. Согласен.
     Джубал протопал по ступеням и вышел в сад.
     - Джил! Подойди сюда, девочка.
     - Иду, Джубал, - Она побежала к нему.
     За ней увязался репортер, но Джубал остановил его взмахом руки.
     - Частный  разговор, - сказал он тоном,  не  допускающим  возражений. -
Семейные дела.
     - Чьей семьи?
     -  Чтоб  у тебя  кто-нибудь подох!  Брысь!  -  Репортер  ухмыльнулся  и
повернул обратно.  Джубал  наклонился  к  Джил и тихонько  сказал:  -  Он  в
безопасности.
     - Бен?
     - Да. Он скоро будет здесь.
     - Ox, Джубал! - Она расплакалась. Он взял ее за плечи.
     - Перестань. Отправляйся в комнату и сиди там, пока не успокоишься.
     - Да, босс.
     - Выплачься в подушку, а потом умой личико. - Он направился к бассейну.
- Все  тихо! Я хочу сделать об®явление. Мы были рады видеть  вас здесь... но
прием окончен.
     - Вот еще!
     - В бассейн его. Я старый  человек  и нуждаюсь в отдыхе.  И  моя  семья
тоже. Дюк, закупорь бутылки. Девушки, убирайте еду.
     Поднялся  ропот,  более ответственные успокаивали  своих коллег.  Через
десять минут все посторонние ушли.
     Через  двадцать  минут прибыл Кэкстон.  Офицер Спецслужбы,  командующий
машиной,  заставил  Джубала  расписаться  и  оттиснуть отпечаток  пальца  на
заранее приготовленной  бумаге и  отбыл,  пока  Джил  всхлипывала на плече у
Бена.
     Джубал оглядел его с ног до головы.
     - Бен, я слыхал, у тебя был недельный запой.
     Бен гадко выругался, продолжая гладить Джил по спине.
     - Пьян был в стельку, но не брал в рот ни капли.
     - Как так?
     - Не знаю. Не знаю!
     Час  спустя желудок  Бена был  хорошенько  прокачан. Джубал  сделал ему
уколы,  чтобы выгнать алкоголь  и барбитураты.  Бен принял ванну,  побрился,
переоделся,  встретился  с  Человеком  с  Марса и выслушал  беглый  пересказ
последних событий, поглощая еду и запивая ее молоком.
     Ввести его  в курс дела оказалось довольно трудно. Для Бена этой недели
просто не существовало - он потерял сознание  в Вашингтоне и был приведен  в
чувство в Мексике.
     -  Конечно, я  знаю,  что  случилось. Они  накачивали  меня  наркотой и
держали в темной  комнате...  чтобы добиться  своего.  Но  я  ничего не могу
доказать. А тут еще куча свидетелей... и все готовы под присягой  рассказать
о том, как некий гринго проводит время. И ничего я не поделаю.
     - И не делай, - посоветовал Джубал. - Отдыхай и радуйся.
     - Черта с два! Я вытащу...
     -  Це-це-це! Бен,  ты  остался  в  живых... что  я нахожу очень и очень
странным.  Дуглас делает все  точно так, как мы хотим...  и  я пока  доволен
этим.
     - Об этом-то я и хочу поговорить. Я думаю...
     - А я думаю, тебе пора  в постель. А прежде выпей стакан теплого молока
с тайным снадобьем старого дока Харшоу специально для тайных алкоголиков.
     Вскоре  Кэкстон  уже вовсю  храпел.  Джубал  побрел в  свою спальню, но
наткнулся в холле на Энн. Он устало покачал головой.
     - Ну и денек выдался сегодня, девушка.
     -  Да уж.  Не хотела бы я пропустить его,  но и  повторять еще раз ни к
чему. Пора спать, босс.
     - Минутку. Энн, что такого особенного в том, как этот парень целуется?
     Лицо Энн сделалось мечтательным, потом словно подернулось рябью.
     - Это надо самому попробовать.
     - Я слишком стар,  чтобы меняться. Но  я интересуюсь всем, что касается
мальчика. Есть какая-то разница?
     Энн задумалась.
     - Да.
     - Какая?
     - Майк все свое внимание полностью отдает поцелую.
     - Тьфу ты! Я ведь делаю то же самое. Точнее, делал.
     Энн покачала головой.
     -  Нет. Меня целовали  мужчины, которые четко  знали свое дело.  Но они
никогда  не уделяли поцелую  все внимание.  Они  не  могли.  Как бы  они  ни
старались, часть их мозга была занята чем-то другим. Опозданием на последний
автобус... шансами  трахнуть  девочку... собственной техникой поцелуя... или
беспокойством о работе, о  деньгах, о  том,  не  застукал  бы муж,  отец или
соседи. У Майка нет  никакой техники... но когда  Майк  целует  тебя, он  не
делает ничего больше. Ты - вся его Вселенная... и миг становится  вечностью,
потому  что у него  нет  никаких посторонних  планов,  он никуда не  спешит.
Просто целует тебя, - она поежилась, - и это затягивает.
     - Хм...
     - Не хмыкай, старый развратник! Ты не понимаешь.
     - Не понимаю. С сожалением должен сказать, что никогда не пойму. Что ж,
спокойной ночи... Да, между прочим, я велел Майку запереться.
     Она скорчила гримасу.
     - Ни себе, ни людям!
     - Он и так достаточно быстро учится. Не надо подгонять его.

        Глава 18.

     Конференцию  отложили на двадцать  четыре  часа, что дало Бену Кэкстону
время восстановить силы, узнать о событиях прошедшей недели, "стать ближе" с
Человеком с Марса - потому что Майк  грокнул, что Джил  и Бен водные братья,
проконсультировался с Джил и торжественно предложил Бену воды.
     Джил  наскоро проинструктировала Бена, и это заставило его  как следует
призадуматься,   чтобы   разобраться   в   себе.   Его  тревожило   какое-то
неопределенное  беспокойство:  он  испытывал  досаду  из-за  близости,  явно
существующей между Майком и  Джил. Неделя смертельного забвения изменила его
взгляды  на  холостяцкую жизнь. Он  сделал  предложение Джил сразу  же,  как
только они остались вдвоем.
     - Пожалуйста, Бен, не надо. - Джил отвела взгляд.
     -  Почему? У  меня  надежная работа, хорошее здоровье, по крайней мере,
будет,  как только я избавлюсь от этой "правдивой" наркоты... А пока она еще
во  мне,  я испытываю порывы говорить одну лишь правду. Я люблю тебя. Я хочу
жениться на тебе  и  растирать твои бедные усталые  ножки. Может,  я слишком
стар? Или ты собираешься за кого-нибудь другого?
     - Нет,  что ты! Бен,  дорогой...  Бен, я люблю тебя.  Но  не проси меня
сейчас: у меня появилась... ответственность.
     Он так и не смог поколебать ее. Он понял наконец,  что Человек  с Марса
не был  ему соперником, а  просто  пациентом  Джил. А человек,  женящийся на
медсестре, должен смириться с  фактом, что  медсестры испытывают материнские
чувства к своим подопечным... смириться и радоваться этому: если  бы у  Джил
не было черт характера, делающих ее хорошей медсестрой,  он бы не влюбился в
нее.  И дело  было  вовсе не в  той восьмерке, которую  выписывал ее игривый
задик, когда  она  шла,  не в  ослепляющем, словно хлыстом  по глазам,  виде
спереди... он же не подросток, интересующийся исключительно размерами груди!
Он любил ее самое.
     И  хотя это отодвигало  его  на второе  место после пациентов,  будь он
проклят, если  собирался  ревновать! Майк  был  хорошим  малым  - наивным  и
невинным, как и описала его Джил.
     Он вовсе не предлагал ей  ложе из  роз; жене  газетчика  тоже со многим
приходится смиряться.  Он мог временами пропадать  на несколько  недель, его
рабочий  день  был ненормирован. Ничего  удивительного,  если бы Джил завела
кого-нибудь на стороне. Но Джил не такая.
     Собрав все  это  воедино, он с  чистым сердцем принял  от Майка  стакан
воды.

     День отсрочки был нужен Джубалу для того, чтобы распланировать встречу.
     -  Бен, когда ты свалил все это на меня, я сказал Джиллиан, что палец о
палец не ударю, чтобы защищать так называемые "права" Майка.  Я изменил свое
мнение. Мы не позволим правительству ограбить парня.
     - Уж этой-то администрации - определенно.
     - Следующая будет еще хуже. Бен, ты недооцениваешь Джо Дугласа.
     - Он дешевый политикан с соответствующей моралью!
     - Да. И невежда до шестого знака после запятой. Но он все же прекрасный
и добросовестный  правитель...  лучший, чем  мы заслуживаем.  Мне  доставило
удовольствие сыграть с ним  в покер - он не жмется  и  платит  с улыбкой. Он
довольно сносный и миляга.
     -  Джубал, будь я проклят, если понимаю вас.  Вы  говорили, будто  были
совершенно уверены в том, что Дуглас убил меня... и он был недалек от этого!
Вы здорово блефанули, спасая  меня, и один бог знает, как я вам признателен!
Но  не  думаете  же  вы,  что я забуду, что за  всем этим стоял  Дуглас! Нет
совершенно никакой его заслуги в том, что я жив.  Он предпочел  бы, чтобы  я
сдох.
     - Согласен. Но ты все же забудь об этом.
     - Будь я проклят, если забуду!
     - И будешь дураком. Ты ничего никому не докажешь. А  я не буду обращать
внимания на  твои  призывы и не позволю взвалить эту ношу на себя. Я  сделал
это вовсе не для тебя.
     - А для кого же?
     - Для маленькой  девушки, которая собиралась уйти отсюда, хотя  на  ней
висело  обвинение в похищении, уйти  и, быть может, убить себя. Я сделал это
потому, что она была моей гостьей, а я находился в добром расположении духа.
Я  сделал это потому, что она была воплощением воли и отваги, но по глупости
бросила вызов старой сове. Но ты, циничный, погрязший во грехе паршивец, все
знаешь о старых совах. Если твоя беззаботность  толкнула тебя в когти  одной
из них, кто я такой, чтобы вмешиваться в твою карму?
     - М-м... О'кей, Джубал,  черт вас раздери... за то,  что суетесь в  мою
карму. Если она есть у меня.
     - Спорное заявление. Фаталисты и люди со свободной волей расплачиваются
в  четвертой  четверти, как  я слыхал недавно. Так  или иначе,  я  не  желаю
тревожить человека, сидящего в сточной канаве. Творить добро - все равно что
лечить гемофилию: единственная помощь таким  больным - дать истечь кровью...
пока они не наплодили новых гемофилов.
     - Их можно стерилизовать.
     - Хочешь, чтобы я разыгрывал бога? Однако мы отвлеклись от  темы нашего
разговора. Дуглас не прилагал особых усилий к тому, чтобы тебя убили.
     - Кто это говорит?
     -  Говорит  непогрешимый Джубал  Харшоу, вещая из  центра своего пупка.
Если шериф забивает до смерти своего заключенного, можно побиться о  заклад,
что окружные  комиссары не  допустили  бы этого, знай  они заранее. В худшем
случае они  закроют  на это глаза  - потом, - чтобы не  расстраивать чьих-то
планов. Убийство никогда не было политикой в нашей стране.
     - Я своими глазами видел чертову уйму убитых.
     Джубал взмахом руки отмел эту реплику.
     - Я сказал, что это не политика.  Да, у нас часто происходят убийства -
от громких, как  с Хью Лонгом, до людей, забитых до смерти, имена которых не
всегда  попадают даже на восьмую страницу. Но это никогда не было политикой,
и то,  что ты жив,  подтверждает, что это чуждо  и  Джо Дугласу. Тебя  очень
чисто сцапали,  выжали досуха и избавились так же легко,  как бросают дохлую
мышь  в очко.  Но  их  босс  не  любит,  когда играют  в  такие игры, и если
убедится, что все действительно так и было, это может стоить кое-кому места,
а то и головы.
     Джубал замолчал, чтобы отхлебнуть из стакана.
     - Эти бандиты  всего лишь орудие, это не преторианская гвардия, которая
подняла Цезаря. И кого ты ставишь на роль  Цезаря? Чернильную Душу, Джо, чья
идеология соответствует тем временам,  когда  страна была еще  нацией, а  не
сатрапией  в  многоязычной  империи...  Дугласа,   который  не  переваривает
убийство? Или ты  хочешь  смести  его -  мы сможем сделать это,  устроив ему
перекрестный допрос - и поставить  на место  Генерального Секретаря человека
из  страны, где  жизнь дешева, а убийство  - традиция? Если ты сделаешь это,
Бен... что случится со следующим любопытствующим газетчиком, который свернет
в темную аллею?
     Кэкстон не отвечал.
     - Как я уже сказал,  Спецслужба - всего лишь орудие. Людей они отбирают
из тех,  кто  любит грязную работу. Насколько же  грязной станет эта работа,
если ты лишишь Дугласа главенства?
     - Джубал, вы ведете к тому, что я не должен критиковать администрацию?
     - Ничего подобного. Оводы полезны. Но всегда хорошо взглянуть на нового
негодяя,  прежде чем дашь  от  ворот поворот  старому.  Демократия  - бедная
система. Единственное, что можно сказать в ее защиту, это  то, что она раз в
восемь лучше всякой другой. Беда ее в том, что лидеры как в зеркале отражают
своих избирателей и их низкий  уровень, но чего  еще ждать? Так  взгляни  на
Дугласа  и пойми,  что  в  своем  невежестве,  глупости,  и своекорыстии  он
воплощает всех американцев,  пока стоит на одну или две зарубки  выше. Потом
взгляни на человека, который заменит его, если нынешнее правительство падет.
     - Есть все же разница.
     -  Разница  есть  всегда!  Разница  между "плохо"  и "еще хуже", и  она
гораздо острее, чем между "хорошо" и "еще лучше".
     - Что же, по-вашему, мне делать?
     - Ничего, - ответил  Джубал. - Я проведу это шоу сам. Я надеюсь, что ты
воздержишься от высказываний,  которые могут  заставить Джо Дугласа  принять
иное решение  по  намечающемуся соглашению. Может  быть, стоит поблагодарить
его за "достойную государственного деятеля сдержанность".
     - Да меня сейчас вырвет!
     -  Подставь шляпу. Я собирался рассказать тебе о том, что хочу сделать.
Если уж оседлал тигра, первое правило - покрепче держись за уши.
     - Не говорите так цветисто. Что же вы хотите сделать?
     -  Не  будь таким бестолковым.  Слушай,  Майк,  по несчастью,  является
наследником  богатства  большего,  чем могло  присниться  Крезу...  и  может
претендовать на политическую  власть согласно политико-правовому прецеденту,
не  имеющему себе  равного по идиотизму с того  времени,  когда Генерального
Секретаря сняли по  обвинению в получении взятки, за дачу которой Дулени был
оправдан. У меня нет  намерения  сажать  Майка  на  трон. И я не  считаю эти
богатства  его собственностью. Не он их произвел. Даже если  он заслужил их,
собственность вовсе не  такая  естественная и очевидная концепция, как о ней
думает большинство людей.
     - Ну-ка, пояснее.
     -  Имущество -  запутанная абстракция, включающая  воистину мистические
отношения.  Один бог знает, как  запутали  наши  теоретики эту проблему. Мне
даже и не снилось, какие тут есть тонкости,  пока я не приобрел марсианского
уклона. Марсиане не владеют ничем... даже собственными телами.
     - Минутку,  Джубал. Даже  у  животных есть собственность такого рода. А
марсиане не животные. Это цивилизация с городами и целой кучей всяких вещей.
     -  Да. "Звери лесные  имеют норы и  птицы  небесные - гнезда". Никто не
понимает так собственность, как сторожевой пес. Но  марсиане  - другое дело.
Если не  считать  об®единенное имущество миллионов  или  миллиардов наиболее
уважаемых граждан - "духов", по-твоему - собственностью.
     - Скажите, Джубал, как вы относитесь к этим Старшим?
     - Тебе нужна официальная версия?
     - Нет. Ваше мнение.
     - Я считаю, что это благочестивый вздор, годный разве что для украшения
лужаек. Суеверие, вбитое ему в голову в таком раннем возрасте, что он просто
не в силах избавиться от него.
     - Джил разговаривает так, словно верит в это.
     - Ты еще  услышишь, что и  я говорю  точно  так же. Обычная вежливость.
Одна из наиболее влиятельных моих подружек верит в астрологию. Я никогда  не
смущал ее разговорами о том, что я думаю  по этому поводу. Способность людей
верить  в то, что кажется мне  совершенно невозможным - от столоверчения  до
исключительности своих детей  - не имеет ни конца,  ни  края. Вера потрясает
меня  как  интеллектуальная  леность,  но вера  Майка  в  Старших  не  более
иррациональна,  чем утверждение, что динамика Вселенной может быть потеснена
молитвой о дожде.
     - М-м... Джубал, я  принимаю допущение, что бессмертие - реальность, но
все  же  рад,  что дух  моего  деда не наставляет  меня. Он был свихнувшимся
старым чертом.
     -  Мой тоже. И я сам тоже. Но есть ли резон в том, что человек лишается
своих гражданских привилегий только потому, что умер? Избирательный округ, в
который я  вхожу,  имеет огромный кладбищенский вотум  -  почти марсианский.
Может оказаться, что наш бедный Майк не может владеть ничем, потому что всем
этим уже владеют Старшие. Поэтому мне было затруднительно об®яснить ему, что
он  владеет  более чем миллионным  пакетом акций  "Лунных Предприятий", плюс
Лайл-переходом, плюс разнообразными Ценными бумагами и движимым  имуществом.
То, что  первоначальные  владельцы всего  этого  умерли,  не имело  никакого
значения. Это  сделало  их Старшими, а Майк никогда не совал свой нос в дела
Старших.
     - Э... проклятье, он же просто несведущ в этих делах.
     - Конечно. Он не может управлять собственностью, потому что не верит  в
нее... больше, чем я не верю в духов. Бен, все, чем владеет Майк, это зубная
щетка. И он  даже не знает, что  владеет ей.  Если ты возьмешь ее, он решит,
что  Старшие позволили тебе  сделать это.  -  Джубал  пожал  плечами.  -  Он
несведущ. Поэтому я не могу допустить, чтобы его неведение выплыло наружу...
и кто тогда, по-твоему, будет назначен опекуном?
     - Ха! Дуглас или одна из его послушных марионеток.
     - Ты уверен, Бен? Подумай-ка о Верховном Суде. Не  может случиться так,
что опекуна будут звать Са Нон Вонг? Или Нади? Или, может быть, Ки?
     - Э... Вот тут, возможно, вы и правы.
     -  В этом случае  парень  долго не протянет. Или  проживет всю жизнь  в
каком-нибудь  прекрасном саду, бежать из которого будет  потруднее,  чем  из
Бетесды.
     - Что вы собираетесь делать?
     - Власть, которой мальчик номинально  располагает,  слишком  опасна для
него. Мы отдадим ее.
     - Как вы собираетесь отдать такое количество денег?
     -  Ты  не понял. Просто отдать их, значит,  нарушить равновесие власти.
Любая такая попытка  приведет  к  тому,  что  мальчику устроят  проверку  на
правомочность. Вместо  этого мы  позволим  тигру  реветь и метаться, а  сами
повиснем у него на ушах. Бен, сейчас я обрисую тебе, что намерен делать... а
ты  будешь  искать  в  этом  слабые  места.  Не  с  точки  зрения  закона  -
Дугласовские законники все пишут с  двойным смыслом. Это оставь мне. Я хочу,
чтобы ты проверил политическую сторону. Вот что мы сделаем...

        Глава 19.

     Марсианская  дипломатическая  делегация   отправилась   во   Дворец  на
следующее утро. Претендент на марсианский  трон (ни на что не  претендующий)
Майк Смит не  интересовался целью путешествия; он просто  радовался ему. Они
летели  на наемном "Летающем Грейхаунде"; Майк сидел под куполом - с Джил по
правую  руку и  Доркас по левую -  и смотрел, а  девушки  указывали  ему  на
достопримечательности и  без  умолку  щебетали. Сиденье  было  рассчитано на
двоих... поэтому возникало  тепло  возрастающей близости. Он  сидел, положив
руки им на плечи, глядел, слушал, пытался грокнуть  и не мог быть счастливее
даже лежа под десятью футами воды жизни.
     Он первый  раз глядел на земную цивилизацию. Он ничего не  видел, когда
его переносили с "Победителя", он провел несколько минут в такси десять дней
тому  назад, но  ничего тогда  не  грокнул. До  этого  времени его  мир  был
ограничен домом, бассейном, садом, травой и деревьями; он ни разу не выходил
за ворота владений Харшоу.
     Но теперь он был более развит. Он понял окна, понял, что окружающий его
пузырь - для того, чтобы смотреть  сквозь него, а то, что внизу -  города. С
помощью девушек  он нашел на карте, плывущей по  горизонтальному  экрану, ту
местность, над  которой они пролетали. До недавних пор он не знал, что людям
известно о картах. Когда  он впервые грокнул человеческую карту, это вызвало
легкую и радостную ностальгию. Карта была статичной и мертвой по сравнению с
картами его  народа, но  все же это была карта. Даже человеческие карты были
марсианскими по своей сути, и он любил их.
     Он  увидел  почти  двести миль  земной поверхности,  занятой величайшей
метрополией мира,  и просмаковал каждый дюйм,  стараясь грокнуть все. Он был
изумлен размерами и суматошной активностью  земных городов, так отличающихся
от тихих, словно монастырские  сады, городов его народа. Ему подумалось, что
земные  города могут однажды не выдержать и захлебнуться  в  потоке  событий
происходящего,  и  тогда  сильнейшие  из С