Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
ом скоро придется проглотить много
разных гадостей. У Джима, надеюсь, хватит выдержки, но Глазастик, когда
заденут ее гордость, сразу кидается в драку...
Я думала, тут дядя Джек не смолчит. Но он и на этот раз сдержал слово.
- А будет очень скверно, Аттикус? Ты как-то толком не рассказал.
- Хуже некуда, Джек. У нас только и есть показания негра против
показаний Юэлов. Все сводится к тому, что один твердит - ты это сделал, а
другой - нет, не делал. И, конечно, присяжные поверят не Тому Робинсону, а
Юэлам... ты имеешь представление об этих Юэлах?
Дядя Джек сказал - да, припоминаю - и стал описывать Аттикусу, какие
они. Но Аттикус сказал:
- Ты отстал на целое поколение. Впрочем, нынешние Юэлы ничуть не лучше.
- Так что же ты думаешь делать?
- Прежде чем меня разобьют, я рассчитываю встряхнуть присяжных и
вызвать разногласия... притом у нас есть еще шансы на апелляцию. Право,
сейчас еще трудно что-либо сказать, Джек. Знаешь, я надеялся, что мне
никогда не придется вести такое дело, но Джон Тейлор прямо указал на меня и
сказал, что тут нужен я и никто другой.
- А ты надеялся, что минует тебя чаша сия?
- Вот именно. Но как, по-твоему, мог бы я смотреть в глаза моим детям,
если бы отказался? Ты и сам понимаешь, чем это кончится, Джек, и дай им бог
пройти через все это и не озлобиться, а главное, не подхватить извечную
мейкомбскую болезнь. Не понимаю, почему разумные люди впадают в буйное
помешательство, как только дело коснется негра... просто понять не могу.
Одна надежда, что Джим и Глазастик со всеми вопросами придут ко мне, а не
станут слушать, что болтают в городе Надеюсь, они мне достаточно верят...
Джин Луиза!
Я так и подскочила. Заглянула в дверь.
- Да, сэр?
- Иди спать.
Я побежала к себе и легла. Какой молодец дядя Джек, не выдал меня! Но
как Аттикус догадался, что я подслушиваю? Только через много лет я поняла:
он говорил для меня, он хотел, чтобы я слышала каждое слово.
Глава 10
Аттикус был слабосильный, ведь ему было уже под пятьдесят. Когда мы с
Джимом спросили, почему он такой старый, он сказал -поздно начал, и мы
поняли: поэтому ему далеко до других мужчин. Он был много старше родителей
наших одноклассников, и, когда другие ребята начинали хвастать - а вот мой
отец...- мы волей-неволей помалкивали.
Джим был помешан на футболе. Аттикус о футболе и думать не хотел, а
если Джим пытался его затащить, неизменно отвечал:
- Для этого я слишком стар.
Ничем стоящим наш отец не занимался. Работал он в кабинете, а не в
аптеке. Хоть бы он водил грузовик, который вывозил мусор на свалки нашего
округа, или был шерифом, или на ферме хозяйничал, или работал в гараже -
словом, делал бы что-нибудь такое, чем можно гордиться.
И, ко всему, он носил очки. Левым глазом он почти ничего не видел, он
говорил, левый глаз - родовое проклятие Финчей. Если надо было что-нибудь
получше разглядеть, он поворачивал голову и смотрел одним правым.
Он не делал ничего такого, что делали отцы всех ребят: никогда не ходил
на охоту, не играл в покер, не удил рыбу, не пил, не курил. Он сидел в
гостиной и читал.
При таких его качествах мы бы уж хотели, чтоб его никто не замечал, так
нет же: в тот год вся школа только и говорила про то, что Аттикус защищает
Тома Робинсона, и разговоры эти были самые нелестные. Когда я поругалась с
Сесилом Джейкобсом, а потом ушла, как последняя трусиха, ребята стали
говорить - Глазастик Финч больше драться не будет, ей папочка не велит. Они
немного ошиблись: я не могла больше драться на людях, но в семейном кругу
дело другое. Всяких двоюродных и пятиюродных братьев и сестер я готова была
отдубасить за Аттикуса всласть. Фрэнсис Хенкок, к примеру, испробовал это на
себе.
Аттикус подарил нам духовые ружья, а учить нас стрелять не захотел.
Поэтому дядя Джек дал нам первые уроки; он сказал - Аттикус ружьями не
интересуется. Аттикус сказал Джиму:
- Я бы предпочел, чтобы ты стрелял на огороде по жестянкам, но знаю, ты
начнешь бить птиц. Если сумеешь попасть в сойку, стреляй их сколько угодно,
но помни: убить пересмешника большой грех.
Я впервые слышала, чтоб Аттикус про что-нибудь сказал - грех, и
спросила мисс Моди, почему грех.
- Твой отец прав,- сказала мисс Моди.- Пересмешник - самая безобидная
птица, он только поет нам на радость. Пересмешники не клюют ягод в саду, не
гнездятся в овинах, они только и делают, что поют для нас свои песни. Вот
поэтому убить пересмешника - грех.
- Мисс Моди, наш квартал очень старый, правда?
- Он существовал, когда и города-то не было.
- Нет, я не про то - на нашей улице все люди старые. Всего и детей-Джим
да я. Миссис Дюбоз скоро будет сто лет, и мисс Рейчел тоже старая, и вы, и
Аттикус.
- Я бы не сказала, что пятьдесят лет - такая уж старость,- едко
заметила мисс Моди.-Меня, кажется, еще не возят в коляске. И твоего отца
тоже. Хотя, надо сказать, слава богу, что этот мой старый склеп сгорел, мне
уже не под силу было содержать его в порядке... да, пожалуй, ты права, Джин
Луиза, квартал наш очень солидный. Ты ведь почти не видишь молодежи, правда?
- Вижу, мэм,-в школе.
- Я имею в виду - молодых, но уже взрослых. Вы с Джимом счастливчики,
скажу я тебе. Вам повезло, что отец у вас немолодой. Будь ему тридцать, вам
жилось бы совсем по-другому.
- Ясно, по-другому, ведь Аттикус ничего не может.
- Ты его не знаешь,- сказала мисс Моди.- Он еще полон жизни.
- А что он может?
- Ну, например, может так разумно и толково составить для кого-нибудь
завещание, что комар носу не подточит.
- Поду-умаешь...
- Ну, хорошо, а известно тебе, что он лучший игрок в шашки во всем
нашем городе? Ого, на "Пристани", когда мы были еще совсем детьми, он мог
обыграть кого угодно и на том берегу и на этом.
- Да что вы, мисс Моди, мы с Джимом всегда его обыгрываем!
- Потому что он вам поддается, пора бы понимать. А известно тебе, что
он умеет играть на окарине?
Есть чем хвастать! Мне стало только еще больше стыдно за Аттикуса.
- Ладно же...
- Что ладно, мисс Моди?
- Ничего. Ты, видно, не умеешь гордиться отцом. Не всякий может играть
на окарине. А теперь не вертись-ка у плотников под ногами. Беги домой, я
сейчас займусь азалиями, и мне некогда будет за тобой смотреть. Еще доской
зашибет.
Я пошла к нам на задворки, там Джим палил в консервную банку - самое
глупое занятие, когда кругом полно соек. Я вернулась в сад и два часа
сооружала крепость -на строительство пошла автопокрышка, ящик из-под
апельсинов, бельевая корзина, стулья с веранды и маленький национальный флаг
с коробки от жареной кукурузы, мне его дал Джим.
Когда Аттикус пришел обедать, я сидела в крепости и целилась.
- Ты куда метишь?
- В попку мисс Моди.
Аттикус обернулся и увидел мою обширную мишень - мисс Моди склонилась
над кустами у себя в саду. Аттикус сдвинул шляпу на затылок и зашагал через
улицу.
- Моди,- окликнул он,- хочу тебя предупредить. Тебе грозит серьезная
опасность.
Мисс Моди выпрямилась и поглядела на меня. И сказала:
- Аттикус, ты просто дьявол.
Потом Аттикус вернулся и велел мне переменить позиции.
_- И чтоб я больше не видел, что ты в кого бы то ни было целишься из
этого оружия,- сказал он.
А хорошо, если б мой отец был просто дьявол! Я стала расспрашивать
Кэлпурнию.
- Мистер Финч? Да он все на свете умеет.
- Ну что, что?
Кэлпурния почесала в затылке.
- Не знаю я толком,- сказала она.
А тут еще Джим спросил Аттикуса, будет ли он играть за методистов, и
Аттикус ответил: нет, он для этого слишком стар и может сломать себе шею.
Методисты хотели выкупить заложенный участок при своей церкви и вызвали
баптистов сразиться в футбол. В матче должны были участвовать отцы всех
мейкомбских ребят, кроме, кажется, одного Аттикуса. Джим сказал - он и
смотреть-то не хочет, но где ему было утерпеть, раз играют в футбол, хотя бы
и любители! Конечно, он пошел, и стоял рядом со мной и Аттикусом, и мрачно
смотрел, как отец Сесила Джейкобса забивает голы методистам.
Один раз в субботу мы с Джимом захватили свои ружья и пошли на разведку
- может, подкараулим белку или кролика. Миновали дом Рэдли, отошли еще ярдов
на пятьсот, и вдруг я вижу, Джим украдкой поглядывает куда-то в сторону.
Повернул голову вбок и скосил глаза.
- Ты что там увидал?
- А вон пес бежит.
- Это Тим Джонсон, да?
-- Угу.
Хозяин Тима, мистер Гарри Джонсон, шофер мобилского автобуса, жил на
южной окраине города. Тим, пойнтер с рыжими подпалинами, был любимцем всего
Мейкомба.
-- Что это он?
- Не знаю, Глазастик. Давай вернемся.
- Ну-у, Джим, сейчас февраль.
- Все равно, надо сказать Кэлпурнии.
Мы побежали домой и ворвались в кухню.
- Кэл,- сказал Джим,- выйди на минутку на улицу, пожалуйста.
- А зачем? Некогда мне каждый раз выходить.
- Там собака, и с ней что-то неладно.
Кэлпурния вздохнула.
- Некогда мне сейчас собачьи лапы перевязывать В ванной есть марля,
возьми сам и перевяжи.
Джим покачал головой.
- Этот пес болен, Кэл. Что-то с ним неладно.
- А что, он ловит себя за хвост?
- Нет, он делает вот так.- Джим весь сгорбился, изогнулся и стал
разевать рот, как золотая рыбка. - Он вот так и идет, Кэл, и, по-моему, ему
это совсем не нравится.
- Ты меня не разыгрываешь, Джим Финч? - Голос у Кэлпурнии стал
сердитый.
- Нет, Кэл, честное слово!
- Этот пес бежит бегом?
- Нет, он как-то трусит рысцой, только очень медленно. Он идет сюда.
Кэлпурния сполоснула руки и вышла за Джимом во двор.
- Никакого пса не видать,- сказала она. Мы повели ее мимо дома Рэдли, и
она поглядела в ту сторону, куда показал Джим. Тим Джонсон был еще очень
далеко, но он шел к нам. Он двигался как-то вкривь, будто правые лапы у него
короче левых. Я подумала: он как автомобиль, который забуксовал на песке.
- Он стал какой-то кривобокий,- сказал Джим.
Кэлпурния вытаращила глаза, потом сгребла нас за плечи и скорей
потащила домой. Захлопнула дверь, бросилась к телефону и закричала:
- Дайте контору мистера Финча! Мистер Финч, это Кэл! Как перед богом,
на нашей улице бешеная собака... Да, сэр, к нам бежит... Да... Мистер Финч,
вот вам мое честное слово... Тим Джонсон... Да, сэр... Хорошо, сэр...
хорошо...
Она повесила трубку, мы стали спрашивать, что говорит Аттикус, а она
только головой мотнула. Постучала по рычагу и сказала в трубку:
- Мисс Юла Мэй... нет, мэм, с мистером Финчем я уже поговорила,
пожалуйста, больше не соединяйте... Послушайте, мисс Юла Мэй, может, вы
позвоните мисс Рейчел, н мисс Стивени Кроуфорд, и у кого там еще есть
телефоны на нашей улице? Скажите им: идет бешеная собака! Пожалуйста, мэм!
Она послушала немного.
- Знаю, что февраль, мисс Юла Мэй, только я уж знаю, который пес
здоровый, а который бешеный, не ошибусь. Пожалуйста, мэм, поторопитесь!
Потом Кэлпурния спросила Джима:
- А у Рэдли телефон есть?
Джим посмотрел в телефонной книге и сказал - нету.
-Да ведь они из дому не выходят, Кэл.
- Все равно, надо им сказать.
Она выбежала на веранду, мы с Джимом кинулись было за ней.
- Сидите дома! - прикрикнула она.
Мисс Юла уже передала предупреждение Кэлпурнии всем нашим соседям.
Сколько хватал глаз, по всей улице двери были закрыты наглухо. Тима Джонсона
нигде не было видно. Кэлпурния подобрала юбки и фартук и бегом кинулась к
дому Рэдли. Взбежала на веранду и забарабанила в дверь. Никто не выглянул, и
она закричала:
- Мистер Натан! Мистер Артур! Берегитесь, бешеный пес! Бешеный пес!
- Ей полагается стучать с заднего крыльца,-сказала я.
Джим покачал головой.
- Сейчас это неважно,- сказал он.
Напрасно Кэлпурния ломилась в дверь. Никто не откликнулся, казалось,
никто ее и не слышит.
Она помчалась к заднему крыльцу Рэдли, и тут на нашу подъездную дорожку
влетел черный "форд". Из него вышли Аттикус и мистер Гек Тейт.
Гек Тейт был шериф округа Мейкомб. Высокий, как наш Аттикус, только
потоньше и носатый. На нем были высокие сапоги со шнуровкой, с блестящими
металлическими глазками, бриджи и охотничья куртка. И пояс с патронами. И в
руках огромное ружье. Они с Аттикусом подошли к крыльцу, и Джим отворил
дверь.
- Не выходи, сын,-сказал Аттикус.-Где он, Кэлпурния?
- Сейчас уже, наверно, где-нибудь тут,- и Кэлпурния махнула рукой вдоль
улицы.
- Бегом бежит или нет? - спросил мистер Тейт.
- Нет, сэр, мистер Гек, его сейчас корчит.
- Может, пойдем ему навстречу, Гек? - сказал Аттикус.
- Лучше подождем, мистер Финч. Обычно они бегут по прямой, но кто его
знает. Может быть, он повернет, как улица поворачивает, это бы дай бог, а
может, его понесет прямиком на задворки к Рэдли. Обождем немного.
- Не думаю, чтобы он забежал во двор к Рэдли , - сказал Аттикус. -
Забор помешает. Скорее всего двинется, по мостовой...
Раньше я думала - у бешеных собак идет пена изо рта, и они очень быстро
бегают, и кидаются на тебя, и хотят перегрызть тебе горло, и все это бывает
в августе. Если б Тим Джонсон был такой, я испугалась бы куда меньше.
Когда на улице ни души и все затаилось и ждет чего-то, это очень
страшно. Деревья застыли неподвижно пересмешники и те смолкли, плотники со
двора мисс Моди куда-то исчезли. Мистер Тейт чихнул, потом высморкался. И
взял ружье на руку. Потом за стеклом своей парадной двери, точно в рамке,
появилась мисс Стивени Кроуфорд. Подошла мисс Моди и стала с нею рядом.
Аттикус поставил ногу на перекладину кресла и медленно потер ладонью колено.
И сказал тихо:
- Вот он.
Из-за поворота показался Тим Джонсон, он плелся по тротуару, огибающему
дом Рэдли.
- Смотри-ка,- прошептал Джим.- Мистер Гек говорил, они двигаются по
прямой. А он по мостовой и то идти не может.
- По-моему, его просто тошнит,- сказала я.
- Стань ему кто-нибудь поперек дороги - и он кинется.
Мистер Тейт заслонил глаза ладонью и подался вперед.
Тим Джонсон двигался черепашьим шагом, но он не играл с сухими листьями
и не нюхал землю. Он будто знал, куда идет; будто какая-то невидимая сила
медленно подталкивала его к нам. Он передергивался, как лошадь, когда ее
одолевают слепни; то раскрывал пасть, то закрывал; его кренило набок и все
равно медленно тянуло к нам.
- Он ищет места, где издохнуть,- сказал Джим.
Мистер Тейт обернулся.
- До смерти ему далеко, Джим, он еще и не начал подыхать.
Тим Джонсон доплелся до проулка перед домом Рэдли и, видно, собирал
последние крохи разума, пытаясь сообразить, куда ему теперь податься. Сделал
несколько неверных шагов и уперся в ворота Рэдли; хотел повернуться - не
вышло.
Аттикус сказал:
- Теперь его уже можно достать, Гек. Поторопитесь, пока он не свернул в
проулок - одному богу известно, кто там может оказаться за углом. Иди в дом,
Кэл.
Кэл отворила забранную сеткой дверь, заперла ее за собой на засов,
опять отодвинула засов и накинула только крючок. Она старалась загородить
собою нас с Джимом но мы выглядывали у нее из-под рук.
- Стреляйте, мистер Финч.
И мистер Тейт протянул Аттикусу ружье. Мы с Джимом чуть в обморок не
упали.
- Не теряйте времени, Гек,- сказал Аттикус.- Бейте, не раздумывайте.
- Мистер Финч, тут надо бить без промаха. Аттикус сердито замотал
головой.
- Не тяните, Гек! Он не станет целый день вас дожидаться...
- Мистер Финч, да вы поглядите, где он стоит! Только промахнись - и
угодишь прямо в окно Рэдли. Я не такой меткий стрелок, вы это и сами знаете.
- А я тридцать лет оружия в руки не брал...
Мистер Тент рывком сунул Аттикусу свое ружье.
- Вот и возьмите сейчас, мне будет куда спокойнее! - сказал он.
Мы с Джимом смотрели как в тумане... Отец взял ружье и вышел на
середину улицы. Он шел быстро, а мне казалось, он еле движется, точно под
водой,- так тошнотворно ползло время.
Аттикус взялся за очки.
- Боже милостивый, помоги ему,-.пробормотала Кэлпурния и прижала ладони
к щекам.
Аттикус сдвинул очки на лоб, они соскользнули обратно, и он уронил их
на землю. В тишине я услышала - хрустнули стекла. Аттикус потер рукой глаза
и подбородок и сильно замигал.
У ворот Рэдли Тим Джонсон, как мог, что-то сообразил. Он, наконец,
повернулся и двинулся дальше по нашей улице. Сделал два шага, остановился и
поднял голову. И весь одеревенел.
Аттикус, кажется, еще и вскинуть ружье не успел - и в тот же миг нажал
спуск.
Грохнул выстрел. Тим Джонсон подскочил, шлепнулся наземь и застыл
бело-рыжим холмиком. Он даже не узнал, что случилось.
Мистер Тейт спрыгнул с крыльца и кинулся к дому Рэдли. Остановился
возле собаки, присел на корточки обернулся и постукал пальцем себе по лбу
над левым глазом.
- Вы взяли чуточку вправо, мистер Финч!
- Всегда этим страдал,- ответил Аттикус.- Будь у меня выбор, я бы
предпочел дробовик.
Он нагнулся, поднял очки, растер каблуком в пыль осколки стекол, потом
подошел к мистеру Тейту, остановился и посмотрел на Тима Джонсона.
Одна за другой отворялись двери, улица медленно оживала. Вышли из дому
мисс Моди и мисс Стивени. Джим оцепенел. Я его ущипнула, чтоб сдвинуть с
места, но Аттикус нас заметил и крикнул;
- Не ходите сюда!
Потом мистер Тейт с Аттикусом вернулись к нам во двор. Мистер Тейт
улыбался.
- Я велю Зибо его подобрать,-сказал он.-Не так-то много вы позабыли,
мистер Финч. Говорят, этому не разучишься.
Аттикус молчал.
- Аттикус...- начал Джим.
- Что?
- Ничего.
- Любо было на тебя смотреть, Финч Без Промаха!
Аттикус круто обернулся, перед ним стояла мисс Моди. Они молча
посмотрели друг на друга, и Аттикус сел в машину шерифа.
- Поди сюда,- сказал он Джиму.- Не смейте подходить к этой собаке,
понял? Не смейте к ней подходить, мертвая она не менее, опасна, чем живая.
- Да, сэр,- сказал Джим.- Аттикус...
- Что, сын?
- Ничего.
- Что с тобой, друг, у тебя отнялся язык?-усмехнулся мистер Тейт.-
Неужели ты не знал, что отец у тебя...
- Бросьте, Гек,- прервал Аттикус.- Нам пора в город.
Они уехали, а мы с Джимом пошли к дому мисс Стивени. Сели на крыльце и
стали ждать Зибо с его машиной.
Джим сидел ошеломленный и растерянный. Мисс Стивени сказала:
- Гм-гм, бешеная собака в феврале... кто бы мог подумать? Может, она
была никакая не бешеная, она просто так одурела? Но хотела бы я видеть
физиономию Гарри Джонсона, когда он вернется из Мобила и узнает, что Аттикус
Финч пристрелил его собаку. Пари держу, пес просто набрался где-то блох.
Мисс Моди сказала - мисс Стивени запела бы по-другому, если б Тим
Джонсон все еще гулял по нашей улице, а выяснится все очень быстро, голову
пошлют в Монтгомери.
Джим, наконец, раскрыл рот:
- Видела Аттикуса, Глазастик? Нет, ты видела, как он стоял?.. Вдруг его
вроде как отпустило, и как будто ружье не отдельно от него, а тоже его
рука... и так быстро все, раз-раз... а я, прежде чем во что-нибудь попаду,
десять минут прицеливаюсь...
Мисс Моди ехидно улыбнулась.
- Ну-с, мисс Джин Луиза,- сказала она,- ты все еще думаешь, что твой
отец ничего не умеет? И все е