.
     - Нет.
     - Мы позаботимся об этом. Давай-ка, поешь. Санитар, принесите поднос.
     Нельсон скормил ему три кусочка, потом вложил в руку ложку и велел есть
самому. Это  было утомительно,  но зато доставило ему радостное чувство, ибо
это было первое самостоятельное действие с того мгновения, как его поместили
в странное стиснутое пространство. Он очистил  тарелку и спросил: "Кто это?"
Следовало вознести хвалу своему благодетелю.
     -  Не  "кто",  а "что",  -  ответил  Нельсон.  - Синтетическое  желе...
впрочем,  вряд  ли это  тебе  о чем-нибудь  говорит. Закончил?  Великолепно,
теперь поднимайся.
     - Прошу прощения? - Это было условное понятие,  используемое при потере
контакта.
     -  Выбирайся  из постели, говорю. Встань. Походи. Конечно, ты слаб, как
новорожденный котенок,  но, лежа в постели, ты никогда не нарастишь мускулы.
- Нельсон открыл клапан,  спускающий воду. Смит подавил  паническое чувство,
зная, что Нельсон желает  ему только добра. Вскоре он  лежал на дне кровати,
облепленный сморщившейся оболочкой.
     - Доктор Фрейм, поддержите его за другой локоть, - сказал Нельсон.
     Подбадриваемый  Нельсоном  и   поддерживаемый  обоими  докторами,  Смит
кое-как перелез через край кровати.
     -  Соберись.  Теперь  стой  сам,  - приказал  Нельсон.  - Не  бойся. Мы
подхватим тебя, если что.
     Он сделал усилие... и остался стоять - хрупкий молодой человек с вялыми
мускулами   и  чрезмерно  развитой  грудной  клеткой.  На  "Победителе"  его
постригли и побрили, и усы еще не успели как следует отрасти. Сразу обращало
на  себя  внимание его  лицо  -  кроткое  и  детское, но с  глазами,  больше
подходящими девяностолетнему старику.
     Он постоял,  слегка  вздрагивая,  и вдруг решил  попробовать  пойти. Он
сделал три шага, не отрывая  ног  от пола, и расплылся  в лучезарной детской
улыбке.
     - Хороший мальчик, - доктор Нельсон ободряюще похлопал в ладоши.
     Смит отважился  еще на один шаг, задрожал и вдруг сжался. Врачи не дали
ему упасть.
     -  Черт!  -  выругался  Нельсон.  -  Опять он уходит  в  это состояние.
Помогите-ка мне уложить его в постель. Нет... сперва наполните ее.
     Фрейм  пустил воду,  и  оболочка  закачалась  дюймах  в шести  от краев
кровати. Они  положили Смита, двигаясь чуть  неуклюже: мешала его немыслимая
поза.
     -  Наденьте ему  на  шею подушку, - распорядился Нельсон, - и  позовите
меня, если возникнет  необходимость. Днем мы его еще разик прогуляем. Месяца
через три он  будет прыгать по деревьям не  хуже обезьяны. Организм у него в
полном порядке.
     - Да, доктор, - отозвался Фрейм с некоторым сомнением.
     -  Кстати, когда  он  придет в себя, научите его  пользоваться  ванной.
Пусть санитар поможет вам; я не хочу, чтобы он падал.
     - Да, сэр.  Ммм... есть  ли  какой-нибудь  особый метод...  ну, я  хочу
сказать, как...
     - А? Покажите ему! Он мало понимает из того, что вы говорите ему, но он
умеет схватывать все на лету.
     Ленч Смит с®ел самостоятельно.  Вошел санитар, чтобы унести поднос.  Он
воровато огляделся и нагнулся к Смиту.
     -  Послушайте,  - заговорил он  вполголоса,  - у  меня к  вам  выгодное
предложение.
     - Прошу прощения?
     - Дело, способ заработать деньги... легко и быстро.
     - Деньги? Что такое деньги?
     - Не стоит разводить  философию.  Деньги нужны  всем.  Я буду  говорить
кратко,   потому  что  не  могу  оставаться   здесь  долго.   Я  представляю
"Бесподобные Сенсации". Мы заплатим за  ваш рассказ  шесть тысяч, а  для вас
это  не составит ни малейшего труда -  на нас  работают  лучшие писатели, не
настаивающие на авторстве. Вы просто  ответите на вопросы, а  они слепят  из
этого все, что надо. - Он извлек лист бумаги. - Только подпишитесь здесь.
     Смит взял у него бумагу и принялся разглядывать ее, держа вверх ногами.
     - Господи! - Человек спохватился и заговорил тише. -  Вы что, читать не
умеете?
     Смит понял достаточно, чтобы ответить.
     - Нет.
     - Ну... Тогда сделаем так: я прочту, вы поставите отпечаток пальца, а я
засвидетельствую это. "Я, нижеподписавшийся  Валентайн Майкл Смит, известный
также  как  Человек  с  Марса,  предоставляю и  закрепляю  за  "Бесподобными
Сенсациями" все  исключительные права на мою правдивую историю, названную "Я
БЫЛ УЗНИКОМ МАРСА", в обмен на..."
     - Санитар!
     В дверях стоял доктор Фрейм. Бумага моментально исчезла, словно ее и не
было.
     - Иду, сэр, Я ждал поднос.
     - Что это вы читали?
     - Ничего.
     - Я все  видел. Этого больного нельзя волновать.  - Они вышли, и доктор
Фрейм притворил дверь.
     Смит лежал без движения около  часа, но так ничего и не грокнул, как ни
старался.

        Глава 4.

     Джиллиан Бодмен была дипломированной медсестрой, а досуг свой посвящала
мужчинам. В этот день она была дежурной по тому самому этажу, где находилась
палата Смита. Когда юбочное радио  сообщило, что пациент из К-12 в жизни  не
видел  женщин,  она  просто  не  поверила  и  отправилась  взглянуть на этот
странный экземпляр.
     Она знала, что "женщинам посещение запрещено",  и, хотя не считала себя
посетительницей,  решила  не  соваться  к  охраняемой  двери:  моряки  имели
укоренившуюся  привычку до  последней буквы следовать приказу. Вместо  этого
она направилась  в  смежную  комнату для персонала.  Доктор  Таддеус  поднял
голову.
     - Смотрите-ка, ямочки пожаловали. Золотко, что это тебя занесло сюда?
     - Это входит в мои обязанности. Как там ваш пациент?
     -  Не беспокой из-за  него головку, золотко:  он-то в  твои обязанности
никак не входит. Можешь взглянуть в книгу предписаний.
     - Я видела ее. Мне хочется взглянуть на него.
     - Одно слово: нет.
     - Ну-у, Тед, не будь таким буквоедом.
     Он принялся разглядывать свои ногти.
     -  Если  я  разрешу  тебе  хоть  заглянуть  туда,  то мигом  окажусь  в
Антарктиде. Я бы не хотел, чтобы доктор Нельсон застал тебя даже здесь.
     Она поднялась.
     - А что, доктор Нельсон вот-вот должен нагрянуть?
     -  Нет,  он  не  придет, пока я не  пошлю за  ним. Он  отсыпается после
посадки.
     - Так чего ради все эти строгости?
     - Хватит, сестра.
     - Ну, ладно, доктор, - зловеще сказала она и добавила: - Завонял, да?
     - Джил!
     - Надутое ничтожество!
     Он вздохнул.
     - Насчет субботнего вечера все остается в силе?
     Она пожала плечами.
     -  В такой день девушка может и отдохнуть.  - Она  вернулась к себе  за
универсальным ключом.  Она была отброшена, побита но не  разбита: К-12 имела
дверь, соединяющую ее с палатой сбоку, которую использовали вместо приемной,
когда  в  палате  лежал  кто-нибудь  из  важных  шишек.  Сейчас эта  комната
пустовала,  и она  вошла  туда.  Охранники не  обратами на  нее внимания, не
подозревая, что их обходят с фланга.
     Остановившись  у   двери,   соединяющей   палаты,   она   почувствовала
возбуждение, вроде того, какое было у нее, когда она выскальзывала из комнат
студентов-медиков. Она проскользнула в дверь и заперла ее за собой.
     Больной  лежал в постели и  глядел на нее. Ее первым впечатлением было,
что он не жилец, на свете.  Его лишенное всякого  выражения  лицо, казалось,
свидетельствовало об  апатии  безнадежного  больного.  Но  потом она увидела
глаза, живые и любопытные, и подумала,  не парализовано ли  у него лицо. Она
напустила на себя профессорский вид.
     - Ну, как мы сегодня? Чувствуем себя лучше?
     Смит   перевел   вопросы.   Их   об®единение  в  один   привело  его  в
замешательство; он решил, что  это должно символизировать добрые намерения и
стремление  сблизиться. Второй  вопрос  соответствовал рутинной  разговорной
форме доктора Нельсона.
     - Да, - ответил он.
     - Хорошо! - Помимо странной неподвижности лица, она  не замечала  в нем
ничего необычного... И если  женщины были  ему неизвестны, он ничем этого не
выказывал. -  Могу я  что-нибудь  сделать  для вас?  - Она  заметила, что на
тумбочке возле кровати нет стакана. - Могу я предложить вам воды?
     Смит сразу заметил, что это  существо отличается от других.  Он сравнил
то, что видел, с картинками, которые доктор Нельсон показывал ему на пути от
дома до этого  места - картинками,  призванными пояснить странную форму тела
этой человеческой группы. Подумалось, что это была "женщина".
     Он почувствовал и  странное  возбуждение, и разочарование одновременно.
Он подавил и то и другое, чтобы постараться грокнуть все до конца и вместе с
тем не потревожить доктора Таддеуса, не спускающего глаз со своих приборов в
соседней комнате.
     Но когда он  перевел для себя последний вопрос, его  захлестнула  такая
волна эмоций,  что он чуть было  не позволил своему сердцу забиться быстрее.
Он  унял  его  и   выругал  себя,  как  ругают  непослушного  птенца.  Потом
проанализировал свой перевод.
     Нет,  он не  ошибся.  Это  существо  предложило  ему воды.  Оно  желало
сблизиться с ним.
     С  громадным  усилием,  с  трудом подыскивая  подходящие  для церемонии
слова, он сказал:
     - Благодарю вас за воду. Желаю вам всегда пить досыта.
     Джил озадаченно взглянула на него.
     - Ишь  ты, как пышно!  - Она нашла  стакан,  наполнила его  и протянула
Смиту.
     - Сначала вы, - сказал он.
     "Не думает ли он,  что я хочу его отравить?" -  сказала  она себе. Но в
его в словах была неотразимая  сила. Она отпила глоток, после чего он сделал
то  же самое и  откинулся на  подушки  с таким видом, словно совершил  нечто
очень важное.
     Джил подумала, что приключения, пожалуй, не получилось.
     - Ну, если вам ничего больше не надо, я пойду к себе.
     Она направилась к двери.
     - Нет, - донеслось с кровати.
     - Что?
     - Не уходи.
     - Ну... мне пора уходить, и побыстрее. -  Она снова подошла  к нему.  -
Вам что-нибудь нужно?
     Он оглядел ее.
     - Ты... "женщина"?
     Вопрос  привел  Джил Бодмен  в  замешательство. Она хотела  уже сказать
что-нибудь резкое,  но неподвижное лицо  Смита и его  странный взволнованный
взгляд остановили ее. До  нее начало доходить, что невозможная вещь, которую
ей сказали про этого  пациента  - правда. Он  и впрямь  не знал,  что  такое
женщина.
     - Да, я женщина, - как можно более дружелюбно ответила она.
     Смит  продолжал  ее разглядывать,  и  Джил понемногу  начало  одолевать
смущение. К тому, что на  нее глазеют  мужчины, она давно привыкла, но  этот
изучает ее, словно под микроскопом.
     - Ну? Я что, непохожа на женщину? - нервно спросила она.
     - Я  не  знаю, - медленно ответил  Смит. - На  что похожа женщина?  Что
делает тебя женщиной?
     -  Час  от  часу не легче!  -  Меньше всего  это напоминало  разговоры,
которые Джил  привыкла вести  с мужчинами  с  тех пор,  как  ей  исполнилось
двенадцать лет. - Не хотите же вы, чтобы я скинула одежду и показала вам!
     Смит  замолчал,  чтобы  проанализировать  эти  понятия и перевести  их.
Первая  группа  совсем  не  поддавалась  грокингу.  Это  мог  быть  один  из
формализмов, так часто  используемых людьми...  Хотя, произнесено это было с
такой  силой,  словно  было   последним  общением  перед  последним  уходом.
Возможно, он  сильно  ошибся и  связал  себя  узами  братства  с  существом,
готовящимся к рассоединению.
     Он  не  хотел,  чтобы существо  умирало,  хотя  это было  его правом и,
возможно, его долгом.  Резкий переход от  водного  ритуала к ситуации, когда
только  что обретенный водный  брат мог уйти и даже рассоединиться,  едва не
поверг его в панику, но он усилием  воли взял себя в руки  и решил, что если
существо умрет сейчас, он сам  тоже умрет. Он не мог сделать другого теперь,
после водной церемонии.
     Вторая  часть  содержала  понятия,  с  которыми  ему   уже  приходилось
встречаться.  Он  не  совсем точно  грокнул саму  идею, но это, похоже,  был
способ  избежать кризисной ситуации... если пойти навстречу подразумеваемому
желанию. Возможно, если женщина  снимет свою  одежду, для  них обоих отпадет
необходимость рассоединения. Он счастливо улыбнулся.
     - Пожалуйста.
     Джил открыла рот, закрыла, снова открыла.
     - Будь я проклята!
     Смит  грокнул эмоциональную насыщенность этой фразы и понял,  что вновь
сказал  не то,  что нужно. Он начал  готовить  свой  мозг  к  рассоединению,
счастливый и благодарный за все, что он пережил и видел, но все еще держал в
поле внимания это  женское существо. Он почувствовал, как женщина склоняется
над ним, и каким-то  образом понял, что существо не собирается умирать.  Оно
заглянуло ему в лицо.
     - Поправь меня, если я что-нибудь не так поняла, - произнесло оно. - Ты
попросил меня снять одежду?
     Инверсии  и абстракции требовали  тщательного перевода, но Смит все  же
справился с этим.
     - Да, - ответил он, надеясь, что это не вызовет очередного кризиса.
     -  Я так и поняла. Ну,  братец, да ты вовсе не болен. Слово "брат" было
произнесено  впервые...  как напоминание  о  том, что  вода соединила их. Он
попросил  птенцов своего гнезда  помочь ему  понять  желания  своего  нового
брата.
     - Я не болен, - согласится он.
     - Тогда будь я  проклята, если  понимаю, зачем тебя держат здесь. Я  не
собираюсь раздеваться и ухожу, -  она выпрямилась и шагнула к боковой двери.
Потом остановилась  и  обернулась к  нему  с  лукавой  улыбкой.  - Ты можешь
попросить  меня  снова,  только  при  других   обстоятельствах.  Мне   самой
любопытно, что я тогда сделаю.
     Женщина  ушла.  Смит расслабился, комната начала блекнуть. Он испытывал
спокойный  триумф  от  того,  что  вел  себя  как  надо  и  поэтому  исчезла
необходимость  в  их совместном рассоединении... но надо было  грокнуть  еще
очень многое.  Последние слова женщины  содержали  новые понятия, а те,  что
были не новы, употреблялись таким образом, что их трудно было понять.  Но он
был  счастлив, вспоминая  сладкий  вкус  общения  водных братьев...  хотя  и
тронутый чем-то тревожным  и очень-очень приятным. Он думал о новом брате, о
женском существе  и чувствовал странную  дрожь. Примерно то  же он  испытал,
когда ему впервые разрешили присутствовать  при рассоединении: он чувствовал
себя счастливым и не знал, почему.
     Ему  захотелось, чтобы здесь оказался  его брат доктор  Махмуд. Столько
надо было грокнуть, а начинать приходилось почти что с нуля.

     Джил  никак  не могла  оправиться  от изумления. Перед  ее  глазами все
стояло  лицо Человека с Марса, а из головы не шли его сумасшедшие речи. Нет,
не  сумасшедшие...  Ей приходилось работать в психиатрическом отделении. Она
внезапно поняла,  что Смит  вовсе  не  похож  на помешанного. Пожалуй, самым
подходящим определением  для  него было  слово "невинный". Потом она решила,
что  и это не совсем так: его лицо было невинным, но глаза - нет. У людей не
бывает таких лиц.
     Одно  время   Джил  работала  в  католической  больнице...  Вдруг   она
представила  лицо Человека  с  Марса,  обрамленное чепцом сестры милосердия,
монахини.  Мысль  была совершенно дикой, ведь в лице  Смита  не было  ничего
женского.
     Она уже окончила работу и переодевалась, когда одна из сестер просунула
голову в дверь.
     - Тебе  звонят,  Джил. Джил включила звук без изображения:  она  еще не
переоделась.
     - Это Флоренс Найтингейл*? - спросил баритон.
     * Первая из сестер милосердия. 
     - Говорите. Это ты, Бен?
     -  Мужественный  сторонник прессы  собственной персоной. Маленькая,  ты
занята?
     - А что ты собираешься предложить?
     - Я собираюсь скормить  тебе  кусок  говядины,  напоить тебя  допьяна и
задать один вопрос.
     - Ответ все тот же: "Нет".
     - Не этот вопрос.
     - Вот как, ты знаешь какой-то другой? Говори.
     - Попозже. Сперва мне надо, чтобы ты размякла.
     - Настоящая говядина? Не синтетика?
     - Гарантировано. Ткни ее вилкой, и она замычит.
     - Ты, похоже, хапнул где-то изрядный кус, Бен.
     - Это к делу не относится. Так как?
     - Ничего не поделаешь, уговорил.
     - Крыша медцентра. Через десять минут.
     Джил повесила платье  в шкафчик и надела  другое, для выходов. Оно было
притворно  строгим,  но  просвечивало  почти  насквозь,  с  юбкой  и  лифом,
создающими эффект, будто на ней  совершенно ничего нет. Джил с удовольствием
оглядела себя и вошла в трубу лифта.
     Наверху  она огляделась в поисках Бена Кэкстона. Служащий тронул ее  за
локоть.
     - Вот ваша машинам мисс Бодмен... Вон тот "тальбот".
     - Спасибо, Джек. - Она увидела такси, стоящее на отправочной площадке с
открытой   дверцей.   Джил   села,   собираясь  сказать  Бену   какой-нибудь
двусмысленный  комплимент, и тут заметила, что  его нет в машине. Такси было
на автопилоте;  дверца  закрылась,  машина взмыла в  воздух, описала  круг и
полетела   через   Потомак.   Оно  остановилось   на   посадочной   площадке
"Александрия", и в него влез Бен Кэкстон. Такси снова взмыло в воздух.
     - Ух ты, какие мы  важные! -  Джил смерила Бена взглядом. - С каких это
пор  ты  посылаешь за  своими  женщинами робота? Он похлопал  ее по колену и
мягко сказал:
     - Тому есть причины, маленькая. Никто не должен видеть,  как я  забираю
тебя...
     - Однако!
     - ...и ты не можешь  позволить себе роскошь маячить рядом  со мной. Так
что прикуси язычок. Это было совершенно необходимо.
     - Гм-м-м... кто же из нас подхватил проказу?
     - Мы оба, Джил. Я ведь газетчик.
     - А я уж решила, что ты кто-то другой.
     - А ты - медсестра больницы, где держат Человека с Марса.
     - И поэтому ты не можешь представить меня своей матери?
     - Тебе  что, надо  все  разжевать?  После  посадки  "Победителя" у  вас
побывали  тысячи  репортеров  плюс другие  представители  прессы:  гриндеры,
уинчеллы, липманны и прочие легмены*. Каждый  из них из кожи  вон лез, чтобы
взять интервью у  Человека с Марса... И  никому  ничего не  отломилось.  Как
по-твоему, понравится им, если они увидят, как мы вместе покидаем больницу?
     * Жаргонные названия репортеров различного профиля. 
     -  Не  вижу  в  этом  ничего  страшного.  Я же не Человек с  Марса.  Он
внимательно поглядел на нее.
     - Ты-то,  конечно, нет.  Но ты поможешь мне его увидеть. Поэтому я и не
стал соваться к тебе на работу.
     - Ну и ну! Ты слишком долго ходил по солнышку с непокрытой головой. Его
же сторожат моряки!
     - Верно. Об этом-то мы и поговорим.
     - Не вижу, о чем тут говорить.
     - Потом. Сначала поедим.
     -  Вот теперь ты говоришь здраво. Хватит ли тебя на "Нью Мэйфлауэр"? Ты
ведь хапнул изрядный кус, признавайся.
     Кэкстон нахмурился.
     -  Джил,  я  не  рискну маячить в  ресторанах ближе Луисвилла.  А этому
рыдвану понадобится часа два, чтобы добраться  туда. Как насчет обеда у меня
дома?
     - Спросил Паук у Мушки. Бен, я стишком устала, чтобы сопротивляться.
     -  А и не надо.  Королевский поцелуй, благословение, надежда умереть за
прекрасную даму - вот и все, что мне нужно.
     -  Мне  это  не нравится. Если  я могу чувствовать себя  в безопасности
рядом с тобой, значит, я ошиблась адресом.
     Кэкстон  принялся   нажимать  кнопки.  Такси,  кружившееся  в  ожидании
приказания, очнулось и рванулось к  отелю, где жил Бен.  Он  набрал  номер и
поинтересовался у Джил:
     -  Сколько тебе потребуется  времени, чтобы напиться,  сладкая ножка? Я
скажу, чтобы кухня приготовила к этому времени мясо. Джил оценила это.
     - Бен, в твоей мышеловке есть собственная кухня!
     - И еще какая. Я могу даже поджарить мясо.
     -  Я  сама  поджарю  мясо.  Дай-ка мне  микрофон,  -  и  она  принялась
командовать, остановившись лишь раз, чтобы уточнить, любит ли Бен эндивий*.
     * Эндивий - Род цикория. 
     Такси высадило их на крышу, и они отправились в комнату Бена. Она  была
довольно старомодной, и единственной  роскошью  в ней была лужайка настоящей
травы посреди гостиной.  Джил остановилась, сбросила туфли, прошла в комнату
босиком, о