иту.  Для подобного конца  ему требовалось нечто  большее, чем
бочка Диогена, но меньше, чем дворец  удовольствий Кубла-Хана.  Его скромные
владения включали  в себя  несколько акров  земли, защищенных от непрошенных
гостей  электрифицированной  изгородью,  и  дом  из  четырнадцати  комнат со
всякими новомодными  удобствами,  включая  сменных секретарш.  Содержа  свое
строгое гнездо, он старался прилагать к этому по возможности меньше усилий и
получать как можно больше  выгод, ибо быть богатым легче, чем бедным. Харшоу
желал жить в праздной роскоши и делать лишь то, что хотелось Харшоу.
     Он страшно обиделся, когда обстоятельства взвалили на него тяжкое бремя
спешки  и  уже не  позволяли  наслаждаться  самим  собой.  В  это  утро  ему
необходимо  было  переговорить  с  главой  планеты.  Он  знал,  что  система
хлопальщиков  делает  такой  контакт  более чем невозможным.  Харшоу претила
мысль окружить себя хлопальщиками, подобающими его положению. Он сам отвечал
на звонки, если оказывался поблизости от телефона, поскольку телефон обладал
тем преимуществом,  что  Харшоу мог  быть  грубым с незнакомцем,  рискнувшим
нарушить  его  покой без  причины. Он знал, что не найдет  таких  условий  в
Президентском Дворце. Мистер Генеральный Секретарь просто не ответит  на его
звонок. Но Харшоу много лет изучал человеческие обычаи и с радостью окунулся
в это дело сразу же после завтрака.
     Его имя  медленно  пролагало  ему  дорогу,  раздвигая  хлопальщиков.  К
счастью, он представлял из себя Очень Важную Персону такого калибра, что его
не смели не  выслушать.  Его  отсылали от  секретаря к секретарю, пока он не
застрял на вежливом молодом человеке, желавшем, казалось, бесконечно внимать
Харшоу, что  бы тот ни говорил... но не  желавшем  соединять его с почтенным
мистером Дугласом.
     Харшоу знал, что  он добился бы некоторой активности, если бы  об®явил,
что  прячет у себя Человека с Марса, но не думал, что результат  устроил  бы
его.  Он  вычислил,  что  упоминание о  Смите  уничтожит  любую  возможность
добраться до  Дугласа и при этом вызовет резкую реакцию его  окружения. Имея
на  кону  жизнь  Кэкстона, Харшоу не мог  допустить осечки из-за  отсутствия
полномочий у секретарей или из-за излишней спешки.
     Но  этот  вежливый вышибала вывел Джубала из  себя.  В  конце концов он
взорвался:
     - Молодой человек, если вы не имеете полномочий, дайте мне поговорить с
тем, кто их имеет! Соедините меня с мистером Берквистом!
     Улыбка  с  лица  юного  лизоблюда мгновенно пропала, и  Джубал радостно
подумал, что того наконец-то проняло. Он принялся развивать успех:
     - Ну? Что вы сидите? Вызовите Гила по внутреннему  телефону и  скажите,
что заставляете ждать Джубала Харшоу.
     - Мистера Берквиста  здесь нет,  -  деревянным голосом ответил  молодой
человек.
     - Меня не волнует, где он  есть.  Вызовите его! Если не знаете  мистера
Берквиста, спросите своего  босса. Мистер  Гилберт Берквист, личный помощник
мистера Дугласа. Если вы работаете во Дворце, вы встречали мистера Берквиста
- тридцать  пять лет, шесть футов,  сто восемьдесят фунтов, песочные волосы,
редеющие  на  макушке, много улыбается и  имеет  превосходные  зубы. Если не
смеете тревожить  его,  предоставьте  это своему боссу.  Перестаньте  грызть
ногти и пошевеливайтесь!
     Молодой человек сказал:
     - Пожалуйста, успокойтесь. Я узнаю.
     -   Вызовите  Гила.  -  Изображение  на  экране  сменилось  абстрактным
рисунком. Голос произнес:
     - Пожалуйста, подождите окончания разговора. Задержка не будет включена
в ваш счет. Пожалуйста,  сядьте посвободнее... -  зазвучала  мягкая  музыка.
Джубал   опустился   в  кресло   и  оглянулся  по   сторонам.   Энн  читала,
расположившись  вне поля зрения видеомонитора. С другого бока, тоже вне зоны
видимости.  Человек  с  Марса  смотрел  стереобак,  воткнув  в  уши слуховой
аппарат.
     В голове у  Джубала пронеслось,  что этот  непотребный  бормочущий ящик
давно бы следовало отнести обратно в подвал.
     -  Что  там такое,  сынок? - спросил  он, поворачивая верньер звука  на
панели.
     - Я не знаю, Джубал, - отозвался Майк. Ворвавшийся звук  подтвердил то,
чего опасался Джубал. Смит слушал службу фостеритов. Пастырь читал церковное
наставление:  "...юный  Дух-в-Действии   продемонстрирует  свое  мастерство,
поэтому приходите пораньше  поглядеть, как  полетит  пух!  Наш  тренер, брат
Хорнсби,  просил  меня  передать вам, ребята,  чтобы вы  пользовались только
нашими перчатками и битами  и не слушали всяких грешников. Маленький Херувим
всегда  окажется  под  рукой со  своим чемоданчиком первой  помощи, если  вы
слишком переусердствуете.  - Пастырь  сделал паузу  и  широко улыбнулся. - А
теперь  приятные  новости,  дети  мои! Послание ангела Рамзая  брату  Артуру
Ренвику  и  его  доброй жене Дороти. Молитвы ваши  услышаны,  и в четверг на
рассвете вы взойдете на небеса! Встань, Арт! Встань, Доти! Поклонитесь!"
     Камера  откатилась, показывая паству и крупным планом - брата и  сестру
Ренвик. Гром  аплодисментов, выкрики: "Алилуйя!" Брата Ренвика  поздравляли,
встряхивая  руку, а его жена тем временем краснела, улыбалась и прикладывала
платочек к глазам.
     Камера снова  накатилась  на  Пастыря  -  тот  поднял руку,  призывая к
молчанию.  Он  быстро  продолжил:  "Банкет  по  поводу  Счастливого  Отбытия
начнется  в полночь, и  двери  на  время  будут  заперты, поэтому  приходите
пораньше  и  давайте устроим самое  счастливое  празднество из всех, что  мы
видели.  Мы все гордимся  Артом  и Доти.  Кремация состоится через  тридцать
минут  после восхода, а потом последует завтрак для  тех, кому  рано идти на
работу".  Пастырь  неожиданно  посерьезнел,  и камера стала  наплывать, пока
голова  его не заполнила  весь экран: "После  вашего последнего  Счастливого
Отбытия пономарь обнаружил пустую пинтовую бутылку в одной из Комнат Счастья
-  бренди,  выгнанное грешниками. Что сделано, то сделано. Оступившийся брат
признался и  заплатил положенную семикратную стоимость,  отказавшись даже от
обычной скидки. Я уверен,  больше он  не оступится. Но давайте  поразмыслим,
дети мои, стоит ли рисковать вечным блаженством, лишь  бы выгадать несколько
пенни?  Всегда  ищите  лишь вот  это  бренди,  дающее  счастье, запечатанное
священной  печатью,  с  улыбающимся  лицом епископа  Дигби  на этикетке.  Не
позволяйте  грешнику  подсовывать  вам  "такое же  хорошее".  Наши  спонсоры
поддерживают нас, но и сами жаждут вашей поддержки. Брат  Арт, мне жаль, что
я вынужден обсуждать такой предмет..."
     "О'кей, Пастырь! Поливай дальше!"
     "...в такой счастливый день. Но мы никогда не должны забывать, что..."
     Джубал выключил звук.
     - Майк, это совсем не то, что тебе нужно.
     - Не то?
     -  Э...  Черт, мальчику все-таки надо побольше  узнать  про такие вещи.
Хорошо, слушай дальше. Но попозже мы с тобой, поговорим.
     - Да, Джубал.
     Харшоу собирался  дать еще один совет, чтобы Майк по своему обыкновению
не понял все  слишком буквально. Но музыка стала стихать и вскоре смолкла, и
на экране вновь замелькало изображение - человек сорока лет, которого Джубал
сразу же окрестил про себя копом.
     Джубал сразу же ринулся в атаку.
     - Вы не Гил Берквист.
     - Что у вас за дело к Гилберту Берквисту?
     Джубал с терпеливым спокойствием ответил:
     - Я хочу поговорить с  ним. Слушайте,  хороший мой,  вы государственный
служащий по приему посетителей?
     Человек поколебался.
     - Да. Вы должны...
     - Я ничего не "должен"! Я гражданин Федерации, и мои налоги идут вам на
жалованье.   Я   все    утро    пытаюсь    добиться   одного   единственного
видеоразговора... а меня  отсылают от  одного  тупицы  с куриными мозгами  к
другому такому же, и каждый, между прочим, кормится из общественного корыта.
Вроде вас. Назовите  мне  свое  имя,  должность  и номер счета. Потом я буду
говорить с мистером Берквистом.
     - Вы не ответили на мой вопрос.
     - Еще чего?! Я и не должен. Я частное лицо, вы - нет, и  о том, о чем я
вас прошу, любой гражданин вправе просить любого государственного служащего.
Припомните решение  по  делу  "О'Келли  против штата  Калифорнии,  1972".  Я
требую, чтобы вы назвали себя - имя, должность, номер.
     -  Вы доктор Джубал  Харшоу. Вы  звоните  из... - без всякого выражения
сказал чиновник.
     - И на это ушло у вас столько времени? Глупо. Мой адрес можно узнать  в
любой  библиотеке, на  почте или  в телефонной книге. Что  до  меня,  каждый
знает, кто я такой. Каждый, кто умеет читать. Вы, кстати, умеете?
     -  Доктор Харшоу,  я  полицейский офицер  и прошу вашего содействия. По
какой причине вы".
     - Фу, сэр! Я юрист!  Гражданин должен оказывать содействие полиции лишь
при определенных  условиях.  Например, во  время погони, но и в  этом случае
полицейского офицера  все равно могут попросить пред®явить удостоверение. Вы
за кем-нибудь  гонитесь,  сэр? Вы прямо сейчас вылезете из  экрана, чтобы не
терять  ни минуты? Второе:  гражданина могут попросить  оказать содействие в
разумных   и   ограниченных   законом   пределах   в   случае   полицейского
расследования.
     - Это именно расследование.
     - Расследование чего,  сэр? До того, как требовать моего содействия, вы
должны  назвать  себя,  показать  документы, об®явить  свою  цель и, если  я
потребую,   назвать  шифр   и  показать,  что  необходимость   действительно
существует.  Вы ничего  этого  не  сделали.  Я  желаю  говорить  с  мистером
Берквистом. На скулах человека заходили желваки, но он сдержался и ответил:
     - Я  капитан Генрих из федерального бюро Специальной Службы. Тот  факт,
что  вы попали на меня, звоня во Дворец  Правительства,  вполне удостоверяет
мою личность. Тем не менее... - Он вытащил книжечку,  раскрыл ее и приблизил
к самому об®ективу передатчика. Харшоу долго разглядывал удостоверение.
     - Ладно, капитан,  - буркнул он. - Теперь-то вы об®ясните, почему вы не
даете мне поговорить с Берквистом?
     - Мистера Берквиста сейчас нет.
     - Так  что же вы  сразу не сказали?  Соедините меня с кем-нибудь другим
того  же  ранга.  Я имею  в виду  тех людей,  которые работают с Генеральным
Секретарем непосредственно, как Гил.  Я не желаю, чтобы меня надули, сведя с
кем-нибудь из младших  помощников, не  имеющих  полномочий даже на то, чтобы
высморкаться. Если Гила нет, бога ради, соедините меня  с кем-нибудь того же
ранга.
     - Вы пытаетесь связаться с Генеральным Секретарем?
     - Точно.
     - Очень хорошо. Вы можете об®яснить, что у вас за  дело  к Генеральному
Секретарю?
     - Не могу. Являетесь  ли вы  доверенным лицом  Генерального  Секретаря?
Посвящены ли вы в его тайны?
     - Это не имеет значения.
     - Это-то как раз и имеет.. Как полицейский офицер вы знаете это не хуже
меня. Я об®ясню свое дело человеку, про которого мне точно  известно, что он
может прояснить одно  деликатное дело  и пользуется доверием мистера Дугласа
как  раз настолько, чтобы Генеральный Секретарь выслушал меня. А вы уверены,
что мистера Берквиста нельзя разыскать?
     - Совершение уверен.
     - Тогда должен быть кто-нибудь еще такого же ранга.
     - Если это такая уж тайна, вы не стали бы говорить по телефону.
     -  Капитан!  По-моему,  попытки   записать  мой  разговор  должно  быть
достаточно, чтобы понять, что  мой  видео снабжен устройством, гарантирующим
безопасность переговоров.
     Офицер Спецслужбы проигнорировал это заявление.
     -  Доктор, я скажу напрямик. До тех пор, пока вы не об®ясните  дела, вы
никуда не  попадете. Если вы позвоните снова, вы снова попадете на наш офис.
Позвоните сто раз, звоните  хоть целый месяц - ничего не  изменится, пока не
пожелаете оказать нам содействие.
     Джубал расплылся в счастливой улыбке.
     - Теперь для этого нет  нужды, раз у вас вырвалось...  невзначай -  или
намеренно? - то, что нам нужно было узнать прежде, чем начинать действовать.
Если потребуется.  Теперь я могу задержать  их до вечера... но кодовое слово
больше не "Берквист".
     - Что за дьявольщина?
     - Ах, мой капитан!  Это не через дешифратор... Но  вы знаете или должны
бы знать, что я глава философункулистов и нахожусь сейчас при исполнении.
     - Повторите-ка.
     - Вам не преподавали амефигорию? Да уж, чему только учат  в наши  дни в
школах! Что ж, возвращайтесь к своему пиноклю, вы мне не нужны.
     Джубал выключил видео, поставил его на десятиминутное "занято", сказал:
"Двинули, ребятки",  и вернулся  к своему излюбленному месту у  бассейна. Он
велел Энн держать под рукой платье Свидетельницы, сказал Майку, чтобы он был
пока на виду,  и дал Мириам  распоряжения относительно видео. После этого он
позволил себе расслабиться.
     Он  не был раздражен.  Его  разведка обнаружила  слабое место в  стене,
окружающей Генерального Секретаря, и  он ожидал, что его стычка  с капитаном
Генрихом вызовет ответный звонок сверху. Если  нет, то обмен комплиментами с
копом  из  Спецслужбы  стоил кое-чего сам по себе и приятно  согревал  душу.
Харшоу не забывал, что предстоит сделать еще некоторые шаги для  того, чтобы
развить  успех,  добиться   общего  благополучия  и  свести  к  минимуму  те
неприятности, которых можно ожидать от копов. Ему было ясно, что Генрих тоже
предпримет определенные шаги.
     Он размышлял над тем, сколько ему еще ждать. Его "бомба" была не совсем
готова, он обещал Джил принять меры к розыску Бена Кэкстона, и  в довершение
всего вспухло новое дело: исчез Дюк.
     Его не было уже  день,  и Джубал не знал, к лучшему это или к  худшему.
Дюк присутствовал на ужине, но не явился к завтраку. На хозяйстве Харшоу это
никак не отразилось, и, похоже, никто не заметил пропажи.
     Джубал поглядел на вышку, увидел попытку Майка  исполнить прыжок так же
чисто, как  Доркас, и признался  себе, что намеренно не спрашивал все утро о
Дюке.
     Правда  заключалась в том,  что он не хотел спрашивать кошку про мышку.
Кошка могла и ответить.
     Что ж, был только один способ внести ясность.
     - Майк! Подойди ко мне.
     - Да, Джубал. - Человек с Марса выбрался из бассейна и затрусил к нему,
словно  щенок-торопыга.  Харшоу  оглядел  его,  отметив, что весит он теперь
фунтов на  двадцать больше,  чем по прибытии... и все эти  фунты набегают за
счет мускулов.
     - Майк, ты знаешь, где Дюк?
     - Нет, Джубал.
     Что ж,  все  в  порядке; мальчик не  знает,  что такое ложь.  Погодите,
погодите!  Джубал  вспомнил  о  привычке  Майка отвечать,  словно компьютер,
только  на тот вопрос, который задан...  и Майк до сих пор не мог об®яснить,
куда подевалась эта чертова коробка, когда ее не стало.
     - Майк, когда ты видел его в последний раз?
     - Я видел утром, когда готовят завтрак, как Дюк поднимался по лестнице,
когда мы с Джил  спускались по лестнице, - после этого он горделиво добавил:
- Я помогал готовить.
     - И ты больше не видел Дюка?
     - Больше я не видел Дюка, Джубал. Я с гордостью поджаривал тосты.
     - Бьюсь об заклад,  что ты с этим справился. Ты  станешь хорошим мужем,
если не разовьешь в себе осторожности.
     - О, я поджаривал их очень осторожно.
     - Джубал...
     - А? Что, Энн?
     - Дюк перекусил утром, до завтрака, и отправился  в город. Я думала, ты
знаешь.
     - Ага, - Джубал помолчал, обдумывая  новость. - Я думал, он  собирается
уходить после ленча. - Джубал неожиданно почувствовал тяжесть в желудке.  Не
то, чтобы Дюк что-нибудь значил для него, конечно нет!  Вот уже много лет он
не  позволял  ни одному человеческому существу  иметь для  него какое-нибудь
значение, но теперь он был слегка встревожен. Правда, лишь слегка.
     Можно  ли  возбудить дело за  поворот  человека  на девяносто  градусов
относительно всего на свете?
     Это не убийство, поскольку парень проделал это для самообороны, точнее,
в видах  необходимой обороны  другого,  то есть  Джил. Можно апеллировать  к
пенсильванским  законам относительно колдунов... но интересно бы  послушать,
как будете звучать обвинение. Кто знает, что придет в голову законникам.
     Может ли  укрывательство Человека с Марса  быть определено как  попытка
нарушения общественного порядка? Похоже, пришла  пора вводить новые  законы.
Майк уже  выбил подпорки из-под физики и  медицины, хотя представителям этих
наук  не было пока известно о  грядущем хаосе. Харшоу вспомнил о  том, какой
трагедией  была для многих  ученых  теория  относительности. Не в  состоянии
переварить  ее,  они  изо всех  сил  попытались замолчать  работы Эйнштейна.
Молчание оказалось фатальным; все, что эта закосневшая старая гвардия смогла
сделать, это умереть и позволить взрасти молодым умам.
     Его  дед  говорил  о  подобных же  вещах  в медицине,  когда  появилась
иммунная теория: врачи  сходили  в могилы, называя  Пастера лжецом,  дураком
или,  что еще  хуже, не желая верить доказательствам, говорили,  ссылаясь на
"здравый  смысл", что такого не может быть, потому что  этого не может  быть
никогда.
     Что ж, нетрудно догадаться, что Майк способен вызвать большую сумятицу,
чем Эйнштейн и Пастер вместе взятые. И это напомнило ему о...
     - Ларри! Где Ларри?
     - Здесь, босс, - отозвался громкоговоритель. - В мастерской.
     - Кнопка тревоги у тебя с собой?
     - Конечно. Ты сказал, чтобы я даже спал с ней.
     - Вылезай оттуда и отдай ее Энн. Энн, надень платье Свидетельницы.
     Она кивнула.
     - Что, уже готовиться? - спросил Ларри.
     -  Просто отдай ее Энн, -  Джубал вдруг увидел, что Человек с Марса все
еще стоит перед ним подобно  статуе... Статуе...  Джубал  порылся  в памяти.
"Давид" Микеланджело!  Да, несмотря  на  руки  и ноги  подростка,  абсолютно
безмятежное лицо и вз®ерошенные длинные волосы. - Вот и все, Майк.
     - Да, Джубал.
     Но Майк чего-то ждал.
     - Что-то занимает твои мысли, сынок? - спросил Джубал.
     - То, что  я видел в чертовой грохоталке. Ты сказал:  "Но попозже мы  с
тобой поговорим".
     - О, - Харшоу припомнил  программу фостеритов и сморщился. - Хорошо, но
не называй эту штуку чертовой грохоталкой. Это стереовизионный приемник.
     Майк в замешательстве уставился на него:
     - Это не чертова грохоталка? Я неправильно расслышал тебя?
     -   Это,   конечно,  чертова  грохоталка.  Но  ты  должен  называть  ее
стереовизионным приемником.
     - Я буду называть ее стереовизионным приемником. Но почему Джубал? Я не
могу грокнуть.
     Харшоу вздохнул. Он уже пытался карабкаться на эту гору. Любой разговор
с Майком рано или поздно сворачивал на человеческое поведение, не об®яснимое
логически,  и  все  попытки  что-то  растолковать  были  бесполезной  тратой
времени.
     - Я и сам не могу это  грокнуть, Майк, - признался он, - но Джил хочет,
чтобы ты называл эту штуку именно так.
     - Я буду, Джубал. Джил хочет этого.
     - Теперь рассказывай, что ты увидел и услышал и что грокнул из этого.
     Майк  помнил каждое слово и каждое действие, включая рекламу.  Он почти
дочитал  энциклопедию,  прочел статьи  "Религия",  "Христианство",  "Ислам",
"Иудаизм", "Конфуцианство", "Индуизм", "Буддизм" и родственные им. Ничего из
этого он не грокнул.
     Джубал узнал, что:
     а) Майк не знал, что фостериты отправляли религиозную службу;
     б)  Майк помнил все,  что читал  о религиях, но оставил это для будущей
медитации, так ничего и не поняв;
     в)  Майк имел довольно  путаные понятия о том,  что такое религия, хотя
процитировал девять определений из энциклопедии;
     г) марсианский язык не содержит ни одного слова, которое Майк мог  хотя
бы соотнести с одним из этих определений;
     д)  обычаи, которые  Джубал  описал Дюку  как  марсианскую  религиозную
церемонию,  таковой  не  являлись; для Майка это  было  делом  обычным,  как
посещение универмага для Джубала;
     е)  в  марсианском   языке  невозможно  разделить  такие  понятия,  как
"религия", "философия" и "наука