ого
и Центрального фронтов. Но операция началась чересчур поспешно, и немецкие
войска были только вытеснены из Орловского выступа, но не разгромлены.
Кроме того. Ставка не приняла во внимание, что немецкие войска, оборонявшие
Орловский выступ, были усилены дивизиями, участвовавшими в "Цитадели".{25}
Но ни один из советских генералов и историков никогда не критиковал
саму мысль о том, что результаты Курской битвы были очень благоприятны
для советской стороны, а решение уступить инициативу наступления вермахту
- правильным. Тем не менее, объективный анализ показывает, что решение
обороняться вместо того, чтобы наступать на Курской дуге, было ошибкой
советской Ставки и командующих фронтами. Во-первых, соотношение сил и средств
на Курском выступе было в пользу советской стороны уже 10 апреля 1943 г.
В то время Красная Армия, согласно советским подсчетам, имела здесь 958
тыс. человек личного состава, 11 965 орудий и минометов, 1220 танков и
самоходных орудий и 1130 боевых самолетов по сравнению с примерно 700 тыс.
человек личного состава, 6000 орудий и минометов, 1000 танков и штурмовых
орудий и 1500 боевых самолетов с германской стороны. Кроме того, советские
войска резервного фронта (Степного военного округа) неподалеку от Курской
дуги насчитывали 269 000 солдат и офицеров, 7406 орудий и минометов, 120
танков и самоходных орудий и 177 боевых самолетов. В то же время все советские
резервы на советско-германском фронте исчислялись в 469 000 солдат и офицеров,
8360 орудий и минометов, 900 танков и самоходных орудий и 587 боевых самолетов,
по сравнению с немецкими резервами в 60 000 солдат и офицеров, 600 орудий
и минометов, 200 танков и штурмовых орудий (боевых самолетов не было вовсе).
Численность германских резервов практически не изменилась вплоть до начала
Курской битвы.{26}
Реальное соотношение на Курской дуге перед 10 апреля 1943 г. было
1,8:1 по личному составу, 3,2:1 по артиллерии, 1,3:1 по танкам и самоходным
орудиям (во всех случаях в пользу советской стороны). В авиации немцы формально
имели превосходство в соотношении 1,1:1, но, принимая во внимание более
400 боевых самолетов в советских резервах помимо резервного фронта, а также
авиацию дальнего действия и ПВО страны, которые впоследствии были использованы
в Курской битве, советская авиация в районе Курского выступа в действительности
могла рассчитывать на численное превосходство над люфтваффе.
В начале июля немецкие войска, развернутые для осуществления "Цитадели",
насчитывали 900 000 солдат и офицеров, 10 000 орудий и минометов, 2700
танков и штурмовых орудий и 2050 боевых самолетов по сравнению с 1 910
000 солдат и офицеров, 30 880 орудий и минометов, 5130 танков и самоходных
орудий и 3200 боевых самолетов Воронежского, Степного и Центрального фронтов.
Кроме того, советская сторона располагала авиацией дальнего действия и
ПВО страны, которая практически вся была использована в Курской битве.
Соотношение сил было практически таким же, как и в апреле: 2,1:1 по личному
составу, 3,1:1 по артиллерии, 1,9:1 по танкам и самоходным орудиям и 1,5:1
по боевым самолетам.{27} Советское количественное превосходство по танкам
и самолетам даже возросло. Но в апреле советская сторона имела также качественное
превосходство, поскольку советские Т-34 и KB технически превосходили немецкие
танки прежних образцов: Т-III, T-IV и др. Только в июле вермахт получил
новые "тигры" и "пантеры", которые превосходили советские танки. Также
новые немецкие самолеты "ФВ-190А" и "Хеншель-129" обеспечили качественное
превосходство в авиации.
Общеизвестно, что Гитлер откладывал "Цитадель", поскольку хотел
располагать значительным числом новых танков и самолетов перед началом
наступления. Он не был уверен в успехе. Г. Гудериан свидетельствовал, что
на совещании 10 мая он пробовал убедить Гитлера отказаться от плана наступления
на Курск из-за больших трудностей его осуществления. Гудериан отверг мнение
В. Кейтеля, что немцам следует атаковать по политическим соображениям,
и заметил, что "миру совершенно безразлично, находится ли Курск в наших
руках или нет". Гитлер ответил, что, когда он думает об этом наступлении,
то испытывает сильную боль в животе.{28} Быть может, Гитлер не слишком
верил в успех "Цитадели" и откладывал ее проведение столько, сколько мог,
поскольку таким образом он отдалял и неизбежное советское наступление,
которое было практически невозможно отразить. Кстати сказать, германская
разведка еще в конце апреля сделала правильный прогноз возможного развития
событий:
"Руководство красных сумело так провести ясно выраженную подготовку
крупной наступательной операции против северного фланга группы армий "Юг"
в направлении Днепра.., что оно до ее начала свободно в своих решениях
и путем сохранения достаточных оперативных резервов может не принимать
окончательного решения о проведении этой операции до последней минуты точного
определения срока немецкой атаки... После того как поступят новые... сведения,
не исключено, что противник разгадает подготовку к наступлению... сперва
выждет и будет все время усиливать свою готовность к обороне, имея в виду
достижение своих наступательных целей при помощи ответного удара... Нужно
считаться со все увеличивающимися силами противника и с тем, что противник
достиг уже высокой готовности против возможных атак немцев".{29}
Тем не менее советское наступление на Орел и Харьков не было успешным.
Германские войска не были разгромлены, а советские потери как во время
наступательных, так и оборонительной операции были гораздо больше немецких.
Сравнение потерь обеих сторон помогает нам оценить результаты сражения.
Официальные цифры советских людских потерь и потерь в танках и
самолетах в период Курской битвы были опубликованы только в 1993 г.{30}
Германские же потери были преувеличены советскими историками в несколько
раз задолго до того. По их оценке, немецкие потери составили около 500
тыс. солдат и офицеров, 1500 танков и штурмовых орудий и более 3700 самолетов.{31}
Эти цифры очень далеки от действительности. Немецкие потери в живой силе
на всем Восточном фронте, согласно информации, предоставленной верховному
командованию вермахта (ОКВ), в июле и августе 1943 г. составили 68 800
убитыми, 34 800 пропавшими без вести и 434 000 ранеными и больными.{32}
Немецкие потери на Курской дуге можно оценить в 2/3 от потерь на Восточном
фронте, поскольку в этот период ожесточенные бои происходили также в Донецком
бассейне, в районе Смоленска и на северном участке фронта (в районе Мги).
Таким образом, германские людские потери в Курской битве можно оценить
примерно в 360 000 убитых, пропавших без вести, раненых и больных, но никак
не в 500 000. Потери люфтваффе тоже были гораздо ниже. В июле и августе
1943 г., согласно данным источников из Германского военного архива во Фрайбурге,
потери на Востоке составили только 1030 самолетов, и даже на всех театрах
общие потери достигали не более чем 3213 боевых машин.{33} Таким образом,
советская версия в 3700 самолетов противника, уничтоженных в Курской битве,
совершенно абсурдна. Эта цифра основывается на донесениях советских авиационных
командиров военного времени,{34} где потери противника преувеличивались
в несколько раз.
Первые, основанные на документах публикации, содержащие официальные
цифры советских военных потерь в живой силе и боевой технике, появились
только через 48 лет после окончания второй мировой войны. Авторы книги
"Гриф секретности снят" утверждают, что советские потери в ходе Курской
оборонительной операции составили 70 330 убитыми и пропавшими без вести,
и 107 517 ранеными и больными. Потери в Орловской наступательной операции
они определяют в 112 529 убитых и пропавших без вести и 317 361 раненых
и больных. В Белгородско-Харьковской наступательной операции советские
войска также потеряли 71 611 человек убитыми и пропавшими без вести и 183
955 - ранеными и больными.{35} Но все эти цифры, очевидно, неверны. Например,
все потери Центрального фронта в период Курской оборонительной операции
с 5 по 11 июля составили будто бы 33 897 солдат и офицеров. К 5 июля этот
фронт насчитывал 738 000 человек личного состава. Учитывая цифру общих
потерь, 12 июля Центральный фронт должен был насчитывать около 704 000
солдат и офицеров, тогда как в действительности численность его войск на
это число составила лишь 645 300 человек. За этот период времени состав
фронта изменился очень незначительно: убыли две стрелковые бригады и прибыла
одна танковая бригада.{36} За счет этого численность войск Центрального
фронта могла сократиться не более чем на 5-7 тыс. человек. К тому же очень
вероятно, что за время Курской оборонительной операции фронт получил маршевые
пополнения.{37} С учетом всех этих обстоятельств, общие потери войск Центрального
фронта в период с 5 по 12 июля можно оценить примерно в 90 000 офицеров
и солдат, но никак не в 33 897 человек.
Также и потери Воронежского фронта приуменьшены в 2,5-3 раза.
Е. И. Смирнов, бывший начальник Главного военно-санитарного управления
Красной Армии утверждал, что во время Курской оборонительной операции с
5 по 18 июля две армии Воронежского фронта, 6-я и 7-я гвардейские, только
ранеными потеряли 23 332 человека и что более одной трети всех раненых
поступило из этих двух армий. Он также пишет, что в такой же операции потери
Воронежского фронта больными составили более 13% от его суммарных потерь
ранеными и больными.{38} Учитывая это, потери всего Воронежского фронта
в период с 5 по 18 июля ранеными и больными можно оценить примерно в 83
000 человек. Однако авторы книги "Гриф секретности снят" утверждают, что
потери войск этого фронта даже за более длительный период с 5 по 23 июля
составили только 46 350 раненых и больных.{39} Я полагаю, что к 23 июля
потери Воронежского фронта ранеными и больными могли достичь 90 000 человек
и что официальные советские цифры в данном случае преуменьшены примерно
вдвое.{40} Приуменьшенными кажутся и безвозвратные потери Воронежского
и Степного фронтов в период с 5 по 23 июля, определенные в 54 994 убитых
и пропавших без вести. Э. фон Манштейн утверждает, что, согласно документам
группы армий "Юг", во время наступления на Курск с южного направления немцы
взяли 34 000 пленных.{41} Г. А. Колтунов и Б. Г. Соловьев пишут, что во
время оборонительной операции 6-я гвардейская армия потеряла около 30 000
убитых и раненых.{42} Если сопоставить эту цифру с данными Е. И. Смирнова
о 12 810 раненых в этой армии в период с 5 по 18 июля,{43} то число погибших
в ее составе можно оценить минимум в 15 000 человек без учета пропавших
без вести). Манштейн, основываясь на информации разведки и боевых донесений
немецких частей, оценивает советские потери на южном фасе Курского выступа
в период германского наступления в 34 000 пленных и, по меньшей мере, в
17 000 убитых и 34 000 раненых.{44 }В действительности он даже преуменьшает
потери Красной Армии. Мы предполагаем, что потери 6-й гвардейской армии
убитыми в ходе оборонительной операции составили примерно ту же часть в
потерях всего Воронежского фронта, что и ее потери ранеными по отношению
к потерям фронта, т. е. около одной шестой. Тогда потери убитыми всего
Воронежского фронта в период Курской оборонительной операции можно оценить
примерно в 45 000 солдат и офицеров. Известно, что одна только 5-я гвардейская
танковая армия Степного фронта во время оборонительного сражения потеряла
более 14 000 человек.{45} Потери 5-й гвардейской общевойсковой армии этого
же фронта, также участвовавшей в оборонительном сражении, наверняка были
еще большими (из-за большей численности личного состава). В этом случае
цифры потерь Степного фронта в Курской оборонительной операции, приведенные
в книге "Гриф секретности снят", - 27 452 убитых и пропавших без вести
и 42 606 раненых и больных, возможно, близки к истинным.{46} Мы предполагаем,
что около одной трети пленных, захваченных немцами на южном фасе Курской
дуги до 23 июля, были солдаты и офицеры Степного фронта. Потери всех советских
войск, оборонявших Курск с юга, можно оценить в 34 пленных, около 60 000
убитых и 133 000 раненых и больных (в том числе раненых - около 116 000).
Эти цифры представляются нам более близкими к истине, чем те, что фигурируют
в книге "Гриф секретности снят". Войска немецкой группы армий "Юг", возглавляемой
Манштейном, в наступлении против Курского выступа с 5 по 23 июля потеряли
около 3300 человек убитыми и без вести пропавшими и 17 420 - ранеными.{47}
Советские потери превысили германские в соотношении 7:1.
Потери Центрального фронта во время Курской оборонительной операции
могут быть оценены, как уже говорилось, примерно в 90 000 убитых, пленных,
раненых и больных. Потери немецкой 9-й армии, атаковавшей войска 9-го фронта,
к 13 июля составляли до 20 000 убитых, пропавших без вести и раненых, как
фельдмаршал Г. фон Клюге, командовавший группой армий "Центр", докладывал
на совещании, состоявшемся в тот день у Гитлера (этот доклад цитируется
Манштейном).{48 }В этом случае соотношение потерь составит больше, чем
4:1 в пользу вермахта.
Официальные советские цифры потерь во время Белгородско-Харьковской
наступательной операции в период с 3 по 23 августа тоже абсолютно неверны.
Численность двух фронтов, Воронежского и Степного, на начало операции оценивается
в 1 144 000 солдат и офицеров в составе 50 стрелковых дивизий, 11 танковых
и механизированных корпусов и 5 танковых бригад. Потери во время этой операции
составили будто бы 255 566 убитых, пропавших без вести, раненых и больных.{49}
Но в начале следующей, Черниговско-Полтавской наступательной операции,
которая началась 26 августа, в двух фронтах осталось только 1 001 700 солдат
и офицеров, теперь уже в составе 72 стрелковых дивизий, 5 воздушно-десантных
дивизий, 9 танковых и 4 механизированных корпусов и 6 танковых бригад.{50}
Кажется совершенно невероятным, чтобы вновь прибывшие 22 стрелковые и 5
воздушно-десантных дивизий, 1 танковый и 1 механизированный корпуса и 1
танковая бригада смогли компенсировать убыль только 113 тыс. из общей суммы
потерь более чем в 255 тыс. человек. В то время советская стрелковая дивизия
обычно насчитывала около 7 000 солдат и офицеров (в июле 1943 г. ее штатная
численность составляла 9435 человек), танковый корпус - около 11 000, а
механизированный корпус - около 15 000 солдат и офицеров.{51} Численность
всех новоприбывших соединений мы можем оценить приблизительно в 250 000,
учитывая здесь численность штабов стрелковых корпусов и частей корпусного
подчинения. Кроме того, во время Белгородско-Харьковской наступательной
операции армии Воронежского и Степного фронтов получили сильные маршевые
пополнения. Так, после 6 августа, но еще до начала атаки на Харьков 69-я
армия была пополнена 20 000 солдат и офицеров, а 53-я и 7-я гвардейская
- 15 000.{52} Общую численность маршевых пополнений, поступавших во все
армии и корпуса двух фронтов в период с 3 по 26 августа, можно оценить
в 100 000 человек. С учетом маршевых пополнений и новоприбывших соединений
общие потери Воронежского и Степного фронтов мы определяем примерно в 500
000 солдат и офицеров.
Потери советских войск в Орловской наступательной операции в период
с 12 июля по 18 августа можно оценить примерно в 860 000 человек, вдвое
больше, чем в книге "Гриф секретности снят", поскольку, как мы видели выше,
потери в Курской оборонительной операции были занижены в этом источнике
наполовину. Суммарные потери советских войск во время их наступательных
операций в ходе Курской битвы мы исчисляем приблизительно в 1 360 000 убитых,
пленных, раненых и больных. Немецкие потери можно оценить примерно в 310
000 солдат и офицеров (из оценки потерь за весь период сражения в 360 000
человек 40 000 погибших, пропавших без вести и раненых и 10 000 больных
- германские потери в ходе наступления на Курск). Соотношение потерь оказывается
примерно 4,4:1, т. е. менее благоприятным для германской стороны, чем во
время наступления на Курск, когда оно было близко к 7:1, особенно за счет
успешных действий группы армий "Юг" под руководством Манштейна. За все
время битвы советские потери достигли примерно 1 677 000 убитых, пленных,
раненых и больных по сравнению примерно с 360 000 у вермахта. Кстати сказать,
советские потери ранеными в июле и августе 1943 г. достигли своего максимума
за весь период Великой Отечественной войны,{53} в основном за счет потерь
в Курской битве.
Официальные цифры советских потерь боевых самолетов в ходе Курской
битвы также значительно занижены. Авторы книги "Гриф секретности снят"
утверждают, что безвозвратные потери советской авиации в Курской оборонительной
операции составили 459 машин.{54} Однако из другого советского источника
видно, что советские ВВС за время этой операции безвозвратно потеряли около
1000 самолетов только в воздушных боях, без учета тех машин, что были уничтожены
на аэродромах или сбиты зенитной артиллерией.{55} Истинные потери в боевых
самолетах по официальным публикациям преуменьшены более чем вдвое. Можно
предположить, что официальные данные о потерях советской авиации в Курской
битве преуменьшают действительные приблизительно в той же пропорции. Таким
образом, потери в Белгородско-Харьковской и Орловской наступательных операциях
можно оценить соответственно по минимуму в 300 человек и 2000 машин по
сравнению с официальными 153 и 1014.{56} Потери люфтваффе в этом сражении
мы оцениваем приблизительно в 2/3 от всех потерь, понесенных на Восточном
фронте за июль и август, т. е. примерно в 700 самолетов. Соотношение потерь
составляет по меньшей мере 4,7:1. Кстати говоря, полученная по нашей оценке
цифра потерь советской авиации - 3300 машин - очень близка к советской
цифре безвозвратных потерь люфтваффе в Курской битве - 3700 машин.
Следует сказать, что немецкая оценка потерь советской авиации,
сделанная еще в ходе Курской битвы, была довольно-таки правильной, вопреки
мнению известного австралийского военного историка Дж. Джукса, что эта
оценка в несколько раз преувеличивала действительные потери. Согласно Военному
дневнику германского верховного командования (ОКВ), в период с 5 по 10
июля летчики люфтваффе сбили 1269 советских самолетов, потеряв только 62
своих.{57}
Главными причинами столь разочаровывающего для советской стороны
соотношения потерь в самолетах были недостаток боевой подготовки у пилотов,
нехватка горючего и качественное преимущество немецких машин. Вплоть до
лета 1943 г. советские истребители барражировали над полем боя не да максимальной,
а на наиболее экономичной скорости.{58} Немцы обладали также преимуществом
в тактике использования авиации и в оперативном руководстве военно-воздушными
силами и обычно концентрировали почти все имеющиеся самолеты в решающих
пунктах.
Советские безвозвратные потери танков и самоходных орудий во время
Курской битвы составили 6064 машины.{59} Эту цифру подтверждают данные
о безвозвратных потерях танков и самоходных орудий в советских танковых
армиях в ходе отдельных операций этой битвы.{60} Эти потери в 4 раза превышают
германские, даже если мы возьмем традиционную советскую оценку (скорее
всего, завышенную) в 1500 уничтоженных танков и штурмовых орудий противника.
Столь неблагоприятное для Красной Армии соотношение потерь можно объяснить
как качественным превосходством новых немецких танков, так и превосходством
германского командования в использовании и управлении танковыми войсками.
Как признает советский источник, немецкие командиры использовали танки
в компактных группировках и наносили удары в заранее выбранных направлениях.
Тот же источник утверждает, что новые немецкие "тигры" и "пантеры" превосходили
советские Т-34 "по ряду важнейших боевых показателей".{61 }Еще одной причиной
был сравнительно Низкий уровень подготовки советских экипажей, особенно
механиков-водителей, которые вплоть до конца 1942 г. имели практику вождения
от 5 до 10 часов, тогда как для уверенного управления танк