставил дам в магазине и  отправился  на
остановку.
     В  связке,  которую  передала  ему  Анна,  оказалось  семь
ключей. Три из них, судя по виду и размерам, были  от  наружных
дверей, остальные от внутренних помещений.
     Чтобы  не  рисоваться  лишний  раз возле коттеджа, Алексей
обошел прокурорскую усадьбу  стороной  и  по  сосняку,  держась
кустов,  вышел  на  зады, к хозяйственным пристройкам. Тяжелая,
металлическая дверь с чугунным,  литым  декором  отворилась  на
удивление  легко, как если бы тройные шарниры были запрессованы
в подшипники.  Алексей  ступил  внутрь  и  оказался  в  длинном
переходе  с  зенитным освещением. Прямо перед ним была еще одна
дверь, вероятно, во внутренний дворик, но ключа к ней в  связке
не  оказалось.  Влево  переход упирался в гараж, как минимум на
три-четыре машины, похоже, с подвальным  помещением.  Рядом  --
недостроенный   бокс   с  кладями  кирпича,  теса  и  аккуратно
уложенными кипами гофрированного железа.
     Алексей повернул назад, пробуя  ключами  все  попадающиеся
двери.  Осмотрев,  где  это  оказалось возможным, хозяйственные
пристройки, он вошел в дом и запер за собой дверь,  ведущую  на
усадьбу.  После  убогой  казенной  квартиры  хлыбовский коттедж
производил сильное впечатление.
     Вдруг, подняв голову, он наткнулся глазами на  полустертый
крест,   начертанный   мелом   над   резной  причелиной.  Косая
перекладинка посередине напомнила  ему,  что  такие  же  кресты
мелом  он  видел  в  день  приезда  у  парадного  входа.  Но до
появления хозяйки ломать  голову  над  этим  не  имело  смысла.
Алексей  прошел  на  веранду и устроился в углу, в кресле, так,
чтобы со стороны его нельзя было разглядеть.
     ...Когда он взглянул на часы, время приближалось к девяти.
Здесь, в лесу, сумерки  сгустилось  настолько,  что  окружающие
предметы  начали терять свои краски и постепенно тускнели. Если
до  наступления  темноты  Анна  не  появится,  ему,   вероятно,
придется  ее  встречать.  Алексей  потянулся, разминая затекшие
мншди, и вдруг почувствовал, что под левой лопаткой его  что-то
царапает.  Он  повернулся  в  кресле  и  --  невольно привстал.
Плетеная из поливинилхлоридных нитей  спинка  кресла  оказалась
прорезана посередине, чуть слева. Несомненно, это было то самое
жресло,  в  котором нашли убитым прокурора Хлыбова. Поэтому оно
оказалось в стороне, задвинуто в дальний угол.
     Изучая характер повреждений на спинке, Алексей краем глаза
заметил мелькнувший между стволов  знакомки  плащик.  Это  была
Анна. Правда, ее походка показалась ему несколько странной, она
дважды  споткнулась,  видимо,  на  корнях. Алексей присмотрелся
повнимательнее и понял, что женщина явно под шафе!
     Она  долго  возилась  с   дверным   замком   и,   кажется,
нервничала, но Алексей не встал, опасаясь быть замеченным, если
за  ней,  действительно, кто-то следит. Заперев за собой дверь,
Анна быстро прошла через веранду, не заметив его в темном углу.
Запах ее духов и дорогих сигарет озоном просквозил  в  воздухе.
Он  вдруг  явственно ощутил, как меняется химический состав его
крови. Некоторое время Алексей продолжал оставаться  на  месте,
вглядываясь  в  сумерки.  Но  ничего подозрительного снаружи не
происходило. Он поднялся и шагнул следом в неосвещенный холл.
     -- О боже!
     Она стояла тут же,  за  дверью,  без  сил  привалившись  к
стене, и от неожиданности отшатнулась.
     --  Как  хорошо,  что  вы пришли, -- наконец с облегчением
выдохнула она. Только  теперь  Алексей  понял,  как  тяжело  ей
возвращаться в огромный пустующий дом, ставший местом страшного
преступления.  Он  подобрал  с  полу сумочку и взял руку Анны в
свою, давая понять, что бояться не нужно. Она качнулась к нему.
Всхлипнула.
     -- Какой кошмарный  день.  Мне  казалось,  он  никогда  не
кончится.
     -- Что-то случилось? Еще?
     -- Нет, то есть, да! В городе за весь день я не увидела на
улицах  ни одного интеллигентного, хотя бы просто человеческого
лица. Сплошь рожи, какие-то  рыла.  Порочные,  мерзкие,  ужасно
злые,  даже у детей. И все-все угрюмые! Только один, одно лицо,
мужчина, мне показался счастливым. Но когда я присмотрелась, то
поняла, что он местный дурачок, убогий... Он улыбался каждому и
скалил зубы. Это ужасно, ужасно!
     Она спрятала мокрое от слез лило у него на груди,  но  тут
же вновь заговорила:
     --  Нет...  вру!  Вру, кажется. Десять минут назад, я, уже
возвращаясь, увидела рыжую собаку. На канализационном  люке.  У
нее  была очень добрая, интеллигентная морда, очень грустная. Я
погладила ее, и она лизнула мне руку. -- Анна заглянула Алексею
в глаза и вдруг спросила:
     -- Почему вы молчите?
     -- Потому, что слушаю вас.
     -- Наверное, мне не следовало так напиваться, --  смущенно
призналась она. -- Но сегодня... это свыше моих сил.
     -- Не стоит оправдываться, Анна Кирилловна. На вашем месте
я сделал бы то же самое.
     Она слегка приподнялась и коснулась губами его щеки.
     -- Как та рыжая собака, да? -- И засмеялась. -- Алеша, вы,
наверное, голодны. Хотите есть?
     Алексей сразу вспомнил свой обед в ="Лакомке"=. До сих пор
его подташнивало.
     -- Нет, не думаю.
     -- Я вам не верю. Мужчины всегда ходят голодные. Я знаю по
Хлыбову.
     Она  провела  его  в  гостиную, где он уже бывал, и хотела
включить свет. Но Алексей остановил.
     -- Вначале, Анна Кирилловна, я спущу  гардины.  На  всякий
случай.
     Она улыбнулась.
     -- Распоряжайтесь. Мне необходимо переодеться.
     Анна  вернулась  минут  через двадцать, толкая перед собой
сервировочный столик с закуской  и  бутылкой  сухого  вина.  От
недавних  слез  и  депрессии  не  осталось  следа,  и,  судя по
играющей на губах  улыбке,  она  готова  была  в  любой  момент
превратить  гостя  в  испытательный  полигон для проверки своей
боевой мощи.
     --  Второе  я  поставила  в  духовой  шкаф.  Но  мы  можем
начинать. Вы готовы?
     Алексей поднялся из кресла, намереваясь помочь.
     --  Нет,  нет!  Пожалуйста,  сидите, Алеша. Я буду за вами
ухаживать.
     -- Анна Кирилловна, пока общение с  вами  окончательно  не
вскружило   мне   голову,   я   хотел  бы  прояснить  некоторые
обстоятельства.
     -- Что ж, проясните.
     -- Я понял так,  что  за  два  с  половиной  месяца  после
убийства  Вениамина  Гавриловича, вы были здесь всего два раза?
Это так?
     -- Нет. Днем я заходила довольно часто. Здесь у меня  вещи
и  многое,  без чего нельзя обойтись. Но на ночь я старалась не
оставаться.
     -- Почему?
     -- Потому, что я ужасная трусиха.
     -- По-моему, вы на себя наговариваете. И знаете, почему?
     -- Не будьте злопамятны, Алеша. Вам это не идет. И  потом,
я, действительно, трусиха.
     --  Но  вы  же  не для того меня пригласили, чтобы я помог
скрасить вам одиночество?
     -- А если да, то что?
     Алексей хмыкнул, вдруг представив, что телефонный разговор
и все последующие действуя Анны всего  лишь  дамская  шутка  --
весьма  оригинальный способ зазвать недогадливую особь мужского
пола в гости. Потом обе подруги, Ирина и Анна, за  чашкой  кофе
будут с удовольствием перемывать его косточки. Хотя едва ли. На
Анну это мало похоже.
     --  А  если  да,  то  что?  -- Она повторила вопрос и даже
заглянула в глаза, чтобы он не вздумал уклониться.
     -- Если да?.. Признаться, меня бы это больше устроило.
     -- Почему-у? -- протянула Анна, явно толкуя его слова  как
признание.
     -- Потому что я не люблю рисковать своей жизнью. Особенно,
если не знаю, что вокруг меня происходит.
     -- Значит, вы тоже трусиха?
     -- Ужасная!
     На губах у Анны появилась лукавая улыбка.
     --  Вот  ваш  бокал,  Алеша.  Надеюсь,  вино  добавит  вам
храбрости.
     -- Спасибо, -- он подержал бокал в руках, слегка пригубил.
-- Значит, в светлое время суток  вы  бывали  в  доме  довольно
часто. И кроме того дважды оставались здесь на ночь?
     -- Да.
     -- Что именно вас напугало? Или кто?
     Анна достала из пачки сигарету, щелкнула зажигалкой.
     --  После  смерти  Хлыбова  я  не  появлялась здесь недели
полторы-две.  Потом  привела  все  в  порядок...  кажется,  был
воскресный  день.  Но остаться не смогла. Просидела до темноты,
наревелась, а потом?.. потом собрала койкакие вещи и ушла.
     -- Насчет вещей, кстати. У вас ничего не пропало?
     -- Нет. Но мне показалось, они что-то искали.
     -- Они?
     -- Не знаю, -- она пожала плечами. -- Кажется, у  вас  это
действие  называется  осмотр  места  происшествия,  да?  М  мне
показалось, был обыск.
     -- То есть, в ваших вещах рылись? Но почему вы решили, что
это были люди из милиции? А не преступник?
     --  Преступник  тоже.  Если  помните,  в   милицию   и   в
прокуратуру  позвонила  я.  До  их  приезда  у  меня было время
осмотреться, -- дрожащим голосом произнесла Анна  и  опустилась
на  софу,  закрыв  лицо  руками.  --  Это  была ужасная ночь. Я
думала: сойду с ума.
     Алексей насторожился.
     -- Я не ослышался? Вы сказали, ночь?
     -- Да, -- она слабо качнула головой.
     -- Но вы, как известно, появились дома  только  утром,  не
так  ли?  И  обнаружили, что Хлыбов мертв, после этого вы стали
звонить нам и в милицию?
     -- Хлыбова я обнаружила мертвым еще  в  одиннадцатом  часу
вечера. Накануне.
     -- Вы были здесь в одиннадцать вечера? -- тупо переспросил
он.
     Анна  кивнула.  Алексею  сделалось  не по себе. Нелепая на
первый взгляд версия Ибрагимова, в которою алиби Анны ставилось
под сомнение, вдруг подтвердилась.
     -- Но каким образом?
     -- В тот вечер  мне  сделалось  плохо,  когда  мы  сидели.
Противная,  ноющая боль под лопаткой. Словно схватило сердце. И
голова буквально раскалывалась на части.  Я  встала  и  кое-как
вышла  на  улицу. Потом, помню, остановила проходящий грузовик,
очень тяжелый. И назвала адрес. Метров двести он не довез меня,
молодой парень с усиками. Ему оказалось не по пути.
     -- И что Хлыбов? Был мертв?
     -- Вначале я решила, что он пьян. По  поза...  его  голова
лежала  в тарелке лицом вниз. Я подошла чуть ближе и -- увидела
нож.
     -- После чего вы бросились бежать?
     -- Да! -- Анна встала и нервно прошлась по комнате.
     -- Почему вы  решили  вернуться,  Анна  Кирилловна?  Время
позднее, и потом вы, кажется, были в ссоре с Хлыбовым?
     -- Я не решала. Все получилось как-то само собой.
     Анна  извинилась  и  вышла из комнаты. Вернулась она через
несколько минут с маленьким,  цветастым  подносом,  на  котором
стояли две тарелки, аккуратно прикрытые фольгой.
     --  Если  второе  подгорело,  в  этом  виноваты только вы,
Алеша.
     Он потянул носом.
     -- Запах чудный.
     -- В таком случае приступайте. Пока не с®едите все,  я  не
стану отвечать на ваши вопросы.
     -- Согласен.
     Итак, никакого алиби у Анны нет. В этом Ибрагимов оказался
абсолютно  прав,  если  не  считать  некоторх  малозначительннх
детелей. Как только Крук и прочие доберутся до нее, она  тотчас
все   выложит,   даже   не  подозревая,  какой  опасности  себя
подвергает.
     Любопытно, что они там искали у Хлыбова? С одной  стороны,
милиция.  Вернее,  кто-то  из оперативных работников. С другой,
преступник. А может, они  искали  одно  и  то  же?  Или  шмоном
занималось одно и то же лицо? Почему бы нет, если учесть, что в
ночь убийства заняться шмоном ему помешали?
     --  Совсем  недавно,  Анна  Кирилловна,  вам  очень крупно
повезло. Боюсь, вы об этом даже не подозррваете.
     -- Повезло... мне? И я об этом не подозреваю?
     -- Да.
     -- Тогда какое же это везение, помилуйте?
     -- Вы, Анда Кирилловна, чудом остались в живых.
     -- Ради бога, перестаньте меня пугать! Я  сейчас  закричу,
слышите? -- вилка из рук Анны выпала на тарелку.
     -- Кричите. Если от этого станет легче.
     -- Вы жестокий человек, Алеша. Говорите же, в чем дело?
     -- И знаете, что вас спасло? То, что вы ужасная трусиха. В
ту ночь   Хлыбов  был  убит  минут  за  пять-десять  до  вашего
появления. Когда вы вошли, убийца находился в  доме.  Возможно,
он наблюдал за вами, стоя за дверью, и ждал, что вы войдете.
     -- О Боже...
     --  Вот  именно.  Вы однако вовремя испугались и бросились
бежать. Не знаю, почему, но преследовать  вас  он  не  решился.
Возможно,  не  был уверен, что сумеет догнать. Таким образом вы
спугнули  преступника.  Но  он  ошибся  в  вас  еще   раз.   Он
рассчитнвал,  что  вы  немедленно  броситесь в милицию, поэтому
вслед за вами сделал ноги. Хотя до вашего появления на  веранде
намеревался хорошо все обыскать.
     Алексей  вдруг  увидел,  что  бутылка  перед  Анной на три
четверти пуста. Вылил оставшееся вино в свой бокал.
     -- Похоже, вы успели здорово  набраться  храбрости?  --  с
укоризной сказал он.
     Анна отрешенно молчала.
     -- В ту злополучную ночь, Анна Кирилловна, вам повезло еще
раз. Не  менее  крупно.  О  происшествия  вы  заявили только на
следующий день и тем самым обеспечили себе хорошее алиби. Очень
хороже алиби.
     -- Меня подозревают  в  убийстве  Хлыбова?  --  неожиданно
спросила  она,  и  Алексей понял, что для нее это не такая уж и
новость.
     -- Им нужен кто-то, на кого можо повесить преступление.
     -- Хлыбов как-то предупредил: если с ним что-то  случится,
у  тебя...  у меня тоже могут быть крупные неприятности. -- Она
глубоко затянулась и после некоторого молчания  вяло  добавила:
--  Не  беспокойтесь, Алеша, я все поняла. Пока я молчу, у меня
очень хорошее алиби.
     Алексей встал. Состояние Анны ему  нравилось  все  меньше.
Большое  количество  выпитого  уже  начинало  сказываться, и он
спешил.
     -- Анна Кирилловна, давайте вернемся к событиям  последних
дней.   Сегодня   вы  позвонили  мне  и  сказали,  что  боитесь
возвращаться домой. ="Мне кажется, -- сказали  вы,  --  но  там
кто-то  появляется"=.  Кто  он,  вы  его  знаете?  Или,  может,
догадываетесь?
     -- Не знаю. И даже не догадываюсь.
     -- Этот кто-то,  кого  вы  не  знаете,  появлялся  в  ваше
отсутствие?
     -- В присутствие тоже.
     --  Вот  как!  В  таком  случае, Анна Кирилловна, с самого
начала. И поподробнее, пожалуйста.
     -- С начала? --  Она  слегка  откинула  голову,  сбрасывая
упавший  на глаза темный локон. -- И не знаю, где тут начало...
Впрочем, да! После обыска у меня пропали кое-какие  безделушки.
Они симпатичные, но, право, недорогие.
     -- После обыска?
     -- По-моему.
     -- Что именно?
     --  Браслет...  в  виде  ящера.  Две  сережки.  И цепочка,
тоненькая,  с  нефритом.  Это  мой  камень.  Хлыбов  не   любил
украшения, предпочитал дарить вещи.
     -- Но вы о пропаже не заявили?
     -- Да... то есть, нет.
     -- Хм? Да или нет?
     -- Нет.
     -- Ну, хорошо. Продолжайте.
     --  Алеша,  почему  вы  ведете  себя  со  мной, как... как
прокурор в следственном изоляторе? Это неумно, в конце  концов.
Я  не  настолько  пьяна,  чтобы  не  понимать,  о  чем  вы меня
спрашиваете.
     -- Извините, Анна Кирилловна. Я больше не буду.
     -- Что не будете?
     -- Ну, прокурором, наверное?
     Анна слегка подвинулась, уступая место рядом с собой.
     -- В таком случае, садитесь  сюда  и  задавайте  мне  ваши
вопросы шепотом. Еще лучше нежным шепотом, если получится.
     Алексей  не  сразу  нашел,  что  сказать. Даже не понял по
интонации, шутка это, или она говорит вполне серьезно.
     -- Почему вы молчите?
     -- Я не могу, Анна Кирилловна, сесть рядом с вами.
     -- Почему?
     Он не ответил.
     -- Почему не можете? -- В ее голосе почудились слезы.