дет
продолжаться, нам не поздоровится. Должно же быть  и  у  них  какое-нибудь
уязвимое место! Надо выяснить, откуда они пришли и что собой  представляют
в действительности их таинственные способности по подстраиванию таких  вот
неожиданных пакостей.
   - Вся их сила от стрика. Когда прилетает стрик, умирает много бореев, а
рои становятся  непобедимы.  Если  твое  копье  победит  стрика,  мы  сами
справимся с роями.
   - Ну что же, давай искать твоего стрика.
   - Его не нужно искать. Он пролетит мимо вон той скалы. Если  мы  сможем
добраться до вершины, если рои не убьют нас по дороге, ты увидишь стрика.



        6

   Гигантское сорокаметровое тело крылатого змея обвило  храм.  Шесть  пар
перепончатых кожистых  крыльев  сложились  в  уродливые  бугры  на  спине.
Тяжелая обрубленная голова оканчивалась узкой,  вытянутой  вперед  пастью,
усеянной острыми и длинными зубами. Сейчас из пасти то и дело  показывался
и исчезал раздвоенный розовый язык, шершавый и покрытый пеной. Змей тяжело
дышал. Полет отнял у него много сил, и сейчас он отдыхал, удобно разместив
свое длинное тело между выступами храмовых стен. Много лет подряд прилетал
сюда змей, и мельчайшие детали  того,  что  должно  было  произойти  через
несколько минут, всегда повторялись. Рождались  ли  какие-нибудь  мысли  в
этой крошечной по сравнению с гигантским телом голове?  Или  там  находили
свое место лишь одни желания: жрать, спать, пить?
   Как бы там ни было, змей привык к повторявшемуся ритуалу. Он был  стар,
безнадежно стар, и потому его одолевали усталость и голод. Вот он  зевнул,
потянулся, тысячи суставов в его  многометровом  позвоночнике  захрустели.
Пора было приступать к делу.
   Ротанов со дна каменной чаши не мог видеть всей картины в  целом  и  не
представлял себе размеров чудовища. Наверно, поэтому голова,  показавшаяся
в овале стен, не произвела  на  него  особого  впечатления.  Возможно,  он
ожидал чего-то большего. Трехметровая пасть, источавшая зловонное дыхание,
с тарелками бессмысленных мутных глаз, показалась ему слишком  уж  простым
решением вопроса. Не таких монстров встречал он на Земле  Брамова.  Он  не
растерялся, не потерял ни секунды. Шея у огромной головы змея была слишком
толстой,  слишком  неповоротливой.  Чудовище  не  спешило,  и  у  Ротанова
оказалось достаточно тех растянутых  долей  секунды,  которые  приходят  к
хорошо тренированному человеку в напряженный момент.  Он  успел  отбросить
женщину, увернуться от щелкнувших рядом с его рукой зубов,  успел  достать
нож и нанести первый удар, прежде чем голова отпрянула в сторону и  вверх.
Удар был неудачен. Лезвие скользнуло по роговым чешуям, не задев глаза,  и
лишь сбоку располосовало язык змея.  Рев  его  был  ужасен.  Казалось,  не
выдержат барабанные перепонки и рассыплются каменные стены храма.
   Только  сейчас  по  этому  реву  Ротанов  почувствовал  и  оценил   всю
титаническую мощь чудовища, напавшего на них. И почти сразу же  последовал
следующий бросок, теперь уже  направленный  на  одного  Ротанова,  гораздо
более точный и более стремительный, чем первый. И  все  же  Ротанов  вновь
сумел увернуться. Голова змея  со  страшным  грохотом  ударилась  в  стену
храма. Во все стороны брызнули осколки камня, стена треснула,  змей  вновь
взревел и на секунду потерял ориентировку  после  удара.  Этого  оказалось
достаточным для того, чтобы Ротанов оказался рядом  и  глубоко,  по  самое
плечо,  погрузил  руку  с  ножом  в  пасть  змея.  Он  сделал  это   почти
инстинктивно, не особенно рассчитывая на успех,  лишь  отыскивая  уязвимое
место в бронированной со всех  сторон,  похожей  на  наконечник  огромного
тарана голове. Нож был длинным, казалось, неведомый  оружейник  специально
рассчитал длину и  прочность  этих  голубоватых  негнущихся  лезвий.  Змей
попытался сомкнуть челюсти и окончательно заклинил  нож,  причинивший  ему
неожиданную боль.
   Теперь на какое-то время он был лишен  возможности  пользоваться  своим
главным  оружием  -  острыми  полуметровыми  клыками  и  длинными   рядами
челюстных зубов, но и Ротанов  остался  без  ножа...  Чудовище  раз®яренно
ревело, ослепленное болью. Ротанов  обернулся  к  женщине.  Она  стояла  у
стены, совсем не в том месте, куда  он  отбросил  ее  в  начале  поединка.
Стояла спокойно во весь рост, гордо  скрестив  руки  на  груди  и  откинув
голову. Ни тени страха или тревоги не было на ее  лице,  он  почувствовал,
что в ее неестественном спокойствии кроется нечто важное.
   Змей изловчился и ударил снова. Ротанов рванулся в сторону, но на  этот
раз не совсем удачно. Его нога попала  в  скользкую  кашу  из  плодов.  Он
почувствовал, что теряет равновесие, и в ту же секунду оказался  на  полу.
Высоко над ним толстая двухметровая шея  сократилась  и  раздулась.  Щиток
головы был теперь направлен прямо в его грудь. Он подумал, что на этот раз
ему уже не увернуться. Подумал об этом совершенно  спокойно  и  отрешенно,
словно речь шла о ком-то постороннем. Смерть под этой  многотонной  глыбой
мяса казалась ему слишком нелепой и оттого нереальной. А между тем  голова
уже двинулась вниз, ускоряя свое смертоносное движение.  Женщина,  до  сих
пор безучастная,  вдруг  сделала  шаг  вперед  и  выбросила  руку,  словно
закрывая его беспомощное тело. Ее губы  шептали  что-то,  какие-то  слова,
незнакомые и странные. Голова змея вдруг дернулась, словно  наткнулась  на
невидимую преграду. Рванулась назад и исчезла.
   Ротанов уже был на ногах.  Несколько  секунд  он  смотрел  на  женщину,
стараясь осмыслить только что виденное.
   - Я знаю древнее заклятие, иногда оно помогает...
   - Ну конечно, заклятие... Как я сразу не догадался! Это же так просто!
   - Ты мне не веришь?
   - Я во что хочешь поверю, если этот монстр оставит нас в покое.
   Она отрицательно мотнула головой.
   - Это невозможно. Он не оставит нас в покое... Я не должна была, но  он
хотел тебя убить, и вот теперь он знает...
   - Знает что?
   Она молчала, он бросился к ней, схватил за плечи и встряхнул.  Наверху,
у кромки стен, ворочалось и  шуршало  чудовище,  и  Ротанов  подумал,  что
короткая передышка сейчас кончится.
   - Ну же, у нас мало времени! Скажи, что он знает, что?
   - Он понял, что я не борейка. Они охотились за мной много лет и  теперь
не оставят в покое... Змей, это так... Змей  не  самое  страшное.  Гораздо
страшней остров Рин. Если бы ты послушался  меня  и  остался  в  храме.  А
теперь...
   Она  не  договорила,  потому  что  сверху  на  них  обрушился   тяжелый
шелестящий  клубок  щупалец.   Ротанов   боролся   несколько   минут.   Но
противостоять этим живым канатам было невозможно. Они оплетали, сдавливали
тело, мешали дышать. Толстые и мощные, похожие  на  тело  земного  питона,
необычайно гибкие и подвижные щупальца в несколько минут сделали  то,  что
было не под силу клыкастой  пасти.  Ротанов  почувствовал,  что  не  может
двигаться. Он был скован, он задыхался и почти  ничего  не  видел  вокруг,
кроме этих извивающихся, покрытых сухой  и  горячей  кожей,  отвратительно
упругих и живых веревок.
   Змей расправил одну за другой пары шелестящих и звенящих крыл,  похожих
на паруса древних фелюг, тяжело оторвавшись от  здания  храма,  взлетел  и
медленно начал набирать высоту, унося с собой плотно спеленатых Ротанова и
женщину.


   Позиция,  выбранная  Лартом,  казалась  удобной,  почти   неприступной.
Единственная тропинка, ведущая между осыпей по крутому склону горы,  здесь
обрывалась. На вершине горы  оказалась  небольшая,  плоская  как  блюдечко
площадка, защищенная со всех сторон обломками скал  и  тяжелыми  валунами.
Олег прилег за выступ и осмотрелся. Ни один человек не смог  бы  подняться
сюда незамеченным. Пока не кончатся заряды, им здесь ничто не грозит. Роям
дорого обойдется этот бой.
   Два часа, с той самой минуты, как на Олега  обрушился  обломок  ствола,
рои гнали их через лес, прижимая к скале и отрезая от поселка бореев.
   Казалось, реактивные снаряды падали с деревьев, как перезревшие  плоды.
Им  ни  разу  не  удалось  увидеть  своих  преследователей,  так   искусно
маскировались рои. Когда Олег понял, что  батареи,  заряженные  в  шлюпке,
вновь начинают терять свою силу, они сменили позицию. И вот теперь они  на
вершине скалы стрика. Рои наверняка уже окружили эту одинокую  гору  и  не
выпустят их отсюда. До  заката,  возможно,  удастся  продержаться,  а  там
посмотрим, ночью у них появится шанс прорваться.
   Олег повел прицелом вдоль тропинки. Ни движения, только  мертвые  камни
поблескивали в голубоватом окуляре прицела. Рои осторожны, они не  станут,
лезть напролом, подставлять свои  драгоценные  головы  под  выстрелы.  Они
придумают  что-нибудь  иное,  какую-нибудь  очередную  пакость.   "Честный
поединок не для роев", - заметил  Ларт,  а  он  хорошо  знал  тех,  о  ком
говорил.  Не  прошло  и  получаса,  как  внизу,  на  тропинке,   показался
парламентер, размахивающий черным листом джуты, - у  бореев  это  означало
что-то вроде белого флага.
   - Не верь ему. Рои предложат мир,  они  дадут  тебе  награду,  если  ты
согласишься уйти с этой скалы.
   - Давай хотя бы послушаем, что он скажет.
   - Слушать роя опасно. Убей его.
   - Разве бореи убивают тех, кто приходит с веткой джуты?
   - Нет. Но для тех, кто начал войну с роями, не существует законов.
   - Значит, мы не первые? Кто-то уже пробовал справиться с роями?
   - У бореев много храбрых воинов. Они нарушили запрет  и  не  вернулись.
Никто не узнал, как они погибли. Мы тоже не вернемся.
   Олег поставил карабин  на  предохранитель  и  прислушался.  Звук  шагов
идущего по тропинке человека не долетал  до  них,  он  слышал  лишь  свист
холодного предрассветного ветра.
   - У нас тоже есть свои правила. Мы их не отменяем даже для роев.
   Олег расстегнул рюкзак с  немудреными  запасами,  взятыми  с  собой  из
шлюпки,  и  достал  несколько  банок  с  яркими  этикетками.  Здесь   были
консервированные соки, фруктовое желе - пожалуй, это  подойдет.  Расстелив
на камне бумажную обертку, он стал сервировать  на  ней  импровизированный
ужин, добавив горсть душистых плодов, сорванных по дороге.
   - Зачем ты это делаешь сейчас, ты голоден? - не выдержал наконец  Ларт,
со все большим изумлением наблюдавший за его приготовлениями.
   - У людей принято встречать гостей за столом.
   - Это рой гость? Ты хочешь угостить роя?! - Ларт  попятился.  -  Он  не
примет твоего приглашения, человек, а если примет, так знай  -  отведавший
пищу за одним столом с роем не может вернуться в племя. У него одна дорога
- остров Рин.
   - Мы уважаем чужие законы и правила. Но сейчас это касается только меня
одного. Ты можешь не есть. Никто тебя не принуждает.
   Ларт, не скрывая своего возмущения, отошел  в  дальний  угол  площадки.
Послышался шум осыпавшейся земли, и через  несколько  секунд  на  площадке
показался рой. Это был  важный  и  очень  серьезный  рой.  Три  сверкающие
полосы, украшавшие его плащ, говорили о высоком ранге посла.  Олег  шагнул
навстречу.
   - Легка ли была дорога? - начал  он  разговор  с  обычного  приветствия
бореев.
   Рой усмехнулся.
   - Ты хорошо узнал наши обычаи, чужеземец.  Дорога  была  нелегка,  и  я
пришел сюда не для пустых разговоров.
   - Не спеши. Утоли сначала голод, если дорога была нелегкой, это поможет
нашей беседе.
   - Рои знают силу тех, кто летает на огненных лодках, и потому мы  хотим
предложить тебе договориться на честных и почетных условиях, - сказал рой,
полностью проигнорировав предложение Олега к совместной трапезе.
   - Те из вас, с кем я встретился раньше, не хотели разговаривать...
   - Они простые воины. Им было поручено  охранять  лодку,  они  не  могли
говорить с тобой. Для этого пришел сюда я.
   - Что же хотят предложить нам рои? - спросил Олег, непринужденно и  как
бы невзначай пододвинув к себе салфетку с обедом.
   Бореи  считали,  что,  если  один  из  собеседников  во  время   важных
переговоров уделяет время для пищи -  это  свидетельствует  о  его  мирных
намерениях, а ему очень хотелось закончить  начавшийся  конфликт  с  роями
мирным путем. Для того чтобы разобраться в обстановке на планете, им нужен
был мир со всеми племенами, населявшими ее. С другой стороны, он  понимал,
как невыгодно и даже опасно показывать свою слабость. Слишком  откровенное
желание мира могло быть истолковано превратно, и потому, подержав в  руках
плод, он положил его обратно на место и стал ждать ответа на свой  вопрос.
Рой, внимательно наблюдавший за всеми его действиями, и не  упустивший  ни
одного жеста, нахмурился.
   - Те, кто летает на  огненных  лодках,  часто  вмешиваются  в  дела,  в
которых ничего не понимают, это всегда кончается плохо.
   - Для кого? - с невинным видом спросил Олег.
   - Прежде всего для тех, кто вмешивается,  а  также  для  тех,  кому  вы
хотите помочь. - Рой метнул многозначительный взгляд в  сторону  Ларта.  -
Это скала стрика, ты пришел на нее с оружием,  нарушив  все  наши  законы.
Человек, который привел тебя сюда, заплатит за это жизнью. Тебе  же  лучше
всего уйти обратно в свою страну. Тебе никто не помешает. Дорога  открыта.
Рои готовы забыть нанесенные им обиды, если ты уйдешь с миром.
   - Не так уж много обид нанесли мы вам. И прежде чем ответить,  я  хотел
бы знать, за что вы преследуете наших друзей бореев?
   -  Мы  никого  не  преследуем.  Мы  лишь  управляем  нашей  страной,  а
управление без суровых  мер  невозможно.  Каждому  народу  определено  его
собственное место на Энне.
   - Кто же определяет это место?
   - Ты хочешь знать слишком много, чужеземец.
   - Вами тоже кто-то управляет?
   - А разве вы не подчиняетесь своей судьбе?
   Олег усмехнулся.
   - Не всегда. Иногда мы ее изменяем.
   - Никто не может противиться неизбежному, а человек из двух зол  всегда
выбирает меньшее. Вот и вам придется покинуть эту скалу.
   Олег, не переставая улыбаться, взял плод, надкусил его и  только  после
этого проговорил:
   - Не раньше, чем я узнаю, что собой представляет стрик.
   - В таком случае вы оба погибнете.
   - Тем не менее мы останемся здесь.
   Рой вздохнул и поднялся.
   - Я знал, что не смогу тебя убедить. Но мне нравится ваше  мужество,  и
на прощанье я скажу: не рои желают вам зла.
   Посланец поднялся и неторопливо пошел по  тропинке  вниз.  Вскоре  звук
шагов затих, затерялся в свисте холодного ветра, навалившегося на  вершину
скалы  с  востока.  Казалось,  ветер  плакал  о  чем-то,   разрываясь   на
иззубренных скалах. Несколько минут прошло в полном молчании.
   - Все, что предсказывают рои, всегда сбывается, - мрачно пообещал Ларт,
и, как бы подтверждая его слова, скала дрогнула  у  них  под  ногами.  Гул
тяжелого подземного удара прокатился во все стороны. Очертания  окружающих
предметов размазались.  Олег  увидел,  как  с  ближайших  скал  отрываются
огромные куски породы и с грохотом катятся вниз. Второй  подземный  толчок
сбил его с ног.


   Ротанов  не  чувствовал  боли.  Его  как  будто  запеленали  в  толстый
резиновый  шланг,  податливый  и  упругий,  плотно  обволакивающий   тело,
сковывающий движения, но не причиняющий боли.  После  упорной  борьбы  ему
удалось согнуть в локтях руки и подтянуть их к туловищу. Упираясь коленями
и локтями, он слегка ослабил хватку щупалец, создавалась даже  иллюзия  их
слабости, но он уже узнал, что это не так. В определенный  момент  мускулы
напрягались, и тогда пружина, обернувшая его тело, становилась твердой как
сталь. Хуже всего полная физическая беспомощность, он даже не мог  узнать,
что произошло с "Той, что прячет свое лицо". Ротанов пытался окликнуть ее,
но скорость полета была слишком велика, и свист ветра заглушал  голос.  Он
не оставлял  попыток  освободить  хотя  бы  голову.  Наконец  ему  удалось
образовать узкую щель, сквозь которую  можно  было  смотреть.  В  багровом
свете утра он видел под  собой  смутные  очертания  лесов  и  холмов,  над
которыми они летели. Он не знал, сколько прошло времени. Очевидно,  остров
в эту сторону вытягивался далеко, во всяком  случае,  моря  пока  не  было
видно. Ротанов сосредоточился на проплывающей  внизу  местности.  С  такой
высоты она казалась грубо нарисованным  куском  холста,  и  не  составляло
особого труда в уме перевести ее  в  картографическую  схему.  Змей  летел
теперь медленно, и Ротанову показалось, что они  начинают  терять  высоту.
Изрезанные ровными просеками заросли стали как будто ближе. Далеко впереди
он  заметил  высокую,  отдельно  торчащую  скалу,  словно  каменный   зуб,
вознесшийся к горизонту. Змей явно направлялся к  этой  скале.  Далекий  и
непонятный гул донесся оттуда.  Очертания  скалы  дрогнули  и  расплылись.
Казалось, какая-то неведомая чудовищная сила встряхнула ее  с  вершины  до
самого  основания.  "Землетрясение,  -  догадался  Ротанов,  -  там  внизу
землетрясение или, быть может, извержение вулкана... Вряд ли он будет сюда
садиться..." И действительно, змей вновь часто и тяжело захлопал крыльями,
стараясь вернуть потерянную высоту. Ему  удалось  это  сделать  уже  перед
самой скалой. Вершина скалы пронеслась под ними. Это произошло так быстро,
что Ротанов не  успел  рассмотреть  ничего,  кроме  небольшой  красноватой
вспышки, мелькнувшей внизу. И почти сразу же резкий звук выстрела разорвал
воздух. Еще и еще  раз  мелькнули  внизу  вспышки,  и  раскаты  второго  и
третьего выстрелов нагнали их в  полете.  Но  прежде,  чем  звук  третьего
выстрела хлестнул в  уши,  змей  дернулся  так,  словно  раскаленная  игла
пронзила его тело. Щупальца судорожно сжались, и Ротанову показалось,  что
это конец, такой нестерпимой была боль от железных тисков,  сдавивших  ему
грудь. Это продолжалось всего несколько секунд, змей выровнял свой  полет,
однако крылья хлопали теперь чаще и не так  ритмично,  как  раньше.  Живые
канаты, сжимавшие тело Ротанова, неожиданно  ослабли.  Упираясь  подошвами
ног и локтями, он смог теперь продвинуться вперед  настолько,  что  голова
оказалась свободной. Эта маленькая  победа  придала  ему  новые  силы,  и,
протиснувшись еще на несколько сантиметров,  он  сумел  наконец  повернуть
голову  и  посмотреть,  что  случилось  с  девушкой.  Однако   его   ждало
разочарование. Живой кокон щупалец, скрывавший ее, остался  непроницаемым.
Ни движения, ни звука не  долетало  с  той  стороны.  Возможно,  последняя
конвульсивная хватка змея оказалась слишком сильной, и  "Той,  что  прячет
свое лицо" уже не было в живых.  Возможно,  она  лишь  потеряла  сознание,
помочь ей он пока не мог. Змей летел теперь быстрее, чем  прежде.  Ротанов
всмотрелся в однообразную поверхность, простиравшуюся внизу, и понял,  что
это уже море.
   Прошел час, может быть, больше, Ротанов терпеливо выжидал момент, когда
чудовище ослабеет. Он не сомневался, что выстрелы, прозвучавшие с  вершины
горы, не прошли для змея бесследно. Лишь бы дотянул до какой-нибудь  суши.
Но змей слабел гораздо быстрее, чем хотелось  Ротанову.  Поверхность  воды
становилась все ближе, и все  реже,  все  судорожней  бились  над  головой
перепончатые кожистые крылья. Теперь разжать кольца щупалец оказалось  уже
нетрудно. Он освободил руки, и  передняя  часть  его  туловища  повисла  в
пустоте.  Несколько  раз  он  пытался  ухватиться  за  костяные   выступы,
тянувшиеся вдоль всего тела чудовища, и наконец  после  очередной  попытки
ему это удалось. Выступ оказался иззубренным, неровным, держаться за  него
было не так уж  трудно.  Отталкиваясь  ногами  от  слабо  сопротивлявшихся
щупалец, Ротанов медленно, сантиметр за  сантиметром,  стал  подтягиваться
вверх и наконец, обхватив гигантскую лапу,  оказался  сидящим  на  широком
кожистом основании, из которого росли  щупальца  пальцев.  Теперь  он  мог
дотянуться до кокона, спеленавшего девушку. После долгих усилий раздвинув,
наконец, живую пружину, он освободил ей лицо.
   Порыв свежего ветра принес  с  собой  мелкие  водяные  брызги.  Женщина
отк