ы,
атакующие, вероятно,  хотели  отвлечь  внимание  осажденных и  заглушить шум
подземных  саперных  работ.  С  этой  целью они  воспользовались  хитроумным
маневром, организуя вокруг стен шествие вооруженных отрядов, марширующих под
рев труб и воинственные крики.
     Обнаруженные  в  раскопках следы  пожаров  отнюдь  не противоречат этой
гипотезе:
     ведь  мы читаем  в  Книге Иисуса Навина, что израильтяне после  захвата
города "все, что в нем, сожгли огнем ".
     Наибольшую  контраверсию вызвало третье  чудо израильского  похода.  Во
время преследования  армии  пяти царей южного Ханаана  Иисусу  Навину  якобы
пришлось  остановить  солнце  и  луну, чтобы помешать  врагам  скрыться  под
покровом ночи.
     Даже самые рьяные фидеисты не решались утверждать, будто  Иисус обладал
такой властью над солнцем и луной. Поэтому они искали разнообразные пути для
раз®яснения этого чуда, исходя из положения, что "Библия правдива" и в связи
с этим описанное в ней явление природы должно было  произойти на самом деле.
Мы не имеем возможности перечислить здесь все гипотезы. Для примера приведем
только  одну из них, у которой в  свое время было  больше всего сторонников.
Она сводится  к  тому, что  плотная, несущая град туча якобы вызвала  полную
темноту. Солнце,  которое уже скрылось за край горизонта, внезапно вырвалось
из-за туч, и отблеск лучей на хмуром потолке неба создал  картину внезапного
прояснения.  Неожиданно  прорвавшимся  светом  воспользовались  израильтяне,
чтобы   полностью   разгромить  ханаанеян.  Впоследствии  народная  фантазия
присочинила к  этому эпизоду легенду о том, будто Иисус Навин совершил чудо,
остановив  солнце  и  луну,   чтобы  получить   возможность   вести  бой  до
окончательной   победы.   Позднее,  однако,  оказалось,  что   вся  история,
собственно  говоря,  основана  на недоразумении.  Иисус  Навин  в  радостном
возбуждении восклицает: "Стой,  солнце,  над  Гаваоном, и луна, над  долиною
Аиалонскою! И остановилось солнце, и луна стояла, доколе  народ мстил врагам
своим" (Иисус Навин, глава 10, стихи. 12-13).
     Мы  сразу видим, что сообщение о чуде  носит ярко  выраженный  характер
поэтической  апострофы.  Автор  этих  строк  стремился  с  помощью  метафоры
подчеркнуть,  как  важна  была  победа  Иисуса,  показать,  будто  она  была
настолько молниеносной  и  полной,  что даже  солнце  и луна остановились от
удивления.  С подобными  гиперболами  мы очень  часто встречаемся  в древних
поэмах, между прочим и у Гомера. Поэтому описанное в Библии чудо  не следует
понимать   буквально.  Это  попросту  стилистическая  фигура,  возвышенно  и
экзальтированно воспевающая  хвалу Иисусу Навину. Позднейшие лингвистические
розыски, впрочем,  рассеяли все сомнения в этом отношении. Ибо обнаружилось,
что  приведенные  выше строки  - это дословная  цитата из Книги  праведного,
значительно  позже вставленная  в  сказание  об  Иисусе  Навине  библейскими
летописцами. Книга праведного  -  это  сборник  гимнов и коротких  эпических
поэм,  очень популярных среди евреев. Другая цитата, взятая из  этой древней
антологии,  обнаружена  во  Второй  книге  Царств  (глава 1, стих  18).  Так
окончательно была развеяна легенда о чуде с остановившимся солнцем.
     Книга  судей является продолжением  Книги  Иисуса  Навина  и охватывает
примерно  1200-1050 годы до нашей эры; согласно  датам Библии, это период от
смерти Иисуса  Навина  до начала  монархического строя, введенного Самуилом.
Редакторы  Библии,  однако, не написали  полной  истории  этого периода,  не
соединили факты и события в  их  хронологической последовательности. Как и в
предыдущих  книгах,  они  стремились  показать на избранных  примерах, какая
судьба постигала израильские племена, если  они отступали от Яхве и  служили
чужим богам. Таким образом, получалась как бы  антология эпических сказаний,
живо напоминающих скандинавские саги. Сказания эти полны жестокости, военной
тревоги,  жгучего дыхания  пожаров, губительных катастроф, но одновременно и
личного героизма, благородных порывов  и острых  конфликтов во имя  истинной
человечности.  В  библейских  сказаниях  мы  встречаем  мотивы,  хорошо  нам
знакомые  по другим источникам.  Дебора - это ведь израильская  Жанна д'Арк;
дочка Иеффая  гибнет так же, как Ифигения, принесенная в жертву Агамемноном.
У Самсона много  общих черт с Гераклом, а в  гротескно-кошмарном приключении
сынов  Вениамина  мы  находим  как бы  прообраз известной римской  легенды о
похищении сабинянок.
     Нагромоздив в  одной книге столько  жестокостей, бесчестных поступков и
невероятных  событий, редакторы библейского текста вдруг  словно опомнились.
Ведь  не случайно собрание  этих мрачных саг  заканчивается  оптимистическим
аккордом  -  прелестным  сказанием  о   верной  Руфи,  включенным  в  Библию
значительно позднее и  относящимся к  эпохе судей. Идиллическая,  насыщенная
упоительной  тишиной  картина: косари  во время жатвы,  совместно  вкушающие
пищу,  великодушные  земледельцы,  кроткие,  любящие  женщины - какой же это
резкий  контраст  на фоне  общей  анархии,  грубости  и  варварства!  Авторы
сказания  о Руфи как  бы  хотели  показать нам, что и в эпоху судей, вопреки
всему,  существовал обычный  мир честных людей, которые среди  общего  хаоса
сохранили  чистоту  нравов, простодушие и человеческое достоинство. Несмотря
на  то,  что  редакторы Библии  приспосабливали историю  к своим религиозным
тенденциям, Книга  судей  позволяет нам составить  довольно  точную  картину
политических  отношений, сложившихся  после вторжения израильских  племен  в
Ханаан.  Прежде всего  мы узнаем, что идея расового единства, по  библейской
версии навязанная израильтянам  Моисеем и поддержанная  Иисусом  Навином, не
выдержала   испытания   временем.  Древнесемитская  племенная   организация,
опирающаяся на узы крови, была еще  слишком живучей, чтобы отступить даже  в
новых  условиях  оседлой жизни. У каждого племени  были  свои особые бытовые
традиции, даже говорили они на разных  наречиях. После смерти Иисуса Навина,
когда не стало общего вождя, снова всплыли на поверхность  застарелые обиды,
предубеждения и сепаратистские течения. Этому  благоприятствовал  тот  факт,
что  в результате распада первобытного  содружества  и углубления  классовых
различий  прежние выборные родовые старейшины превратились в  наследственную
аристократию. Глава  племени  или  рода  присваивал  себе  титул  князя  или
начальника вместе с такими эпитетами, как могучий или благородный.
     Эти  привилегированные   слои   стали   соперничать   между   собой   и
содействовали   не   только   расколу   израильского   единства,   но   даже
братоубийственной  войне.  Таким образом,  для  израильтян  наступил  период
политического хаоса и  произвола.  В Книге судей мы  читаем, что в те дни не
было  царя у  Израиля,  каждый  делал  то,  что ему  казалось  справедливым.
Даниель-Ропс в книге "От Авраама до Христа"
     остроумно пишет, что "история Израиля в этот период  распадается на ряд
историй по числу племен".
     Раскол израильского народа  на двенадцать  враждующих между собой родов
был  тем  более опасным, что Иисус Навин только частично  завоевал Ханаан. В
самом  сердце  страны  сохранили  независимость  могучие ханаанские племена,
которые безраздельно  владели  укрепленными городами и  самыми  плодородными
долинами. Израильтяне вначале  селились на малолюдных гористых участках, где
в  качестве скотоводов вели полукочевую жизнь. Они  не строили  там каменных
домов,  а  жили в  шатрах и деревянных шалашах. Лишь  в редких случаях они с
помощью   оружия  захватывали   территории;  по  преимуществу  же  это  было
постепенное,  мирное  проникновение  кочевников-скотоводов  в  чужую страну.
Отдельные  израильские  племена, предоставленные самим себе, разумеется,  не
могли  вступить  в  борьбу  с  властителями  соседних  маленьких  ханаанских
государств. Чтобы получить разрешение поселиться в  расположенной поблизости
местности,  они сплошь и  рядом  должны были признать  гегемонию  ханаанских
царьков и платить им дань.
     Экономическая и политическая зависимость часто  перерождалась  в полное
рабство.
     Книга  судей и  есть,  по  сути  дела,  сборник  сказаний об угнетенных
израильских племенах, которые  на протяжении  долгих лет терпели рабство и в
конце концов  поднимались на освободительную  войну под водительством  своих
национальных героев, именуемых судьями. Библия подробно рассказывает о шести
выдающихся вождях и  упоминает еще шестерых,  менее значительных, о которых,
помимо  их имен,  мы  ничего  из  ветхозаветного  текста  не  узнаем.  Судьи
назывались по-древнееврейски "шофетим", от глагола "шафат" - "судить". Но их
обязанности    не   ограничивались   только   судейскими    функциями.   Это
существовавшее еще издавна у семитов звание присваивалось  высшим чиновникам
администрации. В  финикийских  городах  каждый  год  выбирали так называемых
суффетесов - наместников  для  колоний.  Когда Карфаген откололся  от  своей
финикийской метрополии и  стал суверенной  торговой  державой,  во главе его
по-прежнему  стояли  суффетесы,  которые  избирались  каждый  год   торговой
плутократией.   Иногда,   в   период  междуцарствия,  их  выбирали  также  в
городах-государствах Финикии. Так, в  Тире им доверили  бразды  правления  в
563-556 годах до нашей эры.
     В Библии это выглядит несколько иначе. Израильские судьи  выступают там
главным образом как доблестные вожди восстаний или партизаны и лишь случайно
в качестве  гражданских администраторов. Если верить Библии, это были скорее
военные диктаторы,  которые  благодаря своим личным достоинствам приобретали
большой авторитет среди  своих соплеменников и в соответственный момент вели
их на борьбу за свободу. Власть их  по преимуществу не переходила за границы
одного племени, хотя  некоторым судьям  удалось сколотить временные коалиции
нескольких племен для  борьбы с ханаанскими  угнетателями. После возвращения
независимости  судьи в качестве национальных  героев осуществляли  власть до
конца своих  дней,  но после их  смерти  племена,  которыми они управляли, в
большинстве случаев снова попадали под иго ханаанеян.
     Гораздо  более  опасным,  чем политическое  подчинение, был  факт,  что
израильтяне с легкостью поддавались влиянию  ханаанской культуры  и религии,
что грозило  им  полной  утратой  национального  характера.  В  Книге  судей
недостаточно  ясно  говорится,  почему  так  происходило. Редакторы  Библии,
охраняя позиции сурового иудаизма, изобразили ханаанеян как народ растленный
и варварский, соблюдающий мерзкий и развратный религиозный культ.  В связи с
этим  возникал вопрос:  как же могло  случиться,  что  израильские  племена,
воспитанные в духе  моральных  заповедей Моисея, позволили  запросто  увлечь
себя на путь греха?
     Ответить на  такой вопрос было трудно, пока наши сведения о ханаанеянах
ограничивались  главным  образом  тем,  что  сообщает  Библия.  Сдвиг в этом
отношении наступил только благодаря археологическим открытиям  в  Палестине.
Теперь   мы  знаем,  что  ханаанеяне  создали   высокоразвитую  материальную
культуру,  мало в  чем  уступавшую  культуре  Египта, Сирии  и  Месопотамии.
Многочисленные ханаанские города  славились своими общественными зданиями  и
дворцами, поддерживали торговые и культурные связи  с другими государствами,
их население  успешно занималось торговлей и ремеслами. Наряду с земледелием
и   скотоводством   процветало  садоводство.  Всюду  в  стране   встречались
старательно  ухоженные  сады  с  финиковыми  пальмами,  оливками,  фигами  и
гранатами,  на склонах гор  раскинулись под лучами солнца виноградники,  а в
долинах произрастали всевозможные овощи.
     Известно, что ханаанеяне вывозили в Египет вино, оливки и овощи.
     Археологические   находки  свидетельствуют   также  о  высоком   уровне
искусства и кустарного промысла. В  развалинах  ханаанских  городов  найдены
оригинально  изваянные   статуэтки  божков  и  богинь,  светские   портреты,
ювелирные изделия из золота и серебра, барельефы  на слоновой кости,  сосуды
из фаянса с фигурным  орнаментом, а также мастерски выгравированные предметы
повседневного  обихода  (шкатулки,  флаконы,  стилеты,  топорики,  оружие  и
всякого   рода  керамика).   Фараон  Тутмос  третий  сообщает   в  одной  из
сохранившихся записей, что  в Палестине он  захватил богатую добычу - сосуды
из  золота и  серебра. В Бет  Шане  выкопана  из  руин великолепная каменная
скульптура,  изображающая  двух борющихся между  собой львов.  Ханаан, кроме
того, славился прекрасными ткацкими изделиями, окрашенными пурпуром,  весьма
ценным  красителем,  производимым  в  этой стране. Как мы ранее  отмечали, в
двенадцатом веке до  нашей эры ханаанская культура переживала период упадка.
Несмотря  на  это,  она  должна  была  произвести  огромное  впечатление  на
израильских  кочевников,  которые в течение  сорока  лет  жили в первобытных
условиях  пустыни.  Ханаанеяне  со  своими  многолюдными  городами,  полными
внушительных  зданий  и  богатых   лавок,  безусловно  импонировали  простым
скотоводам.
     Поэтому не удивительно,  что израильтяне, как утверждает Библия, охотно
брали себе в жены  их дочерей, а  своих дочерей отдавали за  их сыновей, ибо
такое  родство,  вероятно, считали  для себя  почетным. Однако для маленьких
государств Ханаана, которые не сумели постоять за себя, вторжение израильтян
было   катастрофой.  Раскопки,   относящиеся  к  тому  периоду,   говорят  о
поразительном  снижении уровня  ремесел, и прежде  всего  строительства.  На
развалинах  ханаанских  городов  захватчики возводили жалкие дома без  самых
примитивных  устройств  для  оттока  дождевой   воды.  Израильские  племена,
разумеется, не могли  приобрести в пустыне опыт строительства.  Кроме  того,
этому  мешал  их патриархально-демократический  строй:  большие  постройки и
оборонительные   системы  в  ту   эпоху  можно  было  создавать  только  при
использовании рабского  скоординированного труда угнетенных  народных  масс.
Израильтяне еще  долгое время  оставались  свободными  скотоводами;  правда,
звание  старейшин  в  их  племенах  уже  переходило  по  наследству,  однако
старейшины  не   обладали  такой  неограниченной  властью,   как   правители
ханаанских городов.
     Надо  иметь  в  виду  также,  что  вторжение  чужих  племен  на  земли,
заселенные ханаанеянами,  должно  было  вызвать  там  глубокое экономическое
потрясение.
     Ханаанские  города  процветали главным образом благодаря  международной
торговле.
     Поэтому едва захватчики  отрезали караванные пути, как начался застой в
торговле  и неотступно  за  ним  следующее  общее  снижение  благосостояния.
Последствия краха экономики  давали  себя  чувствовать  еще несколько веков.
Когда  Соломон  приступил  к  строительству  Иерусалимского  храма,  он  был
вынужден пригласить ремесленников, художников  и строителей из  финикийского
Тира. Только благодаря настойчивости и энергии этого царя оживилась торговля
и наново расцвели  города, а некоторые из них,  например Иерусалим, смогли в
конце  концов  соперничать  даже с  городами Сирии и Египта. Археологические
раскопки  раз®яснили  нам,  какую  роль  сыграли  израильские  захватчики  в
Ханаане.  Без ответа все  же остался  вопрос, почему  их  так легко  увлекла
ханаанская религия,  о которой редакторы Библии всегда говорили с омерзением
и осуждением.
     Только  в  1928  году,  когда  в  северной  Сирии  были  открыты  руины
финикийского  города   Угарита,  произошел  решительный  поворот  и  в  этом
отношении.  Среди  развалин  найдено несколько сот  клинописных  табличек  с
документами,  в  том  числе  и на  угаритском  языке.  Когда  их  прочитали,
оказалось,  что это  по преимуществу религиозные  тексты, содержащие  гимны,
молитвы и мифологические  поэмы.  С  точки  зрения  науки  это  было  важное
открытие, ибо на основе найденных табличек  можно  было наконец опровергнуть
одностороннюю библейскую версию и  реконструировать ханаанскую религию в том
виде,  какой  она была в действительности. Что  же общего  между финикийской
религией  и  ханаанеянами? Прежде всего,  установлено, что Финикия  и Ханаан
составляли культурное, религиозное и этническое единство.
     Ханаанские народы говорили по преимуществу на финикийском  языке или на
очень близких к нему наречиях. Кроме того, они признавали  тех же богов, что
и  жители Тира,  Библа и Угарита. И  стало  быть, все, что было прочитано на
клинописных  табличках,  по логике  вещей  должно  касаться  также  религии,
которую исповедовали  в Ханаане. Финикийцы, семитский народ  мореплавателей,
торговцев  и путешественников, уже в третьем тысячелетии  до нашей эры осели
на  побережье  Сирии. Их  портовые города Тир, Библ и Сидон вели  оживленную
морскую торговлю.
     Финикийские корабли  доплывали до  северо-западных  берегов Африки и до
Англии  и,  возможно,  даже  обогнули  африканский материк.  Среди  колоний,
основанных финикийскими купцами вдоль побережья Средиземного  моря, Карфаген
прославился тем, что освободился из-под власти своей метрополии и в качестве
суверенной морской державы  вступил  в борьбу  не на  жизнь, а  на  смерть с
Римской империей.
     За  свою  долгую  историю  финикийцы  достигли  очень  высокого  уровня
культурного развития. Несмотря  на месопотамские и  египетские влияния,  это
была  оригинальная культура. В финикийских городах процветало строительство,
ремесло и искусство. Изделия художественного промысла путем меновой торговли
попадали  в  отдаленные  уголки тогдашнего мира.  Но величайшим  достижением
финикийцев было изобретение письма, опирающегося на алфавитную систему.
     Раскопки в Угарите показали, что религия древнего Ханаана вовсе не была
столь   безнравственной,  как  пытались  нам   внушить   редакторы   Библии.
Представленный в документах  мир  богов  богат и  живописен,  полон поэзии и
драматического  напряжения. Выступающие в  нем боги и богини  одержимы всеми
страстями, присущими обыкновенному смертному: они  любят, ненавидят, борются
между собой, страдают  и умирают. Разумеется, религия  эта не  провозглашала
высоких моральных принципов.
     Как  все  разновидности  античного  политеизма,  она  выражала  наивные
представления  тогдашнего человека о таинственном смысле  космоса,  отражала
драматичность человеческой жизни с ее личными и общественными конфликтами.
     Финикийский  религиозный  эпос  иногда  живо  напоминает   Гомера.  Вот
фрагмент, воспевающий Ваала:
     Выпил  он  кубок  напитка волшебного, С  ложа  поднялся и радости крики
издал, Стал петь он под звуки кимвалов, и голос его был прекрасен.
     Он вслед за  тем на вершину взошел горы Запон, Дочь увидел свою Надрию,
света богиню, И дочь свою Талию, что была богиней дождя...
     Высшим финикийским божеством был Эль, кровожадный бог, как бы одержимый
страстью  разрушения и  одновременно благодушный  и милосердный.  Величайшие
почести, однако,  как мы знаем,  воздавались  Ваалу, богу  урожая,  дождя  и
покровителю скота. Его  супругой  была Астарта,  богиня любви и  плодородия,
одна из популярнейших  богинь древнего мира, почитаемая  в Ханаане также под
именем Ашеры.  Ваал  был  богом шумеро-аккадского  происхождения.  У народов
Востока он  выступает под  разными  именами.  Финикийцы  называют  его также
Фаммуз  (Таммуз) или Эшмун, в  Египте мы его  встречаем в  образе Осириса, а
греки чтили его под видом вечно юного Адониса.
     Как  мы знаем  из пророчества Иезекииля, культ Фаммуза соблюдали  еще в
590 году до  нашей эры  во дворе  Иерусалимского  храма. Мы  читаем в Библии
дословно следующее: "И привел меня ко входу  во врата дома господня, которые
к северу, и вот, там сидят женщины, плачущие по Фаммузе".
     О   популярности   Ваала  (Баллы)   свидетельствует  прежде   всего  то
обстоятельство,  что   имя