ски следили за Гипербазой.
     - Эй, Шлосс, - гаркнул он в микрофон.
     Шлосс отозвался сразу:
     - Блэк, наконец-то!...
     - Спокойно, - оборвал Блэк, - не тратьте слов. Я хотел убедиться, что
вы следите за мной.
     - Конечно, следим! Все собрались здесь. Послушайте...
     Но Блэк уже отключился. Он изобразил улыбку той  половиной  рта,  что
была обращена к телекамере и выбрал часть гиперполевого механизма, которое
располагалось на виду у них всех. Сколько  там  собралось  народу,  он  не
знал. Может быть, только Кэлнер, Шлосс и Сьюзен  Кэлвин.  Может,  набились
все. В любом случае, им будет, на что посмотреть.
     Третий блок реле подойдет, решил Блэк. Он был  расположен  в  нише  и
защищен сварной панелью. Порывшись в инструментах, Блэк  вытащил  плоский,
тупоконечный плазменный агрегат, и подошел к блоку реле. Преодолев остатки
страха, он выбрал три точки на  сварном  шве.  Агрегат  работал  плавно  и
быстро, тепловое излучение поля слегка нагревало ручку. Панель открылась.
     Быстро, чуть ли не с неохотой, он  поглядел  на  экран.  Звезды  были
обычными, он тоже чувствовал себя абсолютно нормально.
     Получив этот, последний, заряд бодрости, он поднял ногу и  с  размаху
опустил тяжелый ботинок на деликатнейшие, тончайшие приборы.
     Послышался  звон  стекла,  хруст  металла,  веером  покатились  капли
ртути...
     Блэк перевел дыхание и включил связь.
     - Шлосс, вы где?
     - Я здесь, но...
     - Докладываю: возникновение гиперполя на "Парсеке" исключено.  Можете
забирать меня.

     Джералд Блэк чувствовал себя героем не больше, чем когда  отправлялся
на "Парсек", но люди думали  по-другому.  За  ним  прилетели  те  же  двое
пилотов. На этот раз они посадили ракету на астероид  и  радостно  хлопали
Блэка по спине.
     На Гипербазе все высыпали встречать, устроили овацию. Он махал рукой,
улыбался толпе и делал все, что положено герою, но настоящего  триумфа  не
ощущал. Пока вместо торжества в  нем  зрело  только  предчувствие.  Триумф
должен был наступить при встрече с Сьюзен Кэлвин.
     Перед  тем,  как  сойти  по  трапу,  он  задержался,  обвел   глазами
встречающих, но не нашел  ее.  Генерал  Кэллнер  был  здесь,  в  привычном
панцире солдатской самоуверенности, с прикленной  улыбкой  начальственного
одобрения на лице. Майор Шлосс нервно улыбался. Ронсон из  "Интерпланетари
Пресс" размахивал руками. Сьюзен Кэлвин не было.
     От Кэллнера и Шлосса Блэк отмахнулся:
     - Сперва приму душ и поем.
     Он точно знал, что, по крайней мере сейчас, имеет право ставить  свои
условия.
     Агенты секретной службы  проложили  ему  дорогу.  Он  вымылся  и,  не
торопясь, поел в одиночестве,  которое  ему  было  обеспечено  по  первому
требованию, потом вызвал Ронсона  и  коротко  переговорил  с  ним.  Вскоре
Ронсон вернулся, и после второго разговора Блэк полностью расслабился. Все
шло гораздо лучше, чем он планировал. Даже неудача с "Парсеком" случилась,
как по его заказу.
     Наконец, он позвонил генералу и приказал собрать совещание.  Он  имел
право приказывать, и генерал-майор Кэллнер ответил:
     - Есть, сэр!

     Опять они собрались все вместе. Джералд Блэк, Кэллнер, Шлосс и Сьюзен
Кэлвин. Но теперь главным был  Блэк.  Робопсихолог,  по-прежнему  строгая,
взволнованная триумфом не более, чем провалом, пожалуй, все же смягчилась.
     Доктор Шлосс прикусил ноготь большого пальца и мягко произнес:
     - Доктор Блэк, мы высоко ценим ваше бесстрашие и удачу. - Потом,  как
бы для соблюдения баланса, добавил: - Но каблуком по блоку реле - все-таки
так нельзя. Это и не предусмотрительно, и не обдуманно.
     - Нет, отчего же: как раз, обдуманно, - ответил Блэк и бросил  первую
бомбу: - Видите ли, к тому моменту я уже знал, что случилось.
     Шлосс вскочил:
     - То есть как? Вы уверены?
     - Слетайте, проверьте. Там вполне безопасно.  Я  вам  скажу,  на  что
обратить внимание.
     Шлосс медленно сел на место.
     - Но если это  так,  то  тем  лучше,  -  обрадованно  заявил  генерал
Кэллнер.
     - Да, это так, - сказал Блэк и перевел  взгляд  на  молчавшую  Сьюзен
Кэлвин.
     Он наслаждался властью. Пришел черед бомбы номер два:
     - Подвел, конечно, робот. Вы слышите меня, доктор Кэлвин?
     Сьюзен Кэлвин впервые нарушила молчание.
     - Я слышу. Я, в общем, предполагала  это.  Робот  -  единственный  из
всего оборудования корабля, который не был проверен на Гипербазе.
     Блэк на мгновение смутился:
     - Вы ничего не говорили об этом.
     - Как подчеркнул  несколько  раз  доктор  Шлосс,  -  ответила  Сьюзен
Кэлвин, - я не специалист по космосу. Все, что у меня было - это  догадка,
которая могла и не подтвердиться. Я чувствовала себя  не  вправе  склонять
вас к какому-либо варианту заранее.
     - Ладно, - продолжал Блэк, - но, может быть, вы догадались  и  в  чем
дело?
     - Нет, сэр.
     - Ну, как же! Ведь робот делает  лучше,  чем  человек!  В  этом-то  и
загвоздка. Не правда ли, странно: сама установка  "Ю.С.Роботс"  привела  к
беде? Ведь роботы на самом деле работают лучше людей.
     Он отмерял слово за словом, но она все не брала наживку.
     - Уважаемый доктор Блэк,  -  вздохнула  робопсихолог.  -  Я  не  несу
ответственности за выдумки нашего отдела рекламы.
     Блэк снова засмеялся. Сьюзен Кэлвин - хороший боец, подумал он.
     -  Ваши  люди  сделали  робота,  чтобы  заменить  человека  у  пульта
управления "Парсека". Он должен был потянуть на  себя  контрольный  рычаг,
установить его в нужное положение, и тепло рук  окончательно  замкнуло  бы
контакт. Все очень просто, да, доктор Кэлвин?
     - Да, все очень просто, доктор Блэк.
     - И если бы робот не был лучше человека, все было бы  превосходно.  К
несчастью "Ю.С.Роботс"  стремился  непременно  превзойти  человека.  Робот
должен  был  потянуть  рычаг  на  себя  сильно.  Сильно!  Это  слово  было
повторено, подчеркнуто, выделено. И робот выполнил приказание. Он  потянул
сильно. Но вот беда: он в десять, если не  в  двадцать  раз  сильнее,  чем
человек, в расчете на которого делали контрольный рычаг.
     - Вы намекаете...
     - Я сообщаю, что рычаг погнут. Он погнут  как  раз  настолько,  чтобы
переключатель сместился, и когда  тепло  рук  робота  включило  термопару,
контакт не замкнулся, - он усмехнулся. - Это не неудача с  одним  роботом,
доктор Кэлвин. Это символизирует обреченность самой идеи роботизации.
     - Послушайте, доктор Блэк, - брезгливо оборвала его Сьюзен Кэлвин,  -
вы путаете отчет с проповедью. У робота  хватает  как  интеллекта,  так  и
грубой силы. Если бы человек, который приказывал, употребил количественные
характеристики, а не дурацкое наречие "сильно",  этого  бы  не  случилось.
Вели они ему потянуть с силой двадцать пять фунтов, все было бы нормально.
     - Другими словами, несовершенство робота должно  быть  компенсировано
изобретательностью и разумом человека. Можете мне поверить, что  на  Земле
все это расценят именно так и вряд ли простят "Ю.С.Роботс" фиаско.
     Генерал Кэллнер перебил с привычным металлом в голосе:
     - Позвольте, позвольте, Блэк, все сведения об инциденте  относятся  к
засекреченной информации.
     - Между прочим, -  неожиданно  подхватил  Шлосс,  -  ваша  теория  не
проверена. Мы еще пошлем на корабль других  людей  и  все  уточним.  Может
быть, причина вовсе не в роботе.
     - Да, вы постараетесь истолковать все иначе, верно? Не факт,  правда,
что вам, как заинтересованной стороне, поверят. А я хочу вам  сказать  еще
одно.
     Он изготовил последнюю, третью бомбу.
     - Отныне, с этой минуты,  я  не  учавствую  в  проекте  по  пересылке
человека через гиперпространство. Больше на меня не рассчитывайте.
     - Почему? - спросила Сьюзен Кэлвин.
     -  Потому  что,  как  вы  недавно  определили,  доктор  Кэлвин,  я  -
проповедник, - улыбнулся Блэк, - и у меня есть миссия. Я  должен  передать
людям Земли, что эра роботов  подошла  к  рубежу,  когда  человек  ценится
меньше робота. Что нынче возможно на  опасную  работу  посылать  человека,
потому что робот чересчур дорог, чтобы им рисковать. По-моему, люди должны
знать об  этом.  Роботов  недолюбливают  многие.  "Ю.С.Роботс"  так  и  не
получила разрешения использовать роботов на Земле. Я думаю, доктор Кэлвин,
что мой рассказ станет последней каплей. В оплату за  сегодняшнюю  работу,
доктор Кэлвин, вы , ваша фирма и ваши  роботы  будете  истреблены  с  лица
Солнечной системы.
     Блэк  знал,  что  предупреждает  ее,  дает  ей  время  на  подготовку
ответного удара, но он не мог отказаться от этой  сцены.  Он  ждал  своего
часа с тех пор, как отправился на "Парсек" и дождался.
     Увидев, как на мгновение блеснули светлые глаза Сьюзен Кэлвин, а щеки
потеряли мертвенно-бледный цвет, он не без злорадства подумал: ну,  каково
вам сейчас, ученая миссис доктор?
     - Вы не получите ни увольнения, - сказал  Кэллнер,  -  ни  разрешения
на...
     - А чем вы можете остановить меня, генерал? Вы разве не слышали: я  -
герой! Старушка-Земля любит своих героев, так повелось от века. Все  будут
слушать меня и мне  поверят.  И  людям  не  понравится,  когда  кто-нибудь
захочет мне помешать, во всяком случае, пока я им не приелся -  новенький,
свеженький герой, шутка ли? Я уже говорил с  Ронсоном  из  "Интерпланетари
Пресс", предупредил, что у меня наготове сенсация, которая всех чиновников
и ученых бонз повыдирает  из  плюшевых  кресел,  так  что  "Интерпланетари
Пресс" наготове и ловит каждое слово. Вам остается разве  что  пристрелить
меня. Но думаю, что это вам, мягко говоря, не пойдет на пользу.
     Блэк торжествовал. Он высказал все, не утаив  ни  одной  выстраданной
фразы. Он поднялся, чтобы выйти.
     - Минуточку, доктор Блэк, - властно окликнула его Сьюзен Кэлвин.
     Блэк  невольно  обернулся,  точь-в-точь,  как   школьник   на   голос
учительницы, но скрыл замешательство подчеркнутой ироничностью:
     - Вы хотите объяснить случившееся, не так ли?
     - Отнюдь, - сухо отозвалась она. - Вы дали исчерпывающее  объяснение.
Я вас и выбрала потому, что вы скорей других  все  поймете.  На  основании
предыдущего знакомства. Я знала, что  вы  не  любите  роботов  и,  значит,
лишены пиетета по отношении к ним. Ознакомившись с вашим личным  делом,  я
увидела,  что  вы  открыто  высказывались  против  эксперимента  "робот  в
гиперпространстве". Ваше начальство считает, что это плохо,  но  я  решила
наоборот.
     - Послушайте, доктор Кэлвин, я, с вашего позволения,  не  понимаю,  о
чем вы толкуете?
     - О том, что вы сразу должны были понять, почему нельзя  использовать
для этого робота. Как вы тут говорили?  Насчет  того,  что  несовершенство
робота следует компенсировать изобретательностью и  разумом  человека.  Вы
правы на сто процентов, молодой  человек.  На  сто  процентов.  Роботы  не
изобретательны. Разумность их ограничена, она высчитывается  до  последней
запятой. В чем, собственно,  и  состоит  моя  работа.  Отдайте  приказание
роботу - точный приказ - и он его выполнит. Если приказ не  точен,  он  не
исправит ошибку без  дополнительного  приказа.  Именно  так  вы  объяснили
случай с "Парсеком". Как же мы могли послать робота искать  неполадку,  не
имея возможности отдать точный приказ - не зная, что там стряслось? "Пойди
и найди, в чем дело" - это распоряжение для человека,  а  не  для  робота.
Человеческий мозг - по крайней мере, пока - расчетам не поддается.
     Блэк сел и в отчаянии посмотрел на робопсихолога. Ее слова  проникали
в самую точку,  сквозь  слой  скрывающих  суть  эмоций.  Ему  нечего  было
возразить. Он понял, что проиграл.
     - Но вы могли бы сказать мне это и раньше, - произнес он.
     - Могла, - согласилась Сьюзен  Кэлвин.  -  Но  я  заметила,  что  вы,
естественно,  очень  боитесь  за  свой   рассудок.   Такое   нетривиальное
рассуждение могло ослабить вашу сосредоточенность, и я решила,  что  лучше
вам полагать, будто я настаиваю на вашей кандидатуре единственно из страха
за робота. Я подумала, что вы рассердитесь, а гнев, дорогой доктор Блэк, -
бывает иногда очень полезен. По меньшей мере, он  заглушает  страх.  И,  в
общем, расчет оказался правильным.
     Она опустила руки на колени и почти улыбнулась.
     - Ну и ну, - выдавил из себя Блэк.
     - Так что  послушайте  моего  совета,  -  Сказала  Сьюзен  Кэлвин.  -
Продолжайте работать, примите титул  героя  и  распишите  вашему  приятелю
репортеру в подробностях детали вашего подвига. Не лишайте  его  обещанной
сенсации.
     Блэк медленно и неохотно наклонил голову. Шлосс облегченно  вздохнул.
Кэллнер ослепительно улыбнулся. Оба слушали Сьюзен Кэлвин молча,  молча  и
протянули ему сейчас руки. Блэк пожал им  руки  с  некоторым  сомнением  и
сказал:
     - Вы тоже должны дать интервью, доктор Кэлвин.
     - Не  говорите  глупостей,  молодой  человек,  -  поморщилась  Сьюзен
Кэлвин. - Это моя работа.

                   Перевод с английского А.З.Колотова.

__________________________________________________________________________

     Примечания

     * - смотри рассказ Айзека Азимова "Как  потерялся  робот"  (А.Азимов.
Три закона роботехники. Сб. науч.-фант. рассказов. - Москва, "Мир",  1979,
серия "Зарубежная фантастика")

     ** - Три  закона  роботехники:  1.  Робот  не  может  причинить  вред
человеку или своим бездействием допустить,  чтобы  человеку  был  причинен
вред. 2. Робот должен повиноваться всем приказам,  которые  дает  человек,
кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону. 3. Робот
должен заботиться о  своей  безопасности  в  той  мере,  в  какой  это  не
противоречит Первому и Второму Законам.(Айзек Азимов)


                             Айзек АЗИМОВ

                           БЕССМЕРТНЫЙ БАРД



     - О да, - сказал доктор Финеас  Уэлч,  -  я  могу  вызывать  души
знаменитых покойников.
     Он был слегка под мухой, иначе бы он этого не сказал. Конечно,  в
том,   то   он   напился   на   рождественской    вечеринке,    ничего
предосудительного не было.
     Скотт  Робертсон,  молодой  преподаватель  английского  языка   и
литературы, поправил очки и стал озираться - он не верил своим ушам.
     - Вы серьезно, доктор Уэлч?
     - Совершенно серьезно. И не только души, но и тела.
     - Не думаю, чтобы это было возможно, - сказал  Робертсон,  поджав
губы.
     - Почему же? Простое перемещение во времени.
     - Вы хотите сказать, путешествие по времени? Но это  несколько...
необычно.
     - Все получается очень просто, если знаешь, как делать.
     - Ну, тогда расскажите, доктор Уэлч, как вы это делаете.
     - Так я вам и рассказал.
     Физик рассеянным взглядом искал хоть один наполненный бокал.
     - Я уже многих переносил к нам, -  продолжал  Уэлч.  -  Архимеда,
Ньютона, Галилея. Бедняги!
     - Разве им не понравилось у  нас?  Наверно,  они  были  потрясены
достижениями современной науки, - сказал Робертсон.
     - Конечно, они были потрясены. Особенно Архимед. Сначала я думал,
что он с ума сойдет от радости, когда я объяснил ему  кое-что  на  том
греческом языке, который меня когда-то заставляли зубрить,  но  ничего
хорошего из этого не вышло...
     - А что случилось?
     - Ничего. Только культуры разные. Они никак не могли привыкнуть к
нашему образу жизни. Они чувствовали себя ужасно  одинокими,  им  было
страшно. Мне приходилось отсылать их обратно.
     - Это очень жаль.
     - Да.   Умы   великие,   но   плохо    приспосабливающиеся.    Не
универсальные. Тогда я попробовал перенести к нам Шекспира.
     - Что! - вскричал Робертсон. Это было уже по его специальности.
     - Не кричите, юноша, - сказал Уэлч. - Это неприлично.
     - Вы сказали, что перенесли к нам Шекспира?
     - Да, Шекспира. Мне был нужен кто-нибудь  с  универсальным  умом.
Мне был нужен человек, который так хорошо знал бы людей,  что  мог  бы
жить с ними, уйдя на века от  своего  времени.  Шекспир  и  был  таким
человеком. У меня есть его автограф. Я взял на память.
     - А он у вас с собой? - спросил Робертсон. Глаза его блестели.
     - С собой. - Уэлч пошарил по карманам. - Ага, вот он.
     Он  протянул  Робертсону  маленький  кусочек  картона.  На  одной
стороне было написано: "Л. Кейн и сыновья. Оптовая торговля  скобяными
товарами". На другой стояла размашистая подпись: "Уилм Шекспр".
     Ужасная догадка ошеломила Робертсона.
     - А как он выглядел? - спросил преподаватель.
     - Совсем не  так,  каким  его  изображают.  Совершенно  лысый,  с
безобразными усами. Он говорил на сочном диалекте. Конечно,  я  сделал
все, чтобы наш век ему понравился. Я сказал ему, что мы  высоко  ценим
его пьесы и до сих  пор  ставим  их.  Я  сказал,  что  мы  считаем  их
величайшими  произведениями  не  только  английской,  но   и   мировой
литературы.
     - Хорошо, хорошо, - сказал Робертсон, слушавший затаив дыхание.
     - Я сказал, что люди написали тома  и  тома  комментариев  к  его
пьесам. Естественно, он захотел посмотреть какую-нибудь книгу о  себе,
и мне пришлось взять ее в библиотеке.
     - И?
     - Он был потрясен. Конечно, он не всегда понимал  наши  идиомы  и
ссылки на события, случившиеся  после  1600  года,  но  я  помог  ему.
Бедняга! Наверное, он не  ожидал,  что  его  так  возвеличат.  Он  все
говорил: "Господи! И что только не делали со словами эти  пять  веков!
Дай человеку волю, и он, по моему  разумению,  даже  из  сырой  тряпки
выжмет целый потоп!"
     - Он не мог этого сказать.
     - Почему? Он писал свои пьесы очень быстро.  Он  говорил,  что  у
него были сжатые сроки. Он написал "Гамлета" меньше  чем  за  полгода.
Сюжет был старый. Он только обработал его.
     - Обработал! - с  возмущением  сказал  преподаватель  английского
языка и литературы. - После обработки обыкновенное  стекло  становится
линзой мощнейшего телескопа.
     Физик не слушал. Он заметил нетронутый  коктейль  и  стал  бочком
протискиваться к нему.
     - Я  сказал  бессмертному  барду,  что  в  колледжах  есть   даже
специальные курсы по Шекспиру.
     - Я веду такой курс.
     - Знаю. Я  записал  его  на  ваш  дополнительный  вечерний  курс.
Никогда не видел человека, который больше бедняги Билла  стремился  бы
узнать, что о нем думают потомки. Он здорово поработал над этим.
     - Вы  записали  Уильяма  Шекспира  на  мой  курс?  -  пробормотал
Робертсон. Даже если это пьяный бред, все равно голова идет кругом. Но
бред ли это? Робертсон начал припоминать лысого человека  с  необычным
произношением...
     - Конечно, я записал его под вымышленным именем, - сказал  доктор
Уэлч. - Стоит ли рассказывать, что ему пришлось  перенести.  Это  была
ошибка. Большая ошибка. Бедняга!
     Он, наконец, добрался до коктейля и погрозил Робертсону пальцем.
     - Почему ошибка? Что случилось?
     - Я отослал его обратно в 1600 год. - Уэлч от возмущения  повысил
голос. - Как вы думаете, сколько унижений может вынести человек?
     - О каких унижениях вы говорите?
     Доктор Уэлч залпом выпил коктейль.
     - О каких! Бедный простачок, вы провалили его.



                               Айзек АЗИМОВ

                            КАК ИМ БЫЛО ВЕСЕЛО



     Марджи тогда даже записала об этом в  свой  дневник.  На  странице  с
заголовком "17 мая 2157 года" она написала:  "Сегодня  Томми  нашел  самую
настоящую книгу!"
     Это была очень старая книга. Как-то дедушка  рассказал  Марджи,  что,
когда он был маленьким, его дедушка говорил ему, будто было  время,  когда
все рассказы и повести печатались на бумаге.
     Они переворачивали желтые хрупкие страницы,  и  было  ужасно  забавно
читать слова, которые стояли на месте, а не двигались, как им положено,  -
ну, вы сами знаете, на экране. И потом, когда они переворачивали  страницы
назад, там были те же самые слова, что и раньше, когда они читали в первый
раз.
     - Ну вот, - сказал Томми. - Сплошное расточительство.
     Кни