Евгений Гуляковский. Долгий восход на Энне

   -----------------------------------------------------------------------
   Продолжение романа "Сезон туманов". М., "Молодая гвардия", 1986.
   OCъ & spellcheck by HarryFan, 2 November 2000
   -----------------------------------------------------------------------


        ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГОСТИ ИЗ БЕЗДНЫ


        1

   День  начался  с  обычной  рутины.  При  загрузке  перепутали   судовые
документы,  и  на  Пирену   вместо   холодильников   прибыли   ванны   для
электролизов. Один автоматический транспорт затерялся где-то между  Эланой
и Торгосом. Патруль  запрашивал,  нужно  ли  начинать  поиск.  На  Серпасе
председатель Совета требовал отставки из-за того, что не удовлетворили его
просьбу о внеочередном отпуске...
   Ротанов вздохнул и отодвинул пачку радиограмм. Он не был в отпуске  уже
два года. Можно найти для этого время, но, оставаясь здесь, на Регосе,  он
все равно не отключится от повседневной текучки, и  отпуск  превратится  в
пустую формальность.
   А  если  лететь  на  Землю...  Месяц   разгона,   месяц   торможения...
Внепространственный переход в любой конец занимал не меньше двух  месяцев.
Слишком долгий срок для пассажирской каюты.
   "Тяжеловат я стал на под®ем", - устало подумал  Ротанов.  За  последние
год-два его не тянуло на Землю. Возможно, причина было  в  том,  что  Олег
женился. Это событие заставило Ротанова острее  почувствовать  собственное
одиночество. Его личная жизнь так и не сложилась.
   В коллективе сотрудников управления внеземных поселений  он  чувствовал
себя отчужденно, изолированно. Кто был в этом виноват? Наверно, он сам.
   Пост руководителя управления, который он занимал, являясь, по существу,
верховным администратором как самого Регоса, так и  многочисленных  земных
колоний,  разраставшихся  за  последние  годы  с  неудержимой   быстротой,
невольно  заставлял  его  выдерживать  некую  дистанцию  в  отношениях   с
сотрудниками. Почему-то раньше, в дальних  экспедициях,  он  не  испытывал
подобной необходимости.
   Подчиняясь  не  совсем  понятным  закономерностям,  его   мысль   снова
вернулась к Земле, к Олегу... Так ли  уж  он  счастлив  в  своей  семейной
жизни? Жены его Ротанов не знал; самого Олега не видел больше двух лет,  с
тех пор как тот перешел в службу дальней разведки.
   Дальнюю разведку Ротанов недолюбливал. Возможно, потому, что  с  каждым
новым  открытием  очередной  годной  для   заселения   планеты   множилось
количество проблем, лавиной обрушивавшихся на Регос, на его  управление  и
на него самого... Но скорее  всего  причина  была  в  другом.  Не  мог  он
спокойно слышать слов: "дальняя разведка". И зависть в них была,  и  тоска
по отшумевшим походам его юности, и горечь. Только в этом он, пожалуй,  не
смог бы признаться даже самому себе. И потому недоуменно пожал  плечами  и
проворчал, имея в виду Олега: "Как можно жениться, если  появляешься  дома
только  во  время  отпуска?.."  Вот  и  сейчас  исследовательский  крейсер
"Ленинград" под командой Олега седьмой месяц находился в свободном поиске,
и не было от него никаких известий... Впрочем,  их  и  не  могло  быть  до
истечения  срока  похода.  И  хотя  Ротанов  хорошо   понимал   физическую
невозможность  любой  связи  на  сверхдальних  расстояниях,  он   невольно
подумал: каково незнакомой ему женщине - жене Олега - жить  каждый  год  в
этой звенящей неизвестности... Случалось, и не так уж  редко,  из  далеких
неисследованных областей Галактики  корабли  не  возвращались.  Бесполезны
были тогда любые спасательные экспедиции.  Слишком  необ®ятным  оказывался
район   поиска.   Особенно   если   маршрут    состоял    из    нескольких
сверхпространственных бросков.
   Потянувшись к пульту,  Ротанов  включил  видеоокно.  Экран  в  полстены
замерцал и почти сразу растаял, открыв взгляду  унылую  песчаную  равнину,
без единого холмика, поросшую редкими синими кустиками регосской  колючки.
Планета-космодром. Идеальное место для пересылочной и сортировочной  базы.
Совет решил, что управляющий центр  внешних  поселений  должен  находиться
именно здесь, поближе к крупным колониям, подальше от Земли... "Но ведь ты
же не возражал?" - спросил он себя, все еще стараясь найти  в  открывшемся
пейзаже некую точку, пятно, место, на котором мог бы остановить взгляд. Но
его  не  нашлось.  Пустыня  казалась  совершенно  одинаковой,   совершенно
однородной. Ежедневные старты космических транспортов  не  могли  нарушить
экологическое равновесие этой планеты.
   "Разве я мог возражать доводам Совета?  Все  было  продумано,  логично,
безусловно правильно". Ротанов щелкнул еще одним  тумблером.  Он  любил  в
свободные минуты путешествовать с этажа  на  этаж  своей  базы,  оставаясь
невидимым и неслышимым. Вот и сейчас  электронное  чрево  машины  послушно
создало полную иллюзию  движения  в  лифте.  В  об®емном  экране  мелькали
многометровые  перекрытия  этажей.   Стальные   балки   пролетов,   кабели
энергосвязи. Появилась надпись: "Минус четвертый".
   Ротанов остановил падение и направил движение невидимой камеры в  глубь
этажа. Длинные и узкие проходы складских помещений, забитые  контейнерами,
не интересовали его.
   Шесть минут подряд на экране  не  прекращалось  мелькание  глухих,  без
единого   просвета   штабелей   ящиков,    однообразных    унифицированных
контейнеров, заполненных запасными частями и различным  оборудованием  для
земных поселений на дальних звездах.
   С каждым годом возрастал об®ем перевозок. База постепенно  превращалась
в гигантский склад. Этого он не мог предвидеть, когда отстаивал на  Совете
ее проект. "Для чего вы зарываетесь в грунт? - спросили его тогда. - Зачем
вообще нужны все эти укрепления, орбитальные  станции  прикрытия,  силовая
защита? Что вы там собираетесь строить? Базу или крепость?" И он  ответил:
"Нам нужен форпост. Защищенная от любых случайностей  база  для  заселения
дальних звездных систем. Мы еще  юнцы  в  космосе.  Всего  лишь  несколько
десятилетий летаем к звездам и уже натолкнулись на  остатки  иных  могучих
цивилизаций. Мы пока не встречали врагов. Но это не значит, что так  будет
всегда. Мы создаем  открытые,  ничем  не  защищенные  поселения  на  чужих
планетах. До сих пор это  было  оправдано.  Но  по  крайней  мере  у  этих
поселений должна быть база, защищенная  от  любых  случайностей,  чтобы  в
случае необходимости нам было куда отступить".
   Доводы показались достаточно убедительными. Совет его поддержал, и  вот
теперь они имеют этот мощный, укрепленный склад.
   Почти  шестьдесят  процентов   территории   базы   занимают   различные
перевалочные грузы, ремонтные мастерские... Ангары забиты транспортниками.
На поверхности планеты приходится создавать временные  легкие  бараки  для
наименее важных грузов. А ведь  он  хотел  построить  базу  так,  чтобы  с
воздуха ничто не выдавало могучее, уходящее глубоко под скальное основание
планеты сооружение... Оправдали  ли  прошедшие  годы  немалые  средства  и
усилия, затраченные на создание этой космической крепости?
   Кто знает. Сейчас еще рано судить. Время  в  космосе  измеряется  иными
мерками. И хотя его опасения встречи с  грозным  внешним  противником  как
будто уменьшились, появились новые проблемы.
   Чем дальше уходят земные форпосты, чем больше осваивается планет и  чем
больше проходит времени, тем слабее становятся связи  с  родной  планетой,
тем независимей чувствуют себя  земные  колонии,  развивающие  собственную
могучую промышленность, все  меньше  и  меньше  нуждающуюся  в  постоянной
поддержке Земли. Как далеко зайдут эти изменения? Какие новые конфликты  и
проблемы породит раздробленность земной федерации?
   Незаметно,  исподволь  идет  процесс  изменения  самих  колонистов.  Их
физической структуры, их психики. Тех, кто родился на Регосе, не  спутаешь
с теми, кто провел всю жизнь на Ароне... Как далеко зайдет  этот  процесс,
во  что,  в  конце  концов,  превратится  рассеянное  по  дальним  звездам
человечество? Сохранит ли единство, верность своей далекой родине?
   Наконец  многокилометровые   складские   коридоры   кончились.   Камера
перенесла Ротанова в рубку управления четвертого этажа.
   Дежурил Османов, и, конечно, вместо того, чтобы следить за  автоматикой
и контролировать проходы между перекрытиями,  он  читал  в  микропроекторе
какой-то роман.
   Впрочем, автоматика не нуждалась в  контроле.  А  дежурства  лишь  дань
уставу. Слишком  многое  у  них  на  базе  постепенно  становилось  пустой
формальностью. В конце концов, никто не считал Регос военной базой.
   "Пункт управления, пересыльный ракетодром для грузов. Хорошо оснащенный
ангарный склад - вот что мы теперь такое..."
   Где-то под потолком раздался густой басовитый звук гонга. Время  обеда.
Секунду Ротанов размышлял, не пойти ли в общую  столовую,  но,  представив
себе интерес, который вызовет там  его  неожиданное  появление,  решил  не
изменять давним привычкам.
   Набрав на  пульте  команду  кухонным  роботам  доставить  обед  в  свой
кабинет, он услышал за стеной  легкое  гудение  лифта.  Кабинет  наполнили
запахи восточных пряностей и баранины. Очевидно, обед сегодня  приготовлен
по старинным тибетским рецептам, а баранина скорей всего синтетическая.
   Ротанов не помнил, заказывал ли он вчера это  блюдо,  но  предпочел  не
выяснять.  За  последние  дни  автоповар  все  чаще  проявлял  собственную
инициативу в составлении меню и вносил коррективы в сделанные заказы.
   Чем сложнее система, тем трудней удерживать ее в рамках  первоначальных
параметров. Что-то постоянно ломалось, выходило из строя, капризничало,  и
не было ни времени, ни сил заниматься второстепенными мелочами.
   С каждым  годом  все  трудней  и  трудней  становилось  выбивать  новые
ресурсы. В Совете прекрасно понимали,  что  Регос  превратился  в  слишком
дорогую затею, так и не выполнившую своей основной функции - защиты землян
от внешних враждебных сил космоса.
   Ротанов совсем было собрался открыть дверцу кухонного лифта,  когда  на
контрольном дисплее у пульта замерцал сигнал.
   - Не дадут пообедать, - сердито проворчал он, однако  экран  включил  и
даже не подал вида, что недоволен неурочным вызовом.
   - Простите, шеф, но поступила  срочная  депеша  с  Алкола.  -  Дежурный
остановился, заметив  взгляд,  брошенный  Ротановым  на  дверцу  кухонного
лифта.
   - Я слушаю тебя, Антон. Что там у них стряслось? Может  быть,  подал  в
отставку председатель Совета колонистов? Этот Сизов  испортил  нам  немало
крови.
   - Они сообщают, что в этом  году  не  смогут  выполнить  план  поставок
иргона. Посылают нам последний  транспорт.  В  результате  мы  недополучим
более четырехсот тонн.
   - А наши резервы?
   - После срыва в прошлом квартале у нас осталось не более двухсот тонн.
   - Хорошо. Я подумаю, что можно сделать.
   Ротанов отключился, встал и прошелся по кабинету. В некотором смысле он
превратил базу на Регосе в своеобразный буфер между Землей и ее колониями.
   Создав здесь огромные склады, накопив запчасти и механизмы, поступающие
с  Земли,  и  продукцию  колоний,  до  поры  до  времени   ему   удавалось
корректировать планы поставок, обходить и сглаживать наиболее острые углы.
Смягчать возникающие противоречия. Но все чище появлялись дыры, которые не
удавалось  заткнуть.  Все  жестче  проявлялась  излишне   централизованная
политика внешнего Совета Земли. Все чаще  отдел  Ротанова  оказывался  под
двойным прессом. Колонисты жаловались непосредственно в Совет, минуя базу,
на урезанные поставки оборудования.
   Сизову удалось однажды раскопать для Совета  даже  дело  с  исчезнувшим
транспортом. На этот  автоматический  транспорт  с  отказавшим  двигателем
случайно  наткнулись  патрульные  корабли  базы  и  вместо   того,   чтобы
переправить адресату, отбуксировали его  на  Регос.  Весь  груз  пошел  на
пополнение резервного  фонда  базы.  Используя  свой  авторитет  и  старые
знакомства, Ротанову удалось в конце концов замять дело с транспортом.  Но
становилось все очевидней, что  на  Землю  просачиваются  сведения  о  его
"складской" деятельности на Регосе, о его самоличных коррективах в  планах
взаимных поставок.
   Со дня на день можно было ждать ревизора... Ну, может быть,  не  совсем
ревизора. Наверное, придумают для инспекции какую-нибудь  вполне  невинную
вывеску. Его вес в Совете все еще достаточен. Противники не пойдут  против
него в открытую, не имея на руках неопровержимые доказательства. Тем более
они постараются сделать все, чтобы получить эти доказательства. Слишком уж
независимую самостоятельную политику вело управление внеземных поселений.
   Основная причина сегодняшних бед Регоса  -  в  разобщенности  отдельных
частей Земной Федерации. Полностью с этой проблемой не  смогли  справиться
даже сверхпространственные корабли. На разгон и торможение уходило  что-то
около двух месяцев, срок вроде бы и не очень большой, но подводила  связь.
Между колониями не существовало иной связи, кроме почтовой. Радиоволны шли
от звезды к звезде долгие годы. Свежие новости приходили лишь с  очередным
кораблем, с опозданием на два месяца. Дело даже  не  в  этом.  Как-то  так
получалось,  что,  оторвавшись  от  Земли,  освоив  новую  планету,   люди
переставали чувствовать себя гражданами  далекой  Земли.  Они  становились
патриотами своей новой родины. Ее интересы считали важней всего. И с этими
настроениями, с этой разрывающей Федерацию  центробежной  силой  с  каждым
годом  становилось  все  трудней  бороться.  Пока  на  освоенных  планетах
родилось только первое поколение землян. Память о далекой для  них  родине
была все еще сильна. Но что будет дальше?
   "Может, так и должно быть? Чего, собственно,  я  опасаюсь?  Почему  так
упорно стараюсь удержать развал этого многоликого организма? Если космос и
дальше не окажет сопротивления вторжению -  тогда  все  в  порядке.  Тогда
людям не обязательно  держаться  всем  вместе.  Однако,  разобщившись,  мы
станем легко уязвимы. Космос велик, велико время, в течение  которого  под
светом далеких звезд могли родиться неизвестные нам цивилизации. Ничего не
значит, что сегодня мы еще не столкнулись с ними. Нам просто  везло.  Ведь
были уже рэниты. Были и куда-то  бесследно  исчезли,  оставив  после  себя
условия для зарождения новой цивилизации синглитов. Никто из нас не знает,
во что она превратится в будущем. И неизвестно, какие сюрпризы ждут нас на
еще  не  открытых  звездах.  Мы  постоянно  должны  быть  готовы  к  любым
неожиданностям. Слишком дорого давался каждый наш  шаг  вперед.  Наверняка
это многие понимают. Только  потому  Совет  и  смотрит  сквозь  пальцы  на
манипуляции Регоса с поставками. Но  это  не  может  продолжаться  слишком
долго. Еще две-три истории, подобные пропавшему транспорту, и на его месте
вполне  может  оказаться  человек,   хорошо   владеющий   инструкциями   и
недостаточно знающий космос. Тогда все  пойдет  прахом.  Ничего  не  стоит
доказать, что огромные резервы  труда  и  энергии,  сконцентрированные  на
базе, лежат  мертвым  бесполезным  грузом,  ржавеют  и  постепенно  теряют
ценность. И это будет почти верно... Почти".
   Ротанов  обошел  стол,  задумчиво  перевернул  папку  с   целой   кипой
перфокарт. Последняя почта с Земли. Рекомендации,  резолюции,  инструкции,
уточнения, запросы и протесты. Разбираться в этой груде ему  не  хотелось.
Может быть, оттого, что с каждым разом требования  Земли  становились  все
нереальней, все дальше  от  действительных  проблем,  которыми  они  здесь
жили... Вдруг он подумал, что рассуждает сейчас как  заправский  колонист.
"А я  и  есть  колонист,  потому  и  вижу  отсюда  всю  проблему  иначе  -
отчетливей, острее". Зуммер над дверью пискнул, и Ротанов  нажал  клавишу,
открывавшую входную дверь.
   Вошел незнакомый молодой человек. Щелкнув каблуками, он представился по
всей форме.
   Ну, конечно, он не мог ждать. Конечно, спешил представиться, считал это
очень важным. Ротанов вздохнул и взял из рук юноши  пластиковую  карточку.
Естественно, отличник, и хватит его года на два. Два года он  будет  ждать
событий, которые так и  не  произойдут.  Схваток,  которые  не  состоятся.
Приключений, которых здесь не бывает. Потом ему надоест. В  лучшем  случае
его охватит тоска по Земле  и  он  начнет  искать  юридические  лазейки  в
законе, обязывающем его четыре года отработать на выбранном об®екте.  А  в
худшем... в худшем он замкнется, упрячет свою тоску поглубже... Постепенно
из всего этого родится равнодушие.
   Если бы ему дали право сразу же отправлять обратно  этих  неоперившихся
мальчишек! Интересно, что их сюда привлекает? Его личная слава или базу на
Регосе  все  еще  считают  форпостом   человечества,   неким   космическим
бастионом?
   - Вы, очевидно, будете настаивать,  чтобы  я  поставил  вас  оператором
защитных блоков, или, на худой конец, собираетесь пострелять  из  лазерных
пушек?
   - По специальности я энтропист. В карточке написано...
   - Возможно. Я предпочитаю  о  каждом  из  сотрудников  базы  составлять
собственное мнение и поэтому  редко  читаю  карточки.  Так  что  же  такое
энтропистика? Что-то я не слышал о такой науке.
   - Это новая отрасль философии. Наука, изучающая особенности энтропии  в
больших замкнутых системах.
   - Да? И что же, на Земле для вас не нашлось подходящих систем?
   - На  Земле  они  все  находятся  во  взаимодействии,  законы  энтропии
проявляются не так отчетливо, как здесь. На Земле нет достаточно больших и
в то же время полностью изолированных систем, таких, как ваша.
   - Не такие уж мы изолированные, - слегка обиделся Ротанов. - Ежемесячно
сюда приходят до десятка транспортов.
   Юноша молчал, и Ротанов подумал, что он не так прост, как показалось  с
первого взгляда.  Лицо  умное,  но,  пожалуй,  чересчур  худое.  Наверняка
увлекается новомодными нынче сверхсенсорными тренировками. Беседа  слишком
уж затянулась  для  первой  встречи  с  молодым  специалистом.  Неожиданно
Ротанов почувствовал тревогу. Только контролера  ему  сейчас  не  хватало!
Сизов в Совете вполне мог устроить для него такой сюрприз,  ему  давно  не
нравилась слишком большая и явная автономия Регоса.
   - Чем вы конкретно собираетесь у нас заниматься?
   - Я буду собирать факты, обдумывать  их,  делать  выводы.  Энтропистика
сегодня  скорее  теоретическая  наука.  Она   редко   находит   конкретные
прикладные задачи, но, может, мне повезет.
   Ротанов чувствовал, что его  необоснованная  неприязнь  к  этому  юноше
крепнет.
   - Иными словами, у вас не будет никакого определенного участка работы?
   - Мне придется собирать самый разнородный материал. И  пока  я  еще  не
знаю, в каком  именно  месте,  на  каком  участке  обнаружится  что-нибудь
действительно интересное...
   - Так дело не пойдет. Здесь не  испытательный  полигон,  а  космическая
база... - Ротанов  чуть  было  не  сказан  "военизированная",  но  вовремя
изменил формулировку. - Во всяком случае, у нас действует  соответствующий
устав, порядок, который никто не нарушает. У каждого  человека  есть  свое
конкретное место. Будет оно и у вас.
   С минуту он молчал, ожидая возражений. Самое время энтрописту козырнуть
своими  особыми  полномочиями,  если  они  у  него  были,  или   хотя   бы
знакомствами, связями. Но паренек не так прост. Он вытянулся и  ел  теперь
Ротанова  глазами,  демонстрируя   полную   готовность   выполнять   любое
распоряжение начальства. Одно из двух: или он ошибся на его счет, или  ему
попался достойный противник. Так или  иначе,  беседу  давно  следовало  бы
закончить.
   - Насколько я помню, энтропистика главным образом занимается  изучением
баланса энергии между двумя пространственными средами?
   Он заметил мелькнувшее в глазах юноши удивление и усмехнулся про  себя:
"Не такие уж мы тут серые".
   - Это один из разделов...
   - Ну вот и прекрасно. Займитесь  пока  этим.  Я  посылаю  вас