Джоан УАЙЛДЕР
   ЖЕМЧУЖИНА НИЛА


Анонс

    Джоан  Уайлдер  знакомится  на  светском  рауте  с  неким  Омаром  -
диктатором одной из арабских  стран.  Обаятельный  диктатор  уговаривает
героиню написать его биографию, но, только приехав  к  нему  на  родину,
Джоан понимает, что находится в гостях у тирана  и  палача...  Из  этого
положения, после каскада  головокружительных  приключений,  ей  помогают
выпутаться те же герои, которые встречаются в "Романе о камне"...

   Посвящается самым дорогим для меня людям: Рене, Райану,  Нэнси,  Эду,
Бобу, маме и отцу.

Глава 1

1815 год

   Небо в этот ранний  утренний  час  было  расцвечено  бледно-лиловыми,
розовыми и голубыми полосами.  Мягкий  бриз  шелестел  в  пышных  кронах
величественных пальм,  выстроившихся  в  ряд  вдоль  пустынного  берега.
Морской прилив смыл все следы, оставленные животными и людьми на  белом,
как сахар, песке. Огромные белобрюхие чайки падали вниз,  устремляясь  в
спокойно катящиеся волны. Выхватив из  воды  бьющуюся  рыбу,  они  несли
добычу в укромное место в скалах, где, примостившись на нагретых солнцем
камнях,  начинали  свой  пир.  Они  не  обращали  никакого  внимания  на
двухмачтовую шхуну, стоявшую на  якоре  в  нескольких  сотнях  ярдов  от
берега.
   Это было красивое судно, сделанное из  высокосортного  тика,  отлично
выскобленное, выдраенное и в  прекрасном  состоянии.  Один  из  матросов
убирал фок, а двое других привязывали грот и кливер. Шхуна сильно осела,
как будто имела на борту очень тяжелый груз.
   В  капитанской  каюте  Джоанна  зачесала  назад  золотистые   локоны,
обрамлявшие лицо, и украсила волосы, приколов над ухом белую орхидею. На
ней не было никаких драгоценностей - в такой обстановке они ни  к  чему,
даже сегодня, в день ее свадьбы. Она надела белое  платье  из  испанских
кружев и принялась застегивать его.
   Как бы ей хотелось, чтобы Матуй,  ее  служанка,  была  сейчас  рядом.
Джоанна знала, что гости уже ждут ее, а  пока  она  справится  со  всеми
этими пуговицами,  пройдет  вечность.  Воздух  в  каюте  нагревался  все
сильнее по мере того, как поднималось солнце. Вдруг Джоанне  показалось,
что стены сомкнулись вокруг нее; перехватило дыхание, она  не  могла  ни
вдохнуть, ни выдохнуть. Лоб покрылся капельками пота, руки дрожали.  Она
чувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Быстро  открыв  иллюминатор,
молодая женщина вдохнула воздух полной грудью.
   Всякий раз, когда она думала о доме, о прошлой жизни,  ее  охватывало
тревожное состояние. Сегодня был самый счастливый день в ее жизни,  а  в
глазах стояли слезы, готовые пролиться в любой момент.
   Джоанна повернулась и посмотрела в большое зеркало. "Платье  выглядит
очаровательно",  -  подумала  она,   расправив   плечи.   Ей   нравились
декольтированные платья, особенно теперь, в восемнадцать лет, когда было
что показать. Она надела на шею густую гирлянду из красочных тропических
цветов и улыбнулась, решив, что они прекраснее, чем все сапфиры,  рубины
и аквамарины, вместе взятые. Сунув ноги в белые сафьяновые туфельки, она
закружилась перед зеркалом.
   Джоанна взяла миниатюрную Библию, украшенную орхидеями; больше  всего
ей хотелось, чтобы отец был сейчас жив и шел рядом с ней. В тот  момент,
когда она взялась за дверную ручку, сильное волнение вновь охватило ее.
   На сей раз она  заставила  себя  успокоиться,  отругав  за  слабость,
которой  не  сумела  противостоять.  Несколько  недель   она   горевала,
оплакивая смерть отца и брата Жана, но теперь  следовало  взять  себя  в
руки - любые страдания должны когда-нибудь кончиться. Умом она  понимала
это, но ничего не могла с собой поделать.
   Больше ей не суждено увидеть их дом из белого  камня  в  Порт-Ройяле.
Канули в вечность пышный сад, прекрасные картины, синие шелковые шторы и
привезенная из Франции мебель с позолотой. Матуй  убежала,  если  вообще
осталась жива, и  никто  из  прислуги  не  появлялся  в  течение  многих
месяцев. Больше она никогда не сможет навещать могилу матери в крошечной
часовне, построенной отцом. Мир, где она беззаботно жила, чувствуя  себя
защищенной от всех невзгод, и где ее все любили, ушел в небытие.
   Джоанна уговаривала себя, что теперь она взрослая  женщина,  а  через
несколько минут станет замужней дамой. Но в глубине души она чувствовала
себя беспомощным ребенком. Возможно, замужество поможет ей  стать  более
зрелой; может быть, в этом и заключен смысл брака - ведь супруги  должны
поддерживать друг друга. Она надеялась, что ее переживаниям придет конец
и все обернется к лучшему.
   Выпрямившись, Джоанна открыла дверь. Она шагнула навстречу  хлынувшим
потокам  солнечного  света  и  посмотрела  вверх,  на  палубу.   К   ней
протянулась бронзовая от загара рука, облаченная в белый  шуршащий  шелк
рубашки. Это была рука Жака - человека, которого она любила.
   Жак был так красив, что она не переставала  поражаться  этому  каждый
раз, когда видела его.  Как  же  глупо  с  ее  стороны  столько  времени
предаваться унынию!
   Жак любил ее - она  судила  об  этом  по  блеску  его  проницательных
голубых глаз. Он взял ее за руку и улыбнулся.  Вместе  они  прошли  мимо
своих немногочисленных друзей и  членов  команды  и  остановились  перед
священником французской миссии, который должен был обвенчать их.
   Джоанна не могла скрыть улыбки. Бухта в Веджин-Марга была именно  тем
местом, где она всегда мечтала выйти замуж. Мечта сбылась, и теперь  она
стояла рядом с женихом около мачты его шхуны. Отныне она будет делить  с
ним все горести и радости жизни.
   Она вспомнила, как впервые увидела Жака Лемара. Отец приказал отвезти
себя и дочь в порт в открытом экипаже. В тот  день  он  был  в  отличном
настроении, и глаза его плутовски поблескивали.
   - Папа,  -  сказала  Джоанна,  раскрывая  зонтик  из  органди,  чтобы
спрятаться от солнца, - почему я должна ехать с тобой и смотреть на этот
корабль? На сегодняшнее утро у меня назначен урок музыки. Теперь я увижу
мсье Делапорта только через две недели. Ты же  сам  знаешь,  что  я  все
забываю, когда долго не занимаюсь с учителем.
   - Мне казалось, ты уже поняла, что у тебя нет никаких способностей  к
музыке, -  ответил  отец,  смеясь.  Потом  он  нежно  потрепал  дочь  по
подбородку. - Признайся, дорогая, тебе ведь больше нравится  встречаться
с мсье Делапортом, а не играть на скрипке.
   - Папа! - возмущенно воскликнула Джоанна. - Если бы мама  была  жива,
она бы...
   - Она бы согласилась со мной. Но, так или иначе, я прошу прощения  за
грубость. - Он наклонился к ней. - Разве я не прав?
   Джоанна смотрела на склады и деревянные здания салунов, мимо  которых
они проезжали.
   - Мсье Делапорт считает меня ребенком.
   - В таком случае, он болван. Ну, да Бог с ним. Мне бы хотелось, чтобы
ты обратила свои взоры на более достойный предмет, чем учитель музыки.
   Джоанна вздохнула.
   - В Порт-Ройяле особенно не из кого выбирать, - сказала она, наблюдая
за пьяным матросом, выходившим из всем известного публичного дома.
   - Ты права. Я виноват, что привез  тебя  сюда.  Но  я  всегда  жаждал
приключений.., и богатства. Импортные  поставки  в  Париж  -  совершенно
бесперспективное дело, которое не давало мне ни того, ни  другого.  А  в
Порт-Ройяле, кроме всего  прочего,  мне  удалось  приобрести  прекрасное
имение, которое когда-нибудь станет твоим.
   - И приключения тоже достанутся мне, папа? - спросила  она,  надменно
вскинув голову.
   - Да. И больше не будем говорить об этом, - отрезал он.
   Джоанна знала о бизнесе своего отца, знала и то, что он имел  дело  с
известными пиратами и преступниками.
   Довольно часто он уходил из дома за полночь и возвращался перед самым
рассветом. Она никогда не расспрашивала его об  этих  "ночах",  понимая,
что он не скажет ей правды.
   Потому-то и показалось ей странным, что сегодня он взял ее  с  собой.
До этого только однажды, когда  ей  было  двенадцать  лет,  он  позволил
поехать с ним на пристань. Отец всегда хотел, чтобы Джоанна оставалась в
каменном доме, обнесенном железной оградой  и  окруженном  сторожами  из
местных жителей, вооруженными длинными саблями. Рассматривая  докеров  с
гнилыми зубами, впалыми щеками и  кровожадными  искрами  в  глазах,  она
заметила, что они перестали работать и с  вожделением  глядели  на  нее.
Неожиданно  для  себя  она  с  огромной   благодарностью   подумала   об
охранниках, стерегущих дом, и  о  свирепых  собаках,  которые  всюду  их
сопровождали.
   Экипаж остановился, и Джоанна смотрела  по  сторонам,  пока  ее  отец
отдавал приказания одному из рабочих. Человек кивнул, давая  знать,  что
понял приказ, снял панаму, приветствуя Джоанну, и побежал в конец пирса,
где на якоре стояла вылизанная до  блеска  двухмачтовая  шхуна.  Команда
убирала паруса и выносила груз на палубу.  Джоанна  приподнялась,  чтобы
получше разглядеть шхуну. Она прищурилась, потом рукой прикрыла глаза от
солнца. На носу судна стоял  светловолосый  человек,  который  столь  же
пристально смотрел на нее.
   Джоанна  почувствовала,  как  у  нее  замерло  сердце,   и,   потеряв
равновесие, почти упала на сиденье. Это был самый  красивый  мужчина  из
всех, кого она видела в жизни. Она не  сводила  с  него  глаз,  пока  он
спускался в шлюпку и плыл к пирсу.  Он  поздоровался  с  ее  отцом  так,
словно они были родственниками. Джоанну не только удивило, но и потрясло
поведение  отца.  Она  быстро  огляделась  по  сторонам,  проверяя,   не
наблюдают ли за ними. Если кто-нибудь из шпионов Его  Величества  станет
свидетелем того, как ее  отец  разговаривает,  да  еще  и  обнимается  с
пиратом - а в том, что это пират, она не сомневалась, - они  окажутся  в
смертельной опасности.
   Она смотрела, как они,  улыбаясь,  приближаются  к  экипажу.  Джоанну
охватило волнение. Когда отец подошел ближе, она наклонилась  к  нему  и
зашептала:
   - Папа!  Будь  осторожен!  В  Порт-Ройяле  найдется  немало  желающих
избавиться от тебя. Он нежно чмокнул ее в щеку.
   - Ты мне льстишь. Не такая уж я важная птица. К тому же, Жак - просто
торговец. Почти, как я.
   Джоанна внимательно посмотрела на Жака. Нет, он совсем  не  похож  на
пирата. Открытое лицо, светлая золотистая кожа и самые  синие  глаза  на
всех островах Карибского моря; полные чувственные губы обнажают в улыбке
ряд ровных белых зубов. В нем не было ничего  от  хитреца,  и  когда  он
кончил разговаривать с отцом, она поняла, что звук его голоса  заворожил
ее.
   - Ну как, ты согласна?
   - Извините, я не слушала.
   - Не хотите ли подняться на борт моего судна и осмотреть груз, прежде
чем мы переправим его на берег?
   - Не понимаю.
   Ее отец с гордым видом широко улыбался.
   - Мне хотелось на твое  восемнадцатилетие  подарить  тебе  что-нибудь
совершенно  необычное.  Жак  -  сын  одного  моего   парижского   друга,
антиквара. Я сообщил ему, что хотел бы приобрести для  "моей  принцессы"
что-нибудь необыкновенное. Ну  вот,  Жак  и  привез  некоторые  вещи  из
будуара Марии-Антуанетты. Я хочу, чтобы ты пошла с ним и выбрала то, что
тебе понравится  больше  всего.  Остальное  Жак  продаст  в  Соединенных
Штатах.
   - Папа! Но.., я не заслужила  этого.  -  Джоанна  снова  наклонилась,
чтобы поцеловать отца, и тут заметила, что  Жак  не  сводит  глаз  с  ее
груди. Она мгновенно выпрямилась, чувствуя себя победительницей.
   - Глупости. Идите. А мне  надо  подписать  кое-какие  бумаги  у  моих
адвокатов. - Отец посмотрел на часы. - Я уже опаздываю.
   Он помог Джоанне выйти из экипажа, а затем сам сел в него.
   - Я вернусь в два часа. Позаботься о ней, - сказал он Жаку.
   - Конечно, сэр, - ответил Жак.
   Когда экипаж уехал, Жак повел  Джоанну  в  конец  пирса  к  маленькой
шлюпке, которая доставила их на шхуну.
   Джоанна    не    могла    решить,    что    ей    нравится    больше:
зеленовато-голубоватое, украшенное необыкновенной  вышивкой  кресло  или
розовый комод для женского белья с ручной росписью. Громоздкую кровать с
балдахином она сразу решила не брать:  ее  собственная  была  изящнее  и
нравилась ей больше.
   Джоанна села в кресло и расправила на коленях белое  льняное  платье,
расшитое по подолу цветами лаванды. Кресло было основательным, и, сидя в
нем, она чувствовала себя принцессой.
   - Мне нравится вот это. - Она улыбнулась, взглянув на Жака.
   Жак пристально смотрел на девушку, от чего ее бросило в  жар.  Он  не
улыбался, и его серьезность стерла улыбку с ее лица.  Его  пронзительный
взгляд  буквально  раздевал  ее.  Она  вдруг  ощутила  себя   совершенно
беззащитной и в то же время необыкновенно сильной. Джоанна  должна  была
бы чувствовать себя оскорбленной таким посягательством на ее  честь.  Ей
следовало бы возмутиться и немедленно выйти из каюты.
   Но вместо  этого,  она,  не  двигаясь,  сидела  в  кресле,  пока  Жак
приближался к ней. Его рубашка была  расстегнута  до  пояса,  -  обнажая
мощную грудь. Рыжевато-коричневые штаны так плотно облегали  бедра,  что
при каждом шаге было видно, как двигаются мускулы. У  нее  пересохло  во
рту, ладони похолодели и стали влажными. Она ругала себя за то,  что  не
может вымолвить ни слова, дабы  разрядить  напряжение,  возникшее  между
ними. Она заметила, что  он  уже  дважды  пытался  заговорить,  но  лишь
облизывал губы.  Этот  чувственный  жест  заставил  учащенно  биться  ее
сердце.
   Джоанна не понимала, что с ней происходит. Присутствие мсье Делапорта
заставляло ее сердце лишь слегка трепетать. Теперь  же,  видя,  как  Жак
склоняется над ней, не сводя  с  нее  глаз,  она  чувствовала,  как  все
обрывается внутри.
   Он осторожно поцеловал ее  и  отошел.  Она  поняла,  что  он  захотел
увидеть ее реакцию. Джоанна еле сдержалась, чтобы  не  броситься  в  его
объятия. Губы его были холодны, а она вся горела.  В  следующий  момент,
словно читая ее мысли, Жак обхватил ее руками и оторвал от кресла. Нежно
обнимая девушку, он целовал ее уши, щеки, шею.
   У Джоанны закружилась голова  от  охватившего  ее  желания.  Она  вся
похолодела, но  пламя,  бушевавшее  внутри,  вырвалось  наружу  и  вновь
обожгло ее. Ноги подкосились, и она еще крепче прижалась к  нему.  Когда
его губы, наконец,  решительно  прильнули  к  ее  губам,  ей  захотелось
кричать от восторга.
   Она почувствовала, как рука  Жака  соскользнула  вниз,  углубилась  в
круглый вырез  ее  платья  и  замерла,  нежно  сжимая  грудь.  От  этого
прикосновения  соски  затвердели.  Теперь  она   целиком   и   полностью
принадлежала  ему.  Джоанна  перестала  себя   контролировать,   целиком
отдавшись охватившей ее страсти.
   Он осыпал ее поцелуями. В тот момент, когда они  опустились  на  пол,
Джоанна услышала его стон. У  нее  возникло  ощущение,  что  в  какой-то
другой жизни она знала его. Поэтому ей не было страшно, и  она  спокойно
положила руки на грудь Жаку. Ей хотелось слиться с ним,  хотелось  стать
его частью.
   Они стояли на коленях лицом друг к другу, он  расстегнул  и  снял  ее
платье. Затем медленно спустил с плеч сорочку и стянул панталоны.
   Он чуть не задохнулся от волнения, когда увидел ее обнаженной.
   - Никогда не видел такой белой кожи. - Он  погладил  ее  бедро.  -  И
такой нежной, как лепестки белой розы.
   Жак снова поцеловал ее и скинул с себя одежду.
   Он ласкал ее, не отводя пристального взгляда.
   Ей казалось, что он изучает ее, как  какой-то  незнакомый  диковинный
предмет. Она чувствовала, как были напряжены его мускулы и нервы, но  он
все еще сдерживался. Наконец, он в поцелуе  раздвинул  ей  губы  языком.
Ничего более удивительного она в своей жизни не испытывала.  Он  целовал
ее груди, ласкал языком  живот  и  бедра.  Каждый  его  поцелуй,  каждое
прикосновение заставляли Джоанну  думать,  что  она  больше  не  вынесет
такого напряжения.
   Он лежал рядом с ней, и вдруг она ощутила, как он весь напрягся.  Жак
перекатился и оперся на локти. Теперь она не видела  ничего,  кроме  его
глаз. Когда он овладел ею, она вскрикнула, но он закрыл ей рот поцелуем.
Его медленные, размеренные движения заставляли забыть  о  боли,  принося
огромное наслаждение.
   Джоанна открыла глаза, увидела его и поняла, что  отныне  они  всегда
будут рядом. Она зажмурилась, и все закружилось,  словно  она  бежала  с
вертушкой против ветра.
   Она казалась себе совсем маленькой, а  окружающий  мир  представлялся
огромным. Она приподняла бедра, чтобы  совершенно  слиться  с  ним,  ибо
считала, что он недостаточно глубоко погрузился  в  нее.  Она  не  могла
насытиться им, он был нужен ей весь, без остатка.
   Ей казалось, она двигается так быстро, что вот-вот оторвется от пола.
Вдруг каюту наполнил ее крик невиданного блаженства, и, прежде  чем  она
успела перевести дух, Жак еще раз прильнул к ее губам.
   Медленно открывая глаза, Джоанна услышала его стон.  Она  еще  крепче
прижалась к нему - если это  вообще  было  возможно  -  и  погладила  по
скользкой от пота спине.
   - Джоанна, я рад, что я твой первый мужчина. Я всегда мечтал об  этом
- стать для тебя первым и последним.
   Она с удивлением посмотрела на него.
   - Что? О чем ты говоришь?
   - Ты забыла меня? А я решил, что помнишь и потому отдалась мне.
   - Нет, не помню.
   Он широко улыбнулся, показывая, что ответ ничуть не огорчил его.
   - Возможно, ты была слишком мала, чтобы запомнить.  Мне  было  восемь
лет, когда я впервые увидел тебя в Париже. Ты приехала в экипаже  своего
отца - так же, как сегодня. На тебе было платье  -  он  окинул  взглядом
полотняное платье с цветами лаванды - почти  такое  же,  как  это.  Дело
происходило в магазине моего отца. За несколько минут до вашего  приезда
я разбил очень дорогую вазу эпохи Мин. Отец уже готов был ударить  меня,
но ты вступилась. Я никогда не видел более красивой девочки, чем ты.
   - Так это был ты? Да, но мне в ту пору было  года  четыре  или  пять.
После этого, насколько я помню, мы больше никогда не встречались.
   - Мы переехали в Лондон: мой отец вернулся в Париж  всего  шесть  лет
назад.
   Джоанна обняла его и заглянула в глаза.
   - Так это твои глаза я видела во сне каждую ночь. Я  никак  не  могла
разгадать свои сны о красивом мужчине, который однажды должен  прийти  и
сказать, что любит меня.
   Жак порывисто обнял ее.
   - Да, я люблю тебя, Джоанна. Я всегда  любил  и  буду  любить  только
тебя. И никому не позволю отнять тебя.
   "Жак сказал правду", - подумала  Джоанна,  глядя  на  священника.  Ее
любимый остался в Порт-Ройяле вместе со своей шхуной,  чтобы  они  могли
пожениться здесь. Она мечтала о пышной свадьбе, на которой  должны  были
присутствовать все друзья ее отца и брат Жан. Но этой мечте Джоанны, как
впрочем и другим, не суждено было сбыться...
   Неожиданно  Джоанна  поняла,  что  священник  обращается  к  Жаку   и
церемония началась.
   - Берешь ли ты, Жак, эту женщину в законные жены  и  обещаешь  ли  ты
любить и не разлучаться с ней до конца дней своих?
   - Да, - ответил Жак, улыбаясь и сжимая руку Джоанны.
   Джоанна почувствовала, как по спине пробежали  мурашки.  Это  чувство
никогда не покидало ее в присутствии Жака, словно  счастливое  мгновение
могло исчезнуть навсегда.
   Священник обратился к ней:
   - Берешь ли ты, Джоанна, этого мужчину в законные мужья и обещаешь ли
почитать его и во всем подчиняться ему, пока смерть не разлучит вас?
   Она сделала глубокий вдох.
   - О да! - она запнулась. - Я хочу сказать.., да. Священник  обратился
к Жаку:
   - Кольцо, пожалуйста.
   - Что? - Жак был настолько увлечен Джоанной, что  вопрос  застал  его
врасплох.  Тогда  Филипп,  прекрасный  человек  и  друг   Жака,   слегка
подтолкнул его локтем, подмигнул и вручил ему кольцо.
   Священник взял  кольцо,  осенил  крестом,  окропил  святой  водой  и,
улыбаясь, вернул кольцо Жаку.
   В тот момент, когда Жак собирался надеть  кольцо  на  палец  Джоанны,
неизвестно откуда в  воздухе  появилась  фехтовальная  рапира,  которая,
вращаясь, летела пря