ьных запасов энергии, всегда притягательных. То  есть,  с  одной
стороны, он вполне приспособлен к жизни, к бизнесу,  к  политике,  к  своему
"Роллс-ройсу", к своему  же  Беверли-Хиллз.  А  с  другой  стороны  -  любит
порассужать, особенно за столом,  о  судьбах  страны,  путях  России,  грязи
политики, - ну и ностальгия, разумеется. Гремучая смесь!  Вдобавок  он  знал
все новости из России:  часами  смотрел  ТВ.  Пересказ  теленовостей  в  его
темпераментном изложении - это театр одного актера; актера с  цепью  золотой
на шее.
   "Таким, как он, надо, чтоб был риск, приключения, опасности,  такое,  что
кончается орденом, а когда, бывает, чем и похуже", - думал я про Гарика...
   Новосел Беверли-Хиллз
   Он мне показывал  в  Беверли-Хиллз  типичный  для  того  квартала  дом  в
один-единственный, ввиду опасностей знаменитых калифорнийских землетрясений,
этаж с несчетным количеством комнат и  совершенно  сочинской,  с  блестящими
жирными листьями, растительностью на участке, как у всех там.
   -  Не  могу  я  вас,  миллионеров,  понять!  Поселиться   в   приморском,
приокеанском городе - но так, что до пляжа пилить час на машине...
   - Так тут вон кузен Клинтона у меня сосед, а там дальше - Рейган, Форд.
   - Я не про то; вот я себе номер снял в  Малибу,  так  у  меня  океан  под
окном, и плавать я хожу по утрам. Ты почему ж на океане не живешь?
   - А там, знаешь, оползни ведь возможны... Пропасть может недвижимость!
   Осторожный же, подумал я, народ  эти  миллионеры.  Перестраховываются  до
такой степени, что простые радости жизни им недоступны... Но что мне до них?
То есть как - что? Со знакомым миллионером  разговариваешь  ведь  с  тем  же
простодушным желанием бесплатного сервиса, с  каким  у  собутыльника-хирурга
спрашиваешь: "А вот у меня в боку кольнуло, отчего бы, а?" Я в глубине души,
похоже, ожидал получить даровой миллионный совет. Гарик же мне их  даже  дал
несколько.  Между  делом,  -  уметь  бы  только  понимать  эти  намеки,  эти
подсказки, которые  подкидываются  жизнью...  Он  бескорыстно  изложил  свое
миллионерское видение того, какие нужно газеты  в  Америке  учредить,  какие
турмаршруты осваивать, какой товар везти в Россию с целью сверхприбыли.
   - А сам-то ты на чем выехал? Кем был, прежде чем тут на Западе устроиться
миллионером?
   Вот я сейчас думаю: а какого  ж  такого  ответа  я  ожидал?  Про  трудное
детство, спичечную экономию и трудовой мозоль? Про стрижку чужих  газонов  и
доставку  пиццы,  чтоб  копейку  к  копейке?  Что   унаследовал   от   папы,
какого-нибудь потомственного токаря, семейное дело - "Токарный дом"?
   - Я был помощником Руцкого...  Меня  тогда  знаешь,  как  звали?  Георгий
Михайлович Мирошник, - открылся наконец он.
   И я сразу ощутил странную неловкость и отвел глаза в сторону с  внезапной
страшной грустью от того, что из копеечных казенных денег вон у нас какие  в
сиротской России вырастают  миллионеры...  И  еще  вспомнились  криминальные
газетные заметки 92-го...
   "За вiльну, самостiйну, незалежну Украiну"
   Мы встречались с Гариком иногда по вечерам и выпивали - то у него дома  в
Беверли-Хиллз, то в городе, то в приморском простеньком кафе. Он,  например,
любил мне назначить встречу в баре богатого отеля "Regency".
   - Гарик! - попрекал я его. - Но ведь это же чистейшей воды понт.
   - Ты что! - весело отмахивался он. - Просто я тут жил несколько  месяцев,
пока не купил дом. Ну и привык...
   И точно, обслуга его знала вся. И смотрела на него с понятным  обожанием,
как цыганский хор на Никиту Михалкова в кинофильме "Жестокий романс".
   Кстати о кино: Гарик мне напомнил, что это именно тут снимали  знаменитый
и успешный по деньгам фильм "Pretty woman", где Гир и Робертс.
   - А  я  тоже  ведь  снимать  буду.  Сценарий  вот  дописываю  -  там  про
террористов...
   - Странная тема! Что ты о террористах-то знаешь?
   - Я? О террористах? -  Он  помолчал.  -  Я  ведь  сам  террорист.  Взрывы
устраивал... И отсидел за это 12 лет.
   - Ладно врать-то!
   Он, невесело улыбаясь, молча расстегнул под  пиджаком  рубаху  и  показал
синюю наколку в подмышке: там был украинский гербовый трезубец и  буквы  УПВ
(Украiнське  повстанчеське  вiйсько).   Да,   в   неожиданном   месте,   при
экзотических обстоятельствах  получил  я  привет  с  исторической  родины...
(Следующий был в Москве, когда  полуистлевший  "Запорожец"  смял  мне  левое
крыло.)
   Не могу сказать, что  я  на  сто  процентов  поверил  в  террористическую
историю, которую вам с его слов пересказываю (сюжет же задуманного фильма  я
тут разглашать не буду - автору он самому может пригодиться).
   - В 61-м я вернулся в Киев из Австрии - отец был там  военным  атташе.  И
вот вскоре мы поехали с учителем на экскурсию в Ленин-град.  Ходили  там  по
музеям. Я увлекся, на все деньги купил книг, монографий. Стал  дома  читать;
еще больше понравилось. В 1963 году  кончил  школу  и  поступил  в  Киеве  в
художественный институт, так называемую Бурсу. Это был рассадник украинского
национализма (чтоб он горел огнем), сгусток украинской энергии.  Такие  были
преподаватели! Воспитывали в нас чувство национального достоинства. (У  меня
обе бабушки - украинки, а дедушки - один грек, другой еврей.)
   Закончил. После работал в Лавре. Там же и защитился,  был  в  заповеднике
с.н.с. Тема у меня была "Теория и история русского искусства и архитектуры".
А занимался реставрацией.
   Я, кстати, в Лавре открыл фрески девятого века! В  церкви  Спаса...  Дело
было так. По плану  я  осматривал  фрески  перед  зимой.  Смотрю  -  темпера
отпузырилась. Ковырнул! А там - более древняя фреска,  часть  сети  и  рыба,
Моисей ловит рыбу. Собрались  искусствоведы...  Огромная  стена!  Метров  20
квадратных живописи. Девятый, ну самое позднее десятый век.  Публикации  про
это у меня были...
   Я был большой спец... Когда-то даже сделал заметку для АПН  про  то,  как
золотят купола. Как именно? Специальный такой есть лак  мордан,  накладывают
его на  купол,  под  шатром,  он  застывает.  И  тогда  беличьими  хвостами,
смоченными в масле, берут тончайший лист золота - он  как  бы  прилипает,  -
поднимают и накладывают  на  купол...  А  лист  делали  так.  Брали  золотую
пластинку и укладывали между телячьими шкурами. По  шкуре  били  деревянными
молотками, ну и разбивали до толщины два микрона.
   А сел я первый раз в 1974 году. Известное дело  Марьяновича,  в  Киеве...
Украинская повстанческая армия - УПА, украинский национализм.  Склад  был  с
оружием у нас, в  Ивано-Франковской  области.  Все  немецкое  -  "шмайссер",
пулемет  МГ,  гранаты.  Да,  таки  воспитали  в  нас  преподаватели  чувство
национального достоинства... Шевченко до сих много помню  наизусть,  у  него
было про свободу.
   Я на Севере в лагере был. В Мордовии. Статья 68, прим -  "...связанных  с
подрывом существующего строя"...
   Я поправляю:
   - Существовавшего!
   Он кивает, не смеется. Ему там в Мордовии было не до шуток.
   - Сел - жена со  мной  развелась.  Двое  детей  у  нас.  Вышла  замуж  за
преподавателя ВПШ, детям дала фамилию и отчество нового мужа. А я,  сказала,
погиб.
   Первый раз сидел я с 74-го по 83-й. Освободился - и опять вернулся в свою
борьбу. К схронам. Прятались, в подвалах ночевали...  Какой  террор?  Райком
взорвали. В городе Ракитно. Сделали мину, поставили и взорвали,  к  чертовой
матери, ночью. А в газетах написали, что  взорвалась  газовая  котельная.  У
меня друг был, Алик Шиян, из Макеевки, так его отец  там  в  городе  взорвал
партком. А писали, что короткое замыкание.  Но  это  были  поджоги,  взрывы,
борьба.
   Второй раз посадили в 84-м и  как  опасному  рецидивисту  -  за  создание
бандформирований - дали 12  особого.  Но  вышел  в  1986  году.  А  уже  все
по-другому.
   Все это была ерунда... Я жалею об этом. Надо было делать все  по-другому.
А то - растраченная жизнь...
   Я в Москву поехал. А в Киев не захотел. Когда выходит это из  подполья...
Люди сразу меняются. Кто-то пошел  в  правительство  за  кусок  хлеба.  Наши
восторги, наша борьба - они превратились в ничто.
   - А было чувство, что ваши победили?
   - Наоборот, было чувство, что мы проиграли. Потому что... Нужно  бороться
за что-то, а не просто бороться. Особенно если сопряжено с риском для жизни,
с потерей  свободы.  А  люди,  которые  были  рядом  с  нами,  которые  нами
руководили, они не видели перед собой ясной цели. Их увлекал процесс.
   В Москве ждала Танюшка (я с ней познакомился в тот год  на  воле,  и  она
ждала). Нет, мне больше не хотелось совершать  преступления  по  статье  68,
прим.
   Вот сейчас можно купить пушку, а воевать не с кем, врага нет...
   Лагерная наколка
   У него на запястье выколот скарабей. "Глупость, еще в первый срок. Кололи
все, и я  колол.  Обозначало  -  непримиримое  отношение  к  коммунистам,  к
мусорам. Хочется, конечно, убрать, наверное, я это сделаю".
   - При теперешней моде на наколки ты просто невероятно скромно  выглядишь.
Ты там бригадиром был? Ты ж организатор, в политике, в бизнесе.
   - Нет, никак не мог я быть пособником  администрации.  И  так  человек  в
неволе, а еще заставлять его план выполнять. А не выполнит - его накажут,  в
ларек не пустят, чтоб кило халвы купить.
   Я был на общих. Сортировал лес по диаметру на  бревнотаске,  на  пилораме
работал. Сварщиком был. Ночью любил работать, а днем  спать.  Ночью  цветной
окружающий мир тебя не так беспокоит. Можно спокойно работать, спишь  потом.
А день тебе не принесет никакой радости - ну что, серые бараки кругом.
   - Что ты думал в тюрьме про жизнь?
   - Я думал, что никогда не выйду. Думал, срок кончится - добавят. Ну, даже
думал, освобожусь, так потом опять сяду.  Я  собирался  заканчивать  с  этой
жизнью, я придумывал способ, как тихонечко уйти из нее.
   Деньги-то откуда?
   - Самое счастливое время, когда жил в Москве у тещи на  улице  Гурьянова.
Кухня шесть метров, собирались там по вечерам. Вечером  пришел  домой,  теща
жену научила снимать мне ботинки -  с  работы  же!  Водки  разлили,  огурчик
порезали. Сын родился, теснились в двухкомнатной... На головах. Счастливее у
меня не было времени. Выглядывал в окно - цела машина? Ездил на "мерсе",  за
это соседи меня ненавидели и отламывали зеркало.
   (Это все - после мордовского барака, после лесоповала! О таком счастье не
мечталось, мы помним, он хотел - "тихонечко уйти".)
   А "мерс" - от кооперативного  бизнеса.  Своего  кооператива  не  было,  я
просто их собрал под собой;  сделал  концерн  "Формула-7".  Концерн  выкупил
лесоповал (привет лагерю!), железобетонное  производство,  компьютеризировал
Ямалнефтегаз.  В  Дубаи  я  продал  через  фирму  "Техника"  целый   пароход
противогазов. Сидел там в Джидде, этой вонючей помойке. Я там заработал  тыщ
60 - 70.
   И уж тогда с пролетарской бедной серой  улицы  Гурьянова  переехал  я  на
Фрунзенскую набережную... Потом жил на двух дачах. Одна -  щелоковская,  где
он застрелился, вторая  никоновская,  на  Москве-реке-2  (там  живет  теперь
Смоленский).
   Я финансировал партию Руцкого (иначе говоря,  партию  Свободной  России),
был там председателем ревизионной комиссии. Руцкого давно  знаю,  еще  когда
тот был курсантом. Он в Киев приезжал на стажировку, а я там был президентом
молодежного клуба "Мрiя".
   Советник Руцкого, президент биржи и так далее...
   - Значит, ты при Руцком делал деньги?
   - Нет! Я из России не вывез ни золота, ни нефти,  ничего.  Все  деньги  я
делал за рубежом, у меня был  концерн.  А  в  Россию  я  деньги  в  основном
вкладывал. Я столько сделал для страны...
   - То есть ты хочешь сказать, что бизнес делал на Западе?
   - Да. Еще при Советах. Я выезжал в Германию. Люди, которые давно со  мной
работали, мне доверили кое-какие деньги, я ими правильно  распорядился  и...
начал накручиваться некий капитал.
   - Ты можешь привести примеры? Назвать отрасли?
   - Например, автобизнес, в Германии. Мы  вкладывали  деньги  в  спортивные
машины,  которые  участвовали  в  ралли  и  приносили  деньги.  На   лошадях
зарабатывали.
   - Ты все время сидел в Германии?
   - Нет, там был мой представитель. А я тогда оставался в России.
   В 91-м бывшая жена прислала ко мне старшего сына. Я его с 74-го не видел.
Я стал помогать, но... короче говоря, ничего хорошего из этого не вышло.
   Когда я умирал в лагерях, когда моя мама старенькая ездила ко мне -  нет,
тогда не вспоминали. А ведь я ж не вор, не убийца,  не  грабитель...  Потом,
когда я был в руководстве страны, - многие вспомнили. Это та правда, которая
есть.
   "Урожай-90" - в Военторге
   - Была программа "Урожай-90". Исток, АНТ, моя фирма "Формула-7" и другие.
Крестьянам тогда раздали талоны, и нам надо было талоны отоварить по твердым
ценам. А потери государство обещало компенсировать квотами на нефть, которую
нам разрешили продать на Западе. Я заручился поддержкой...
   - Руцкого?
   - Ну, скажем так - руководства страны.
   Поехал в ГСВГ и говорю нашим генералам: при выводе войск  все  товары  из
Военторга разворуют. Лучше продайте нам. Мы в России отдадим по талонам,  на
талоны возьмем нефть и так далее. Вам перечислим деньги  рублями  в  Россию.
Нет, говорят, в рублях не будем, только в марках. Хорошо!
   А в это время выходит указ Ельцина о  запрещении  расчета  валютой  между
российскими организациями. Это был конец 1991 года. Я вынужден  был  платить
рублями... По официальному курсу. Ну не мог же я в официальных  рассчетах  с
госструктурами использовать курс черного рынка!
   - Ты небось заранее про все знал!
   - Да даже если б и знал, где тут преступление? Где? Я же настаивал, я сам
им предлагал рассчитаться в рублях! Но они не хотели. Потому что рубли пошли
б сразу в Россию, в бюджет, и все. А валюта - в Германию...
   Военные обиделись, говорят - украл. Но что конкретно украл и  у  кого?  Я
взял у генералов государственный товар, честно  заплатил  за  него  столько,
сколько сказало государство, в валюте этого же государства, привез  товар  в
Россию и обменял на талоны "Урожая-90". Талонов  у  меня  собралось  полторы
тонны. А кто мне за них что дал? Хоть тонну нефти, хоть баллон газа?
   Советник Руцкого - невозвращенец
   - История с "Урожаем-90" - это все, что было против тебя?
   - Основное - другое... В 92-м я -  советник  вице-президента  Руцкого  по
экономическим вопросам, зампред Совета по  земельной  реформе,  председатель
секции по переработке агропродукции.  А  конфронтация  между  президентом  и
Верховным Советом уже начиналась. Тогда один из  друзей  Бориса  Николаевича
предложил мне сдать Руцкого. Я спросил: "Почему вы решили,  что  можете  мне
это предложить? У меня разве репутация мерзавца, или я уже кого-то  предал?"
Мне потом звонили уже на Запад: срочно  расскажите  нам  все  о  Руцком,  мы
гарантируем, что вы вернетесь...
   Летом я в составе делегации России - во  главе  был  Руцкой  -  поехал  в
Испанию. Я был там, а в это время на моей даче провели обыск. Я  понял,  что
это провокация, что дальше можно ожидать чего угодно. И остался  на  Западе.
Забрал туда семью - Таню и маленького сына.
   С тех пор в Россию не приезжал.
   Хлеб чужбины и ее вода
   Гарик получил греческое гражданство - надо же, удивленно  восклицает  он,
нашлись корни! Пожил в Бельгии. Потом "сдуру купил ресторан в Дюссельдорфе".
Незнакомый ему бизнес не задался и был за полцены продан.
   Америка. Все, дальше в этой жизни ехать некуда. Там он открыл пару фирм -
"решение споров между предприятиями", посредничество, консалтинг.
   Поселился Гарик в Беверли-Хиллз.
   На участке был подземный источник. Вода из него все текла и заливала дом.
Ее отводили, а она опять...
   Один преуспевающий калифорнийский адвокат, одессит, рассказывал мне,  что
тоже приценялся к дому. Но эта вода его смутила. "В отличие от Гарика  я  не
додумался послать эту воду на анализ, - вспоминает адвокат. - А  он  послал.
Вода оказалась минеральной, он построил  цех,  разливает  ее  в  пластиковые
бутылки и с разрешения food and drug administration продает. То есть все  мы
буквально ходим по деньгам, просто одни люди  рождены  для  бизнеса,  другие
нет..."
   Я эту воду под названием "Vela vita" пил. По вкусу она мне напомнила  так
называемую жесткую, из-за минеральных (что и  требовалось  доказать!)  солей
воду, которая течет из кранов в городе Мариуполе. Тамошних  жителей  даровая
минералка тоже смущает: в ней мыло не мылится. Одна и  та  же  жалкая  соль,
которая одним - деньги, другим - слезы, а где ж справедливость?
   Ностальгия
   - Гарик! Скажи, вот ты мне звонишь по ночам и волнуешься,  пересказываешь
новости  из  России.  Что  это  значит?  У  тебя  жизнь  вроде  удалась,  ты
процветающий греческий бизнесмен в Америке. Дом,  жена,  ребенок.  Что  тебе
Россия?..
   - Мне уже пятьдесят, лучшую часть жизни - ну, с нюансами  -  я-то  прожил
там. Я все равно живу Москвой, Россией.
   - Съездил бы туда! Выпустил бы пар.
   - А зачем? Не вижу смысла.
   - Страшно?
   - Если б поехал тогда - меня никто бы не  судил,  просто  бы  уничтожили.
Были попытки меня ликвидировать...
   - А сейчас - могут уничтожить?
   -  Нет.  Опасность  кончилась  с  уходом  Бурбулиса...  Но!  Если  плохой
проповедник в церкви, это ж не значит, что Бог виноват. На Россию  сердиться
не нужно. А Москва для меня - лучший город  в  мире,  самый  вкусный,  самый
желанный.  Это  была  сложная  хирургическая  операция,  отделение  меня  от
России... Она отдельно, я отдельно. Может, это мазохизм. Черт  его  знает...
Иногда смотрю на небо... Иногда подует ветер, и я замираю:  вот  так  пахнет
осень в Москве...
   Да, я там хотел быть у власти,  написать  это  полотно  так,  как  я  его
видел... Был поиск единомышленников. А сейчас - покоя хочу. Спокойной  жизни
для своего ребенка, для дома. Мальчик получил в  этом  году  грамоту,  он  в
классе - лучший по английскому языку. И  это  в  консервативной  снобистской
школе в Беверли-Хиллз! Правда, по-русски он плохо говорит, это меня пугает.
   Вот у меня Танечка прекрасно готовит. У нее бабушка  50  лет  проработала
шеф-поваром в академии Жуковского. Бабу Майю знают все. Правда, сейчас  пост
у меня, я православный. Восьмой год уже пощусь.
   В Россию хочу невыносимо! Москва... Я в Москве знаю каждый камень, каждый
проходной двор, каждый проезд. Я даже знаю, где в Москве ночью можно  купить
водку!
   - Ну и где же, по-твоему?
   - На площади Борьбы, по  пять  рублей  бутылка.  Там  таксисты  по  ночам
торгуют...
   На Обручева там был еще спекулянт, который посылки  получает,  так  можно
купить что-то от Версаче. А у спекулянтки на  Горького,  напротив  ресторана
"София", можно было что-то купить от "Кристиан Диор".
   Я загульный человек, я  московский  бамбук.  Я  знаю,  где  можно  вкусно
поесть. Самое вкусное место - ЦДЛ. Хорошо в "Центральном" и  в  "Арагви".  А
самое мое любимое место - ресторан  "Архангельское".  Я  знал,  что  дают  в
Вахтангова, в Ермоловой, где  кого  можно  увидеть  вечером.  Меня  в  жизни
трогает  окружение,  я  ценю  возможность  быть  услышанным  и   возможность
услышать.
   Я с женой часто ездил на Воробьевы горы. Там церквушка - внизу,  с  левой
стороны, мы заходили туда помолиться и поставить свечку.
   Я никогда не просил у Бога здоровья, удачи. Я прошу -  Господи,  дай  мне
возможность молиться и что-то сделать для  тебя,  во  имя  тебя.  Причем  не
обязательно правильные дела, во имя Господа и  грешат.  Потому  что  грешник
всегда ближе Господу, чем праведник. Я имею в виду - раскаявшийся грешник!
   Эпилог
   - Ой, на горi та й женцi жнуть,
   А попiд горою яром долиною козаки йдуть.
   Попе-попереду Сагайдачный, -

   затянул он за кабацким столиком в "Malibu Inn", в  50  метрах  от  прибоя
Тихого океана, выпив немножко с земляками, - и те, как могли, подхватили.  А
земляков-то всего и было - я да заехавший со  мной  повидаться  кузен  Леша,
пять лет как п