яным звуком
падают  под  ноги  другому  мужчине.  А  тот  взмахивает широким  и  длинным
ножом-парангом - рубит очищенные орехи пополам, бросает половинки к повети.
     Поздоровались горячо,  Амат и  Радж даже обнялись,  причем Амат комично
оттопыривал ладони,  клейкие от скорлупы - чтоб не испачкать одежду гостя. А
с  Янгом Амат  поздоровался иначе -  прижался лбом к  его  лбу,  будто хотел
сделать "буки-буки",  боднуть рогами,  потом  выставил пальцы  буквой "V"  и
уколол ими Янга в живот. Хорошее настроение было у Амата!
     - Дядя, а где Натача? - спросил Янг, увертываясь, спасая свой живот.
     - А вон, под кустами. Там и мать... Копру выколупывают.
     Янг оставил Раджа разговаривать с Аматом,  который снова схватил орех и
начал бить его об кол, а сам повернул за поветь.
     Натача   с   матерью  сидели  под   развесистым  кустом  бугенвиллей  и
выковыривали из  еще горячих половинок скорлупы сухие рыжие сморщенные куски
ядра -  ту самую копру.  Натача и так темная негритка,  да еще измазалась...
Янг не выдержал, расхохотался.
     - О-ой,  Я-янг?! - будто пропела Натача. - Ты что, с неба свалился? - и
засветилась вся,  застеснялась.  -  Мама,  гляди, а Янг вырос! Ей-богу, даже
усики обозначились.
     Тут уж Янг застыдился: ну да, еще что выдумала. А вслух сказал:
     - Мне сегодня двенадцать лет исполнилось.
     И лучше бы не говорил:  эта вертушка вскочила на ноги и...  чмок Янга в
щеку,  чмок в... Нет, в другую щеку не успела поцеловать, Янг отшатнулся - и
еще больше застыдился.
     - Я  поздравляю тебя!..  Мы с  мамой поздравляем.  Только подарить тебе
нечего. На, хоть копры погрызи... Может, еще не завтракал сегодня.
     - Когда это было...  Но я не хочу есть,  -  сказал Янг, а сам подставил
пригоршни,  взял Натачино угощение.  Опустился возле них на траву, понемногу
успокаиваясь. Не думал, что его так взволнует встреча с Натачей.
     - Ну,  рассказывай,  Янг,  где  вы  теперь и  что  делаете,  -  ласково
попросила Према,  Натачина мать.  -  А мы вот, видишь, где оказались. Шалаши
тут построили из веток -  недалеко. Малыши там спят... А начнутся дожди, так
не знаю,  как будет.  Но спасибо Вишну,  хоть это место нашли. Платят только
отцу нашему и вон тому мужчине,  что раскалывает орехи на половинки...  Ну и
сборщикам.  А мы уже так тут помогаем отцу, потому что запарка у них. Надо и
орехи  подготавливать для  сушки,  и  за  огнем следить,  и  ворошить,  чтоб
просушивались лучше,  и выковыривать из скорлупы,  запаковывать в мешки.  От
тонны  копры платят,  а  на  тонну орехов надо  тысяч семь-восемь.  Без  рук
остаться можно.
     Янг  слушал  пригожую Натачину мать  и  думал,  что  имя  Према*  очень
подходит ей.  Украдкой любовался и Натачей,  сравнивал их лица и видел,  что
Натача как две капли воды похожа на мать. Он чувствовал, что после Раджа они
самые близкие и дорогие для него люди. На вопросы отвечал медленно, старался
говорить солидно,  как  взрослый.  Даже  похвастал,  что  теперь  работает в
дельфинарии и дрессировщик Судир не может без него обойтись. Натача искренне
хохотала  над  фокусами Боби,  она  уже  заочно  полюбила этого  хитренького
дельфиненка.
     ______________
     * Према - любимая (сингал.).

     - Иди уж,  дочушка,  отдохни немного,  побегай с Янгом,  - отпустила их
Према.
     Натача обрадовалась.
     - Пить хочешь?  -  спросила у Янга:  увидела, с каким трудом он сжимает
губы,  ворочает языком,  жуя копру.  И, не дожидаясь ответа, схватила в зубы
свой нож,  задрала голову:  на какую пальму залезть? Ага, вот на эту, слегка
наклонившуюся...  И  бросилась через кусты к  пальмам.  Вскоре Янг увидел ее
поверх кустов -  девочка карабкалась на  пальму ловко,  как обезьяна.  Через
несколько минут о землю застукали орехи.  А потом и сама она явилась с кучей
орехов на руках - запыхавшаяся, глаза горят.
     - Колено вон... ободрала, - не нашел что сказать Янг.
     - А-ат...  - равнодушно отмахнулась она и побежала с орехами к рабочему
с парангом в руках. - Срубите им маковки!
     Тот срубил,  а Натача раздала -  Раджу, отцу... самому рубщику... А три
вскрытых ореха принесла под кусты, протянула самый большой Янгу.
     - Дочушка,  ты  так  больше не  делай.  Не  дай бог плантатор увидит...
Распоряжаешься, как на своей плантации.
     - Так что ж  нам -  изнывать от  жажды?  Да  не обеднеет он из-за шести
орехов!  -  отмахнулась Натача.  Дождалась,  пока Янг не  высосал свой орех,
схватила его за руку: - Побежали!
     - Подожди,  - остановил ее Янг. - Я погляжу, как у вас тут сделано... -
И повернул под поветь.
     Пока  глядели,  Натачина мать вырыла под  кустом довольно большую ямку,
принесла  все  выпитые  орехи  и  присыпала землей  и  листьями.  Так  будет
спокойней.
     Янг  увидел,  что принцип сушилки такой же,  как и  у  них на  Биргусе.
Только тут  размах другой -  не  сравнишь...  Не  какая-то  ямка  с  углями,
перекрытая бамбуковыми палками,  а  длинная канава...  На ее дне горит сухая
скорлупа орехов, один жар, дыма почти нет, над канавою не помост из палок, а
железная решетка из  толстой проволоки.  За один раз можно разложить чуть ли
не тонну орехов.
     - Ну, побежали, - повернулся Янг к девочке. - А куда?
     - Куда глаза глядят!
     Как  это  чудесно -  бежать куда глаза глядят!  И  они побежали сначала
вдоль кокосовой плантации, путаясь в зарослях травы и кустов. Где попадались
синие цветы бугенвиллей или красные махровые гибискусы с длинными пестиками,
похожими на  ершики для мытья бутылок,  Натача срывала их и  втыкала в  свои
кудряшки. К концу прогулки голова ее напоминала удивительный чарующий букет.
Немного поплутали в кустах,  потом разобрались,  где они, и повернули назад.
Сердце  Янгово трепетало от  умиления и  любви  -  такой  красивой Натачу он
никогда еще не видел.
     Натачино светло-розовое платье на груди зашнуровывалось и  завязывалось
бантиком.  Но пока лазили по кустам,  он развязался,  и кончик белого витого
шнурка болтался при ходьбе.
     - Давай я тебе завяжу...  -  сказал Янг и, не ожидая согласия, принялся
завязывать.  Бантик получился похожим на  цветок из трех лепестков.  Склонив
голову набок,  Янг полюбовался:  он чувствовал себя счастливым,  хотя еще не
понимал, что с ним происходит.
     - Нравится?
     - Да, - улыбнулась Натача. - Научи и меня...
     Янг научил ее завязывать бантик цветком.
     В  порыве откровенности он  рассказал ей,  как  они  с  Абдуллой решили
обследовать  с   аквалангом  озеро  на  Горном,   поискать  на  дне  золотых
самородков.  Удивился, что Натача не только не загорелась этим, как когда-то
Абдулла, а даже немного испугалась.
     - Янг, это же очень опасно! А вдруг с аквалангом что-нибудь случится? С
вами же Раджа не будет, не будете знать, что делать, утонете.
     - Я один полезу,  Абдулла будет наверху. И я уже знаю, как с аквалангом
управляться.
     - А вдруг те, что искали золото, нападут? Они ведь, наверно, вооружены!
Они перестреляют вас!
     - Я тебя не приглашаю,  если боишься.  А найдем самородки, то и с тобой
поделимся.
     - Нет, я пойду! - твердо заявила Натача. - Вы же там без меня ничего не
сделаете. Либо попадете в беду, знаю вас. Я вам обеды буду варить.
     - Ты  думаешь,  мы  месяц там  пробудем?  День -  не  больше.  Мы  ведь
работаем, а у мистера Крафта не очень-то вырвешься.
     - Все  равно без меня вам не  обойтись.  Что надо подготовить,  взять с
собою? Не станете же вы со своего Рая тащить?
     - Нужно старое ведро и чтоб в его дне были пробиты гвоздем дырки. А еще
лучше - цинковый тазик.
     Натача спросила:
     - А  когда вы приедете?  Я  же тут все не найду,  надо будет в  Компонг
наведаться.  Я  там и спрячу,  в Компонге,  что достану.  Оттуда ближе будет
нести.
     - Не знаю, когда приедем. Буду стараться побыстрей.
     Янг даже и представить не мог,  что все произойдет очень скоро.  Не мог
представить и того, что случится в дельфинарии.


                               Глава седьмая


        "1"

     Они еще издалека увидели:  у ворот дельфинария стоит запряженный мулами
большой,  крытый брезентом фургон. Спереди на брезенте - белое пятно, на нем
нарисованы красный крест и  красный полумесяц.  Даже не полумесяц,  а  так -
словно очищенный банан.  Мулы  дружно щиплют из  туго  набитой сетки  траву,
сетка  тяжело покачивается на  дышле.  Из  ворот вышел полицейский,  за  ним
мужчина в белом халате,  о чем-то поговорили, оглядываясь на ворота. Мужчина
вытянул из фургона сложенные носилки -  два бамбуковых шеста с прикрепленным
к ним брезентом, взял их наперевес и понес в ворота, полицейский двинулся за
ним.
     Радж сунул в руки Янга тяжелую сумку, ускорил шаг. Янг поспешил вслед.
     За воротами у  проходной увидели немало народу.  Немного на отшибе,  на
вынесенном из проходной табурете, сидит, точно арестованный, Абрахамс - руки
на коленях,  голова горестно опущена.  За его спиной, опираясь на метлы, как
на ружья,  точно в почетной страже,  стоят две женщины-дворничихи. Янг видел
их впервые, должно быть, они убирают зеленую зону дельфинария.
     Ближе к  проходной двое полицейских,  у  их  ног -  саквояжи.  Один,  в
мундире,  что-то записывает в блокнот, другой, в штатском, похоже начальник,
что-то диктует и  время от времени поглядывает на двери проходной.  Там двое
мужчин в белом держатся за торчком поставленные носилки и заглядывают внутрь
строения.
     - Что случилось?  -  Радж недоуменно обводит всех глазами,  задерживает
взгляд  на  полицейских и  Абрахамсе.  Полицейские незнакомые,  не  те,  что
приезжали за Пуолом.
     Штатский,  не обращая внимания на Раджа, продолжал размеренно диктовать
результаты осмотра места происшествия.
     - Ой,  Радж!..  Ой,  Радж!  -  будто ждал  парней,  чтобы пожаловаться,
Абрахамс.  -  Несчастный Малу!  Бедные дельфины!  О,  что  мне скажет мистер
Крафт?! Я же ему служил верой и правдой!.. Лучше бы мне на свет не родиться!
     - Помолчите вы!  - с нажимом бросил Абрахамсу штатский. - А вы чего тут
рот раскрыли?  Театр нашли...  А-а,  вы  Радж Синх?  Упоминали тут такого...
Стойте, коли явились, и молчите. Дойдет очередь и до вас.
     Янг нагнулся под руку мужчины в  белом,  заглянул в проходную.  На полу
лежал кто-то  скорчившись.  В  него целился фотоаппаратом то  так,  то  этак
лысенький староватый малаец, время от времени ослепительно сверкала вспышка.
     Выбирая  место  для  очередного  снимка,  лысенький  все  подергивал  и
откидывал от себя назад тяжелую сумку с батареей.  Был в проходной и доктор,
стоял в  глубине спиной к  выходу и звякал инструментами в сумке.  Янг снова
взглянул на лежащего и в ярком свете вспышки разглядел его сине-черное лицо.
Янгу стало нехорошо,  он перевел взгляд на стол,  где стояла начатая бутылка
вина "Дрымз сейл" ("Парус мечты"),  валялись куски лепешки и  вареного мяса.
Фотограф два  раза  щелкнул-заснял и  то,  что  было на  столе,  два  раза -
застекленный стенд с ключами, и повернул к выходу. Зашагал к двери и доктор,
собиравший свою сумку.
     - Можете забирать, - бросил он санитарам с носилками.
     Янг отступил в сторону, уцепился за руку Раджа.
     - Господин офицер,  по  всем приметам -  отравление,  -  коротко сказал
доктор тому,  что был в  штатской одежде.  -  Яд  быстродействующий,  смерть
наступила   часа   четыре   назад.    Отрава   была   в   вине...   Впрочем,
патологоанатомическое исследование покажет.
     Санитары пронесли носилки с трупом. Лицо умершего не было прикрыто.
     - Малу?! - воскликнули Радж и Янг. Узнали в конце концов сторожа.
     Доктор  тем  временем угощал  сигаретами фотографа,  полицейских.  Радж
узнал его: тот самый, что был в дельфинарии, когда погибла Джейн, из клиники
Энтони Рестона.
     Офицер вошел в проходную,  сгреб на бумагу то,  что лежало на столе,  а
бутылку вынес, засунув в горлышко мизинец.
     - Пробкой  надо  заткнуть.  Пусть  и  содержимое бутылки  исследуют,  и
дактилоскопические снимки сделают, - сказал полицейский-писарь.
     Офицер с  бутылкой отдал ему  в  руки бумажный сверток с  едой,  а  сам
вернулся в  проходную поискать пробку.  И  нашел,  вынес бутылку уже иначе -
указательным пальцем правой руки держал под донце,  а таким же пальцем левой
руки нажимал на пробку.  И сверток и бутылку спрятали в саквояж,  стоявший у
ног.
     - Ну, как вы себя чувствуете? - обратился офицер к Абрахамсу. - Сможете
повести нас к бассейну?
     - А я,  может,  там уже не нужен?  - спросил доктор и как бы пошутил: -
Надеюсь, больше трупов не будет? Протокол судмедэкспертизы я вам завезу.
     - Всего доброго, - бросил офицер, отпуская его.
     Абрахамс стоял возле табуретки на дрожащих подгибающихся ногах,  охал и
громко говорил:
     - А  я  же  ни  в  чем не  виноват...  За  что же вы меня как арестанта
держите?  Я ведь первый увидел,  что дельфинов нет. Приплыл с рыбою к шлюзу,
гляжу:  а что это дельфины не плещутся,  не встречают меня?  Всякий раз чуют
рыбу,  волнуются,  на хвост становятся,  за шлюз заглядывают, на берег клювы
кладут...  А тут тихо-тихо... - Абрахамс говорил все это, видимо, для Раджа,
будто искал у  него  поддержки и  спасения,  потому что  полицейские слушали
невнимательно,  с иронией. Наверное, не первый раз уже рассказывал. - Бегу к
Малу...  Ноги -  как ватные...  Что же  это такое,  как это он  не укараулил
дельфинов?  Я же не думал,  что их украли, думал - кто-нибудь шлюз открыл, а
они  и  поубегали...  Прибегаю,  а  там  Малу лежит неживой.  Я  ведь первым
позвонил вам, а за что же вы меня заарестовали? Почему никуда не пускаете? У
меня же рыбы стоит полная лодка,  протухнет на солнце.  Может, кто еще купил
бы... хоть не всю... И то меньший убыток был бы.
     - Помолчи,  старик.  Снявши голову,  по  волосам не  плачут,  -  бросил
офицер.  -  Топай быстрей...  Вот  как будем тебя допрашивать для протокола,
тогда и расскажешь все по порядочку.
     - Али пришел!  - звонко выкрикнул Янг, оглянувшись, и поставил сумку. -
На смену пришел, а Малу нету...
     Все остановились,  поглядели в сторону проходной.  На лицах полицейских
даже  усмешки заиграли при  виде  того,  как  Али  растерянно топчется возле
проходной, разводит руками и, наконец, кричит им: "Э-эй!"
     Офицер приказал Раджу:
     - Бегом туда и назад...  Скажи, чтоб никуда не отлучался с поста. С ним
еще будет особый разговор.
     Радж быстро сбегал к проходной и сразу присоединился к группе.  Все шли
медленно, поджидая его.
     - А мистер Крафт где? - спросил у Абрахамса второй полицейский. - Вы же
говорили, что в такую пору он обычно и является.
     - На  Главный поехал,  в  Свийттаун.  Дела  у  него...  Обещал  сегодня
вернуться, а когда - кто знает?
     - Ясно. Помолчи, старик.
     - Боже, я же молчу как рыба.
     Подошли к перекидному мостику, остановились, водя взглядом по бассейну,
по берегам, по трибунам.
     - Что  изменилось в  сравнении со  вчерашним днем?  -  спросил  старший
полицейский у Абрахамса.
     Заведующий хозяйством завертел головой,  глядя то в  одну,  то в другую
сторону,  пожал плечами.  Радж и Янг тоже смотрели во все глаза.  Одно новое
заметили:  за  мостиком справа,  на берегу рукава,  стоит на четырех колесах
передвижная помпа. Один толстый, едва двумя ладонями охватить, гофрированный
рукав опущен в воду, другой, более длинный, отведен в сторону и перекинут за
шлюз. Но это новое ни о чем особенном не говорило.
     - Ничего,  ей-богу,  ничего... - промолвил наконец Абрахамс. - Я только
там, где стоит ялик, на берегу, видел много следов на песке.
     Пошли через мостик, откинув воротца. От мостика влево по берегу и возле
резиденции Судира -  асфальт.  А вправо -  песок-ракушечник с галькой, такое
покрытие было и на площадке возле душа,  и возле Раджевой кладовки и третьих
дверей,  где  находился склад  Абрахамса,  и  на  дорожках между  газонами с
кустами.  Похоже, можно было узнать на песке возле мостика и на дорожке, что
вела за шлюз, мужские следы.
     Прошлись берегом вдоль перил,  под  вышкой.  Прошлись -  и  тоже ничего
подозрительного не заметили.  Возвращались назад, и Радж обратил внимание на
то,  что  край  помоста  как  бы  в  крови  -  засохшей,  побурелой.  Начали
присматриваться  внимательней  и  полицейские,  увидели  бурые  пятна  и  на
асфальте и  на  песке.  Офицер показал жестом,  чтобы  и  пятна  и  следы не
затаптывали, и фотограф начал сверкать вспышками лампы. Повернули на дорожку
вправо и заметили, что следы стали глубже (песок был мягче), а в одном месте
даже  вывернута бамбуковая дужка в  ограде-заборчике.  Видать,  люди  шли  с
грузом.  Фотограф еще  несколько раз  сверкнул вспышкой,  снял и  вывернутую
дужку.
     - Чтоб  понести дельфина,  сколько человек надо?  -  спросил штатский у
Раджа. Решил, наверное, что он больше других разбирается в этом деле.
     - Маленького Боби вдвоем можно поднять.  А такого, как Дик, и вчетвером
не донести, - ответил Радж.
     - Сколько они могут прожить без воды? - снова спросил тот.
     - Несколько часов.  Но поливать надо...  А  лучше всего их перевозить в
больших ваннах с водой.
     Возле ялика с  рыбой фотограф завертелся еще  проворнее.  Тут и  следов
заметили больше,  обнаружили даже  вмятины от  двух  сходней,  их  клали  на
расстоянии шага одни от  других,  чтоб можно было подниматься на  борт сразу
группой.
     - Какая тут глубина? Катер может подойти? - спросил офицер, вытянув шею
над водой.
     - Может. Наш "Нептун" сюда заходит, - разом ответили Абрахамс и Радж.
     - Значит, подплыли на катере... Дельфинов несли по двум сходням. Одного
поранили,  когда вылавливали.  А  как  вы  их  ловите -  сетями?  -  старший
полицейский спросил это у Абрахамса.
     - Да...  Только надо очень осторожно с  ними,  а то и утопить можно,  -
охотно объяснял Абрахамс.
     - Я думаю,  их не сетью вылавливали,  -  сказал Радж.  - Сетью не очень
легко...  Их  просто брали одного за другим с  помоста.  Они у  нас любят на
помост выскакивать.  Есть даже такой трюк:  выскакивают,  укладываются,  как
поленья дров.  Ну,  а им за это рыбку дают.  Кто-то знал об этом или видел и
использовал такой шанс.
     - А  они  кого  попало слушаются?  Любой может приказать,  поманить?  -
спросил тот, что писал.
     - Лучше всего слушаются Судира, дрессировщика, - ответил Радж.
     - Боби сам любит вылезать,  без команды,  -  вмешался в разговор Янг. -
Увидит меня  и  первый -  шмыг на  помост,  раскрывает рот...  -  голос Янга
задрожал,  ему вдруг до слез жалко стало Боби. Так мало поплавали вместе - и
на тебе,  злые люди их разлучили. "Бедный Боби. Где он теперь? Живой ли? Чья
это кровь была на помосте и на дорожке?"
     - Так вы  сказали,  что слышали,  как ночью стучал мотор?  -  обратился
офицер к одной дворничихе.
     Женщины тихонько шли следом за всеми.
     - Да!..  Я возле малой арены была.  И слышала, как раз в этой стороне -
ду-ду-ду-ду, - оживилась та.
     - Чего же вы не подошли,  не поинтересовались?  -  не выдержал тот, что
вел протокол.
     - Я подумала...  Да тут же много чего носится по воде,  может, кто-то и
заблудился.
     - Дворники дежурят каждую ночь? - спросил у Абрахамса офицер.
     - Нет, изредка. Они дежурят только в те ночи, когда нет на месте Раджа.
А в эту ночь его не было,  отпросился с мальчиком на сутки. - Абрахамс начал
понемногу приходить в себя, соображать кое-что.
     - Во  сколько часов приходит на работу дрессировщик...  Судир,  или как
его? - расспрашивал офицер.
     - Да, Судир. Должен подойти уже. Вчера он только заглянул в дельфинарий
и  ушел.  А  сегодня  же  нормальный  рабочий  день,  -  сказал  Абрахамс  и
спохватился: - Хотя какой же он нормальный? Боже, боже...
     - Примерная картина уже  выясняется...  Никому  никуда  не  отлучаться,
будем еще разбираться с каждым в отдельности, - повернулся офицер, собираясь
уходить. - Свободное помещение у вас есть? - обратился о