Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
р сказал:
- Мистер Финч вовсе не поднимал тебя на смех. Что это ты выдумала?
Мэйелла исподтишка поглядела на Аттикуса.
- А чего он меня обзывает мэм да мисс Мэйелла! Я не нанималась насмешки
терпеть, больно надо!
Аттикус опять неторопливо направился к окнам и предоставил судье
Тейлору управляться самому. Не такой человек был судья Тейлор, чтоб его
жалеть, но мне прямо жалко его стало: он так старался растолковать Мэйелле,
что к чему.
- У мистера Финча просто привычка такая,- сказал он.- Мы с ним работаем
тут в суде уже сколько лет, и мистер Финч всегда со всеми разговаривает
вежливо. Он не хочет над тобой насмехаться, он только хочет быть вежливым.
Такая уж у него привычка.
Судья откинулся на спинку кресла.
- Продолжайте, Аттикус, и пусть из протокола будет ясно, что над
свидетельницей никто не насмехался, хоть она и думает иначе.
Интересно, называл ее кто-нибудь когда-нибудь мэм и мисс Мэйелла?
Наверно, нет, раз она обижается на самое, обыкновенное вежливое обращение.
Что же это у нее за жизнь? Очень быстро я это узнала.
- Итак, вы говорите, вам девятнадцать лет,-сказал Аттикус.- Сколько у
вас братьев и сестер?
Он отвернулся от окна и подошел к свидетельскому возвышению.
- Семеро,- сказала Мэйелла, и я подумала - неужели все они такие же,
как тот, которого я видела в свой первый школьный день?
- Вы старшая? Самая большая?
- Да.
- Давно ли скончалась ваша матушка?
- Не знаю... давно.
- Ходили вы когда-нибудь в школу?
- Читать и писать умею не хуже папаши.
Мэйелла разговаривала прямо как мистер Джингл в книжке, которую я
когда-то читала.
- Долго ли вы ходили в школу?
- Две зимы... а может, три... сама не знаю. Медленно, но верно я стала
понимать, к чему клонит Аттикус: задавая вопросы, которые мистер Джилмер не
мог счесть настолько несущественными и не относящимися к делу, чтобы
протестовать, он понемногу наглядно показал присяжным, что за жизнь была в
доме Юэлов. Вот что узнали присяжные: на пособие семье все равно не
прокормиться, да скорее всего папаша его просто пропивает... иной раз он по
нескольку дней пропадает где-то на болоте и возвращается хмельной; вообще-то
холода бывают не часто, можно и разутыми бегать, а уж если захолодает, из
обрезков старой автомобильной шины можно смастерить шикарную обувку; воду в
дом носят ведрами из ручья, который бежит сбоку свалки... у самого дома
мусор не кидают... ну, а насчет чистоты, так это каждый сам для себя
старается: хочешь помыться - притащи воды; меньшие ребятишки из простуды не
вылезают, и у всех у них чесотка; была одна леди, она все приходила и
спрашивала, почему, мол, больше не ходишь в школу, и записывала, что
ответишь; так ведь двое в доме умеют читать и писать, на что еще и остальным
учиться... они папаше и дома нужны.
- Мисс Мэйелла,-словно против воли сказал Аттикус, - у такой молодой
девушки, как вы, наверно, есть друзья и подруги. С кем вы дружите?
Свидетельница в недоумении нахмурила брови.
- Дружу?
- Ну да. Разве вы не встречаетесь со своими сверстниками или с
кем-нибудь немного постарше или помоложе? Есть у вас знакомые юноши и
девушки? Самые обыкновенные друзья?
До сих пор Мэйелла отвечала недружелюбно, но спокойно, а тут вдруг
снова разозлилась.
- Опять вы надо мной насмехаетесь, мистер Финч?
Аттикус счел это достаточно ясным ответом на свой вопрос.
- Вы любите своего отца, мисс Мэйелла? - спросил он затем.
- То есть как это-люблю?
- Я хочу сказать - он добрый, вам легко с ним ладить?
- Да он ничего, покладистый, вот только когда...
- Когда - что?
Мэйелла перевела взгляд на своего отца - он все время сидел,
откачнувшись на стуле, так что стул спинкой опирался на барьер. А теперь он
выпрямился и ждал, что она ответит.
- Когда ничего,- сказала Мэйелла.- Я ж говорю, он покладистый.
Мистер Юэл опять откачнулся на стуле.
- Только тогда не очень покладистый, когда, выпьет? -спросил Аттикус
так мягко, что Мэйелла кивнула.
- Он когда-нибудь преследовал вас?
- Чего это?
- Когда он бывал... сердитый, он вас никогда не бил? Мэйелла поглядела
по сторонам, потом вниз, на секретаря суда, потом подняла глаза на судью.
- Отвечайте на вопрос, мисс Мэйелла,- сказал судья Тейлор.
- Да он меня отродясь и пальцем не тронул,--решительно заявила
Мэйелла.- Даже и не дотронулся.
Очки Аттикуса сползли на кончик носа, он их поправил.
-- Мы с вами приятно побеседовали, мисс Мэйелла, а теперь, я думаю,
пора перейти к делу. Вы сказали, что просили Тома Робинсона расколоть... что
расколоть?
- Гардароб, "такой старый комод, у него сбоку ящики.
- Том Робинсон был вам хорошо знаком?
- Что это?
- Я говорю: вы знали, кто он такой, где он живет?
Мэйелла кивнула.
- Кто он-знала, он мимо дома всякий день ходил.
- И тогда вы в первый раз попросили его зайти к вам во двор?
От этого вопроса Мэйелла даже немножко подскочила. Аттикус опять
пропутешествовал к окну, он все время так делал: задаст вопрос, отойдет,
выглянет в окно и стоит, ждет ответа. Он не видал, как она подскочила, но,
кажется, догадался. Обернулся к ней и поднял брови И опять начал:
- И тогда...
- Да, в первый раз.
- А до этого вы никогда не просили его войти во двор?
Теперь он уже не застал Мэйеллу врасплох.
- Ясно, не просила, никогда не просила.
- Довольно ответить и один раз,- спокойно заметил Аттикус.- И вы
никогда не поручали ему никакой случайной работы?
- Может, и поручала,- снисходительно ответила Мэйелла.- Мало ли кругом
черномазых!
- Не припомните ли еще какой-нибудь такой случай?
- Нет.
- Ну хорошо, перейдем к тому, что произошло в тот вечер. Вы сказали,
что, когда вы вошли в комнату и обернулись, Том Робинсон стоял позади вас -
так?
- Да.
- И вы сказали, что он схватил вас за горло, и начал ругаться, и
говорить гадости - так?
- Так.
Вдруг оказалось, что память у Аттикуса совсем не плохая.
- Вы сказали: он схватил меня, и придушил, и одолел - так?
- Так и сказала.
- И вы помните, что он бил вас по лицу?
Свидетельница замялась.
- Вы как будто хорошо помните, что он вас душил. И вы все время
отбивались, не так ли? Вы "брыкались и орали во всю мочь". А помните вы, как
он бил вас по лицу?
Мэйелла молчала. Казалось, она старается что-то понять. Я даже
подумала: может, она, как мы с мистером Тейтом, старается представить себе,
как против нее стоит человек. Потом она посмотрела на мистера Джилмера.
- Это ведь очень простой вопрос, мисс Мэйелла, послушайте еще раз.
Помните ли вы, как обвиняемый бил вас по лицу? - Теперь Аттикус говорил уже
не так мягко и добродушно; голос у него стал юридический - сухой.
бесстрастный.-Помните ли вы, как он бил вас по лицу?
- Нет, чтоб ударил, не помню. То, бишь, да, ударил.
- Последние слова можно считать вашим окончательным ответом?
. - А? Ну да, ударил... не помню я, ничего я не помню... все получилось
так быстро...
Судья Тейлор сурово посмотрел на Мэйеллу.
- Не надо плакать, молодая особа...- начал он.
Но Аттикус сказал:
- Дайте ей поплакать, если ей хочется, ваша честь. Времени у нас
сколько угодно.
Мэйелла сердито потянула носом и посмотрела на Аттикуса.
- Я вам на все отвечу... вытащил меня сюда и еще насмехается! Я вам на
все отвечу...
- Вот и прекрасно,-сказал Аттикус.-Не так уж много и осталось. Итак,
мисс Мэйелла, вы свидетельствуете, что подсудимый ударил вас, схватил за
шею, придушил и одолел. Я хотел бы знать, вполне ли вы уверены, что указали
настоящего виновника. Не опознаете ли вы перед нами человека, который
совершил над вами насилие?
- А конечно, вот он самый и есть.
Аттикус повернулся к своему подзащитному.
- Встаньте, Том. Пусть мисс Мэйелла хорошенько на вас посмотрит. Это и
есть тот самый человек, мисс Мэйелла?
Том Робинсон повел широкими плечами, обтянутыми простой бумажной
рубашкой. Встал и оперся правой рукой на спинку стула. Вид у него был
какой-то странный, Будто он покривился на один бок, но это не потому, что
криво стоял. Левая рука у него была на добрый фут короче правой и висела,
как неживая. Кисть руки была маленькая, сухая, даже с галереи было видно,
что он ею ничего делать не может.
- Смотри, Глазастик! - выдохнул Джим.- Смотри! Ваше преподобие, да он
калека!
Преподобный Сайкс перегнулся через меня и шепотом сказал Джиму:
- У него рука попала в машину - он еще мальчиком был, убирал хлопок у
мистера Дольфуса Реймонда, и рука попала в машину... он тогда чуть кровью не
истек все мясо с костей сорвало.
- Это и есть тот самый человек, который совершил над вами насилие, мисс
Мэйелла?
- Ясно, он самый.
Аттикус задал еще один вопрос, одно только слово:
- Как?
Мэйелла пришла в ярость.
- Уж не знаю как, а только снасильничал... я ж говорю, все получилось
больно быстро...
- Давайте рассуждать спокойно,- начал Аттикус, но мистер Джилмер
прервал его: он протестует, на этот раз не потому, что вопрос несущественный
и к делу не относится, а потому, что Аттикус запугивает свидетельницу.
Судья Тейлор захохотал.
- Бросьте, Хорейс, сидите и не выдумывайте. Уж если кто кого
запугивает, так скорее свидетельница - Аттикуса.
Кроме судьи Тейлора, в зале не засмеялась ни одна душа. Даже младенцы
притихли, я вдруг подумала - может, они задохнулись у груди матерей.
- Итак, мисс Мэйелла,- сказал Аттикус,- вы свидетельствуете, что
подсудимый вас бил и душил... вы не говорили, что он потихоньку подкрался
сзади и ударил вас так, что вы потеряли сознание, вы сказали - вы
обернулись, а он сзади стоит...- Аттикус отошел к своему столу и теперь
постукивал по нему костяшками пальцев в такт каждому слову.- Не угодно ли
вам пересмотреть какую-либо часть ваших показаний?
- Вы хотите, чтоб я говорила, чего не было?
- Нет, мэм, я хочу, чтобы вы сказали то, что было. Пожалуйста, скажите
нам еще раз, как было дело?
- Я уж сказала.
- Вы сказали, что обернулись и увидели его сзади себя, И тогда он начал
вас душить?
- Да.
- А потом перестал душить и ударил по лицу?
- Ну да, я уж говорила.
- И подбил вам правый глаз кулаком правой руки?
- Я пригнулась, и... и у него кулак соскользнул, вон как было. Я
пригнулась, и кулак соскользнул. Мэйелла наконец поняла, что к чему.
- Вы вдруг все это очень ясно припомнили. Совсем недавно ваши
воспоминания были не так отчетливы, не правда ли?
- Я сказала: он меня ударил.
- Ну, хорошо. Он вас душил, ударил, а потом изнасиловал - так?
- Ну ясно!
- Вы девушка крепкая, что же вы делали все это время - стояли смирно?
- Я ж вам говорила, я. орала во всю мочь, и брыкалась, и отбивалась...
Аттикус медленно снял очки, уставился на Мэйеллу здоровым правым глазом
и засыпал ее вопросами. Судья Тейлор прервал его.
- Задавайте по одному вопросу зараз, Аттикус,. Дайте свидетельнице
ответить.
- Хорошо. Почему вы не убежали?
- Я старалась, но...
- Старались? Что же вам помешало?
- Я... он сбил меня с ног. Вон как было, он меня сбил с ног и навалился
на меня.
- И вы все время кричали?
- Ясно, кричала.
- Как же вас не услышали братья и сестры? Где они были? На свалке?
Никакого ответа.
- Где они были? Почему они не сбежались на ваши крики? Ведь от вашего
дома до свалки не так далеко, как до леса?
Никакого ответа.
- А может быть, вы закричали только тогда, когда увидели в окне своего
отца? А до той минуты вы и не думали кричать, так?
Никакого ответа.
- Может быть, вы начали кричать не из-за Тома Робинсона, а из-за своего
отца? Так было дело?
Никакого ответа.
- Кто вас избил? Том Робинсон или ваш отец?
Никакого ответа.
- Что увидел в окно ваш отец-преступное насилие или полнейшее нежелание
его совершить? Почему бы вам не сказать правду, девочка,-разве не Боб Юэл
вас избил?
Аттикус отвернулся от Мэйеллы, лицо у него стало такое, будто у него
разболелся живот, а у Мэйеллы лицо было испуганное и злобное. Аттикус сел на
свое место и начал протирать очки платком.
Мэйелла вдруг обрела дар речи:
- Мне надо кой-чего сказать.
Аттикус поднял голову.
- Вы хотите рассказать нам, как все было на самом деле?
Но она не услыхала сочувствия в его голосе.
- Мне надо кой-чего сказать, а потом я больше словечка не скажу. Этот
черномазый меня одолел, и коли все вы, благородные господа, так ему это и
спустите стал быть, все вы просто вонючие, подлые трусы, вот вам и весь
сказ, подлые вы трусы, вся ваша шайка! И зазря вы тут благородничали, мистер
Финч, и зазря вы меня обзывали "мэм", и "мисс Мэйелла", и по-всякому...
Тут она расплакалась по-настоящему. Плечи ее тряслись от гневных
рыданий. Больше она ни на один вопрос не стала отвечать, даже мистеру
Джилмеру, который пытался хоть чего-то от нее добиться. Я думаю, не будь она
такая бедная и темная, судья Тейлор ее арестовал бы за оскорбление суда и
всех присутствующих. Аттикус каким-то образом - я не очень понимала, как
именно больно ее задел, но ему это вовсе не доставило никакого удовольствия.
Он сидел за своим столом, понурив голову, а Мэйелла спустилась с возвышения
и пошла мимо него на свое место и поглядела на него с такой злобой и
ненавистью - я никогда в жизни не видала, чтоб кто-нибудь так смотрел.
Мистер Джилмер сказал судье, что пока у него больше вопросов нет, и
судья Тейлор сказал:
- Нам всем пора отдохнуть. Сделаем перерыв на десять минут.
Аттикус и мистер Джилмер сошлись перед креслом судьи, пошептались о
чем-то и вышли в дверь позади свидетельского возвышения, и это было как
сигнал, что всем нам можно немного размяться. Только тут я заметила, что
сижу на самом краешке скамьи и ноги у меня онемели. Джим встал, потянулся и
зевнул, за ним Дилл, а преподобный Сайкс стал утирать лицо шляпой. Жара
невыносимая, сказал он.
Мистер Бракстон Андервуд, который все время смирно сидел в кресле,
отведенном для представителя печати, и впитывал, как губка, показания
свидетелей, теперь обвел сердитым взглядом галерею для цветных и встретился
со мной глазами. Фыркнул и отвернулся.
- Джим,- сказала я,- мистер Андервуд нас видел.
- Это ничего. Аттикусу он не скажет, он просто напечатает про это в
хронике в своей "Трибюн".
И Джим опять стал что-то объяснять Диллу - наверно, что до сих пор было
самое интересное, а мне казалось, ничего такого и не было. Аттикус и мистер
Джилмер не вели друг с другом долгих споров; мистер Джилмер как будто даже
нехотя выступал в роли обвинителя; свидетели отвечали послушно и почти не
упирались. Но Аттикус когда-то сказал нам, что всякий юрист, который
вздумает толковать на свой лад свидетельские показания, в конце концов
получает от судьи Тейлора суровую отповедь. Аттикус хотел, чтоб я поняла: с
виду судья Тейлор ленивый и сонный, но его не проведешь, а это главное.
Аттикус сказал - он хороший судья.
Скоро судья Тейлор вернулся и опять забрался в свое вертящееся кресло.
Вытащил из жилетного кармана сигару и стал задумчиво ее разглядывать. Я
ткнула Дилла локтем в бок. Осмотрев сигару, судья свирепо куснул ее.
- Мы иногда нарочно приходим на него смотреть,- объяснила я
Диллу.-Теперь ему до вечера хватит. Ты только смотри.
Не подозревая, что за ним наблюдают с галереи, судья Тейлор ловко
выдвинул губами откушенный кончик сигары... хлоп! - кончик сигары попал
прямо в плевательницу, мы даже слышали, как "снаряд" плюхнулся в самую
середку.
- Пари держу, если на меткость, так его никто не переплюнет,-
пробормотал Дилл.
Обычно во время перерыва публика расходилась из зала, а сегодня никто с
места не двинулся. Даже Бездельники остались, хотя им не удалось пристыдить
людей моложе, чтоб уступили место, и пришлось все время стоять у стен. В
общественную уборную мистер Гек Тейт, кажется, распорядился никого не
пускать, кроме судейских.
Аттикус с мистером Джилмером вернулись, и судья Тейлор посмотрел на
свои часы.
- Скоро четыре,- сказал он.
Загадочно и непонятно: часы на здании суда за это время должны были
пробить два раза по меньшей мере, а я их ни разу не слыхала.
- Попробуем сегодня же и закончить?-спросил судья Тейлор.- Как ваше
мнение, Аттикус?
- Пожалуй, можно и закончить,-сказал Аттикус,
- Сколько у вас свидетелей?
- Один.
- Что ж,, послушаем его.
Глава 19
Томас Робинсон подошел к свидетельскому месту и правой рукой приподнял
левую. Он положил эту неживую руку на переплет библии. Но едва он отнял
правую руку, искалеченная левая соскользнула с библии и ударилась о стол
секретаря. Том опять стал поднимать ее, но судья Тейлор буркнул:
- И так хорошо, Том.
Том принес присягу и занял место для свидетелей. Аттикус быстро-быстро
стал его спрашивать, и вот что мы узнали: Тому двадцать пять лет, женат,
трое детей; к суду привлекался: один раз был приговорен к месяцу тюрьмы за
нарушение общественного порядка.
- Значит, было нарушение порядка,- сказал Аттикус. - В чем оно
выразилось?
- Подрался с одним человеком, он хотел пырнуть меня ножом.
.- И это ему удалось?
- Да, сэр, самую малость. Вы видите, я...- Том неловко повел левым
плечом.
- Вижу,- сказал Аттикус.- Осудили вас обоих?
- Да, сэр, и мне пришлось отбывать срок-штраф-то я не мог заплатить. А
он за себя заплатил.
Дилл перегнулся через меня и спросил Джима, что же это Аттикус делает.
Джим сказал - Аттикус показывает присяжным, что Тому скрывать нечего.
- Вы знакомы с Мэйеллой Вайолет Юэл? - спросил Аттикус.
- Да, сэр. Мне мимо них всякий день ходить на плантацию и обратно.
- На чью плантацию?
- Я собираю хлопок у мистера Линка Диза.
- Вы и в ноябре собирали хлопок?
- Нет, сэр, осенью и зимой я работаю у мистера Диза в саду. Я у него
работаю круглый год. У него там и пекановые деревья и еще много всякого
дела.
- Вы сказали, что вам приходится каждый день ходить мимо дома Юэлов на
работу и обратно. А другой дороги нет?
-- Нет, сэр, другой я не знаю.
-. Мисс Юэл когда-нибудь заговаривала с вами, Том? ,
- А как же, сэр. Я как иду мимо, всегда кланяюсь, а один раз она велела
мне войти во двор и порубить гардароб.
- Когда она велела вам порубить этот... гардароб?
- Прошлый год, мистер Финч, по весне. Я почему помню, была самая пора
окапывать хлопок, и у меня была при себе мотыга. Я говорю, у меня
инструмента-то нет, одна мотыга, а она говорит - дам тебе топор. Дала она
мне топор, я и порубил гардароб. Она тогда говорит:
"Что ж, придется дать тебе пятак, а?" А я говорю - нет, мэм, ничего мне
не надо. И пошел домой. Той весной это было, мистер Финч, больше года
прошло.
- А еще когда-нибудь вы туда заходили?
- Да, сэр.
- Когда?
- Да сколько раз.
Судья Тейлор потянулся было за молотком, но так его и не поднял. Ропот
в зале стих сам собою.
- При каких обстоятельствах это было?
- Не пойму, сэр.
- Почему вы много раз заходил