1942 г. вся германская сухопутная армия на Востоке
потеряла лишь 60 тыс. человек, в том числе безвозвратно (убитыми и пленными) -
15,2 тыс. человек.{90} Советское руководство, не имея точных сведений о своих
потерях, имело крайне преувеличенное представление о потерях противника, что
приводило к крупным просчетам в стратегическом планировании. Германское
командование во главе с Гитлером в целом имело близкое к действительности
представление о советских потерях, но недооценивало способность советской
системы мобилизовать людской потенциал страны.
6. Почему СССР понес наибольшие
потери во второй мировой войне
Тот факт, что потери Советских Вооруженных Сил
десятикратно превосходили потери вермахта, требует объяснения. Ведь
советско-германская война была по сути грандиозной схваткой двух тоталитарных
государств, закончившейся для них с весьма различными, даже парадоксальными
результатами. Очевидно, при всей схожести двух тоталитарных режимов между ними
существовали существенные различия, повлиявшие как на величину военных потерь,
так и на исход войны. Гитлер и его партия получили в 1933 г. в свои руки
значительно более промышленно развитую, более капиталистическую и более
цивилизованную страну, чем Ленин и партия большевиков в 1917 г. В Германии
существовала одна из наиболее старых и разработанных мировых военных традиций,
которую Гитлер, готовившийся к войне, не разрушил, а стремился сохранить и
приумножить. Нацистский тоталитаризм до второй мировой войны просуществовал
всего шесть лет, в том числе лишь с середины 1934 г. - в условиях своего
монопольного господства. В годы же войны разрушать водяную машину и военную
традицию было в принципе невозможно. Германский тоталитаризм также во многих
отношениях был мягче советского, сохраняя не только частную собственность, но и,
несмотря на асе свои уродливые расовые и человеконенавистнические проявления,
определенное представление о самоценности человеческой индивидуальности у
большинства своих подданных. Как верно заметил В. Штрик-Штрикфельдт: "И
нацистский режим стремился к тоталитарной, всеобъемлющей власти, но она еще не
достигла дьявольского совершенства сталинизма. В Третьем рейхе все же
сохранялись какие-то основы старой государственной и общественной структуры; еще
не были задушены полностью частная инициатива и частная собственность; еще было
возможно работать и жить, не завися от государства. Немцы еще могли высказывать
свое мнение, если оно и не сходилось с официальной догмой, могли даже, до
известной степени, действовать так, как считали лучшим. Хотя партийное давление
и увеличивалось все более ощутимо... но эта форма несвободы в Германии
оценивалась подавляющим большинством бывших советских граждан мерками
сталинского режима насилия и поэтому воспринималась все же как свобода. И в этом
была большая разница между нами".{91}
Советский тоталитаризм родился значительно раньше
германского - в ноябре 1917 г., а с середины 1918 г. он уже обладал
однопартийной монополией на власть. Эту власть пришлось отстаивать в
кровопролитной гражданской войне. В ходе социалистической революции и
гражданской войны коммунисты вынуждены были в основном разрушить прежнюю
российскую военную традицию, которая к тому же, как показал опыт первой мировой
войны, находилась перед тем в стадии упадка. Значительная часть профессиональных
военных погибла в гражданской войне или от красного террора, многие
эмигрировали. Оставшиеся в стране постепенно вытеснялись из армии и подвергались
репрессиям в ходе чисток 20-30-х годов. К 1939 г. дореволюционная военная
интеллигенция почти сошла на нет. Лишь единицы из числа офицеров - участников
первой мировой войны занимали заметные должности в Красной Армии (наиболее
известный из них - бывший царский полковник Б. М. Шапошников, ставший маршалом и
начальником Генштаба). Новая значимая военная традиция так и не была создана.
Советский тоталитаризм был гораздо всеохватнее нацистского. Он упразднил не
только частную собственность, но фактически всякую возможность индивидуальной
инициативы, не санкционированной сверху. Человек стал бесправным винтиком
государственной машины, которая поддерживала свою устойчивость с помощью
террора. Жизнь подданных, с точки зрения господствовавшей номенклатуры, не
стоила ничего. М. С. Восленский, отмечая сходство советского строя с основанными
на "всеобщем рабстве" восточными деспотиями, упоминает "гигантские армии
восточных деспотов", состоявшие из мобилизованных "псевдосвободных"
общинников.{92 }Красная Армия и была такой гигантской армией
"восточно-деспотического типа", основную массу солдат в которой составляли
бесправные, насильственно загнанные в общины-колхозы крестьяне и столь же
бесправные, крепостнически прикрепленные к фабрикам и заводам рабочие (их даже и
"псевдосвободными" назвать трудно). В такой системе органичной была лишь военная
традиция, основанная на шаблоне, на копировании устаревших тактических принципов
первой мировой войны (в частности, наступления "волнами" густых цепей пехоты) и
заранее ориентированная на возможность неограниченно жертвовать жизнями
собственных солдат. К этому добавлялся более низкий образовательный уровень
советского населения и общая промышленная отсталость СССР по сравнению с
Германией и западными союзниками. Эту отсталость сознавало и советское
руководство. Заместитель Сталина в годы войны маршал Г. К. Жуков после войны
говорил, что "нельзя забывать, что мы вступили в войну, еще продолжая быть
отсталой в промышленном: отношении страной по сравнению с Германией" и что в
Германии значительно выше был "военный потенциал, уровень промышленности,
уровень промышленной культуры, уровень общей подготовленности к войне".{93}
Гитлер, вопреки распространенному мнению, стремился к
минимизации людских потерь вермахта, сознавая ограниченность людских ресурсов
Германии по сравнению с ее противниками, а также опасаясь недовольства населения
большими потерями (ведь он обещал "молниеносную войну" малой кровью). В
"застольных беседах" в своей Ставке он, например, указывал на необходимость
отзыва из армии квалифицированных работников, чтобы увеличить производство
вооружения и техники и уменьшить тем самым потери армии, поскольку
"квалифицированный рабочий может все 360 дней в году работать над созданием
самого совершенного для своего времени вооружения и тем самым спасти жизнь
сотням солдат".{94} Сталин тоже иной раз призывал своих подчиненных щадить
солдатские жизни, как, например, в телеграмме руководству юго-западного
направления от 27 мая 1942 г.:
"Не пора ли вам научиться воевать малой кровью, как это
делают немцы? Воевать надо не числом, а умением... Учтите все это, если вы
хотите когда-либо научиться побеждать врага, а не доставлять ему легкую победу.
В противном случае вооружение, получаемое вами от Ставки, будет переходить в
руки врага, как это происходит теперь". Однако гораздо чаще в сталинских
приказах звучит настойчивое "не считаться с жертвами".{95}
Соотношение германских и советских потерь, остававшееся
на протяжении всей войны крайне неблагоприятным для советской стороны,
доказывает, что для Красной Армии на практике имели смысл лишь сталинские
призывы побеждать, невзирая на любые потери. В вермахте потери в последние годы
войны увеличились, но это было следствием объективных причин: ростом
превосходства союзников в вооружении и боевой технике, снижением доли опытных
военнослужащих в рядах немецкой армии, а также вынужденным стремлением Гитлера
удерживать территории даже в неблагоприятной оперативной обстановке, чтобы
продлить сопротивление. В Красной же Армии всю войну боевая техника выступала
прежде всего не как средство минимизации людских потерь, а как некая
самостоятельная ценность, ради сохранения которой не жалко было жертвовать
человеческими жизнями. Можно вспомнить хотя бы рассказ того же Г. Жукова Д.
Эйзенхауэру о том, как советские войска преодолевали минные поля. Сначала
пускали пехотинцев, которые ценой собственной жизни подрывали противопехотные
мины, затем в образовавшийся проход шли саперы, снимавшие противотанковые мины,
чтобы танки могли преодолеть минное поле без потерь.{96}
Относительная военная слабость СССР по сравнению с
Германией, как это ни парадоксально, помогла Сталину выиграть войну. В выборе
между двумя тоталитарными режимами западные демократии неизбежно должны были
оказаться на стороне слабейшего, как представлявшего наименьшую для них угрозу,
и тем самым обеспечить ему победу. Западные союзники не только отвлекали на себя
значительную часть германских сухопутных сил (в последний год войны - до 40%),
почти весь флот и более 2/3 германской авиации,{97} но и поставками по ленд-лизу
обеспечивали способность Советского Союза вести войну. Западные поставки
обеспечили основную часть высокооктановых бензинов для советской авиации, свыше
половины всего потребленного в СССР в период войны алюминия и меди, почти
полностью покрывали потребности советского железнодорожного транспорта.{98} Из
США поступали наиболее сложные станки и оборудование, значительная доля
потребляемых советской промышленностью взрывчатых веществ. Роль ленд-лиза после
войны в откровенных личных разговорах, зафиксированных КГБ, признавал и маршал
Г. Жуков: "...Американцы нам гнали столько материалов, без которых мы бы не
могли формировать свои резервы и не могли бы продолжать войну... Получили 350
тысяч автомашин, да каких машин!.. У нас не было взрывчатки, пороха. Не было чем
снаряжать винтовочные патроны. Американцы по-настоящему выручили нас с порохом,
взрывчаткой. А сколько они нам гнали листовой стали! Разве мы могли бы быстро
наладить производство танков, если бы не американская помощь сталью? А сейчас
представляют дело так, что у нас все это было свое в изобилии".{99} За
промышленную отсталость, неумение с толком использовать боевую технику Красной
Армии также приходилось расплачиваться кровью.

* * *

Советский Союз и Германия понесли наибольшие потери во
второй мировой войне, понесли их главным образом в борьбе друг против друга.
Ныне, полвека спустя, это уже не может, не должно отравлять взаимоотношения
германского и русского народов. В свое время финский маршал К. Г. Маннергейм в
приказе по армии 13 марта 1940 г., в день завершения советско-финляндской войны,
писал: "Более 15 тысяч из вас, кто вышел на поле боя, никогда не увидят снова
своих очагов, а сколь многие из вас навсегда потеряли способность к труду! Но вы
также нанесли врагам тяжелые удары, и если 200 тысяч из них лежат в снежных
сугробах и смотрят невидящими глазами в наше хмурое небо, в том нет вашей
вины".{100} Эти слова полководца можно отнести как к советским, так и к немецким
солдатам второй мировой, только вот тысячи, к несчастью, приходится заменить на
миллионы. Миллионы солдат с той и с другой стороны не несут ответственности ни
за стремление Гитлера к мировому господству и реализацию его программы
истребления "расово неполноценных" народов, ни за экспансионистскую политику
Сталина и за то, что народы СССР и Восточной Европы, освобожденные от
германского тоталитаризма, сразу попали в руки тоталитаризма советского.
Таблица 2
Людские потери СССР
и Германии во второй мировой войне* (тыс. чел.).





    СССР
    Германия
    Соотношение потерь

    Общее количество погибших и умерших

      43448

      5950

      7,3:1

    в том числе гражданских лиц

      16900

      2000

      8,5:1

    в том числе из состава вооруженных сил

      26548

      3950

      6,7:1

    из них в советско-германской войне

      26400

      2608

      10,1:1

    Потенциальные потери (неродившиеся)

      13800

      -

      -


      Количество пленных**

      6306

      1950

      3,2:1

    в том числе в советско-германскую войну

      6300

      950

      6,6:1

    Умерло в плену

      4000

      800

      5,0:1


      в том числе вследствие советско-германской войны

      4000

      451

      8,9:1
* Для СССР - в границах на 22 июня 1941 г., для Германии
- и границах на 1 сентября 1939 г., с включением Австрии и протектората Богемии
и Моравии.
** Для Германии - в период по 30 апреля 1945 г.
Бывший немецкий генерал 3. Вестфаль в середине 50-х гг.
провозгласил: "Теперь мы должны бороться только за то, чтобы завоевать любовь и
уважение своих бывших врагов. Если все вместе цивилизованные нации завоюют мир,
то тогда - ив этом наше утешение - 6 млн. немцев, павших на полях сражений или
нашедших смерть под бомбами, обрушившимися на наши города, не напрасно принесли
свои жизни в жертву родине".{101} Сегодня, в середине 90-х гг., есть надежда на
то, что на смену былой ненависти и настороженности между немецким и русским
народами пришли наконец уважение и любовь.
Примечания:
{1} Kalinow К.
Sowjetmarschaalle haben das Wort. Hamburg, 1950; Frumkin
G. Population Changes in Europe since 1939. N. Y., 1951. P. 161; Итоги
второй мировой войны. Пер. с нем. М., 1957. С. 600. {2}
Волкогонов Д. А. Триумф и трагедия: Политический
портрет И. В. Сталина // Октябрь. М., 1989. No 7. С. 106. {3} Мерцалов А. Н. Один к
пяти// Родина. М., 1991. No 6-7. С. 137. {4} Алексеев В. В., Исупов В. А. Население Сибири в годы
Великой Отечественной войны. Новосибирск, 1986. С. 198-201. Подробную критику
этого см.: Соколов Б. В. Цена победы // Великая
Отечественная: неизвестное об известном. М., 1991. С. 14-15. {5} Соколов Б. В. Цена победы.
Более ранний вариант методики см. в нашей статье: Соколов Б. В. О соотношении потерь в людях и боевой
технике на советско-германском фронта в ходе Великой Отечественной войны //
Вопросы истории. 1988. .No 9. {6} Гриф секретности снят:
Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах. Под
ред. Г. Ф. Кривошеева. М., 1993. {7} Мюллер-Гиллебранд Б. Сухопутная армия Германии
1933-1945. Пер. с нем. Т. 3. М., 1976. С. 323-344. Документы персонального учета
безвозвратных потерь вермахта см. также: Дашичев В.
И. Банкротство стратегии германского фашизма: в 2 тт. Т. 2. М., 1973. С.
637-638. Отметим, что Б. Мюллер-Гиллебранд подчеркивает недостатки ежедневных
донесений о потерях: "В этих донесениях речь, естественно, не могла идти о
точных цифрах потерь. В критических боевых ситуациях нередко отсутствовала
возможность их точного подсчета. Точные данные заменялись оценочными,
приблизительными. На достоверность сведений о потерях влияли слухи,
переутомление и прочие физические и моральные нагрузки в условиях фронта. Часто
эти данные дополнительно уточнялись". Мюллер-Гиллебранд
Б. Указ. соч. Т. 3. С. 335. {8} Гриф секретности
снят. С. 87. {9} Аптекарь П.
А. Оправданы ли жертвы? // Военно-исторический журнал. 1992. No 3. С. 44-45.
{10} См.: Соколов Б. В.
Пиррова победа. Новое о войне с Финляндией // Историки отвечают на вопросы. Вып.
2. М., 1990. С. 294-297. {11} Подсчет по: Мюллер-Гиллебранд Б. Указ. соч. Т. 3. С. 343. {12} Гриф секретности снят. С. 129, 132. {13} Русский архив: Великая Отечественная. Т. 12 (1). М"
1993. С. 61. {14} Вопросы истории. 1990. No 6. С.
185-187; Военно-исторический журнал. 1990. No 6. С. 185-187; Военно-исторический
журнал. 1990. No 4. С. 4-5; 1992. No 9. С. 28-31. {15}
Гриф секретности снят. С. 146; Dallin A. German Rule
in Russia, 1941-1945. L.-N. Y., 1957. P. 427. {16} Гриф
секретности снят. С. 188-189. {17} См., например: Иванов С. Оборонительная операция Воронежского фронта
// Военно-исторический журнал. 1973. No 8. С. 22. {18}
Гриф секретности снят. С. 159-160, примеч. {19} Там же.
С. 143. {20} Волкогонов Д.
А. Мы победили вопреки бесчеловечной системе // Известия. 1993. 8 мая. С. 5.
{21} Смирнов Е. И. Война и
военная медицина, 2-е изд. М., 1979. С. 188. {22} Гриф
секретности снят. С. 130. {23} Гальдер Ф. Военный дневник. Пер. с нем. Т. 3. Кн. 2.
М., 1971. С. 250. {24} Мировая война 1939-1945. Пер. с
нем. М., 1957. С. 189. Немецкие данные о числе пленных под Харьковом подтвердил
в своих мемуарах Н. С. Хрущев, бывший в то время членом военного совета
Юго-Западного фронта и направления (Огонек. 1989. No 31. С. 22). {25} Гриф секретности снят. С. 129. {26} Dallin A. Op. cit. P. 427.
{27} Вопросы истории. 1989. No 3. С. 37; Нюрнбергский
процесс: в 7 тт. Т. 3. М., 1960. С. 29-30. {28} Reitlinger G. The House Built on Sand: The Conflicts of
German Policy in Russia, 1939-1945. L., 1960. P. 21. Всего в качестве
вспомогательного персонала ("добровольных помощников") или в составе
коллаборационистских формирований в германской армии в разное время служило
около 1 млн. советских граждан, в основном из числа военнопленных. До 1 мая 1944
г. из лагерей было освобождено 818 тыс. военнопленных, большинство из которых
использовалось в германских вооруженных силах. К концу войны число "добровольных
помощников" в вермахте из числа советских граждан оценивалось в 665-675 тыс.
человек (Ibid. Р. 446; Dallin A. Op. cit. P. 427,
658). {29} Гареев М. А. О
мифах старых и новых // Военно-исторический журнал. 1991. No 4. С. 47. {30} Dallin A. Op. cit. P. 427;
Reillinger G. Op. cit. P. 446. {зоа} Известия, 1994,
7 мая. С. 1. {31} Гриф секретности снят. С. 134-136.
{32} Конасов В. Б., Терещук А.
Б. Новый подход к учету безвозвратных потерь в годы Великой Отечественной
войны // Вопросы истории. 1990. No 6. С. 187. {33} Капилевич Я. Б. Организация лечения легкораненых //
Военно-медицинский журнал. 1970. No 5. С. 64. {34} Смирнов Е. И. Некоторые уроки опыта медицинского
обеспечения боевых действий войск // Военно-медицинский журнал. 70. No 5. С. 12.
35 История второй мировой войны 1939-1945. В 12 тт. Т.
9. М., 1978. С. 515. {36} Кузьмин М. К. Советская медицина в годы Великой
Отечественной войны. М., 1979. С. 82; Кувшинский Д. Д.
Актуальные проблемы этапного лечения современной боевой травмы //
Военно-медицинский журнал. 1974. No 5. С. 9. {37} Смирнов Е. И. Война и военная медицина. С. 172. {38} Гриф секретности снят. С. 136, 140. {39} Там же. С. 139, 141. {40}
Известия, 1990, 27 мая. {41} Кожурин В. С. О численности населения СССР накануне
Великой Отечественной войны // Военно-исторический журнал. 1991. No 2. С. 23-26.
{42} Мюллер-Гиллебранд Б.
Указ. соч. Т. 3. С. 323, 328. {43} Там же. С. 327. {44} Великая Отечественная война: Краткий научно-популярный
очерк. М., 1970. С. 368; Гриф секретности снят. С. 328. {45} Мюллер-Гиллебранд Б. Указ.
соч. Т. 3. С. 328; Итоги второй мировой войны. С. 288-290. {46} ЦАМО, ф. 15А, оп. 1849, д. 1, л. 105-107. {47} ЦАМО, ф. 8, on. 11627, д. 1509, л. 46. {47а} ЦАМО, ф.
353, on. 5879, д. 74, л. 320. {48} Скрытая правда
войны: 1941 год. М., 1992. С. 342;
Гриф секретности снят. С. 316-317. {49} Скрытая правда войны: 1941 год. С. 222. {50} Мюллер-Гиллебранд Б. Указ.
соч. Т. 3. С. 338-341. {51} Там же. С. 331. {52} Поляков Л. Е. Цена войны.
М., 1985. С. 87; Брук С. И. Население мира:
Этнодемографический справочник: М., 1981. С. 198. {53}
См.: Сталин И. В. Вопросы ленинизма, 11-е изд. М.,
1939. С. 511. {54} Почему мы вернулись на Родину. М.,
1983. С. 96. {55} Земсков В.
Н. Репатриация и вторая волна эмиграции // Родина. 1991. No 6-7. С. 111. {56} Историческая демография: проблемы, суждения, задачи.
М., 1989. С. 100; Страна Советов за 50 лет: Сборник статистических материалов.
М., 1967. С. 257. {57} Алексеев
В. В., Исупов В. А. Указ. соч. С. 194. {58}
Историческая география СССР. М., 1973. С. 280; Вопросы охраны материнства и
детства: Период войны и блокады. М., 1946. С. 26; Медико-санитарные последствия
войны и мероприятия по их ликвидации. М., 1948. Т. 1. С. 51. {59} Итоги второй мировой войны. С. 229. {60} Гриф секретности снят. С. 329; Military Effectiveness.
Vol. 3. Boston, 1988. Р. 263. {61} Война Германии
против Советского Союза 1941-1945: Документальная экспозиция города Берлина к
50-летию со дня нападения Германии на Советский Союз. Берлин, 1992. С. 117. {62} Земсков В. Н. ГУЛАГ
(Историко-социологический аспект) // Соц