орня пандануса,  и  у  отца в  руках палка.  Только мать несла,  прижимая к
толстому животу, черный чугун с кокосовым маслом, и те, у кого факел угасал,
подбегали, чтобы смочить и снова зажечь.
     Вышли  на  самый  берег.  Вода  возле  рифов поблескивала фосфорическим
светом,  время  от  времени поверхность лагуны  прочерчивали бледные стрелы,
словно кто-то чиркал гигантскими спичками по спичечной коробке,  а они никак
не хотели зажигаться.  Песчаная, в белой пене полоса прибоя сегодня изрезана
рваными следами машинных колес.
     Совсем близко было место,  где выгружались и  высаживались чужаки,  как
вдруг -  "ба-ах!" -  в небо взвилась красная ракета и полетела в их сторону.
Падала прямо на головы людей, шипела, брызгала искрами, и некоторые из толпы
испуганно отбежали в сторону.  Но ракета погасла, не долетев до земли. В тот
же момент с  рейда из-за лагуны,  где стояла громадина баржа,  вспыхнул сноп
света,  уперся в небо - загорелся прожектор. Светлый столб качнулся, упал на
воду, потом зашарил по берегу, внезапно высвечивая то силуэты склонившихся в
сторону воды  пальм,  то  горы выгруженных ящиков,  прикрытых брезентом,  то
машины и  бульдозеры,  то брезентовые палатки.  Люди руками закрывали глаза,
поворачиваясь спиной к кинжальному огню.
     - Ты... беги домой! Ты мал еще... - тревожно зашептал Радж, больно сжав
локоть Янга. - И маму уведи отсюда!
     - Ай,  -  вырвался Янг. Он не мог сейчас бросить и Раджа, и всех своих.
Не мог не увидеть, как испугаются злые духи, начнут - плюх! плюх! - кидаться
в воду, плыть на свою баржу.
     "Ба-ах!!!  Ш-ш-ш-ш..." - снова взвилась красная ракета, и на этот раз в
одной из  палаток высоко на  берегу послышался резкий выкрик на чужом языке.
Из палаток начали выскакивать,  одеваясь на ходу,  солдаты,  выстраиваться в
шеренгу.
     Бомо  Яп  дотанцевал до  часового,  завыл,  делая  порывистые прыжки то
вправо,  то влево,  целясь палкой в лицо,  в шею,  но в последний миг нанося
уколы мимо. И все завыли дикими голосами, запрыгали, повторяя движения бомо,
грозя  палками,  факелами.  Прожектор  снова  ослепил  всех.  Уродливые тени
закачались,  вздыбились выше  пальм,  а  факелы  померкли,  стали  совсем не
грозными.
     Солдат отступал задом, выставив перед собой автомат, угрожал им, что-то
выкрикивая и  указывая жестами,  чтобы  люди  уходили прочь.  А  вот  уже  и
отступать некуда,  он уперся спиной в штабель ящиков. Палки свистят справа и
слева,  кто-то  ударил  палкой солдата в  грудь.  Какая-то  женщина схватила
горсть песку и сыпнула ему в глаза...
     И  тут  оглушительно затрещал  автомат,  забрызгал огнем.  Янг,  сбитый
Раджем с ног, успел еще заметить, как бомо упал на колени, потом лег на бок,
как  Радж,   молниеносно  взмахнув  кинжалом,  ударил  солдата  в  бок,  как
американец скользил спиной по  ящикам с  надписью "US NAVY ENGINEER TROOPS",
как сверху от пальм бежали вниз чужие солдаты.
     Люди со страхом разбежались.  Янг бежал вместе со всеми сельчанами и то
и  дело  оглядывался,  смотрел туда,  на  штабели ящиков,  где  дрожал  свет
прожектора,  и  в  этом свете старая Рата,  которая еще только дотащилась до
ящиков,  схватила с земли брошенный чугун с кокосовым маслом,  вылила его на
ящики, подняла чей-то факел и прижала к брезенту, поджигая его. Огонь еще не
вошел в  силу,  как снова затрещал автомат...  Из-за солдатских спин не было
видно,  как  Рата упала там,  где лежал Яп.  Американцы суетились,  сдирая с
ящиков горящий брезент,  гася огонь песком.  И тут прозвучала новая команда,
затрещали  выстрелы.  Пули  врезались  в  стволы  пальм,  шмякались в  песок
ссеченные ими орехи.
     Люди рассыпались по  домам,  забились в  глухие закутки.  Боялись,  что
солдаты хлынут следом, всех перебьют, а хаты сожгут.
     Янгова мать стонала,  всхлипывала,  а  отец гладил ее  по  голове,  как
маленькую. А потом они шептались, а мать все продолжала стонать и жаловалась
на боль в  животе.  Янг лежал на циновке в  своем углу и  дрожал всем телом,
стучал зубами. Куда девался Радж? Может, подстрелили его в этой катавасии?
     Только под утро Радж проскользнул в хату.
     - Спишь? - зашептал он, сдерживая тяжелое дыхание, и прилег возле Янга.
     - Не-а... Тебя ждал! - прошептал Янг в ответ.
     - Я сейчас уйду... Птицу, если засидится на одной ветке, можно и камнем
сбить. Поплыву на Рай.
     - На чем?
     - Придумаю что-нибудь.
     - Вот сейчас, ночью?!
     - Ночью.  А  звезды зачем на небе?  Да и над Раем зарево огней издалека
видать.  Может, утром будут искать или спрашивать меня, говори, что я не был
вечером возле ящиков.  Уехал на  Рай сразу после собрания.  И  маме с  папой
скажи, чтоб так говорили.
     - А люди ведь видели, что ты был со всеми.
     - Люди видели,  понятно.  Но думаю, что и им выгодно говорить, что меня
не было. Ю андестенд ми? Понимаешь меня?
     - Йес,  сэр.  Но  есть люди,  которым выгодно и  на одного тебя свалить
вину. Я же видел, как ты кинжалом...
     - Тс-с-с...
     - Ли Сунь первый на тебя донесет,  - Янг рассуждал совсем как взрослый,
и Радж взлохматил ему волосы: "Растешь, малыш!"
     - Не было китайца с людьми...  Ну, пока... - Радж поцеловал брата. - Ты
знаешь, где меня искать - в дельфинарии. Ух! - вдруг Радж скрежетнул зубами.
- В такой момент приходится вас покидать!
     - А когда опять домой?
     - Не знаю.  Трудно у мистера вырваться.  В выходные двойная нагрузка. А
знаешь,   что   на   тех   ящиках   написано?   Что   имущество  принадлежит
военно-морскому флоту США. Базу хотят строить.
     Янг ощупью обнял Раджа за шею.
     - Ну,  дружок, береги отца и мать. С Амарой дружи - он верный мой друг.
- Радж снова поцеловал Янга и зашуршал, отползая к двери.
     Янг вытер слезы со щек.
     Стонала во сне мать.


        "3"

     - Янг...  Я-янг!  -  звал  кто-то  мальчика  шепелявым  голосом.  Потом
послышался стук посоха о порог. - Ты еще спишь?
     Янг узнал голос старосты Ганеша,  и сон его сразу пропал. Такого еще не
бывало, чтобы сам староста обращался к нему, простому мальчишке.
     - Я знаю,  что ты не спишь... Собери ребят, и бегите купаться. Подольше
сегодня купайтесь... И хорошо было бы, если б кто-нибудь все время плескался
в лагуне -  по очереди.  И если увидите что-нибудь новое,  посылайте гонца к
нам. Янг, будешь командиром разведки.
     Паренек не верил своим ушам.  Ему доверяют такое важное дело?!  Вскочил
так, что затряслись стены.
     - Потише прыгай...  А то раньше времени хату развалишь,  - сказала мать
слабым голосом.  Они с отцом еще не вставали,  будто раз и навсегда потеряли
интерес к жизни.  -  Наруби орехов,  брось поросенку,  а потом уж лети.  Кур
выпусти.
     Их  избушка,  как и  все в  деревне,  построена на  высоких сваях.  Под
бамбуковым полом-настилом  можно  ходить  согнувшись.  Тут  и  загородка для
поросенка,  и  клетка для кур.  Тут и  кладовка,  в которой есть еще немного
кокосовых орехов предыдущего урожая.
     Янг работал и прислушивался к тому,  о чем говорят Ганеш с отцом.  Один
стоит возле порога, другой - в дверях.
     - ...Так ведь толку нет в  зеленых.  Сок,  молочко...  Разве что бражку
делать.  Так на бражку можно и из самой пальмы соку взять! - говорил отец. -
Да на какое лихо она, и без нее горько!
     - А я советую срубить орехи, хоть они и зеленые. Все же какая-то польза
будет,  -  возражал Ганеш.  -  А  то  может случиться -  не  успеем и  такие
использовать. Сроют все бульдозерами... Я слышал, что сюда, на Биргус, будут
прилетать и садиться большие самолеты, корабли военные приплывут.
     - Боже милосердный! Такое бедствие наслал...
     - Надо всем нам вместе держаться. Может быть, придут американцы, станут
грозить расправой,  так  будем в  один голос говорить:  мы  только молились,
изгоняли злых духов.  И что Раджа не было с нами, уехал на Рай... Я это всем
скажу,   предупрежу...   (Янг  подумал:  "Ну  и  хорошо,  что  сам  староста
скажет...") А  солдат первый напал на нас...  И  надо готовиться к похоронам
Япа и Раты... - Ганеш ушел, постукивая посохом.
     - Великий Вишну!  -  всхлипнула мать.  - Они же целую ночь пролежали на
берегу.  Крабы,  наверное,  глаза у них повыели... Как я теперь буду рожать?
Бомо нету, некому будет отгонять злых духов.
     - Ты не переживай. Даст бог, все хорошо будет, - вздохнул отец.
     - А Ли Сунь и сегодня пошел к американцам.  Поволок мешок больше самого
себя - чуть носом землю не рыл.
     - Торговлю,  наверно,  налаживает,  чует -  поживиться можно, - ответил
отец.
     Янг выбрался из-под избы.
     - Я все сделал.  Нате вам по яичку...  - и положил в шершавую отцовскую
ладонь яйца, найденные в курином гнезде. - Я побежал!
     Голопузиков,  что бегают без штанишек или трусиков, Янг не станет брать
в помощники.  И девчонок не возьмет...  Хотя одну-то и можно было бы взять -
Натачу. Ее назвали так в честь советской докторши. Хорошо, что в тот момент,
когда рождалась Натача, неподалеку стояло исследовательское советское судно.
Люди до  сих  пор  помнят,  что  над ними развевалось два флага -  красный и
сине-белый.  Если бы не приехала с  судна доктор,  то могло бы и  не быть ни
Натачи,  ни  ее матери.  Люди уже молились Вишну,  чтоб забрал себе их души.
Боевой росла Натача, ловкой. Но Янг не станет звать ее сегодня, у него чисто
мужское задание.
     Прежде всего  Туна  позовет.  Обычно,  когда спадала дневная жара  и  в
деревне начиналось хоть какое-то движение,  Янг будил Туна так: подлезал под
помост его  хижины и  острой тоненькой палочкой колол снизу между бамбуковых
жердей.  Янг знал,  в каком углу спит Тун, и всегда попадал в него если не с
первого,  то  со  второго  раза.  А  сегодня пробрался Янг  и  раз  кольнул,
второй...
     - Ой,   что  это?  -  послышался  испуганный  мужской  возглас.  Кто-то
подскочил,  хижина затряслась,  словно при  землетрясении:  -  Нечистый дух!
Нечистый дух!
     Янг дал драпака из-под хижины.  В  ту же минуту донесся смех Туна и его
голос:
     - Янг, это ты? Ха-ха, чуть отцу живот не проткнул!
     - Я-a... Выходи скорей!
     - Чего ты вскочил так рано?
     - Поручение нам есть!  Боевое!  - Янг рассказал, что к чему. Уже вместе
побежали к Мансуру.
     Мансурова хижина  стояла в  той  половине деревни,  что  была  ближе  к
лагуне.  Нашли его на пальме - срубал орехи. Вся земля уже была покрыта ими,
зелеными,  шершавыми.  Мансур и  слушать не  хотел,  что  ему  кричали снизу
ребята,  пока те  не  стали бросать в  него палками,  а  Янг пригрозил,  что
заберется на  пальму и  стянет его за ногу.  Помогли Мансуру собрать орехи в
мешок,  затащить домой.  Помогли уговорить и его строгого отца,  которому не
понравилось,  что  сын не  выполнил его распоряжения,  а  порывается куда-то
бежать.  "Искупайтесь и бегом назад.  Если через полчаса не придешь,  можешь
вообще домой не возвращаться!" - пригрозил Мансуру отец.
     Побежали к лагуне наперегонки с худой собакой Мансура,  ориентировались
на странные звуки: впереди что-то пронзительно звенело, трещало и выло.
     Выбежали -  и  глазам своим не  поверили:  таким незнакомым стал берег!
Чужой,  голый:  вперекрест и вразброс, а то и вповалку лежали все прибрежные
пальмы -  казалось,  здесь пронесся бешеный ураган.  Возле двух деревьев еще
хлопотали двое  белых мужчин в  шортах.  В  их  руках и  выли те  штуковины,
которые прямо  на  глазах подгрызали деревья.  Третий мужчина,  такой же  не
загорелый и почти голый, резал стволы на куски.
     - Чего рты поразевали?  Бензопил не видели?  Марш отсюда! - закричал на
них, будто он был тут хозяином, китаец Ли Сунь.
     Ребята  оглянулись:  лавочник наносил под  большой банан  кучу  орехов,
разложил там на  рогожке кое-какой товар и  вел торговлю.  То  пильщики,  то
солдаты,  которые  распаковывали ящики  и  собирали из  металлических частей
какие-то механизмы,  подходили к Ли Суню, и он вскрывал для них орехи, давал
выпить соку.  Кому не  нравилось,  тем  вскрывал жестяные банки с  соком или
пивом. Ли Сунь делал свой бизнес.
     - Чужие пальмы обчистил!  Я  побегу расскажу Ганешу!  -  Тун  готов был
сорваться с места.
     - Подожди, а там что? - остановил его Янг.
     У входа в лагуну,  который очень суживали рифы и атолльчики, неподвижно
застыл понтон,  который переправлял с баржи на берег машины и грузы.  На нем
стояла  и  татакала прямоугольная глыба  на  колесах.  На  понтоне суетилось
несколько человек.  Что-то делали,  что-то спускали с понтона вниз,  к воде.
Вот  на  понтон  вскарабкался почти  голый  человек  с  ластами на  ногах  и
оранжевым баллоном за спиной.  Лица человека не было видно,  блестело только
стекло маски. Вот он стянул маску на лоб, прочистил пальцами уши...
     Понтон сегодня был украшен разноцветными флажками -  черными, красными,
желтыми,  синими. Радж как-то сказал, что когда ведутся подводные работы, то
выставляются такие флажки.
     - По  островкам подберемся ближе к  понтону,  разведаем,  что  они  там
делают! - Янг кинулся вниз.
     Песок возле воды был притоптан -  остались вчерашние следы людей. Тут и
там  валялись факелы.  А  где  же  бомо  Яп?  Где  старая  Рата?  Сколько ни
вглядывались в  ту  сторону,  где суетились возле ящиков солдаты,  трупов не
увидели.  А может, их не убили? Может, они встали ночью и тихонько вернулись
домой?
     Помчались полосой прибоя, собака весело лаяла и старалась то одного, то
другого цапнуть за  пятку.  Добежали до  мыса  и  сразу плюхнулись в  воду -
белопенную, быструю в узком протоке. Собака повизжала, побегала по берегу и,
осторожно войдя в воду, задирая голову, поплыла за ними.
     Возле  последнего островка волны были  большие,  все  кругом пенилось и
бурлило.  Притаились за скалами, понаблюдали... И поняли, что тут приезжие и
правда что-то  делают под водой.  От  той четырехугольной машины на  колесах
клубами  валил  удушливый черный  дым.  От  нее  под  воду  тянулись  черные
резиновые шланги. Время от времени к понтону подплывал человек с баллоном за
спиной и  в  маске,  и  ему подавали сверху то  какие-то тяжелые пакеты,  то
провода.
     - Ребята, там что-то грохочет под водой! Так бьет по ушам, ужас просто!
- успел нырнуть и тут же выскочил на поверхность Мансур.
     Спустились в протоку между третьим и четвертым островками.  Янг с Туном
нырнули и тут же вынырнули. Правда!
     - Не выдержать! Голова раскалывается!
     И  тут  их  заметили  с  понтона:   закричали,  замахали  руками,  чтоб
выбирались из  воды и  вообще выметались прочь.  Но ребята только заплыли за
островок и  снова  начали  следить из  укрытия,  смотреть,  что  делается на
понтоне, возле понтона и рифов.
     Вот из  воды один за другим вынырнули двое в  масках и  с  баллонами за
спинами.  Им помогли влезть на понтон,  снять баллоны. А маски посрывали они
сами и,  тяжело дыша,  размашисто терли искривленные,  точно от боли,  губы,
прочищали пальцами уши.  Собака нетерпеливо скулила,  ей хотелось залаять на
незнакомцев,  и  Мансур  сдавливал ее  морду,  прижимал  к  скале.  Рабочие,
хлопотавшие на понтоне, вытаскивали из воды черные шланги, на концах которых
зависли какие-то железные штуковины с острыми наконечниками.
     - Наверное,  какой-то клад спрятали,  золото!  -  у  Мансура даже глаза
загорелись.
     - Дурня такого, как ты! - плюнул Тун.
     - Я  подплыву туда под  водой,  погляжу.  Я  умею плавать под водой!  -
Мансур пополз со скалы ногами вниз.
     - Тише,  они отходят!  -  показал Янг на корму понтона,  где затарахтел
движок, забурлила вода.
     Понтон отплыл медленно,  возле борта стоял человек в шортах и пропускал
меж ладонями провода, которые уходили под воду.
     - Гу-уд! Стоп! - прозвучала на понтоне команда.
     - Я  ныряю!  Потом не  найдешь этого места!  Придержите пса!  -  Мансур
оттолкнул собаку,  собравшуюся полезть за ним в воду,  и нырнул.  Остановить
его не успели.
     В  тот же  миг на понтоне один из мужчин взмахнул рукой,  и  глухой гул
взрыва всколыхнул округу.  На месте рифов и атолльчиков, загораживавших вход
в  лагуну,  встали огромные белые столбы воды  и  обломков кораллов.  Опали,
тяжело заплюхали в воду обломки рифов.
     - Мансур!  -  испуганно  закричали Янг  и  Тун,  ласточками взвились  в
воздух, бултыхнулись в воду. За ними прыгнула и собака.
     Мансур всплыл среди разноцветных рыб,  неестественно переворачиваясь на
бок,  потом показал живот и  повернулся на  другой бок,  начал опускаться на
дно. И тут его подхватили Янг и Тун, поволокли к островку. Повернула за ними
и собака.
     Из носа и ушей Мансура шла кровь.  Его слегка потормошили, помяли, и он
закашлялся, выплевывая воду. Живой!
     - Мансур!  Скажи хоть слово!  Мансур! - просили ребята. Собака тихонько
скулила.
     А Мансур только стонал и скрежетал зубами, не открывая глаз.
     - Да  что  ж  это  делается?!  -  закричал Тун.  -  Вчера двух  убили и
сегодня... Что нам скажет его отец?!
     - Скорей  в  деревню,  может,  кто-нибудь поможет ему...  Поверни лицом
вниз! Приподними! - Когда Тун поднял Мансура, Янг подлез под него. Так, чтоб
голова и одна рука Мансура были на одном плече,  а другая рука -  на втором.
Ступил, согнувшись, в воду. - Сбоку плыви, будешь страховать.
     Тяжелым был Мансур.  Пока добрались до  третьего островка,  а  потом до
второго,  Янг  сам  наглотался воды.  Дальше уже тянули Мансура вдвоем,  под
руку, положив на воду лицом вверх. Янг загребал левою, Тун - правой рукой.
     На мысе-полуострове отдышались -  недолго,  только чтоб вернулись силы.
Снова подняли,  подавили на  спину Мансура,  положив его  животом на  колени
Янгу, потому что мальчик, пока его тянули по заливу, снова наглотался воды.
     Кое-как  посадив  Мансура  на  переплетенные  четыре  руки,  понесли  в
деревню.
     Визжала, бегала вокруг них кругами собака.


        "4"

     Было много и слез и крику.
     И не только в Мансуровой хате, а и по всей деревне. "Людечки, да что же
это  делается?!"  -  каждая на  свой лад  голосили женщины.  Стискивали зубы
хмурые мужчины -  в бессилии и гневе. Кому пожалуешься? Кто поможет? До бога
- высоко,  до султана -  далеко. Да ходили же к султану, жаловались, просили
милости.  Ну и что из того? Не отец он своему народу, нет... Хорошо еще, что
хоть живыми ходоков отпустили.
     Некоторые побежали на берег лагуны. Если не спасут свои пальмы, то хоть
зеленые орехи снимут. Не было уже у людей ни боязни, ни уважения к лавочнику
Ли Суню.  И  отлупцевали его,  и  раскидали все его шмотки,  отобрали орехи.
Особенно старался Амара.
     - Я вам это припомню... Я вам припомню!.. - грозился Ли Сунь.
     И на американском катере умчался на Горный.
     Вернулся он около полудня с  пятью полицейскими и  чиновником с  папкою
под мышкой.  Полицейские были в  чалмах,  с  карабинами и  кривыми тесаками,
большими по величине,  чем ножи-крисы.  Чиновник был в индийской одежде -  в
черной шапочке,  похожей на пилотку, в белом сюртуке и белых штанах. Катер с
ними вошел в  лагуну не снижая скорости,  с  разгону ткнулся в  белый песок.
Скинули сходни, и все пятеро полицейских, чиновник и китаец сошли на берег.
     Отправились сразу не в  деревню,  а к палаткам,  в которых разместились
американские солдаты и  офицеры.  Разговаривали там  около часа,  шептались,
видимо, о чем-то договаривались.
     Зоркие глазки у Ли Суня...
     - Эй  вы!  -  заметил он  Янга и  Туна,  которые залегли под  кустами и
наблюдали за тем, что делается в лагуне и на берегу. - Позовите сюда Ганеша!
И быстро: одна нога тут, другая там!
     Янг и Тун показали ему язык, передразнили и... исчезли в чаще.
     - Не  позовут.  Но  я  сам знаю,  где живет Ганеш и  где тот разбойник.
Пожалуйста, идите за мною! - позвал он полицейских.
     Амару поймали и привели под Дерево Собраний. Привели и старосту.
     - От  имени Его Величества султана!..  За посягательство на священную и
неприкосновенную  частную  со