ему верхнюю часть платья.
     - Глупая...  Такое платье разорвала.  Правильно Абдулла сказал: не надо
связываться с девчонками, - вытянув шнурок из блузки, бросил Натаче.
     - Ты на меня тако-ое пле-етешь?  - Натача снова набросилась на Абдуллу.
Тот не стал опрокидываться на спину,  запрыгал по камням,  как козел. Натача
не стала его догонять.
     Янг оделся так: сначала надел Абдуллову майку, потом Натачину "блузку",
потом свою рубашку. Натача и Абдулла подняли ему на спину акваланг.
     - Долго не плавай...  - говорила Натача, словно мать отпускала погулять
неслуха  сына.  Деликатно-ласково расправляла складки рубашки под  плечевыми
ремнями,  помогла застегнуть поясной, нежно заглянула в его глаза и смущенно
потупилась.  -  Может,  и  нам подойти по берегу к южной стороне?  На всякий
случай... - подняла она на Янга глаза.
     - По берегу туда добираться трудно. По воде проще... Я поверху поплыву,
без загубника.  И быстрей будет,  и воздух сэкономлю.  Ну -  не скучайте!  -
всунул ноги в  еще мокрые изнутри ласты и  тут же,  аж чмокнули,  сорвал их.
Вымыл,  пополоскав,  песчинки из ласт и  снова "обулся",  застегнул ремешки.
Забрел в озеро до пояса, помахал рукой - и ринулся вперед, грудью на воду.
     - Надо было ему ведро взять,  -  сказал Абдулла. - Зачерпнул бы грунт в
самом глубоком месте,  а  вдруг...  Мы  тазик с  песком крутили,  чтоб самые
тяжелые частицы на дно осели.  А представь себе,  что это озеро тоже тазик и
его трясут землетрясения.  Были они тут,  землетрясения,  и  не  раз!  Вот и
поскатывались на самое глубокое место самые тяжелые частицы.


        "3"

     Янг плыл прямо на  остров.  Думал,  до  него не больше сотни метров,  а
когда поплыл,  почувствовал: ошибся. На воде расстояние скрадывается почти в
два раза.  Однако возвращаться не  захотел.  Передохнет на острове,  оглядит
его...  А потом можно и крутой южный берег ощупать,  обследовать. В тот раз,
когда обходили озеро с  Амарой,  у  самой воды не  смогли пройти по  берегу,
карабкались по  верху,  по  кручам.  Помнит только,  глянул с  обрыва вниз и
ужаснулся: "Ух ты... Вот если б прыгнуть отсюда..."
     Крик птиц на  острове становился все  пронзительнее,  их  кружилась над
островом целая туча.
     Выбираться на  остров не стал,  оглянулся на покинутых друзей.  Помахал
Натаче, она стояла у самой воды и смотрела в его сторону. Абдуллы же не было
видно.
     Лег  животом на  горячий камень,  полежал,  отдыхая.  Снимать ласты  не
захотелось,  а  с  ними не  очень-то походишь по этим глыбам,  что спеклись,
сплавились воедино.  Как ни странно,  тут были и густые кусты, нашли, за что
уцепиться корнями.  "Тут должно быть гнезд, гнезд... И яйца могут быть..." -
но эта мысль не соблазнила его.  Лежал,  вслушивался в  крики птиц и,  кроме
этих  криков,  ничего не  слышал.  Отдохнув,  поплыл вокруг острова влево на
южную его  сторону.  Однако сразу обнаруживать себя  не  стал,  затаился под
нависью ветвей,  понаблюдал.  Нет, ничего подозрительного, даже птицы теперь
меньше кричат...  Каким красивым видится отсюда южный крутой берег озера! Он
точно слоеный пирог,  а самый верх украшен зеленью.  Слои-пласты и серые,  и
желтые,  и рыжие лежат наклонно,  как бы торчком. Ливни и ветры выбили в них
ниши  и  норы,  и  возле этих  укрытий кружат острокрылые птицы,  похожие на
больших стрижей.
     Янг  перевел взгляд  на  водную  гладь,  в  которой ярко,  только вверх
ногами,  отражалась вся  эта круча.  Света тут было больше,  чем где-либо на
острове,  солнце с  северо-запада било  своими лучами в  этот  крутой берег,
рассыпая вокруг золотистые, праздничные отсветы.
     Тихий ветерок совсем не  колыхал воды,  не  покрывал ее рябью.  Но если
посмотреть прямо на кручу,  а  потом опустить взгляд на воду,  можно в одном
месте  заметить какие-то  неполные завитки-круги с  общим центром.  По  этим
завиткам-кругам медленно двигались птичьи перья,  листва.  Еще не понял, что
это  может  означать,  а  уже  не  выдержал,  поплыл на  самую южную сторону
острова,   всполошив  и  тут  птиц.  В  одном  месте  на  мелководье  увидел
раздробленные на кусочки камни. Порылся в них немного, пересыпая с ладони на
ладонь, пристально вглядываясь. Ничего интересного...
     Попробовал в  ластах,  раздвигая густые  заросли,  выбраться повыше  на
берег.  Но поднялся метра на два и  бросил эту попытку:  тут и  босому,  без
акваланга,   нелегко  взбираться.   С  завоеванной  маленькой  высоты  снова
посмотрел на то место, где кружилась вода.
     "Не там ли и есть тот сток,  сквозь который вода уходит из озера? Амара
же сказал:  если вода проваливается,  обязательно кружит на том месте, может
даже прогнуться, как лейка... А тут и кружится и кажется прогнулась..."
     Золото  было  начисто забыто.  В  голову  полезло другое:  а  нельзя ли
осмотреть,  ощупать тот  сток?  Что там -  яма,  колодец или щель в  скалах?
Исчезает вода, а куда? Где-то там, за крутизной, море... Так что - подземная
река туда течет?
     "Погляжу... Я ведь и хотел под этим берегом дно осмотреть, так заодно и
сток погляжу..."
     Никакой тревоги,  никакого сомнения в том,  что погружение в этой части
озера может быть опасным, не почувствовал. Но догадывался, что глубина озера
тут должна быть намного большей.
     Спустился к  воде,  поискал  камень-грузило величиной с  голову.  "Чтоб
быстренько спуститься, не терять времени..."
     ...Спуск  шел  стремительно,  под  какой-то  однообразный гул.  Янг  не
успевал  глотательным движением выравнивать давление в  ушах,  несколько раз
больно кольнуло в перепонки.  Дышать становилось все трудней, вода давила на
грудь  с  такой  силой,  что  для  каждого вдоха  приходилось делать великое
усилие.  Хотелось дышать не всеми легкими,  а  понемножку и  как можно чаще,
чтоб скорей обеспечить себя воздухом... Но помнилось Раджево предупреждение,
что бывает с аквалангистами, если дыхание сбивается на такой ритм.
     Таинственная холодная глубина надвигалась стремительно,  и, не выдержав
больше,  он выпустил камень из рук. Казалось, услышал его стук на дне. "Ага,
близко уже...  Теперь и  без  камня можно погружаться..."  Проплыл немного в
сторону кручи,  хотя руки и  ноги не очень слушались,  деревенели от холода.
Пригнул  голову  к  груди,  бросил  вниз  руки,  заработал  ластами.  Темень
сгустилась так,  что дно скорей угадывалось,  чем виделось.  Почти в  тот же
момент пальцы царапнули по дну, ощутили липкость ила и глины.
     Густой и равномерный гул,  зловещий клокот слышались тут сильней, из-за
него  не  уловить  было  бульканья пузырьков выдыхаемого воздуха,  шипенья и
свиста легочного автомата.  Что там может так реветь?  Может, какой-то мотор
работает или механизм?  Тогда на Биргусе, когда ныряли с Мансуром, под водой
был  такой грохот,  что  уши закладывало.  Потом так бабахнуло,  что Мансура
пришлось нести  домой  на  руках.  Может,  и  теперь здесь  подготавливается
какой-то взрыв?
     Дно все опускалось и опускалось, рев воды становился нестерпимым. Слизи
и ила на камнях здесь почти не было.  Янг уже хватался за камни не для того,
чтоб  подтянуться вперед,  а  чтобы  удержаться.  Какая-то  неодолимая  сила
отрывала его,  разворачивала и так и сяк,  даже ногами вперед.  И вдруг руки
оторвались от  камней,  Янга  закрутило и  понесло по  кругу.  Сопротивлялся
беспощадной чудовищной силе как мог, греб руками и ластами - старался уплыть
как можно дальше от этого рева,  от этого дикого места!  Наверх!  Туда,  где
сереет вода, где должны быть воздух и солнце! Горячее, живое солнце...
     На этот раз Янг греб сильней,  над головой уже заметно посветлело.  Его
носило кругами,  а он все греб и греб,  отталкиваясь ластами. Стоило немного
остановиться,  выровнять дыхание и давление в ушах, как его снова затягивало
в глубину.  Круги сужались, быстрота вращения нарастала, усиливался рев. Янг
уже догадался,  что это ревет вода,  проваливаясь под землю,  понял, что его
может засосать туда.  На грани ужаса, сумасшествия сделал еще один отчаянный
рывок  вверх  и  почувствовал,  как  левую икру  полоснула дикая боль,  ногу
согнула судорога...  Дыхание сбилось, стало беспорядочным. Янг уже задыхался
без воздуха.  Может, из основного баллона весь воздух забрал? Бросил руки за
шею, нащупал вентиль резервного, крутанул изо всей силы.
     "Лечь на дно, выровнять дыхание..." - как бы услышал он Раджев приказ.
     Беспорядочное,  неуправляемое кувыркание...  Глухой звон баллонов, Янга
ударило о скалу,  прижало к щели на дне.  Лежал поперек щели,  а его трясла,
давила,  всасывала дикая сила. Думал только одно: "Не выпустить загубника...
Вдыхать  -  протяжно,  выдыхать -  протяжно...  Ра-аз  -  два-а,  ра-а-аз  -
два-а-а... Вдыхать - долго, выдыхать - долго...
     А сколько там еще воздуха,  хватит ли,  чтоб одолеть этот водоворот?  -
Янг стонал от боли и дышал, дышал. - Когда же эта судорога отпустит?"
     И вот почувствовал, что удушье проходит, воздуха стало хватать, дыхание
выровнялось.  Дотянуться бы  теперь до  икры,  пощипать ее одеревеневшими от
холода пальцами...  И как-то дотянулся,  помял, пощипал ее, не чувствуя этих
щипков.  Боль  в  икре стала утихать,  растекаться,  но  нога не  слушалась,
бешеный поток ее бил,  тряс,  трепал,  мял,  швырял,  и были моменты,  когда
казалось: вот-вот она оторвется и исчезнет в бездне. И все же в какой-то миг
Янгу удалось ее подвернуть,  а  за ней и правую,  упереться пятками ластов в
край расщелины,  оттолкнуться немного в сторону от основного потока. Буйству
воды,  дьявольскому массажу подверглись теперь только ноги, ласты тряслись и
дергались,  их ворочало то так,  то этак...  Сделал усилие,  перевернулся на
живот...  Упираться ногами стало  менее удобно,  зато  можно было  хвататься
руками.  На одних руках и  подтягивался,  отодвигался от ненасытного жерла -
казалось, полз очень долго, очень далеко. Потом изо всей силы оттолкнулся от
дна,  заработал ногами,  но сразу почувствовал,  что отполз мало.  Его снова
понесло по кругу,  потянуло вниз,  хоть он и  сопротивлялся,  махая руками и
ногами.  А  потом перестал сопротивляться,  стало приятно от  того,  что дал
рукам и  ногам покой,  что плывет по кругу.  В каком-то бреду представилось,
что это буря или смерч,  который где-то совсем близко ревет и  воет,  поднял
его над землей,  и он парит в густом воздухе,  а руки,  простые человеческие
руки служат ему крыльями.
     И снова протяжный удар о дно над расщелиной,  его немного повертело так
и  сяк,  будто  поток примеривался,  как  лучше умостить его,  распорядиться
Янговым телом.  Казалось, что Янга грубо раздевают, сдирая не только одежду,
но  и  кожу живьем,  дергают за  ласты.  Даже стало смешно от этих напрасных
усилий водяного вихря.  "Подожди, не рви... Сейчас расстегну, - дотянулся до
правой ноги,  отстегнул ремешок.  Дикая сила вмиг сорвала ласт,  а  бездна с
довольным ревом проглотила его.  Второй ласт не отстегнул, Янг просто забыл,
что  у  него две  ноги...  Ему  увиделись какие-то  вспышки-сполохи,  словно
отблески  далекой  грозы.  Казалось,  что  его  зовут  -  оттуда,  из  жерла
расщелины,  из вековечной тьмы. Пискливый голосок пронзил все звуки: "Ну иди
же за мною...  Иди-и-и!" Янгу стало смешно: это же голос того ласта, который
он отстегнул!  А прежде он никогда не издавал ни звука, может, стеснялся? "Я
сейчас...  Подожди,  акваланг только скину - мешает... К черту его!" Нащупал
поясной ремень,  отстегнул...  В  последний раз вдохнул воздух всей грудью и
выдернул загубник изо рта.  Водяной вихрь помог сорвать акваланг с  плеч,  и
Янг напоследок даже с  отвращением оттолкнул его от  себя.  Не сопротивлялся
больше,  когда его начало разворачивать,  всасывать в щель, старался только,
чтобы меньше застревать и стукаться об острые углы головой,  плечами, меньше
зацепляться одеждой, а когда это случалось, то отдирал себя, проталкивался с
пьяным неистовством.  "Иду-у!  Я уже иду-у-у!" - кричало все его существо. И
когда  застрял в  узком  месте,  закрыв собой  жерло,  задергался,  будто  в
предсмертной агонии,  вместе с выдохом крикнул прямо в воду.  Крик был полон
дикого страха,  потому что сознание на миг прояснилось, поняло: "В ловушке!"
Судорожно задергался вверх против потока и вниз, а легкие уже стонут-кричат:
"Воздуха!"
     Утопая,  теряя сознание,  почувствовал еще,  что чьи-то зубастые, как у
крокодила,   челюсти  обхватили  больную  ногу  выше  щиколотки,  беспощадно
рванули, словно вправляя вывих...


        "4"

     Натача и Абдулла,  привязав Тото к дереву,  искали золото. Не на берегу
озера,  а  в  ручье,  высоко,  не доходя до водопада.  И надо же было такому
случиться!  Промывали седьмой тазик,  трясли в  руках,  во  всех -  камешки,
галька,  гравий,  песок. Зачерпывали воду и снова трясли, перемывали осадок.
Нашлась чечевичка-горошинка,  слегка плоская, словно поклеванная, с ямкою на
боку.  По привычке положили ее на камень, ударили другим камнем. И вот чудо,
она не рассыпалась, а сплюснулась. Свежие царапины на камешке ярко сверкнули
на  солнце.  Еще не  веря себе,  Абдулла по инерции изо всех сил грохнул еще
раз, а третьего удара не сделал: рука с камнем повисла в воздухе.
     - А где... то? - едва смог выговорить он, потому что во рту сразу вдруг
стало сухо. - Золото где?!
     Плита, по которой он бил, была пустой.
     - А вот...  прилипла...  -  Натача взяла из его рук камень, отковырнула
желто-оранжевую плоскую корочку-оладочку. - Золото! Честное слово - золото!
     Повертела ее в пальцах,  осмотрела со всех сторон, сдавила даже зубами:
поддается на зуб, мягкая! Значит, металл.
     - Дай сюда!  -  Абдулла почти вырвал у  Натачи ту  оладочку...  Он тоже
оглядел ее со всех сторон и тоже помял зубами.  -  Ух ты-ы...  -  вскочил на
ноги, завертел головой, глядя по сторонам.
     - Успокойся,  -  остудила его волнение Натача,  не вставая с  колен.  -
Сколько уже времени прошло? Что-то Янга долго нет.
     - С час... А может, и больше.
     Натача взглянула на солнце.
     - Больше!  А  он  ведь  сказал,  что  воздуха в  акваланге на  полчаса.
Я-я-янг!
     Вскочили на ноги, крикнули вместе.
     Эхо отразилось от южного берега,  прилетело назад:  "...А-а-ах!"  Будто
кто-то передразнил их и умолк.
     Не думая,  что может сломать шею, хватаясь за выступы, за ветки кустов,
Натача слетела по крутизне на низкий берег, к воде.
     - Я-янг! - пробежала туда-сюда и снова крикнула: - Я-янг! Отзовись!
     - Спрятался где-то,  пошутить хочет...  - спустился вниз и Абдулла. - Я
сам люблю такие шутки. Подождем немного.
     - Подождем?  А  акваланг где?  Если бы хотел пошутить,  не потащил бы с
собой такую тяжесть.
     - И на острове никакого движения... Птицы спокойны.
     - Побежали на ту сторону озера! Искать надо! - горячилась Натача.
     - Давай тазика три переберем,  промоем,  и если не придет за это время,
то  пойдем искать.  -  Абдулла старался быть спокойным.  Не верилось,  что с
Янгом может что-нибудь случиться.  Человек же и без акваланга хорошо плавает
и с аквалангом умеет обращаться.
     - Золото желтое,  а сердце от него чернеет.  Хапуга! Бляшки тебе дороже
человека! - бросила гневна Натача и побежала по низкому берегу влево.
     Но долго тут не пробежишь,  отмель скоро кончилась, и надо было лезть в
гору.
     Абдулла пробирался вслед за  нею,  не  раз кричал:  "Подожди,  не  беги
очертя  голову!"  А  потом  и  кричать перестал.  Натача прыгала через  ямы,
огибала скалы,  ныряла под кусты,  спускалась в  рвы,  цеплялась за  ветви и
корни - ловко, легко, как обезьяна.
     Пока взобрались на  самую кручу южного берега,  стали мокрыми от  пота,
чумазыми.  Держась  за  кусты,  нагнулись над  обрывом,  обшарили глазами  и
остров, и воду до самой кручи. Нигде никого!
     - Я-я-янг!!! - закричали оба без всякой осторожности.
     С острова с криком поднялось облачко белых птиц,  а из-под ног,  из-под
обрыва еще большее облачко черных. Но даже эха не услышали тут.
     - А  что там желтеет на  воде!  -  показал Абдулла чуть ли не под самый
обрыв.
     Желтое, будто сдвоенное пятно медленно описывало по воде круг.
     - Акваланг, - со страхом выдохнула Натача. - А где же он сам?
     Абдулла ничего не  успел ответить:  Натача отошла от кручи на несколько
шагов и  рванула с места,  разгоняясь.  На самом краю оттолкнулась ногами и,
описывая большую дугу,  полетела вниз.  Руки  держала перед  головой клином,
вошла в  воду почти прямо,  даже брызг не  было -  бултых!  Абдулла не видел
такого красивого прыжка даже у  ребят,  не то что у  девчонок.  Свесился над
обрывом,  ища ее  глазами на воде...  Какая тут высота -  пятнадцать метров,
двадцать? От одного взгляда дух захватывает!
     Натача  вынырнула не  скоро,  может  ее  немного оглушил удар  о  воду.
Встряхнула головой,  отдуваясь,  -  и  поплыла саженками,  как мальчишка,  к
желтому пятну.
     Да,  это был акваланг. Натача рванула его с силой вверх, думая, видимо,
что под ним повис Янг. Сверкнули на солнце баллоны, снова упали на воду.
     - Не-е-ет-т!.. - крикнула с отчаянием. Положила руки на баллоны, сильно
забила ногами, направляясь к берегу.
     - Туда!..  Туда!..  Тут  не  выберешься!  -  кричал ей  сверху Абдулла,
показывая на восточный берег. Потом и сам кинулся туда: у самого прибоя была
полоска песка, на которую можно было выйти.
     Подхватил акваланг за ремень,  подал и Натаче руку.  А сам уже ощупывал
глазами вентили.
     - Какой из них от резервной подачи воздуха?
     - Вот этот...  - Натача быстренько повернула вентиль. - Да он открыт! -
испуганно воскликнула она.
     Стало ясно:  у  Янга на  подъем не хватило воздуха.  Но почему тогда он
отстегнул акваланг?  Нарочно,  чтобы подать им  какой-то сигнал?  Обозначить
место гибели?
     Поняли: где золото, там и беда.


                                Глава вторая


        "1"

     Не поймать сетью ветер.  Птица в  небе,  а  дельфин в воде не оставляют
следа.
     "Где же дельфины,  куда подевались?" Радж,  да и не только Радж, - все,
кто был на катерах и глиссерах,  оглядывались во все стороны, искали глазами
по воде и близко и далеко,  у самого горизонта,  -  нет дельфинов!  И погода
стоит как на  заказ,  обычно в  такую погоду стайки дельфинов крутятся возле
Рая, более смелые подплывают даже к купающимся.
     Три катера и  два глиссера в  их группе.  Средний катер -  "матка",  он
больше других раз в пять,  не говоря уже о глиссерах,  у него две лебедки по
бортам. В нем и бак - возвышение на передней части судна - намного выше, чем
у двух других,  точно второй этаж с каютами и кубриками. На баке, держась за
радиомачту,  стоит  Судир.  То  прикрывая глаза ладонью,  то  поднося к  ним
бинокль,  он  вглядывается в  океанскую даль.  Глиссеры справа  и  слева  от
катеров носятся кругами вдалеке,  подскакивают на  водяных валах от катеров,
показывая коршуньи "ноги", а по временам и саму "обувь" - подводные крылья.
     Нет  дельфинов,  будто  кто-то  предупредил их  -  спасайтесь,  братцы,
облава!
     Развернутым строем суда обошли Рай по  большой дуге.  Отели на  острове
казались меньше спичечного коробка.  Дома красиво белели, желтели и розовели
среди зелени,  а  пляжи и  белые кружева прибоя вокруг острова придавали ему
особую красоту -  будто из  океанской сини вставал драгоценный,  в  искусной
оправе камень-самоцвет.
     Потом прошли немного по направлению к  Главному острову,  но так как на
пути попадалось много рыбацких лодок и  суден,  торопившихся на  Рай,  Судир
подал сигнал повернуть на  восток -  в  ту  сторону,  где проступал из  воды
надломленный, но еще острый угол горы острова Голубого.
     Остров  Голубой считался незаселенным.  Единственными видимыми жителями
его были птицы, от их скопления белели прибрежные скалы. Судир вдруг показал
и рукой и биноклем на северо-запад от Голубого. Все начали вглядываться в ту
сторону: едва заметные темные поло