он и полагал, ни в одной комнате - а он заглянул в каждую -  не  было  и
признака жилого - ни мебели, ни даже следов от картин на стенах. Дом был
свежевыкрашен и оклеен обоями, и, однако, в нем, несомненно, не жили  не
только теперь, но и прежде. Молодой офицер вспомнил уют и  дух  широкого
гостеприимства, поразивший его по прибытии. Только ценою огромных затрат
можно было с таким размахом - разыграть весь этот спектакль.
   Кто же такой в этом случае мистер Моррис? Каковы его намерения и  за-
чем ему понадобилось разыгрывать роль домовладельца - на одну  ночь,  да
еще в этом отдаленном лондонском закоулке? И зачем он с такой лихорадоч-
ной поспешностью набирал себе случайных гостей с улицы?
   Брекенбери вдруг спохватился, что отсутствие его может быть замечено,
и поспешил присоединиться к обществу. За это время успело исчезнуть  еще
несколько человек, и в гостиной, так недавно переполненной народом,  ос-
тавалось, считая лейтенанта и мистера Морриса, человек пять, не  больше.
Мистер Моррис встретил его приветливой улыбкой и тотчас встал.
   - Наступило время, джентльмены, - сказал он, - объяснить причину,  по
которой я дерзнул оторвать вас от ваших дел и  развлечений.  Я  надеюсь,
что вы не слишком скучали этот  вечер;  впрочем,  признаюсь  вам  сразу,
целью моей было отнюдь не скрасить ваш досуг, а заручиться вашей помощью
в одном крайне затруднительном и тяжелом для меня деле. Все вы - настоя-
щие джентльмены, - продолжал он, - ваши манеры в том порукой, и  с  меня
этого довольно. Итак, я буду говорить с вами без стеснения: я прощу  вас
помочь мне в одном чрезвычайно деликатном и опасном предприятии. Я  ска-
зал "опасном" оттого, что всякий,  кто  согласится  участвовать  в  этом
предприятии, в самом деле рискует жизнью. Деликатность же этого дела та-
кова, что я вынужден заранее просить каждого из вас хранить молчание обо
всем, что вам доведется увидеть и услышать. Я сознаю всю  нелепость  по-
добной просьбы, исходящей из уст незнакомца, и спешу поэтому  прибавить,
что всякий из вас, кому не по душе участвовать  в  опасном  предприятии,
требующем, неизвестно во имя чего, чисто донкихотской преданности, волен
меня покинуть. Я искренне пожелаю ему  покойной  ночи  и  благополучного
возвращения домой.
   Очень высокий и чрезвычайно сутулый брюнет тотчас же отозвался на это
предложение.
   - Мне по душе ваша откровенность, сударь, - сказал он, - и что  каса-
ется меня, я ухожу. Я не собираюсь читать нравоучений, но  должен  заме-
тить, что ваши речи заставляют насторожиться. Итак, я ухожу, как  я  уже
сказал, и, быть может, мне не стоит больше распространяться.
   - Напротив, - возразил мистер Моррис, - я буду очень признателен, ес-
ли вы скажете все, что найдете нужным. Опасность  затеянного  мною  дела
невозможно преувеличить.
   - Так что же, джентльмены? - обратился высокий человек к остальным. -
Мы превосходно провели вечер, а теперь не следует ли нам всем мирно  ра-
зойтись по домам? Наутро, встав ото сна - целыми, невредимыми, с  чистой
совестью, - вы помянете меня добрым словом.
   Торжественный тон, которым были произнесены последние слова, прибавил
им убедительности, между тем как лицо говорящего было необычайно серьез-
но. Взволнованный его речью, еще один из гостей встал со стула и  приго-
товился уходить. Только двое не покидали своих мест: Брекенбери и  пожи-
лой майор кавалерии с сизым носом. Лица  их  хранили  полную  невозмути-
мость, и, если бы не быстрый взгляд, которым они обменялись, можно  было
бы подумать, что происходящая дискуссия их вовсе не затрагивает.
   Проводив дезертиров и закрыв за ними дверь, мистер Моррис вернулся  к
двум офицерам. Радость и облегчение сияли в его взоре.
   - Я отбирал себе воинов по примеру библейских судей, - сказал он, - и
полагаю, что лучших помощников не найти во  всем  Лондоне.  Ваша  наруж-
ность, господа, привлекла к себе моих посыльных, и я в  восторге  от  их
выбора. Я наблюдал, как вы оба держитесь в незнакомом обществе -  и  при
обстоятельствах довольно необычных; смотрел, как вы играете, с какой ми-
ной проигрываете, и, наконец, я обратился к вам с ошеломляющим предложе-
нием, которое вы приняли, точно приглашение на обед. Теперь  я  вижу,  -
воскликнул он, все более воодушевляясь, - что не напрасно я столько  лет
имею счастье считать себя другом и учеником одного из мудрейших и отваж-
нейших правителей Европы!
   - Под Бундерчангом, - заговорил майор, - мне нужен был десяток добро-
вольцев, и все мои солдаты как один отозвались на мой призыв. Но,  разу-
меется, за рулеткой и картежным столом люди ведут себя иначе, нежели под
неприятельским обстрелом. И, вероятно, вы вправе поздравить себя с  тем,
что нашли двух человек, на которых можете положиться. Ну, а  тех  двоих,
что улизнули, я презираю от души. Лейтенант Рич, - обратился он затем  к
Брекенбери, - я много о вас слышал. Не сомневаюсь, что и вам знакомо мое
имя. Я - майор О'Рук.
   С этими словами старый  ветеран  протянул  лейтенанту  свою  красную,
слегка трясущуюся руку.
   - Кому же оно не знакомо? - воскликнул Брекенбери.
   - Я уверен, что вы оба почувствуете  себя  вознагражденными  за  ваше
участие в этом маленьком деле уже хотя бы потому, что я свел вас друг  с
другом, - сказал мистер Моррис.
   - А покуда, мистер Моррис, расскажите, пожалуйста, в чем нам предсто-
ит участвовать, - сказал майор О'Рук. - Я полагаю, что в дуэли?
   - Пожалуй, что и в дуэли, если угодно, - ответил мистер Моррис.  -  В
поединке с неизвестным и опасным противником. Боюсь, что это будет  пое-
динок не на живот, а на смерть. Я должен просить вас, однако, - прибавил
он, - не называть меня больше мистером Моррисом. Зовите меня, если угод-
но, Хаммерсмит. Я также попрошу вас не спрашивать моего настоящего  име-
ни, равно как и имени того, кому я надеюсь в скором времени вас предста-
вить, - не спрашивать и не пытаться узнать стороной. Тот, кого я  сейчас
упомянул, три дня назад внезапно исчез из дому. До сегодняшнего  утра  я
не имел о нем никаких сведений; я даже не знал,  где  он  находится.  Вы
поймете мое беспокойство, когда узнаете, что он занят свершением  право-
судия - в частном порядке. Связанный опрометчивой  клятвой,  он  считает
нужным, не прибегая к помощи закона, освободить мир от коварного и  кро-
вожадного злодея. От руки этого преступника уже погибли  двое  из  наших
друзей. Один из них приходился мне родным братом. А теперь, как я  пола-
гаю, мой друг и сам попал к нему в лапы. Как бы то ни было, он еще жив и
полон надежды, о чем говорит вот эта записка, полученная мною от него.
   С этими словами Хаммерсмит, он же полковник Джеральдин, протянул сво-
им новым товарищам письмо следующего содержания:
   "Майор Хаммерсмит!
   В четверг, в 3 часа ночи, человек, полностью преданный  моим  интере-
сам, откроет вам калитку, ведущую  в  сад  Рочестер-хауса,  что  в  Рид-
жент-парке. Прошу вас не опаздывать и на долю секунды. Пожалуйста,  зах-
ватите с собой  мои  шпаги,  а  также,  если  можете,  одного  или  двух
джентльменов, за скромность и умение держаться которых вы ручаетесь; же-
лательно, чтобы они не знали меня в лицо. Мое имя не должно фигурировать
в этом деле. Т. Годол.
   - Даже если бы у моего друга не было иных оснований требовать беспре-
кословного выполнения его воли, - продолжал полковник  Джеральдин  после
того, как его собеседники ознакомились с письмом, - довольно было бы од-
ной его мудрости. Незачем говорить, я и близко  никогда  не  подходил  к
этому Рочестер-хаусу и о том, что нас там ожидает, знаю не больше  ваше-
го. Как только я получил этот приказ, я тотчас отправился к  подрядчику,
и в два-три часа этот самый дом, в котором мы с вами находимся, приобрел
праздничный вид. Согласитесь, что план мой был совершенно оригинален,  а
так как благодаря ему я получил поддержку двух таких людей,  как  лейте-
нант Брекенбери Рич и майор О'Рук, я не имею причин раскаиваться. Боюсь,
что слуги в соседних домах будут чрезвычайно удивлены, когда увидят  по-
утру, что дом, в котором накануне горели свечи и веселились  гости,  со-
вершенно опустел и что на нем красуется табличка с надписью "Продается".
Так, даже у самых серьезных дел, - закончил полковник, - бывает забавная
сторона.
   - И, будем надеяться, - подхватил Брекенбери, - счастливый конец.
   Полковник взглянул на часы.
   - Уже почти два часа, - сказал он. - В нашем распоряжении час времени
и карета, запряженная быстрыми конями. Скажите же мне, могу я  рассчиты-
вать на вашу помощь или нет?
   - За всю свою долгую жизнь, - сказал майор О Рук, - я ни разу не  от-
пирался от данного мною слова, даже если речь шла всего лишь о пари.
   После того как Брекенбери, тоже в подобающих случаю выражениях,  зас-
видетельствовал свою готовность, полковник вручил каждому заряженный ре-
вольвер, и все трое, выпив по бокалу вина,  уселись  в  карету,  которая
тотчас помчала их к месту назначения.
   Рочестер-хаус оказался роскошной резиденцией на берегу канала. Огром-
ный парк обеспечивал полную изоляцию от докучливых  соседей.  Резиденция
походила на старинную усадьбу или владение миллионера.  Ни  в  одном  из
бесчисленных окон особняка, насколько можно было судить с улицы, не было
света. Дом казался запущенным,  как  бывает  во  время  длительного  от-
сутствия хозяина.
   Отпустив карету, три ее пассажира без труда нашли калитку; это  была,
собственно, боковая дверь, вделанная в каменную ограду сада.  До  назна-
ченного часа оставалось еще десять или пятнадцать минут.  Шел  проливной
дождь, и все трое встали под укрытие нависшего плюща, разговаривая впол-
голоса об ожидающем их испытании.
   Вдруг Джеральдин поднял указательный палец, призывая  к  молчанию,  и
все напрягли слух. Сквозь непрекращающийся шум дождя из-за ограды послы-
шались шаги и два мужских голоса. По мере того  как  шаги  приближались,
Брекенбери, отличавшийся изощренным  слухом,  начал  уже  различать  от-
дельные слова.
   - Могила готова? - услышал он.
   - Готова, - ответил другой голос. - Там, за  лавровым  кустом.  Когда
все будет кончено, можно будет забросать ее сверху жердями вон оттуда.
   Первый голос засмеялся, и от его смеха у  слушателей  по  ту  сторону
стены побежали мурашки по коже.
   - Итак, через час, - произнес первый.
   По звуку шагов стало ясно, что говорившие разошлись в разных  направ-
лениях.
   Почти тотчас калитка в стене приоткрылась, в  ней  показалось  чье-то
бледное лицо, чья-то рука жестом пригласила их войти. Отважная троица  в
полной тишине прошла в сад, калитка за ними тотчас защелкнулась.  Следуя
за своим провожатым по тропинкам сада, они подошли к черному ходу. В ог-
ромной вымощенной камнем кухне, лишенной какой бы то  ни  было  кухонной
утвари, горела одинокая свеча. Они стали подниматься по винтовой лестни-
це. Шумная возня крыс еще раз подтвердила, что дом покинут хозяевами.
   Провожатый шел впереди, держа в руках свечу. Это был высокий, худоща-
вый старик, довольно сутулый, но, судя по живости  движений,  далеко  не
дряхлый. Время от времени он оборачивался, жестом приглашая к молчанию и
осторожности. Полковник Джеральдин шел за ним следом, сжимая под  мышкой
футляр со шпагами и держа наготове пистолет. Брекенбери замыкал шествие.
Он чувствовал, как стучит его сердце. Судя по тому, как проворно двигал-
ся старик, они прибыли в самое время. Эта зловещая таинственность,  этот
покинутый дом, словно созданный для свершения какого-то страшного злоде-
яния, были способны взволновать и более закаленного годами человека.
   Дойдя до конца лестницы, старик открыл дверь и впустил трех  офицеров
в небольшую комнатку, освещенную коптящей лампой и  тлеющим  камином.  В
углу подле камина сидел человек несколько грузного сложения и,  по  всей
видимости, довольно молодой, но исполненный достоинства и  величия.  Вся
его поза и лицо выражали совершенную невозмутимость;  он  с  явным  удо-
вольствием курил свою сигару, а подле него на столе стоял высокий  бокал
с шипучим напитком, распространяющим вокруг себя приятный аромат.
   - Добро пожаловать, - сказал  он,  протягивая  руку  полковнику  Дже-
ральдину. - Я знал, что могу положиться на вашу точность.
   - На мою преданность, - с поклоном возразил полковник.
   - Представьте меня вашим друзьям, - продолжал сидящий. - Господа, по-
верьте, я был бы рад предложить вам более приятную программу,  -  сказал
он с очаровательной учтивостью после того, как Джеральдин  выполнил  его
просьбу, - это весьма нелюбезно с моей стороны, я знаю, в первую же  ми-
нуту знакомства занимать своих новых друзей  серьезными  делами;  однако
обстоятельства оказались сильнее законов вежливости. Я  надеюсь  и  даже
уверен, что вы простите мне эту неприятную ночь; для людей вашего склада
довольно знать, что вы оказываете человеку немаловажную услугу.
   - Ваше высочество, - сказал майор, - извините меня за  прямодушие.  Я
не могу скрывать того, что мне известно. Я уже начинал подозревать,  кто
такой майор Хаммерсмит. А уж мистер Годол не вызывает никаких  сомнений.
Стремиться найти в Лондоне двух людей,  не  знающих  в  лицо  Флоризеля,
принца Богемского, - значит требовать от фортуны невозможного.
   - Принц Флоризель! -  воскликнул  пораженный  Брекенбери  и  с  любо-
пытством взглянул на прославленного человека, сидевшего перед ним.
   - Я не сожалею о потере своего инкогнито, - сказал принц, -  ибо  это
даст мне возможность отблагодарить вас по достоинству. Я не  сомневаюсь,
что вы сделали бы для мистера Годола столыко же, сколько для принца  Бо-
гемского, но так как последний может сделать для вас самого больше,  чем
первый, я считаю в выигрыше себя, - заключил он с  широким  и  величавым
жестом.
   Затем принц начал беседовать с офицерами об индийской армии и  тузем-
ных войсках, проявив, как всегда,  большую  осведомленность  и  высказав
несколько здравых суждений. Поразительная выдержка принца в минуту смер-
тельной опасности вызвала у Брекенбери чувство почтительного восхищения.
Обворожительная учтивость и прелесть его  беседы  также  произвели  свое
обычное действие. Каждый жест, каждая интонация были не только благород-
ны сами по себе, но, казалось, облагораживали счастливого  смертного,  к
которому относились. Брекенбери сказал себе с жаром, что для такого  го-
сударя всякий мужественный человек с радостью пожертвует жизнью.
   Старик, все время беседы сидевший в углу с часами в  руках,  внезапно
поднялся и шепнул что-то на ухо принцу.
   - Хорошо, доктор Ноэль, - громко ответил Флоризель и,  обратившись  к
собеседникам, сказал не без волнения в голосе: -  С  вашего  позволения,
господа, я вынужден оставить вас в потемках. Близится наш час.
   Доктор Ноэль погасил лампу. Тусклый  сероватый  отблеск,  предвестник
зари, не в состоянии был разогнать мрака в комнате. Принц встал со  сту-
ла, черты лица его были неразличимы, и нельзя было понять, какое чувство
волнует его в эту минуту. Подойдя к двери, он остановился  возле  нее  в
позе человека, настороженно к чему-то прислушивающегося.
   - Будьте добры соблюдать полнейшую тишину, - обратился  он  ко  всем,
кто находился в комнате, - и расположиться в самом темном углу так, что-
бы вас не было видно.
   Три офицера и лекарь поспешили исполнить его  приказание.  В  течение
следующих десяти минут во всем Рочестер-хаусе не было слышно  ни  звука,
если не считать крысиной возни за панелью. Затем громкий скрип  двери  с
поразительной отчетливостью нарушил тишину, и вскоре на винтовой лестни-
це послышались осторожные, медленные шаги. Через каждую ступеньку  неиз-
вестный на минуту останавливался, словно прислушиваясь, и в  эти  проме-
жутки, которые казались бесконечными, глубокое  беспокойство  овладевало
всеми. Доктор Ноэль, хоть и производил впечатление человека бывалого, не
мог совладать с собою: дыхание его вырывалось со свистом, зубы скрипели,
он то и дело переносил вес с одной ноги на другую и хрустел пальцами.
   Наконец кто-то с наружной стороны взялся за дверную ручку, и послыша-
лось щелканье затвора. Еще одна пауза, во время которой Брекенбери заме-
тил, что принц весь бесшумно подобрался, как бы собираясь с  силами  для
решающей схватки. Дверь приоткрылась, и в комнате стало немного светлее.
На пороге неподвижно стоял человек высокого роста. В руке у него сверкал
нож. Рот его был раскрыт, как пасть у гончей,  готовящейся  прыгнуть  на
затравленного зверя, и даже в предрассветном полумраке можно было разли-
чить блеск его зубов. Капли со стуком скатывались на пол с его  насквозь
промокшей одежды - очевидно, он только что вышел из воды.
   В следующую минуту он  переступил  порог.  Прыжок,  вскрик,  короткая
борьба, и, прежде чем полковник Джеральдин успел подскочить  на  помощь,
принц уже держал своего противника за плечи. Враг был обезоружен и не  в
состоянии пошевелиться.
   - Доктор Ноэль, - сказал принц. - Будьте добры, зажгите лампу.
   Поручив пленника Джеральдину и Брекенбери, принц отошел и прислонился
к камину. Когда лампа разгорелась, все увидели на лице принца  выражение
необычайной суровости. Перед ними стоял не Флоризель, беспечный и светс-
кий молодой человек,  а  разгневанный,  полный  непоколебимой  решимости
принц Богемский. Закинув назад голову, он обратился к пленному председа-
телю Клуба самоубийц со следующей речью.
   - Господин председатель, - сказал он. - Вы сами попались  в  ловушку,
которую поставили мне. Скоро наступит утро - последнее утро вашей жизни.
Вы только что переплыли Риджентс-канал; это ваше последнее плавание. Ваш
старый соучастник, доктор Ноэль, вместо того  чтобы  предать  меня  вам,
доставил вас в мои руки, чтобы я сотворил над вами суд. Могила,  которую
вы вчера выкопали для меня, волею божьего промысла поможет скрыть от лю-
бопытного человечества заслуженную вами кару. Итак, сударь, на колени, и
молитесь, если у вас есть склонность к молитве! Время не ждет, и верхов-
ный судья наскучил вашими прегрешениями.
   Председатель стоял, опустив голову  и  угрюмо  глядя  в  пол,  словно
чувствуя на себе долгий и беспощадный взгляд принца, и не отвечал на его
речь ни словом, ни жестом.
   - Джентльмены, - продолжал Флоризель, перейдя на свой обычный  разго-
ворный тон. - Перед вами человек,  который  долгое  время  от  меня  ус-
кользал. И вот, наконец, спасибо доктору Ноэлю, он у меня в  руках.  По-
весть о всех бесчинствах, которые он творил,  заняла  бы  слишком  много
времени, а нам сейчас недосуг. Достаточно сказать,  что  канал,  который
этот негодяй только что переплыл, обмелел бы ненамного, если  бы  вместо
воды был наполнен кровью его несчастных жертв. Однако даже и в  подобных
обстоятельствах мне хотелось  бы  соблюсти  все  законы,  предписываемые
честью. Но судите сами, джентльмены, речь идет, собственно, не о  дуэли,
а о казни, и предоставить этому преступнику выбор оружия  было  бы  неу-
местной церемонией. Я не имею права рисковать своей жизнью в таком деле,
- продолжал он, раскрывая футляр со шпагами. -  Пуля  летит  на  крыльях
случайности, и подчас самый скверный стрелок может победить искусного  и
отважного противника. Поэтому я решил остановиться на  шпагах.  Надеюсь,
что вы одобрите мое решение.
   Как только Брекенбери и майор О'Рук, к которым преимущественно и  об-
ращался принц, выразили свое одобрение, он крикнул председателю:
   - Скорее, сударь, не мешкайте! Выбирайте шпагу и не заставляйте  меня
ждать. Мне не терпится покончить с вами раз и навсегда.
   Впервые после своего пленения председатель поднял голову: было  ясно,
что к нему вернулась надежда.
   - Так это будет поединок? - воскликнул он, одушевившись.  -  Поединок
между вами и мной?
   - Да, я намерен оказать вам эту честь, - ответил принц.
   - Ну что ж! - воскликнул председатель. - Чего только не  случается  в
честном поединке! Позвольте сказать, что я считаю этот  поступок  вашего
высочества весьма благородным. На худой конец, если я и погибну,  то