он  поручил  провести  расследование  этого  непонятного
случая, вернулся через три часа усталый и злой.
   - Никаких результатов. Ты мне даже не об®яснил, кого я должен искать!
   - А я и не просил тебя искать какого-то конкретного человека. Мне  надо
было знать, кто выходил в космос в тринадцать сорок  или  немного  раньше.
Есть ли случаи незарегистрированного выхода?
   - Нет таких случаев. Это  был  период,  когда  вторая  смена  закончила
работу и уже ушла, а третья еще  не  вышла.  Только  на  северном  об®екте
работали четыре монтажника, не успевших закончить стыковку.
   - Ты разговаривал с ними? Они не заметили ничего необычного?
   - Нет. И, кроме того, этот об®ект слишком далеко от того места, где  ты
стоял. А теперь об®ясни, наконец, что произошло.
   Выслушав подробный рассказ Ротанова, Олег надолго задумался.
   - Странная история. Грэгори никогда  не  работал  на  верфи,  и,  кроме
того...
   - Это я уже знаю. Встреча действительно  странная,  но  еще  загадочней
выглядит расставание.
   - Можно предположить,  что  он  все-таки  был  среди  тех  четырнадцати
человек в шлюзе.
   - Это я проверил. Не было его там. Я запомнил его голос, я разговаривал
с каждым из этих ребят. Есть только  одно  разумное  об®яснение.  Каким-то
образом ему удалось не войти в шлюз, остаться  снаружи,  и  он  сумел  это
проделать так, что никто ничего не заметил. Одного я не пойму.  Зачем  ему
понадобилось выдавать себя за несуществующего академика?
   - Несуществующего?
   - Конечно. Грэгори умер два года назад.
   - Вот даже как...
   - Не  укладывается  это  у  меня  в  голове!  Чушь  какая-то,  мистика!
Посторонний злоумышленник - здесь, на Лунных верфях!
   - Он не злоумышленник, Олег. В том-то и дело, что он не  злоумышленник.
Он мог руководствоваться самыми добрыми намерениями. Кроме того, по манере
речи, по мыслям, которые он высказывал, он вполне мог быть крупным ученым.
Именно поэтому я поверил в  академика  Грэгори...  В  его  предупреждении,
несомненно, был резон, над которым следует серьезно подумать. Особенно мне
не  нравится  угроза  рассеянной   эманации   энтропии.   Последствия   ее
воздействия   на    человеческую    психику    могут    быть    совершенно
непредсказуемыми. При небольшой дозе  и  медленном  изменении  психики  мы
можем не заметить этого!
   - То есть как?
   - Очень просто. Заметить такие изменения может лишь тот, кто сам  стоит
в стороне. Эталон нужен. А если его не будет, представляешь,  во  что  это
может вылиться, особенно в закрытой, наглухо изолированной системе?
   - Такой, например, как корабль во время длительного полета...
   - Вот именно.
   -  Это  серьезно.  Может  быть,  стоит  подождать?  Предложить  медикам
поработать над проблемой? Должны же быть какие-то средства, чтобы  вовремя
обнаружить болезнь, какие-нибудь психологические тесты...
   - Над этим придется думать. А ждать? Ждать нам некогда.  Ожидание  тоже
своего рода энтропия. Только  действием,  созиданием  можно  справиться  с
сюрпризами Черной планеты. Для начала мы должны найти того, кто  преподнес
нам эту задачу.
   - Кого же нам все-таки искать?
   - Будем искать скафандр. Уж он-то не мог исчезнуть бесследно!
   - Вот номера всех скафандров монтажников, побывавших в космосе в нужное
нам время. Необходимо установить через контрольные автоматы выхода хотя бы
номер неизвестного нам скафандра! Не с неба же он свалился!
   - А если с неба?
   - Ты хочешь сказать... Да, это тоже надо проверить...
   Он повернулся к пульту связи и запросил  данные  обо  всех  кораблях  и
шлюпках, посещавших верфь за время, предшествовавшее выходу в космос.  Они
учли  все.  Время  действия  регенеративных   баллонов.   Заряд   батареи.
Расстояние, которое человек в скафандре мог преодолеть на тяге собственных
двигателей, и, введя все эти данные в компьютер, получили  ответ:  никакой
посторонний  транспорт  не  замешан  в  истории  с  "академиком  Грэгори".
Скафандр следовало искать здесь, на месте.


   Через два часа после того, как были приостановлены все работы на верфях
и специально созданные бригады поисковиков начали  прочесывать  окружающее
пространство, на столе у Ротанова звякнул наконец селектор связи.
   На экране появились спины столпившихся людей. Когда  они  расступились,
стал виден лежащий неподвижно на полу человек в скафандре.
   - Переверните его, - распорядился Ротанов, и тогда в  луче  фонаря  под
ранцем вспыхнул номер, не значившийся в реестрах верфи.
   - Пульс? - спросил Ротанов.
   - Не прослушивается. Рация не работает. В баллонах нет воздуха.
   Только после того, как буксировщик оттащил наглухо заваренную капсулу в
открытый космос и отбросил  трос,  Ротанов  дал  команду  роботам  вскрыть
скафандр.
   - Не слишком ли много предосторожностей? - скептически спросил Олег.
   Он сидел в кресле сбоку от стола  Ротанова,  оттуда  ему  было  удобней
руководить всеми подготовительными работами.
   - Скафандра нет не только в реестрах верфи. Даже центральный справочный
компьютер не может до сих пор об®яснить, что означает этот номер. Судя  по
всему, ему лет пятьдесят, не меньше. Откуда он взялся на верфи, ты  можешь
об®яснить?
   Олег не ответил, потому что робот на экране уже вскрыл  магнитные  швы,
крепившие шлем к корпусу, слегка повернул его и  откинул  в  сторону.  Под
шлемом не было ничего.
   - Он пустой! - разочарованно сказал Олег.
   -  Ну  да,  такой  простенький  пустой  скафандр,  который  сам   собой
разгуливает по верфи и беседует с ее руководителем на философские темы.
   - Ты уверен, что это именно он?
   - У меня хорошая зрительная память. Он держался в тени,  поэтому  я  не
разобрал номера. Но общие очертания старых моделей трудно спутать с нашими
- это тот самый скафандр, который я видел.
   - Тогда что  все  это  означает?  Человек,  который  говорил  с  тобой,
забирается в  укромное  место,  стаскивает  с  себя  скафандр,  снова  его
заваривает и голенький бежит в открытый космос?
   - (Чепуха получается на первый взгляд.
   - Только на первый?
   - Остается еще возможность управления скафандром извне.
   - Это же не робот, всего лишь скафандр!
   - Но там  есть  система  сервомоторов  и  магнитных  мышц,  позволяющая
космонавту работать в условиях повышенной гравитации.
   - Эта система способна действовать лишь при непосредственном  контакте.
Она  управляется  биотоками  человека,  надевшего  скафандр,  у  нее   нет
координирующих центров и приемных узлов.
   - Мы слишком мало знаем о способах передачи биотоков на расстояние.
   - Ты полагаешь, что есть некто, знающий о них больше нас?
   Ротанов не ответил. Олег набрал на клавиатуре очередную команду роботу,
и тот снял нагрудную крышку скафандра. За ней  опять  открылась  странная,
почти зловещая своей неопровержимостью пустота. Олег с минуту рассматривал
пустой скафандр, потом сказал:
   - Теоретически с тобой,  пожалуй,  можно  согласиться.  Но  я  не  вижу
способов, как такое управление осуществить.
   - Рэнитам удалось осуществить многие невозможные вещи.
   - Думаешь, это они?
   - Нет, я вспомнил о них лишь в  качестве  примера.  Рэниты  гуманоидная
раса,  но  если  эта  история  связана  с  теми,  кто  управляет  "черными
кораблями", все может оказаться гораздо сложней и опасней.
   Словно желая лишний раз убедиться в правильности своих слов, он нащупал
под курткой рубиновый камень. Когда он прижимал его к коже, камень казался
теплым, почти ласковым.
   - Нужно как можно скорей заканчивать монтаж "Каравеллы".  Мне  кажется,
только на Черной  мы  сможем  узнать,  кто  прислал  нам  этого  странного
вестника. - Он кивнул на похожий теперь на  кучу  ненужного  хлама  пустой
скафандр. - Одно мне ясно: кому-то очень нежелательно  наше  появление  на
Черной.



        10

   Настал  наконец  долгожданный  день.   После   выхода   из   последнего
пространственного броска на носовых экранах "Каравеллы"  появился  голубой
мячик одинокой звезды, вокруг которой вращалась пока еще невидимая  Черная
планета.
   Корабль начинал долгий цикл торможения и подхода к цели.
   Странно выглядела звезда, висевшая  в  абсолютно  пустом  пространстве.
Лишь в невообразимой  дали  светились  пятнышки  галактик  и  туманностей,
принадлежавших иным мирам, отдаленным от владений Земной Федерации  такими
безднами расстояний, преодолеть которые люди пока что не могли.
   Корабль вышел за пределы своей родной Галактики,  раскинувшейся  теперь
над "Каравеллой" сверкающей спиралью звезд.
   Картина казалась слишком грандиозной, а  пустота,  окружавшая  корабль,
слишком  всеоб®емлющей  для  того,   чтобы   не   подавить   человеческого
воображения. Длинных вахт у экранов наружного обзора не  выдерживали  даже
видавшие виды навигаторы межзвездных трасс.  Одинокая  звезда  на  носовых
экранах лишь подчеркивала беспредельную пустоту вокруг.
   Здесь не было  ни  метеоритов,  ни  газовых  скоплений.  Даже  частички
водорода, столь редкие в межзвездном  пространстве  за  пределами  силовых
полей звездных скоплений, стали еще реже.
   Сама пустота казалась тут гуще, плотнее. Она точно  сдавливала  корабль
своими призрачными лапами, стараясь проникнуть сквозь хрупкую скорлупу его
брони к тем, кто посмел бросить ей вызов.
   Человеку не было места в этом мире -  и  однако  вопреки  всем  законам
логики корабль, построенный его руками, под равномерный  свист  двигателей
приближался к звезде.
   Жизнь на корабле текла размеренно и однообразно.  Вахты  не  входили  в
обязанность  спецгруппы  Ротанова,  и  ее  членам  было  особенно   трудно
выдержать  изнурительные  месяцы   похода.   Бесконечными   казались   дни
ожидания...
   На "Каравелле" не было ни театральных залов, ни  спортивных  стадионов,
ни висячих садов, столь обычных для рейсовых  пассажирских  кораблей  того
времени.
   Пустая скорлупа корпуса, поразившая когда-то Ротанова своими размерами,
оказалась до отказа заполненной. Каждый кубометр пространства был взят  на
учет.
   Мощность корабля, сопротивление его защитных полей,  огневая  сила  его
дальнобойных нейтронных генераторов -  все  определялось  массой  топлива.
Инертной  и  холодной  массой,  способной   превратиться   в   корабельных
энергоблоках в звездную плазму,  питающую  корабельные  установки.  Именно
она, эта масса топлива, заполнявшая резервные отсеки, делала корабль  тем,
чем он был на самом деле, - посланцем Земли, способным  бросить  вызов  не
только биллионам километров окружавшей его пустоты, но и сюрпризам  Черной
планеты.
   Нижнюю палубу занимал ангар, в  котором,  словно  гигантский  снаряд  в
тесном  орудийном  стволе,  примостилось  тупорылое  двухсотметровое  тело
корабля-разведчика, способного садиться  на  любых  планетах.  И  лишь  на
маленькой верхней палубе располагались жилые  помещения,  навигационные  и
управляющие рубки.
   Каюта Ротанова ничем не отличалась от остальных, за исключением  пульта
прямой связи с капитанской  рубкой.  Да  и  тот  установили  по  настоянию
Торсона.
   На полукруглом надувном диване, огибавшем боковую стену  каюты,  сидели
все четверо членов его особой группы. Сам Ротанов разместился напротив, за
маленьким столиком. Так ему удобней было видеть  их  лица  и  одновременно
делать пометки в своем крошечном блокнотике, снабженном микрокалькулятором
с кристаллическим блоком памяти,  хранившем  в  себе  огромное  количество
записей.
   - Итак, мы почти у  цели.  Я  собрал  вас,  чтобы  в  последний  раз  в
спокойной обстановке  обсудить  детали  предстоящей  операции.  С  момента
выхода в этот район могут возникнуть любые неожиданности.
   Ротанов внимательно всмотрелся в  лица  сидящих  напротив  него  людей,
словно хотел их запомнить.  Олег,  Элсон,  Дубров  и  Фролов.  Фролова  он
включил в группу в  последний  момент.  Ему  нужен  был  хороший  механик.
Человек, на которого он рассчитывал, неожиданно заболел, и пришлось  взять
Фролова. Он почти не знал его лично,  только  по  отзывам  людей,  которым
доверял, и все никак не мог составить достаточно полного  мнения  об  этом
человеке.
   Фролов редко вступал в разговор, держался в  стороне,  обособленно.  Но
дело свое знал прекрасно.
   - После выхода  к  Черной,  если  ничего  особенного  не  случится,  мы
используем наш корабль и попробуем сесть.
   - Скорей всего атмосфера планеты состоит из той же  субстанции,  что  и
"черные корабли". Вряд ли нам это удастся.
   - В таком случае мы хотя бы убедимся в этом.
   - Как же ты собираешься передать информацию? В таких условиях  с  нашим
кораблем будет покончено довольно быстро.
   - Этот вопрос продуман. На корабле есть специальный  ракетный  буй,  он
снабжен  микродвигателем  и  благодаря  ничтожной  массе  способен   почти
мгновенно уйти в подпространство. Короче, кассеты с нашими записями  будут
доставлены на Землю. Конструкторы об этом позаботились.
   - Спасибо хоть на этом.
   - Я не собираюсь вести корабль на верную гибель. Но если появится  хоть
малейший шанс, мы сядем.
   - Хотел бы я знать, что ты имеешь в виду под этим шансом,  может  быть,
радиограмму с Черной планеты, что-нибудь вроде "садитесь, дорогие гости"?
   - Перестань паясничать, Олег, положение настолько серьезно, что Совет в
данном случае счел возможным пойти на любой риск. Нам самим  предоставлено
право решать, как поступить.
   - А что будет с командой "Каравеллы"?
   - В случае надобности они уйдут к Рэгосу. Оттуда  навстречу  им  выйдут
другие корабли, они уже наготове.
   - Что-то мне все это не очень нравится, - мрачно сказал Дубров,  и  все
повернулись к нему.
   -  Почему?  -  невинно,  спросил  Олег.  -  Это   же   обычная   хорошо
разработанная и продуманная операция. Вы еще новичок в наших делах и плохо
знаете Ротанова. Иначе вы бы сразу отказались.
   - Я  хорошо  знаю  Ротанова  и  именно  поэтому  согласился.  Но  часть
операции, связанная с возможной посадкой, кажется мне попросту авантюрой.
   - Далась вам эта  посадка!  -  Ротанов  недовольно  пододвинул  к  себе
блокнот и что-то быстро в него записал. -  Я  же  сказал,  садиться  будем
только в том случае, если появится шанс на благополучный исход.
   - А по-моему, садиться совсем не обязательно, - впервые  за  все  время
вступил в разговор Фролов. -  Я  имею  в  виду  людей.  Вполне  достаточно
выслать на разведку планетарный автоматический комплекс.
   - Автоматы не всегда возвращаются, часто  замолкают.  Как  ни  странно,
практика показала - люди надежнее. Но, конечно, мы попробуем.
   Еще с час они обсуждали различные варианты разведки Черной. Наконец  он
их отпустил. Остался, как всегда, только  Олег  -  официально  заместитель
Ротанова,  неофициально  -  человек,  имеющий  право  задавать  ему  любые
вопросы.
   - Ты действительно давно знаешь Дуброва?
   - Давно. Еще по Реане. Не обращай внимания на его мрачность. Он  вообще
пессимист и  индивидуалист,  но  любое  дело  привык  доводить  до  конца,
несмотря ни на что. Хотя вначале ему требуется своеобразная раскачка.  Вот
Фролова я знаю мало.
   - За Фролова можешь не беспокоиться. Это человек дела. Он не умеет,  да
и  не  любит  теоретизировать.  Он  привык  работать  руками.  Нет  такого
механизма, который бы его не послушался в любой мыслимой ситуации. За него
я могу поручиться.
   Они обсудили еще несколько вариантов возможных сюрпризов, ожидавших  их
на планете. Когда Олег ушел, Ротанов долго не мог заснуть. Мысли все время
возвращались  к  Черной.  Его  не  покидала  тревога.  После  сегодняшнего
разговора он особенно отчетливо почувствовал, как мало,  в  сущности,  они
знают... Лежа  на  спине  с  открытыми  глазами,  он  постарался  еще  раз
выстроить известные факты хоть в какое-то подобие системы.
   Уже месяц, как "Каравелла" вышла в обычное пространство. Ее  нельзя  не
заметить с планеты, и тем не  менее  Черная  никак  не  прореагировала  на
появление земного корабля. Что это, полнейшее равнодушие к противнику  или
они ждут, когда "Каравелла" подойдет ближе? С "Ленинградом" они вели  себя
активней, Правда,  их  корабли  поднялись  с  планеты,  когда  "Ленинград"
подошел достаточно близко. И что из этого следует? Ровным  счетом  ничего.
Даже  неизвестно,  стоит  ли  нам  подходить  к  планете  или  есть  смысл
подождать, пока они продемонстрируют заинтересованность нашим появлением.
   Совсем уж нелепой и странной казалась ему сейчас история с  "академиком
Грэгори". Она походила на фарс, на плохо поставленную инсценировку. Кто ее
режиссер? Рэниты? Опять-таки нет никаких доказательств...
   Была еще Дзета и черный шар в энергетическом  отсеке  базы.  Они  ведут
себя непоследовательно. То как неразумные животные устремляются к  добыче.
То как опытный и грозный противник, атаковавший "Ленинград".


   Утром Ротанова разбудила непривычная тишина. Он  не  успел  еще  толком
понять, что произошло, как на столе засветился  экранчик  прямой  связи  с
рубкой и Торсон сказал:
   - Мы прекратили торможение. Наша скорость сейчас чуть  больше  скорости
планеты. Корабль  находится  на  ее  орбите.  Постепенно  нагоним  Черную.
Предлагаю не форсировать события.
   - Хорошо, подождем.
   Ничто  не  нарушало  плавного  неощутимого   движения   корабля   вдоль
планетарной орбиты,  максимально  приближенной  к  звезде.  Вторую  неделю
"Каравелла" постепенно нагоняла убегавшую от нее Черную планету, и  теперь
та своим непроницаемым кругом закрывала часть галактической спирали.
   Корабль, оснащенный новейшей  техникой  и  самым  совершенным  оружием,
каким  только  располагала  Федерация,  ждал  стычки-противодействия.   Он
специально был создан для боя. Мощь, закованная в броню, чувствовалась  во
всем: и в гуле нейтронных генераторов, и в километровых всполохах защитных
полей. Но вот цель достигнута. От Черной их отделяло  расстояние,  которое
могучие двигатели корабля могли бы преодолеть за несколько часов.
   Планета никак не прореагировала на  появление  чужака.  Космос  казался
совершенно мертвым и спокойным.
   Где-то за тысячи километров в стороне мелькнул метеорит; поравнявшись с
"Каравеллой", он вспыхнул и превратился в медленно  распадающееся  облачко
газа.
   Некоторое время ничто больше не нарушало тишину и покой вокруг корабля,
серебряный кит вновь задремал.
   Лишь внутри, неощутимое  и  незаметное  снаружи,  постепенно  нарастало
напряжение.
   Ротанов метался по своей каюте, с трудом сдерживаясь, чтобы не включить
наконец  селектор  и  не  вмешаться  в  действия   капитана   "Каравеллы".
Затянувшееся тягостное выжидание изматывало нервы. Все же он взял  себя  в
руки и вновь, в который уж раз за эту неделю, отошел от селектора.
   Было  отчего  потерять  терпение.  Затратив  уйму  энергии,   преодолев
гигантское расстояние, они бессмысленно растрачивали время  на  медленное,
едва  заметное  сближение  с  планетой,  которая  вообще  игнорировала  их
присутствие!
   Чтобы ускорить события, существовал, собственно, совсем простой  выход:
в  любой  момент  Ротанов  мог  ввести  в  действие  свою  особую  группу,
стартовать с "Каравеллы" на корабле поиска и давно уже сесть  на  планету.
Однако с этим решением он почему-то медлил и лишь метался по каюте,  может
быть, впервые в жизни не зная, как поступить.
   - Происходящее с нами напоминает  мне  детскую  игру  "Кто  первый",  -
признался он однажды Олегу после заседания корабельного совета, на котором
не было принято никакого решения. Торсон внимательно выслушал все  мнения,
загадочно покивал головой, и они разошлись.
   - Почему ты не вмешиваешься наконец?!
   - Именно из-за этой игры: "Кто первый".
   - Кто первый что?
   - А это неважно. Проигрывает тот, кто сделает первый решительный ход.
   - Странная игра.
   -  Не  такая  уж  странная,  она  учит  выдержке.  И  кроме  того,  там
предусмотрен  особый  случай,  когда  сделавший  ход   первым   безусловно
выигрывает. Но угадать, когда его надо сделать, трудно, почти  невозможно.
Кроме