надейся, но
сам не  плошай. Я  готовлю для  Эриксона индивидуальную преисподнюю,
там он  познает такие  муки при жизни, что после смерти, медленной и
мучительной  смерти,   ад  ему  раем  покажется.  Я  предлагаю  тебе
участвовать в этом. У тебя богатое воображение, так что, надеюсь, ты
внесешь  свою   лепту  в  наше  общее  дело,  подашь  мне  идею  еще
нескольких, особо изощренных пыток. А потом, когда все будет готово,
мы  вместе   насладимся  зрелищем   долгих  предсмертных   страданий
Эриксона.
   Кевин неожиданно  икнул. Холодная, расчетливая жестокость Бронвен
вызвала у  него приступ  тошноты. В данный момент он не чувствовал к
ней никакого влечения.
   - А  пока, -   между  тем   продолжала  Бронвен, -  побудь  здесь
полчасика, обдумай мое предложение, угомонись, остынь. Позже я зайду
узнать о  твоем решении... Кричать бесполезно, - добавила она, когда
Кевин раскрыл рот, но вместо протестующих возгласов смог издать лишь
серию негромких  булькающих звуков. - Эта комната надежно защищена и
в коридоре  ничего слышно  не будет. Не трать понапрасну силы. - Она
наклонилась и  чмокнула его  в щеку. -  Надеюсь, когда я вернусь, ты
будешь более спокоен. До скорой встречи, Кевин МакШон. Не обижайся.
   С этими словами она повернулась и вышла из комнаты, плотно закрыв
за  собой  дверь.  Кевин  лишь  возмущенно  промычал  ей  вслед.  Он
проклинал Бронвен,  на чем  свет стоит,  и неистовствовал  по поводу
своего бессилия.  Такого унижения он не испытывал еще никогда и чуть
не рыдал  от гнева  и досады.  Он был  связан по  рукам и ногам, как
спеленатый  младенец.   Он  был  в  состоянии  гораздо  худшем,  чем
брошенный ребенок, так как не мог закричать, позвать на помощь...
   К  счастью  для  Кевина,  его  мучения  длились  недолго.  Спустя
несколько минут  после ухода  Бронвен  раздался  осторожный  стук  в
дверь. Кевин  собрал все  свои силы  и как  можно громче  застонал в
надежде, что  его услышат. Так оно и случилось. Дверь приоткрылась и
в образовавшуюся щель просунулась рыжеволосая головка Даны.
   - Милорд Кевин! - озадаченно произнесла она. - Что с вами?
   Кевин снова застонал, бешено вращая глазами.
   Дана проскользнула  в комнату  и подошла  к нему. Кевин с мольбой
глядел на нее.
   - О, Боже! -  произнесла она,  поняв наконец, в чем дело. - Да на
вас наложен заговор! Потерпите, сейчас я вам помогу.
   Ее руки опустились ему на плечи. Тело Кевина сотрясла судорога.
   - Обычное заклинание, -  сказала Дана то ли себе, то ли ему. - Но
какое цепкое!  Как мастерски  наложенное! Кто ж это вас так отделал,
милорд? Я проходила мимо, как вдруг почуяла что-то неладное. Комната
была защищена  сильными чарами,  в том  числе отвлекающими, и я чуть
было не  пошла дальше, только в последний момент спохватилась... Ну,
вот и все, вы свободны.
   - Бронвен... - сипло  произнес Кевин, едва лишь обрел дар речи. -
Бронвен...
   - Так  это   она? -  спросила  Дана. -  Почему?  Что  между  вами
произошло? Надеюсь,  не то,  о чем я подумала? Я давно заметила, что
она без  ума от вас, но не советую вам пользоваться этим. Если Колин
узнает, что вы соблазнили ее, вам несдобровать.
   Кевин вскочил со стула, чуть не сбив Дану с ног.
   - Эриксон!.. Вы не видели Эриксона?
   - Недавно он  был в Банкетном зале, - ответила обескураженная его
странным поведением  Дана. - Что  с вами  стряслось, в конце концов?
Зачем вам понадобился Эриксон?
   - Он негодяй! Смерть ему! - прорычал Кевин и опрометью выбежал из
комнаты, забыв даже поблагодарить Дану за помощь.



        Глава 11

Бран Эриксон  как в воду канул. Последний раз его видели, когда он с
Бронвен выходил  из Банкетного  зала, а потом их обоих след простыл.
Кевин носился  по дворцу  как угорелый, заглядывал во все закоулки и
дважды спускался  в подземелье,  но все его лихорадочные поиски ни к
чему не привели. Постепенно гнев Кевина остыл, и он пришел к выводу,
что не  стоит так  горячиться, ведь  Бронвен, где  бы она ни прятала
барона, явно  не собирается  его прощать,  а стало  быть, нет ничего
страшного в  том, что  возмездие откладывается  на  какое-то  время.
Вскоре Кевин  даже почувствовал  удовольствие при  мысли о  том, что
Эриксона ждет  неизбежная смерть -  но произойдет это не сейчас и не
сразу, а позже и очень медленно и мучительно.
   В таком состоянии духа его и нашла в одном из залов дворца Дэйра,
встревоженная его внезапной агрессивностью, слух о которой уже успел
достичь ее  ушей. Глядя  на нее  с любовью  и мукой,  с  жалостью  и
обожанием, Кевин  подумал, что  нет таких  пыток, которым  бы он  не
подверг Брана  Эриксона и  Эмриса  Лейнстера  за  содеянное  ими;  и
быстрая смерть  была бы  для них слишком легким избавлением, слишком
малой карой  за  их  грехи.  Он  поклялся  себе,  что,  несмотря  на
заступничество  Бронвен,  ее  брат  Эмрис  не  избежит  заслуженного
наказания...
   - Кевин, - сказала  Дэйра, приблизившись  к нему  и взяв  его  за
руку. - Что с тобой? Я узнала от Даны, что Бронвен...
   - Дана ошиблась, -  торопливо перебил  ее  Кевин. -  Она  неверно
поняла меня. Это был Эриксон.
   - Эриксон? - Глаза  Дэйры сверкнули  гневом. - Так это он наложил
на тебя заговор?
   - Да.
   - Негодяй! Что он хотел от тебя?
   - Это я хотел от него. Я хотел его смерти.
   Дэйра укоризненно покачала головой:
   - Я ведь  просила тебя  держаться  от  него  подальше.  Он  очень
опасен... И, кстати, причем здесь Бронвен?
   - Он приставал  к ней,  а  я  вступился, -  ляпнул  Кевин  первое
пришедшее ему  на ум,  но Дэйра, как ни странно, приняла его нелепую
отговорку за чистую монету.
   - Ага,  вот   оно  что!   А  я-то   думала,  что  его  интересуют
исключительно  мальчики...-  Тут  она  по-настоящему  разозлилась  и
топнула ножкой. - Проклятый ублюдок! Он окончательно свихнулся! Надо
немедленно арестовать его.
   - Его уже повсюду ищут, - ответил Кевин. - Но он где-то исчез.
   - Ничего, найдут, - сказала Дэйра. - Нигде он не денется.
   - Исчезла также Бронвен, - добавил Кевин.
   Дэйра небрежно повела плечами.
   - Вот за нее я не беспокоюсь. С ней ничегошеньки не случится. Она
сумеет постоять  за себя,  и горе  барону, если  сейчас он наедине с
ней. Зря  ты вообще  ввязался в  это дело. Бронвен не нуждается ни в
чьем заступничестве,  уж я-то  знаю, на  что она  способна. -  Дэйра
сделала короткую  паузу и  подозрительно поглядела на него. - Или же
ты вел себя как ее верный рыцарь?
   Лицо Кевина обдало жаром.
   - Я...
   - Ты  становишься   не  в  меру  усердным,  когда  дело  касается
Бронвен, - ревниво  продолжала  Дэйра. -  Мне  это  не  нравится.  В
последнее время  у нее появились некоторые забавные идеи в отношении
тебя, и я бы не советовала поощрять ее фантазии.
   - Я и  не думаю  поощрять ее.  Мне нужна только ты, ты одна, и не
важно, что... -  Тут Кевин  осекся и покраснел. Он имел в виду одно,
Дэйра подумала о другом, и оба помрачнели.
   Кевину стало невыносимо горько и тоскливо. Дэйра, закусив губу, с
немым упреком смотрела на него; в ее глазах застыли боль и страдание
всех девятнадцати  прожитых лет... Они испытали огромное облегчение,
когда появился Морган Фергюсон, избавивший их от необходимости самим
искать выход из создавшегося положения.
   Подойдя к ним ближе, Морган вежливо поклонился:
   - Мое почтение, принцесса. Я не помешал вашей беседе?
   - Нисколько, милорд, -  холодно, но  без малейшей  тени неприязни
ответила ему  Дэйра. - Я как раз собиралась уходить. С удовольствием
поговорила бы с вами, но у меня еще много дел. Рада была вас увидеть
в  этот  радостный  день. -  Она  послала  Кевину  прощальную,  чуть
печальную, вымученную улыбку и, шурша юбками, удалилась.
   Кевин  проводил  ее  изящную  фигурку  грустным  взглядом,  затем
повернулся к Моргану.
   - Спасибо, дружище.
   - За что?
   - Ты подвернулся очень кстати и оказал мне большую услугу.
   Морган хмыкнул:
   - Не знаю,  о чем  ты толкуешь, но все равно рад, что помог тебе.
Между прочим, я хотел бы поговорить кое о чем.
   - Да?
   - Только не здесь.
   - А где?
   - В месте  более подходящем  для серьезных  разговоров, чем  это.
Лучше всего у меня или у тебя.
   - Хорошо, - после  коротких раздумий  кивнул Кевин. -  Пойдем  ко
мне.
   Они пошли  по коридору  в  направлении  противоположном  тому,  в
котором исчезла  Дэйра. Когда  они подходили  к лестничному пролету,
Морган сказал:
   - Извини, что я помешал твоим планам. Ты, наверно, хотел побыть с
Дэйрой?
   - Да, но  я сам  все испортил.  Я сморозил  одну глупость,  а она
приняла это на счет своей ущербности.
   - Очень обиделась?
   - Ее это больно задело. Полагаю, в ближайшие пару часов мне лучше
не попадаться ей на глаза.
   Морган понимающе кивнул.
   Они вошли в покои Кевина, миновали переднюю, прихожую и оказались
в кабинете.  Морган обезопасил комнату от возможного прослушивания и
развалился в удобном кресле возле полок с книгами.
   - Недавно со мной опять связывался Колин, - сообщил он.
   - Да? - сказал Кевин, усаживаясь на мягкий стул. - И что нового?
   - Колин  велел   арестовать  Брана   Эриксона  по   обвинению   в
государственной измене.
   - Ага!..
   - Как  ты   понимаешь, -  продолжал   Морган, -  я   не  мог   не
заинтересоваться твоими  активными поисками  того же  таки Эриксона.
Конечно, вас  нельзя  назвать  сердечными  друзьями,  но,  с  другой
стороны,  обуявшее  тебя  дикое  желание  во  что  бы  то  ни  стало
расправиться с  ним должно  иметь если  не разумное,  то, по крайней
мере, логическое  об®яснение. Тем  более  в  свете  его  загадочного
исчезновения вместе  с Бронвен, которая, в свою очередь, по какой-то
причине превратила тебя в мумию.
   Кевин не  стал повторять  сказку о том, что это сделал Эриксон, а
не Бронвен. Он только спросил:
   - А что говорит Колин?
   - Ничего. Он  отдал приказ, велел доложить о его исполнении и был
таков. У  меня возникло  впечатление, что в это же время он с кем-то
беседовал. А  теперь давай  выкладывай, какая муха тебя укусила. Что
произошло между  тобой и  Бронвен? Почему  ты  разыскивал  Эриксона?
Имеешь ли ты представление об их возможном местонахождении?
   Кевин сразу  отказался от идеи запудрить Моргану мозги. В отличие
от Дэйры,  которая скорее  захотела поверить  ему, чем действительно
поверила, у  Фергюсона не  было причин  бояться узнать  правду о его
отношениях с  Бронвен, и  он не  попался бы  на эту  нехитрую  ложь.
Поэтому Кевин просто сказал:
   - Я разыскивал барона, так как кое-что узнал о его проделках.
   - От Бронвен?
   - Да.
   - И что же?
   Кевин открыл было рот, затем быстро закрыл его и тяжело вздохнул:
   - Прости, но я обещал ей молчать.
   - И ты намерен сдержать свое обещание?
   - Мм... да.
   Морган смерил его проницательным взглядом и покачал головой:
   - А так  ли это? Нет, не думаю. По глазам твоим вижу, что тебе не
терпится поделиться  со мной своими печалями, только ты не решаешься
переступить через нелепые предрассудки.
   Кевин в смятении опустил свои предательские глаза.
   - Так, по-твоему, честное слово - это нелепица?
   - Нет, отнюдь.  Все зависит  от конкретных  обстоятельств.  Порой
данное слово  должно  быть  нерушимо,  порой  наоборот -  приходится
нарушить обязательство.  А держать  слово слепо  и безусловно - удел
слабых, несамостоятельных, неуверенных в себе людей.
   - А нарушают  слово  люди  безответственные, -  резонно  возразил
Кевин. - Я же привык отвечать за свои поступки.
   - Чтобы  отвечать,  нужно  эти  поступки  совершать, -  парировал
Морган. - По-настоящему  безответственен тот,  кто всячески избегает
выбора и  связанной с ней ответственности. К тому же я готов держать
пари, что  Бронвен взяла  с  тебя  обещание  молчать,  не  обрисовав
предварительно всей серьезности ситуации. Ведь так?
   Кевин признал, что так оно и было, и тогда Морган нанес последний
удар:
   - Если бы  ты знал, как обстоят дела, если бы знал то, что знаешь
сейчас, ты обещал бы Бронвен молчать?
   - Нет, ни за что!
   - В таком  случае, ты свободен от данного ей слова. Она хитростью
выманила у тебя обещание, а значит, оно недействительно.
   Аргументация  Моргана  была  более  чем  спорной,  однако  Кевин,
нуждавшийся лишь в формальной очистке совести, предпочел не замечать
этого. Он  выложил ему  все без  утайки, как  на исповеди  у  своего
духовника, и  так же, как на исповеди, с каждым произнесенным словом
он  все   явственнее  ощущал  снисходившее  на  него  умиротворение.
Напряжение постепенно покидало Кевина, на душе ему становилось легче
и  спокойнее,   сжимавшие  его  тиски  гнева  и  отчаяния  понемногу
ослабляли свою мертвую хватку.
   Выслушав его,  Морган  ненадолго  задумался,  потом  сказал -  но
совсем не то, что ожидал услышать от него Кевин:
   - Ты догадываешься, почему Бронвен рассказала тебе это?
   - Почему?
   - Чтобы ты стал еще больше жалеть Дэйру. А жалость подчас убивает
любовь.
   Щеки Кевина вспыхнули румянцем негодования.
   - Если так, то она жестоко просчиталась. - Он немного помедлил, с
мольбой глядя  на друга. -  Морган, скажи,  что это неправда. Скажи,
что это  невозможно. Скажи,  что этого  быть не может, что все это -
чушь собачья.
   Морган вздохнул:
   - Сказать-то я  могу, но  какой от этого будет прок? Ты все равно
не поверишь мне.
   - Стало быть, чары бесплодия существуют?
   - Вполне возможно.  Теоретически я  допускаю существование  таких
чар, правда,  очень и очень смутно представляю механизм их действия.
О человеческом  организме я  знаю так  же мало,  как и об устройстве
Вселенной. Зачатие  и рождение  для меня тайна за семью печатями - и
не только  для меня,  но и  для других  моих собратьев по Искусству,
даже для тех, кто нашел применение своему Дару в области медицины.
   - Так ты сдаешься? - угрюмо осведомился Кевин. - Умываешь руки?
   - Нет, я  просто ввожу  тебя в  курс дела, показываю свое видение
ситуации. А  дело, скажу тебе, дрянь; ситуация не внушает оптимизма.
Сначала Бронвен с ее приворотными чарами, теперь вот - Бран Эриксон.
И где  они только набрались всей этой премудрости, ума не приложу...
Хотя, поспешу добавить, некий проблеск надежды я все-таки вижу.
   - А именно? - оживился уже порядком приунывший Кевин.
   - Даже если  Эмрису с  Эриксоном и  удалось добиться  своего,  то
предполагаемое бесплодие Дэйры наверняка не органического характера,
а  всего   лишь  психологического.   Иначе  я   не  вижу   смысла  в
необходимости  постоянного  присутствия  чувства  неудовлетворенного
желания, как  выразилась Бронвен.  Если бы  эти чары  были  призваны
нарушить работу органов, ответственных за деторождение, то ограждать
Дэйру от  мужчин не  было бы  никакой  надобности.  Наличие  же  или
отсутствие этого самого чувства неудовлетворенного желания, по моему
разумению, нисколько не повлияло бы на конечный результат. Поэтому я
осмелюсь утверждать,  что в физическом плане Дэйра вполне здорова. В
конце концов, она постоянно носит амулет, оберегающий ее от порчи...
   - Который, однако, не уберег ее.
   - Это еще  неизвестно, - заметил  Морган. - Но даже если это так,
то сам  факт, что  амулет не  уберег ее,  косвенно подтверждает  мою
догадку. Если  заговор и  был наложен,  то он  воздействовал  не  на
организм,  а   на  психику,   полагаю,  на   уровне  самых  глубоких
инстинктов... Впрочем,  не буду  излишне обнадеживать тебя. Внушение
может оказаться столь сильным, что с ним не справится даже Колин.
   - Все  равно   это  намного   лучше,  чем   то,   что   я   успел
нафантазировать, -  сказал   Кевин. -  Так  у  меня  хоть  появилась
надежда.
   Морган откинулся  на спинку  кресла и,  поджав  губы,  пристально
поглядел на него.
   - А ты  не думал  о том,  что  Бронвен  могла  внушить  тебе  эту
безнадежность? Разумеется,  не грубо,  а исподволь,  ненавязчиво. Не
показалось ли тебе подозрительным, что ты так быстро и без колебаний
поверил ее рассказу?
   - Черт! - выругался Кевин. - Похоже, ты прав. Она сущая ведьма!
   - Согласен, - кивнул  Морган. - Она  ведьма, теперь  в  этом  нет
никаких сомнений.  И кстати.  Я думаю,  что ты обязан Дане не только
освобождением от  пут, но  и избавлением от наваждения. Сдается мне,
что пробудь  ты во  власти чар столько, сколько Бронвен рассчитывала
тебя продержать,  ты бы  неукоснительно соблюдал свой обет молчания.
Так что  не советую  тебе испытывать  по этому  поводу  ни  малейших
угрызений совести.
   - Жуть какая! -  сказал Кевин,  поеживаясь. - Знаешь,  я  начинаю
понимать ортодоксальных  служителей  церкви,  которые  считают,  что
всякая магия от дьявола, и ратуют за ее полное запрещение.
   - Ты это  серьезно? - спросил  Морган, неожиданно  сильно задетый
его словами.
   - Нет, конечно.  Просто я  взвинчен до  предела и  говорю, что  в
голову придет.  Всякие глупости...  Ты собираешься  сообщить об этом
Колину?
   Морган задумчиво покачал головой:
   - Сообщу, но  не обо  всем. Только  о том,  что Эриксон  сделал с
Дэйрой, и  ни словом  не  обмолвлюсь  про  Эмриса.  Я  не  буду  тем
человеком, от которого Колин узнает, что его брат убийца. Ведь тогда
он будет вынужден казнить Эмриса.
   - Эмрис заслуживает смерти! - заявил Кевин.
   - Заслуживает, - не  стал возражать  Морган. - Но при всем том он
остается родным братом Колина.
   - Плевать! Он должен понести наказание.
   Морган пожал плечами.
   - Что ж,  ладно. Вот  вернется Колин,  тогда и  поведаешь  ему  о
преступлении Эмриса.  А я  пас. Я  не могу  оказать  такую  медвежью
услугу человеку,  который считает  меня своим  лучшим другом.  Колин
никогда не простил бы мне этого.
   - Так ты боишься?
   - Трудный вопрос. Пожалуй, что боюсь - но не прогневать Колина, а
причинить ему  боль. По-своему  он был  привязан к Эмрису и отправил
его в  ссылку главным образом потому, что хотел уберечь его от более
сурового наказания -  тюрьмы или  эшафота. Колин  знал, что рано или
поздно Эмрис  таки допрыгается  со своим  глупым тщеславием, и решил
убрать его  от греха  подальше. Теперь все клыки у Эмриса вырваны, и
он не  представляет какой-либо  серьезной опасности.  Плюнь на него,
Кевин.  Пусть  он  доживает  свой  век  в  изгнании,  пусть  мучится
угрызениями совести и страшится ада.
   - Нет, - решительно  произнес Кевин. -  Это  я  так  не  оставлю.
Впрочем, в  одном ты  все-таки прав: Колину действительно не следует
знать об этом. Но я не отказываюсь от идеи при случае расквитаться с
Эмрисом.
   - Вряд ли  такой случай  тебе представится, -  заметил  Морган. -
Если, конечно,  ты не  будешь так  глуп,  чтобы  угрохать  несколько
месяцев жизни ради этого сомнительного удовольствия. Лично я считаю,
что Эмрис не стоит этого.
   - Посмотрим, - сказал Кевин, подводя черту под дискуссией.- Когда
ты думаешь переговорить с Колином?
   - Если получится,  то прямо сейчас, - ответил Морган. - Только не
мешай мне.
   Он расслабился  в кресле,  прикрыл глаза  и погрузился  в  легкий
транс. Камень  на его  груди слабо,  еле заметно  засветился.  Кевин
знал, что  Огненный Глаз  Моргана (равно как и камни Даны и Бронвен)
был поверхностно  настроен на Знак Силы Колина, что позволяло им без
труда устанавливать контакт даже на расстоянии в тысячу миль. Кевина
всегда изумляла  способность  Одаренных  к  мысленному  общению,  он
считал телепатию  бесспорно самым  поразительным явлением  из  всего
арсенала магических  приемов. Между  ним и  Дэйрой изредка возникала
подобная  связь  и  длилась  она  лишь  считанные  секунды,  но  эти
мгновения были  так прекрасны,  так  волнующи,  что  поначалу  Кевин
недоумевал, почему  маги все  же предпочитают речь непосредственному
обмену мыслями.  Позже он  узнал, что  дело не только и не столько в
тех усилиях,  которые нужно  прилагать, чтобы  удерживать  мысленную
связь, сколько  в том,  чтобы постоянно быть начеку и не обрушить на
собеседника поток своих эмоций, чувств и переживаний, перед которыми
не у