чение денег. Но  он  не забыл и  о других  вещах, которые ему не
терпелось грокнуть. Джубал дважды втихую, чтобы Майк не заметил, отписывался
от Сенатора Буна, не упоминая это.
     При его понимании  времени "следующее воскресенье" мало что значило. Но
следующее приглашение было адресовано  самому Майку: Верховный епископ Дигби
подгонял Буна, и тот чувствовал, что Харшоу водит его за нос. Майк отдал его
Джубалу.
     - Ну  и что? - проворчал  Джубал.  - Ты хочешь пойти?  Ты не обязан. Мы
вполне можем послать их к черту.
     Утром следующего воскресенья вызвали такси с пилотом (Харшоу не доверял
роботам),  чтобы доставить  Майка, Джил и Джубала в Храм  Архангела  Фостера
Церкви Нового Откровения.

        Глава 23.

     По пути в церковь Джубал пытался предостеречь Майка, но от  чего - Майк
так и не понял. Он слушал, но вид  за окном здорово отвлекал  внимание, и он
пошел на компромисс, отложив то, что говорил Джубал.
     - Смотри,  мальчик,  -  предостерегал Джубал,  - эти фостериты  спят  и
видят, как заполучить твои деньги, а престижем  Человека с  Марса поддержать
свою церковь. Они будут тебя охмурять, но ты должен быть тверд.
     - Что?
     - Черт побери, ты же меня не слушаешь!
     - Извини, Джубал.
     -  Ну, ладно...  Смотри на это так:  религия  -  утешение для многих, и
вполне возможно, что  она в чем-то права.  Но религиозность лишь  прикрывает
чванство.   Вера,  в  которой   я  воспитывался,   убеждала   меня  в   моей
исключительности.  Я   был  "спасенным",  они  были   "прокляты";  мы   были
благословенны,    а   остальные   были    "язычниками".   Под   "язычниками"
подразумевались такие, как наш  брат Махмуд.  А невежественная  деревенщина,
которая  редко мылась и  сеяла хлеб по лунному  календарю, утверждала, будто
знает окончательные  ответы на все  вопросы  Вселенной. Это давало им  право
презирать  всех,  не  принадлежавших  к  ним.  Наши  гимны  были переполнены
высокомерием -  поздравлением себя с  тем,  как уютно нам  со  Всемогущим  и
какого высокого мнения он о  нас, и что в  Судный  День ад настигнет кого-то
другого.
     - Джубал! - запротестовала Джил. - Он не грокает этого.
     - Прошу прощения. Моя родня пыталась сделать из меня проповедника, и, я
думаю, это до сих пор заметно.
     - Да уж.
     - Не смейся, девочка. Я стал бы хорошим проповедником, если бы не начал
читать напропалую.  Будь у меня  побольше апломба и невежества, и я  стал бы
великим  миссионером.  Черт,  тот  балаган,  куда  мы  держим  курс,  может,
назывался бы "Храм Архангела Джубала".
     - Джубал, ради  бога!  -  содрогнулась Джил.  -  Нельзя же лепить такое
сразу после завтрака.
     - Я говорю всерьез. Мошенник знает, что он лжет, и это ограничивает его
размах.  Но преуспевающий  шаман  верит  в  то,  что  говорит,  и  эта  вера
заразительна. Для него не существует пределов. Но у меня не было необходимой
уверенности  в  моей собственной непогрешимости, и  я никогда не  мог  стать
проповедником...  разве   что  критиком  -  они  тоже  проповедники,  только
последнего разбора. - Джубал нахмурился. - Вот чем беспокоят меня фостериты,
Джил: я думаю, что они искренни. Майк  молокосос для искренности. Майк может
клюнуть на искренность.
     - Как вы думаете, что они хотят сделать?
     - Обратить его, а потом наложить лапы на его состояние.
     - Я думала, вы его обезопасили.
     -  Только в том смысле, что  никто не может присвоить его  против  воли
Майка  и чтобы он сам не мог отдать  его без вмешательства правительства. Но
вложение в церковь могущественную политически - другое дело.
     - Не вижу, в чем тут...
     - Дорогая моя, -  нахмурился  Джубал,  - религия  - это  самая туманная
область с точки зрения закона.  Церковь  может делать все,  что может делать
любая другая организация, но  у нее  нет ограничений. Она не платит налогов,
не  обязана оглашать свои доходы,  свободна от  разного рода инспектирования
или контроля. Кроме того, церковь - это  все, что  называет  себя  церковью.
Были попытки провести  межу между "истинными" религиями, имеющими  право  на
неприкосновенность, и  "вероисповеданиями", а этого делать нельзя: возникнет
понятие государственной религии... а такое лекарство куда хуже болезни. И по
Конституции Соединенных Штатов, и по Договору Федерации все церкви одинаково
неприкосновенны... особенно  если  они контролируют голоса избирателей. Если
Майк обратится в фостеризм... и сделает завещание в пользу своей церкви... а
затем "отправится  на  небеса"  как-нибудь на заре,  то это  будет, в полном
смысле, "так же легально, как воскресная служба".
     - Ох! А я-то думала, он у нас в безопасности.
     - По эту сторону могилы безопасности не бывает.
     - Ну... и что же вы собираетесь делать, Джубал?
     - Ничего. Только волноваться.
     Майк  отложил их беседу на будущее, не  пытаясь грокнуть ее. Он  понял,
что темой разговора  было понятие, элементарное  для  марсианского языка, но
поразительно  скользкое для английского. Поскольку даже  брат  Махмуд не мог
грокнуть  всеоб®емлющую  марсианскую  идею,  которую  по-английски  с  горем
пополам  можно  передать  как  "Ты  есть  Бог", он решил  ожидать.  Ожидание
принесет плоды в свое время. Брат Джил учила его язык, и он сможет об®яснить
ей это. Они грокнут вместе.

     Сенатор Бун встретил их на посадочной площадке храма.
     -  Привет вам,  люди!  Да благословит  вас  Господь  в  это  прекрасное
воскресенье.  Мистер  Смит,  рад снова встретиться  с вами.  И с  вами тоже,
доктор. - Он  вынул изо рта сигару и взглянул на Джил. - А кто эта маленькая
леди? Я ведь не видел вас во Дворце?
     - Нет, сенатор. Я Джиллиан Бодмен.
     - Так я и думал, моя дорогая. Вы уже спасены?
     - Гм... я полагаю, еще нет, сенатор.
     -  Это никогда  не  поздно.  Мы  будем  очень  рады, если  вы  посетите
помещения для Ищущих во внешней части храма. Я пришлю Гвардейца, он проводит
вас. Мистер Смит и док тем временем посетят Святилище.
     - Сенатор...
     - Да, док?
     - Если  мисс Бодмен не может войти в Святилище, мы лучше тоже посмотрим
на помещения для Ищущих. Она - сиделка мистера Смита.
     - Он что, болен? - Бун слегка растерялся.
     - Как его врач, я предпочитаю, чтобы медсестра всегда была под рукой, -
Джубал пожал плечами.  - Мистер  Смит  еще  не совсем акклиматизировался. Но
почему бы не спросить его самого. Майк, ты хочешь, чтобы Джил пошла с нами?
     - Да, Джубал.
     - Но... Очень хорошо, мистер Смит,  -  Бун  снова вынул изо рта сигару,
сунул в рот два пальца и свистнул. - Херувим, сюда!
     К ним сломя голову подбежал подросток в балахоне, колготках, шлепанцах,
с голубиными  крылышками. У него были золотистые  локоны и солнечная улыбка.
Джил подумала, что он миленький, как на рекламе джинджер эля*.
     * Джинджер эль - популярный безалкогольный напиток.
     - Лети  в офис Святилища, - приказал Бун,  - и скажи начальнику стражи,
что  мне нужен  еще один значок пилигрима,  пусть принесет ко  вратам. Новое
слово - Марс.
     - Марс,  -  повторил мальчуган, по-скаутски  отсалютовал Буну и  сделал
двухсотдесятифутовый прыжок над толпой. Джил сообразила, почему  его балахон
казался таким раздутым: он скрывал снаряжение прыгунка.
     - Надо будет посмотреть, много ли осталось этих значков, заметил Бун. -
Удивительно, но многие грешники  повадились брать символы Радости Господней,
не смывая  с себя грехов. Пока не принесли третий значок, мы  побродим тут и
поглазеем по сторонам.
     Они протолкались сквозь толпу и вошли в длинный высокий холл храма. Бун
остановился.
     - Я хочу, чтобы вы обратили внимание: мы умеем заинтересовать  людей, и
даже Господь участвует в этом. Любой турист, посетит он помещения для Ищущих
или нет, - а они открыты 24  часа в сутки - должен пройти через этот холл. И
что он здесь  видит?  Возможность  испытать свое счастье.  - Бун обвел рукой
игральные автоматы, что стояли вдоль обеих стен. - Бар и закусочная -  в том
конце холла;  он даже  выпить не может,  не  миновав эти машины. Уверяю вас,
только исключительный  грешник пройдет мимо,  не оставив здесь хотя  бы пары
медяков.  Не  подумайте,  что  мы отбираем  у него деньги,  не давая  ничего
взамен.  Взгляните...  -  Бун  протолкался  к автомату  и  тронул  за  плечо
поглощенную игрой женщину. - Вы разрешите, дочь моя?
     Та подняла голову, и недовольство на ее лице сменилось улыбкой.
     - Конечно, епископ.
     -  Благословляю  тебя.  Заметьте,  -  продолжил  Бун,   скормив  машине
четвертак,   -  независимо   от   того,  выиграет   грешник   или  нет,   он
вознаграждается благословением и сувенирным текстом.
     Диски остановились, и в окошках выстроились слова "БОГ - ВИДИТ - ТЕБЯ".
     -  Вероятность - три  к  одному, -  пояснил  Бун и  выудил  из окошечка
выигрыш. - Вот Ваш текст, - он оторвал бумажную ленту  и протянул ее Джил. -
Держите, маленькая леди, и подумайте над этим.
     Джил бросила  на  бумажку  быстрый взгляд  прежде,  чем  опустить ее  в
сумочку: "Но чрево грешника полно грязи - Н.О., 22, 17".*

     * Новое Откровение - библия фостеритов.

     -  Обратите внимание,  - продолжал  тем  временем Бун, - что  выигрыш -
жетоны,  а  не наличные, и  окошко казначея расположено после бара...  масса
удобных случаев  подать милостыню или совершить другое доброе  дело. К  тому
же, грешник, скорее всего,  немедленно вернет их  автомату... получая каждый
раз благословение и  новый текст. Кумулятивный  эффект  просто  поразителен!
Некоторых из наших наиболее правоверных агнцев начинали в этом холле.
     - Не сомневаюсь, - согласился Джубал.
     -  Особенно если  они  срывают  банк. Понимаете,  каждая  комбинация  -
благословение. А банк - это три  Священных Глаза.  И знаете,  когда грешники
видят, как  эти глаза выстраиваются  в линию и смотрят на  них, как сыплется
манна   небесная,  это  заставляет  их  задуматься.  Некоторые  даже  теряют
сознание. Сюда, мистер Смит... - Бун вручил Майку жетон, - Крутните-ка его.
     Майк замешкался. Джубал взял  жетон  сам. Черт возьми, меньше всего  он
хотел, чтобы мальчика одурачил "однорукий бандит"!
     - Давайте, я попробую, сенатор. - И он сунул жетон в машину.
     Майк  слегка  растянул свое  чувство  времени  и проник  внутрь машины,
пытаясь  узнать,  что  она делает. Он был  слишком робок, чтобы запустить ее
самому.
     Но  когда это  сделал Джубал,  Майк увидел  вращение цилиндров,  увидел
глаза, нарисованные на каждом, и удивился слову "банк". Слово это, насколько
он  знал,  имело три  значения - jackport  -  1) банк  (карт.),  2) куш,  3)
затруднительное  положение,  но  ни  одно  из  них  не  подходило. Вовсе  не
собираясь вызывать суматоху, он замедлил и остановил каждое  колесо так, что
глаза выглянули из окошечек.
     Раздался звон, хор  запел  осанну, машина  осветилась  огнями, и из нее
потоком хлынули жетоны. Бун был в восторге.
     - Вот это да! Док, сегодня ваш день! Так... бросьте-ка  еще один, чтобы
повернуть колеса.
     Джубал взял из груды  один жетон и  скормил его машине. Майк  удивился,
отчего  все  так случилось,  и поэтому  снова  заставил  глаза  появиться  в
окошечках. Все  повторилось,  за исключением того,  что поток  превратился в
струйку. Бун уставился на автомат.
     -  Будь я... благословен! Ему не полагается делать это два раза подряд.
Но  я распоряжусь,  что  вам выплатили оба выигрыша. Он быстро сунул жетон в
щель.
     Майк все  еще  не  понял, почему  это  называется  банком. Глаза  снова
появились в окошечках.
     Бун опешил. Джил схватила Майка за руку и зашептала:
     - Майк... прекрати!
     - Но Джил, я просто смотрел...
     - Не разговаривай. Перестань и все. Погоди до дома!
     Бун медленно произнес:
     -  Я  не уверен,  можно  ли назвать это чудом.  Видимо,  автомату нужен
ремонт. Херувим,  сюда! -  крикнул он и добавил: - Лучше, наверное, не брать
последний выигрыш. - И скормил машине еще один жетон.
     Колеса  остановились  -  на  этот  раз   без   вмешательства  Майка,  -
провозглашая: "ФОСТЕР - ЛЮБИТ - ТЕБЯ".
     - Счастливый день, - сказал подошедший Херувим. - Нужна помощь?
     - Три банка подряд, - сказал ему Бун.
     - Три?
     -  Ты что, не слыхал музыку? Оглох?  Мы  будем в баре;  принеси  деньги
туда. И пусть кто-нибудь посмотрит машину.
     - Да, епископ.
     Бун поспешно повел их в бар.
     - Лучше увести вас отсюда, - весело заговорил он, - пока вы не обобрали
Церковь. Док, вам всегда так везет?
     - Всегда, - торжественно ответил Харшоу. Он твердил себе, что не знает,
какое  мальчик имеет  к  этому отношение...  но радовался,  что  это  тяжкое
испытание закончилось.
     Бун подвел их к стойке с табличкой "Занято" и сказал:
     - Вот здесь... или маленькая леди желает сесть?
     - Нет,  мне и так хорошо. - "Назови меня еще разок  маленькой леди" и я
спущу на тебя Майка!"
     Бармен поспешил к ним.
     - Счастливый день. Ваше обычное, епископ?
     - Двойное. Что для вас, док? Мистер Смит? Не стесняйтесь. Вы в гостях у
архиепископа.
     - Бренди, пожалуйста. И воды запить.
     - Бренди, пожалуйста, -  повторил Майк и добавил: - Но без воды, будьте
добры.
     Вода не была сутью, и все же он не желал пить воду здесь.
     - Вот это я понимаю! - от всей души воскликнул Бун.  - Вот это характер
так характер! Без воды.  Получили? Ладно, это шутка.  - Он ткнул Джубала под
ребра.  - Что  для  маленькой  леди? Кола?  Молоко  для  розовых  щечек? Или
настоящий Счастливый День, как для взрослых?
     -  Сенатор,   -  сдерживаясь,   спросила   Джил,  -  хватит  ли  вашего
гостеприимства на мартини?
     -  Хватит  ли? Лучшее мартини в мире: мы не добавляем вермут. Взамен мы
благословляем  его. Двойное мартини  маленькой леди. Благословляю  тебя, сын
мой, и  поторопись. У нас есть немного времени, чтобы  выпить и  отдать дань
уважения архангелу Фостеру. После - в Святилище, послушать архиепископа.
     Спиртное прибыло  одновременно с  выигрышем. Бун благословил их, и  они
выпили,  потом он поспорил с Джубалом из-за  трехсот долларов. Бун настаивал
на том,  что  все  призы должны принадлежать Харшоу. Джубал, однако, положил
все деньги в чашу для пожертвований.
     Бун довольно кивнул.
     -  Док, это свидетельствует о  щедрости вашей души. Мы еще  вас спасем.
Еще по маленькой, люди?
     Джил надеялась,  что  кто-нибудь  скажет "да".  Джин был с водой, но он
зажег внутри  огонек терпимости. Никто, однако, не  откликнулся, и Бун повел
их  вверх  по  лестнице, мимо  надписи, гласящей:  ИЩУЩИМ  И ГРЕШНИКАМ  ВХОД
ЗАПРЕЩЕН - РЕЧЬ ИМЕННО О ТЕБЕ!
     В конце были ворота.
     - Епископ Бун и три пилигрима, гости архиепископа, - произнес Бун.
     Створки разошлись. Он  провел их  по изгибающемуся коридору в  комнату.
Она была  обширна и обставлена  с роскошью,  которая  напомнила  Джил  стиль
похоронного бюро,  хотя  и  была  полна  радостной  музыкой: тема  "Звенящие
колокольчики"  с  наложением  конгов.  Джил  почувствовала,   что  ее  тянет
танцевать.
     Дальняя  стена  была стеклянной, и казалось,  что  ее  вообще нет.  Бун
быстро проговорил:
     - Вот  мы и  пришли, люди  - в  Общество. Вы не  обязаны  опускаться на
колени, но  сделайте это,  если  почувствуете,  что так  лучше.  Большинство
пилигримов поступает именно так.  Он... совсем такой,  как в  тот миг, когда
его призвали на небеса. - Бун простер руку с сигарой. - Разве он выглядит не
как на  самом  деле? Плоть, оберегаемая  чудом, не тронута тлением. Это  тот
самый стул, на котором он  писал свои послания... и та самая поза, в которой
он был,  когда  отправился на небеса.  Его никогда не трогали - мы построили
храм вокруг него... передвинув старую  церковь, естественно,  и сохранив  ее
святые камни.
     Примерно в двадцати футах, на стуле, более похожем на трон, сидел к ним
лицом  старик.  Он  выглядел,  как живой... напоминая Джил  старого  козла с
фермы,  на  которой она проводила лето  в детстве - выпяченная  нижняя губа,
бакенбарды,  неприятные мутные  глаза. По коже  побежали  мурашки:  архангел
Фостер внушал ложные чувства.
     - Брат мой, это Старший? - спросил Майк по-марсиански.
     - Не знаю, Майк. Говорят, что да.
     - Я не грокаю Старшего.
     - Говорю тебе, я не знаю.
     - Я грокаю неправильность.
     - Майк! Смотри у меня!
     - Да, Джил.
     - Что  он говорит,  маленькая леди? - спросил Бун.  - Что  вы спросили,
мистер Смит?
     - Ничего особенного, - поспешно ответила  Джил.  -  Сенатору  можно мне
уйти? Я боюсь потерять сознание.
     Она  взглянула на  труп.  По  небу плыли  клубящиеся  облака. Луч света
прорвался  в просвет  и упал на лицо.  Лицо мгновенно  преобразилось,  глаза
стали яркими и живыми.
     Бун успокаивающе произнес:
     - Первый раз всегда так действует. Походите по галерее ищущих, это  под
нами. Там приходится глядеть вверх, и музыка  там другая - тяжелая музыка, с
инфразвуком, как я понимаю, - напоминает людям об их грехах. А эта комната -
келья Счастливых  Мыслей  для высших представителей Церкви.  Я  прихожу сюда
посидеть и выкурить сигару, когда чувствую себя не совсем хорошо.
     - Будьте добры, сенатор...
     -  О, конечно.  Подождите  там,  милая. Мистер Смит,  оставайтесь здесь
сколько угодно.
     - Сенатор, - сказал Джубал, - не лучше ли нам послушать службу?
     Они вышли. Джил  вся тряслась: она страшно боялась, что Майк что-нибудь
выкинет в этом ужасном мавзолее и их тут же линчуют.
     Два  охранника  перед порталом  Святилища  скрестили  копья,  едва  они
приблизились.
     -  Проходите, проходите!  - сказал Бун. - Эти пилигримы -  личные гости
архиепископа. Где их значки?
     Значки были уже готовы, а с ними и шифр, отворяющий все двери.
     -  Сюда,  епископ,  - сказал важный  привратник и  провел их по широким
ступеням в центральную ложу.
     Бун отступил на шаг:
     - Сначала вы, маленькая леди.
     Бун хотел  сесть рядом с Майком, но Харшоу опередил его, и  Майк уселся
между Джил и Джубалом, а Буну пришлось присоединиться сбоку.
     Ложа была  роскошной - контурные кресла, пепельницы,  откидные  столики
для освежающих  напитков.  Они сидели  над  прихожанами,  в  сотне  футов от
алтаря. Прямо перед ними молодой священник заводил толпу, покачиваясь в такт
музыке  и  двигая взад-вперед мускулистыми руками  с  тяжелыми кулаками. Его
сильный  бас  время  от времени присоединялся к  хору,  а  потом возвысился,
призывая:
     -  Ну-ка  приподнимем  свои  зады!  Не  дадим  дьяволу  захватить  себя
врасплох!
     Змеиный танец заколыхался  у  правого нефа, качнулся вперед, повернул к
центральному  нефу. Ноги топали в такт круговым  движениям рук священника  и
синкопированному  пению  хора.  Топ,  топ,  А-А!  ...Топ,   топ,  А-А!  Джил
почувствовала  ритм и одурело подумала, как здорово было бы  потанцевать - и
все  больше  и  больше  людей присоединялось  к  танцу под задорные  выкрики
мускулистого священника.
     - Этот мальчик - моя находка, - похвастался Бун. - Я проповедовал с ним
в  паре  и  понял, что он может завести толпу  до умопомрачения. Преподобный
"Джаг"  -  Джакерман  -  играл правым  тэклом  у  "Таранов". Вы  видели его,
конечно.
     - Боюсь, что нет, - ответил Джубал. - Я не смотрю футбол.
     - В самом  деле? Знаете, во время сезона  наиболее ревностные прихожане
остаются после службы, перекусывают  прямо на  скамьях и смотрят игру. Стена
за алтарем  отходит  в  сторону,  и вы  видите  величайший  из  стереобаков.
Пожалуйте смотреть. Изображение  лучше,  чем дома, а переживаешь еще больше,
потому что вокруг люди. - Он свистнул. - Херувим, сюда!
     Появился запыхавшийся привратник.
     - Да, епископ?
     - Сын мой, ты убежал так быстро, что я не успел отдать распоряжения.
     - Виноват, епископ.
     - С чувством вины никогда не попадешь на небеса. Будь всегда  счастлив,
сын мой. Если внутри тебя всегда будет эта старая пружинк