ом выбило или  зубами вырвало из  рук  провод.  От  испуга Янг выдохнул
почти весь воздух,  а это было опасно: всплывать далеко и очень трудно будет
одолеть желание вдохнуть. А страшилище, развернувшись, бесцеремонно толкнуло
его  под  грудь,  а  потом Янг почувствовал,  что левая икра его оказалась в
зубастой пасти.  "Дельфин?"  Янга волокли и толкали одновременно,  несколько
раз он задел головой и  плечом скалистую навись,  и  тогда дельфин опускался
немного глубже, но челюстей не разнимал, ногу не выпускал...
     Вынырнули  на  освещенном кусочке  воды  возле  площадки  с  лампочкой.
Дельфин только раз выдохнул воздух и помчался на левую сторону.  А Янг дышал
и дышал как загнанный. Дик (а это был он!) что-то сердито свистел и скрипел,
самки закружились возле него в  беспокойном хороводе,  скрываясь в темноте и
снова выплывая.
     - Зараза...  Чтоб тебя черти волочили...  -  чуть не плакал Янг.  Снова
взобрался на площадку под лампочкой. - Помог, называется.
     Погонялся немного за крабами, ловил и со злостью швырялся ими, целясь в
Дика. И почему дельфины так панически боятся выхода из пещеры? Сами боятся и
его не пускают.  "А я без вас сюда приплыву, тишком, вы и знать не будете...
Все равно разведаю, что надо". Попался на мелком лангуст, отломилась клешня,
и  Янг механически сунул ее в  рот,  помял зубами,  высосал мясо.  Оторвал и
шейку...  Вкус  не  очень-то,  но  терпеть можно.  И  уже  нарочно ходил  по
площадке, ловил не только лангустов, но и крабов. Голод не тетка.
     Янг окончательно понял:  бежать отсюда будет нелегко и непросто.  А как
подать  весточку на  волю?  Чтоб  попала  в  руки  Раджу,  или  Натаче,  или
Абдулле...  "На  черпалке нацарапать камешком письмо,  дать в  зубы Боби или
Дику -  пусть плывет... - и сам усмехнулся своей наивности. - Куда поплывет,
к кому? Как втолкуешь дельфину, где Рай, кто такой Радж? Так бывает только в
сказках,  в книжках, а не в жизни. Да и как отсюда выбраться дельфину, когда
он  боится  и  близко  подплывать к  выходу...  Бутылку  с  запиской...  Или
несколько бутылок... Отсюда же должен быть сток воды. И во время отлива вода
уходит,  понижается..."  Но и этот способ высмеял.  Ну где возьмешь бутылку,
бумагу,  чем  напишешь?  И  к  кому  прежде всего она  попадет?  Только себя
обнаружишь,  начнут искать... А то еще и не так бывает, Радж в газете читал,
что  недавно  выловили бутылку,  которую в  прошлом столетии бросили моряки,
потерпев кораблекрушение.  Больше сотни лет проплавала, а никому не попала в
руки!
     Вот если бы что-нибудь такое придумать... Что никому ничего не говорит,
а только Раджу, Натаче или Абдулле... Но что?
     Начал  сдирать с  себя  мокрую  одежду,  чтобы  выжать штаны,  рубашку.
Поплавал и снова начал дрожать от холода.
     Выкручивал штаны  -  нащупал  в  кармане складной ножичек с  обломанным
лезвием.  Обрадовался,  будто попало в руки бог знает какое оружие.  Натачин
ножичек...  И  как  он  попал  в  карман?  Выжал штаны,  снова сунул ножик в
карман...   А  ноги  какие  "красивые"!  До  самого  паха  в  кровоподтеках,
царапинах, синяках.
     Рубашка прилипла -  едва содрал. И только содрав ее, увидел, что вместе
с рубашкой снял и ту "блузку",  которую оторвала Натача от своего платья,  и
майку. А он уже забыл об этой "блузке"!
     Разъединил  одежины,   выжал   каждую  отдельно.   И   снова  удивился,
разглядывая себя.  Кровоподтеки были по всему телу, на руках. А правый рукав
рубашки был слегка оторван,  из подола вырван и болтается клинышек. Потрогал
его, пристраивая к дыре, пригладил.
     И вдруг пришла в голову простая мысль. Он раздерет на лоскутки рубашку,
пустит их  в  воду.  Может,  несколько штук  выплывет,  может,  какой-нибудь
попадется на  глаза  Раджу.  Брат  обязательно будет искать его,  живого или
мертвого, и не только в озере, а и в море у берега. Он должен догадаться про
эту пещеру, про сток из озера в море.
     "Нет,   лучше  "блузку"  порву...   Она  более  яркая,  легче  лоскуток
заметить... И материя более оригинальная, а таких рубашек, как его - тысячи.
Натача узнает лоскуток от своего платья, если Радж не догадается..."
     Прошелся вправо,  за провода, ощупью собрал водоросли. Принесло с воли,
а может, и в пещере растут, у выхода? Наделает из "блузки" куколок, в каждую
завернет клочок водорослей.  Будут более плавучими... Навытягивает из подола
ниточек,  перевяжет сверточки,  чтоб не раскручивались. По-своему перевяжет,
трехлепестковыми бантиками.
     Плывите в белый свет, несите весть на волю!


        "3"

     Возможно, с час или больше подремал, накрывшись рогожей и прислонившись
плечом к  стене.  Болели от холодного камня бедра,  ныла спина.  Рогожа была
сырая,  отдавала плесенью.  Неизвестно, помогала ли она согреваться - может,
забирала тепло, просыхая от тела. Надо забрать ее отсюда, можно использовать
если не  на  бок,  то  под бок -  все-таки будет под ним не  голый скользкий
камень. А крабы в тишине стали совсем нахальными: ползали по ногам, пытались
вскарабкаться выше.  Приходилось их отпугивать,  сбрасывать ногами,  глушить
ластом.
     Крабовый пляж...
     Янг чиркал по выступу скалы лезвием складного ножичка,  точил, проверял
острие на ногте.  Обнаружил,  что у него не просто кусок рогожи,  а мешок, в
нем еще осталось немного грязных,  в иле,  камешков. Вывернул его наизнанку,
спустился к  воде,  выполоскал и  хорошенько выжал.  Можно перевернуть вверх
дном,  прорезать в  нем дырки для головы и  рук -  и пожалуйста,  надевай на
себя.
     Если глядеть с Крабова пляжа,  то вправо от него чернеет еще один грот.
Большой он или маленький?  Соединяется с Храмом или нет? Янг чувствовал, что
не успокоится,  пока не обследует его.  Сначала начнет без дельфинов,  а под
конец, может, и они осмелятся, подплывут.
     Оставил рогожу на пляже,  зашел за провода, надел ласт и грудью ринулся
в  воду,  подняв большую волну.  Делал  три-четыре взмаха руками и  поднимал
правую вперед и вверх,  отводил вправо,  проверяя, тут ли стена? Снова плыл,
снова щупал...  Ласт,  хоть и  один,  прибавлял скорости.  Убедился в  этом,
получив  шишки:   несколько  раз  крепко  стукался  лбом.  Стена  постепенно
поворачивала влево,  наконец закончилась тупым углом и началась стена слева.
Как видно,  это самый маленький грот из обследованных.  Странная пещера, уже
не  трилистник,  а  четырехлистник.  Что-то  вроде листа чинары или платана,
дольки-лопасти остроугольные.  Выход,  куда  ведут  провода,  представляется
черенком листа.  Через  двадцать шесть  гребков нащупал площадку или  порог.
Подержался немного за  край,  отдохнул.  Снова  поплыл,  подсчитывая гребки.
Площадка тянется до  сорок первого гребка,  потом опять вздыбливается стена.
Не успел ее ощупать пару раз,  как она исчезла из-под руки.  Ага, поворот...
Угол скалы острый,  как  нос  у  "Нептуна".  Подался вперед и  сразу нащупал
стену-беглеца.  Оглянулся назад -  лампочки не видно, посмотрел вверх и ясно
увидел две больших звезды.  Нет, больше! Пять... семь... Значит, снова попал
в Храм?
     Можно ощупью вернуться, обследовать найденную площадку.
     Ощупывал стену теперь уже левой рукой,  загребал правой.  Услышал подле
себя сдержанное "Пфу-ух-х..."  Боби подплыл,  его  выдох был  более высокого
тона.
     - Ну что,  трусишка, заскучал без меня? - Янг завернул за острый угол и
вскоре ухватился за край площадки.  Влезал на нее с  такой же осторожностью,
как и на ту,  где первый раз спал.  Вставал медленно - головой не стукнулся,
выставил руки вперед -  ни  за  что не  зацепился.  Сделал два шага,  три...
Наткнулся на  стену,  хоть и  не  очень крутую.  Пошел,  щупая ногами,  куда
ступнет,  вдоль нее, выставив перед собой одну левую, а правой рукой проводя
по стене.  Стена неровная,  да и под ногами тоже то бугорки,  то впадины. Не
обследовав до  конца,  перед  очередным выступом осторожно повернул к  воде.
Неширокая, оказывается, эта площадка, но значительно лучше той, где он спал.
И  лампочку хорошо видно,  даже  кусочек стены возле нее.  Водопада почти не
слышно.
     Тут он и поселится, шататься больше не будет. Отсюда и до Крабова пляжа
не  больше пятидесяти метров.  Удобно туда  плыть  -  прямо на  лампочку.  А
оттуда? Вот если б и тут она горела...
     Осталось только сплавать за рогожным мешком,  и на сегодня будет все. И
так руки,  ноги не слушаются.  Отдыхать надо, набираться сил. Правда, откуда
сила возьмется, неизвестно: есть же нечего.
     Опустился  на  корточки,   потом  лег  на  живот,  чтоб  ногами  вперед
спуститься в воду. Но услышал, как нетерпеливо заскрипел, затренькал дыхалом
Боби. Янг сел в воде, протянул к малышу руку.
     - Прощения просишь? Я не сержусь, глупенький.
     Боби что-то держал в зубах,  совал ему в руки...  Маска от акваланга! В
горячке Янг чуть не  упустил ее.  "Ну и  Боби!  Это же надо..."  А  руки уже
лихорадочно ощупывали ее.  Ремешок цел... Резина целая... В стекле, кажется,
трещина... Даже две, они похожи на букву "v". Будут ли осколки держаться под
давлением или нет?  Пропустят трещины воду или не  пропустят?  Тут же  надел
маску, спустился к Боби.
     Кажется,  нормально...  Эх,  если бы  еще и  что-нибудь видно было!  Не
снимая маски,  посвистел Боби и  поплыл прямо на огонек лампочки.  Про отдых
сразу забыл.
     Малыш сначала поплыл рядом,  потом сзади. В конце концов совсем отстал,
ибо дельфины тревожно засвистели.
     Янг не  стал взбираться на Крабов пляж,  поплыл вдоль берега,  цепляясь
руками  за  толстый  провод.  Хорошенько отдышался,  провентилировал легкие.
Поймал  несколько куколок,  которых сделал из  Натачиного платья,  сунул  за
пазуху. И нырнул, быстро перебирая провод обеими руками.
     На  этот раз  Янг  опускался более уверенно.  Скоро впереди вода словно
помутнела,  потом заметно посветлела.  Вот  уже  этот просвет приобрел форму
широкого и  неровного сверху полога или занавеса.  Провод лег на дно и  ушел
под  низ  этого  полога.  Вода  сквозь  трещины стекла,  в  маску  почти  не
просачивалась,  было видно,  что  полог состоит словно бы  из  тысяч шипящих
шнурков   стеклянных   бусинок,    растянутых   снизу   до   самого   свода.
Пузырьки-бусинки не крупнее зерен маиса,  и свет от них белый,  как от ламп,
которые Янг видел в коридоре отеля.
     В  голове  уже  стоял  звон,  покалывало в  ушах,  к  горлу  подступала
тошнота...  Подплыл еще чуть-чуть ближе, еще... Пузырьки вздымаются не прямо
со  дна,  там  положено  что-то  металлическое,  похожее  на  игрушечное,  с
низенькими бортиками и очень длинное, на всю ширину полога, корытце.
     Почувствовал,  что  вода тут значительно теплее,  будто в  верхнем слое
морской воды.  И  это  насторожило больше,  чем нестерпимый звон в  голове и
колючая боль в ушах. Он торопился, как и раньше, суетливо нащупал за пазухой
куколки.  Хотел  голой рукой пропихнуть их  за  горячий полог пузырьков,  но
опять спохватился.  Согнулся как можно больше на левый бок и заболтал ногой,
стараясь ластом  протолкнуть сверточки на  ту  сторону  полога.  Куколки  не
слушались,  прыгали вверх-вниз,  как  комары толкли мак.  Несколько раз ласт
коснулся полога из пузырьков,  и  тогда по ноге словно бы пробегали мурашки.
Успел заметить, что самый край ласта скручивался и таял от пузырьков, как от
огня, кусочки отваливались и падали на дно.
     От боли в  ушах уже хотелось истошно закричать.  Увидел,  как на стекло
маски  изнутри вдруг  брызнула кровь.  Испытывая какой-то  первобытный ужас,
отчаянно загреб руками, замолотил ногами (забыл и про путеводный провод!)...
Наверх, скорее назад, на воздух!
     И  выплыл наверх,  но  раньше,  чем  надо,  ибо  стукался,  обдирался о
неровную каменную навись свода,  покрытую ракушками.  Чуть ли  не  в  агонии
царапая  ногтями  свод,   боролся  с  желанием  выдохнуть  воздух,  чтоб  не
разорвалась грудь. Воздуха! Когда будет воздух?!
     Почти теряя сознание,  немного всполз на  Крабовый пляж,  сорвал маску.
Долго лежал ничком.
     Под  щекой и  носом расплывалась теплая лужица крови.  Медленно,  точно
мокрица, ползла кровавая струйка и из правого уха.


                              Глава четвертая


        "1"

     Радж бежал к Амаре. Когда в темноте натыкался на кого-нибудь, бормотал:
"Простите!" - и еще больше торопился.
     Швейцар в  дверях "Летучей рыбы" не узнал его,  загородил проход:  "Нет
мест!" Но Радж так взглянул на него,  так резко отстранил в сторону, что тот
даже поперхнулся и растерянно огляделся, ища, кого позвать на помощь.
     - Аниль,  подмени меня  на  моих столиках!  -  крикнул кому-то  Амара в
другой половине зала и поспешил навстречу Раджу. Его тоже поразило выражение
лица друга. - Что случилось? - и потянул Раджа к служебному столику, показав
буфетчику два пальца. - Рассказывай...
     Радж какое-то время сидел, сжав голову руками и тяжело дыша.
     - Знаешь... Он обманул меня! Вокруг пальца обвел! А Натача прибегает...
Пропал, не выплыл!
     - Кто обманул?  Кто пропал?  Говори толком! - Амара сел рядом с Раджем,
успокаивая его, как маленького, погладил по плечу.
     - Янг... Кто ж еще! Проклятое озеро... И надо же было вам наткнуться на
него!
     Рука Амары соскользнула с Раджева плеча.  Оба молча,  невидяще смотрели
на бокалы с  пивом,  принесенные и поставленные буфетчиком.  Оба сгорбились,
будто и  на  плечи Амары легла неимоверная тяжесть беды.  Но ему не все было
понятно,   и  он,  вымучивая  слова,  начал  расспрашивать  снова,  пока  не
представил себе все, что произошло.
     - Что делать,  Бессмертный?  Никого больше у меня не осталось... - Радж
нагнул  голову,  изо  всех  сил  сжимая  губы  и  скрежеща зубами,  чтоб  не
застонать. - Жить не хочется...
     - Прежде всего -  возьми себя в  руки.  Несмотря ни на что,  надо жить.
Надо!  Сейчас на счету каждый честный человек.  Мы уже не принадлежим только
себе, не можем сами распоряжаться своей жизнью.
     - Это - в будущем. Ты мне скажи - сейчас что надо делать?!
     - Пойти и постараться немного отдохнуть. Надо дождаться утра... И будем
искать... Одного не могу понять: почему он от акваланга избавился?
     - Могло быть глубинное опьянение... Я ведь ничего ему о таком опьянении
не  говорил...  Только об элементарной технике безопасности...  Разве я  мог
подумать,  что  он  будет  опускаться на  такую глубину?  Один,  без  всякой
подстраховки!.. Я и то еще ни разу на такую глубину не опускался.
     - Иди, друг, домой. Поспи, если сможешь... Завтра будет трудный день. Я
к тебе приду, как только рассветет. А ночью ничего не сделаешь, ничем ему не
поможешь.
     "Поможешь... Хоть бы тело найти... Хоть бы тело..." - с отчаянием думал
Радж.
     Пива даже не тронул. Пошел от стола молча, не простившись.


        "2"

     Натача  кончила  чистить  длинный,  как  палка,  кривой  клубень  ямса.
Порезала на кружочки, готовясь обжарить их. И тут вернулся Радж.
     - А я и забыл тебе сказать... Есть ведь вареные макароны. Ешь.
     - Это я  утром поджарю,  с собой возьмем.  -  У Натачи горестно дрожали
губы.
     - У Крафта еще свет горит -  забегу. Может, даст "Нептуна" на завтра, -
сказал Радж и тихо как побитый вышел.
     - Ага, зайди, - точно хозяйка, согласилась Натача.
     Тяжело поднимался Радж по  скрипучей лестнице.  Для  вида постучал,  но
дверь открыл, не ожидая ответа.
     За столом Крафта сидел, уткнувшись в бумаги, Судир.
     - А где... мистер Крафт? - спросил Радж удивленно.
     - Был,  да  сплыл...  -  неохотно  поднял  голову  Судир.  Вид  у  него
недовольный:  помешали.  -  Правда,  завтра еще  можно  будет его  увидеть -
приедет сюда с нотариусом. И уедет в Англию.
     - В гости? В отпуск? - не мог оправиться от такой неожиданности Радж.
     - Много вопросов задаешь. Говори, что ты хотел?..
     - Я хотел... Мне надо было бы с хозяином поговорить.
     - Слушаю тебя, - Судир посмотрел на ручные часы.
     - Так ты... так вы...
     - Можешь говорить "ты",  как и прежде. Я не обижусь. Правда, были у нас
стычки по работе...  Да где их не бывает?  Служба есть служба.  А кто старое
помянет, тому глаз вон.
     - Так что - у тебя теперь надо отпрашиваться... просить?!
     - Да.  Никто не знает,  кто у кого будет на поминках.  Завтра последние
бумаги по купле-продаже подписываем.
     Радж помолчал, собираясь с духом и с мыслями.
     - Горе у меня... Янг утонул... на Горном... Надо ехать искать.
     - О, боги... Когда же это могло случиться? Я же вчера видел его.
     - То -  вчера, а это - сегодня. "Нептуна" буду просить... И чтоб самого
с работы отпустил.
     - Мне с тобой надо о многом поговорить. Но пока что и у тебя заботы и у
меня. На днях обязательно поговорим.
     - Так я про "Нептуна"...
     - Возьмешь.  Я тебе обязан,  можно сказать,  жизнью... Думаю, что потом
все издержки от простоя нагонишь. Так?
     - Так, мистер Судир.
     - Ну,  зачем так  официально?  Я  хотел бы,  чтобы отношения между нами
остались дружескими. Пока! - немного приподнял он забинтованную руку.
     - Спокойной ночи. Спасибо.
     "Вот как...  Проглотил Крафта -  и  не подавился.  И  откуда он столько
денег взял? Зарплата у него была только наполовину больше моей..."
     Красные губы выдадут того, кто жевал бетель. И слепому видно: Судир сам
приложил руку к  разорению Крафта.  Иначе не говорил бы об этом спокойно и с
таким удовлетворением.  Даже  весть о  гибели Янга не  вывела его  из  этого
настроения.  А  мальчик ведь очень любил дельфинов,  охотно,  даже чрезмерно
помогал Судиру в работе.
     Тесно мыслям в Раджевой голове.
     Отдал топчан Натаче,  а сам взял кое-чего подстелить под бок, устроился
на  скамье во  дворе.  За  всю ночь и  на  минуту не задремал.  Расстроенное
воображение рисовало полные ужаса картины -  и все о том, как погибал, тонул
Янг... "Я... Только я виноват в гибели брата... Не доглядел, не сказал того,
что должен был сказать.  А надо было все внимание отдать ему -  и за себя, и
за отца, и за мать..."
     И был такой тяжкий миг, так он был убит горем, что хотел даже покончить
с  собой.  Да  застонала,  начала вскрикивать во сне Натача,  и  это немного
отрезвило его.
     Пошел в кладовку, пощупал Натачин лоб. Он был горячим как огонь, и Радж
взял полотенце,  сходил в душ, намочил. Выйдя, послушал еще, как тревожатся,
плюхают в бассейне дельфины.
     Полотенце немного помогло,  хотя  прохлада от  него  была и  небольшая.
Натача  стала  дышать  ровней,  только  порой  всхлипывала тоненько во  сне.
"Бедная девочка... Напереживалась... Ничего не сказала - может, Янг погиб на
ее глазах?"
     Остаток ночи прислушивался,  как Натача дышит.  И то, что он не остался
наедине со  своими  мыслями и  переживаниями,  что  приходилось заботиться о
другом человеке, спасло его.
     Убедившись,  что  заснуть не  удастся,  под  утро  зарядил воздухом три
комплекта баллонов,  подготовил два акваланга и два костюма -  себе и Амаре:
рост его знал.
     Эти  три комплекта баллонов да  тот запасной,  что где-то  на  Горном -
четыре. Должно хватить надолго.


        "3"

     Утром Натача встала почти здоровой, горячки не было. Пока Радж с Амарой
готовились в поход,  выносили все,  что надо, на берег залива, пока спускали
тельфером на  воду "Нептун",  пристраивали на корме мотор,  Натача сбегала в
булочную в  самый центр города.  Их  трое,  четвертый Абдулла и  пятый Тото.
Компания собралась большая,  и возможно,  надо будет пробыть на Горном целый
день.  "Горе  горем,  а  человеку все  равно  нужно  будет подкрепиться",  -
рассуждала она, как взрослая.
     Когда плыли к  Горному,  Радж все время о чем-либо спрашивал у Натачи -
лишь бы не молчать,  не оставаться один на один с  мыслями о  Янге.  Вначале
спросил про  ялик:  "Где оставили?",  потом:  "А  где  Абдулла будет ждать?"
Помолчал, вглядываясь в панораму Компонга, и снова спросил: "Не говорил Янг,
полностью он  зарядил баллон?  Какое  да