от-то ход, дорогие мои бунтари-едино-
мышленники, эту калитку и открывает нам Клуб самоубийц. Не думайте,  что
мы с вами одиноки или даже исключительны в этом своем в  высшей  степени
разумном желании. Таких, как вы, людей, которым до смерти надоело участ-
вовать изо дня в день в спектакле, именуемом жизнью, великое  множество,
и они не уходят со сцены лишь изза тех или иных соображений. Того  удер-
живает мысль о близких, которых слишком ошеломил бы подобный конец, а  в
случае огласки, быть может, и навлек бы на них нарекания; другой слишком
слаб духом, чтобы собственноручно лишить себя жизни. До некоторой степе-
ни к этому второму разряду принадлежу и я; я, например, решительно  нес-
пособен приложить к виску пистолет и нажать на курок: нечто, сильнее ме-
ня самого, мешает мне произвести этот последний жест, и, хоть жизнь  мне
опротивела совершенно, у меня нет сил пойти навстречу смерти самому. Вот
для таких-то субъектов, а также для всех, кто мечтает вырваться из плена
жизни, избежав при этом посмертного скандала, и основан Клуб  самоубийц.
Как он был организован, какова его история и имеются ли у него филиалы в
других странах - всего этого я не знаю; то же, что мне известно  относи-
тельно - его устава, я не вправе вам открыть. Но вот в какой мере я  бе-
русь вам способствовать: раз вы в самом деле пресытились жизнью,  я  вас
этим же вечером представлю собранию членов клуба, и если и  не  нынешней
ночью, то по крайней мере на этой неделе вы будете с наименьшими для се-
бя неудобствами избавлены от существования в этом мире. (Молодой человек
взглянул на часы.) Сейчас одиннадцать. Через полчаса  мы  должны  отсюда
выйти. Итак, у вас тридцать минут, чтобы обдумать мое  предложение.  Это
дело несколько более серьезное, я полагаю, нежели пирожные с  кремом,  -
заключил он с улыбкой, - и, как мне кажется, более заманчивое.
   - Что оно более серьезное, - сказал полковник Джеральдин, - это  так.
Поэтому я позволю себе попросить пять минут для обсуждения его наедине с
моим другом мистером Годолом.
   - Это - ваше право, - сказал молодой человек, - и я с вашего разреше-
ния вас на время покину.
   - Вы очень любезны, - сказал полковник.
   - Для чего вам понадобилось  это  совещание,  Джеральдин?  -  спросил
принц Флоризель, как только они остались вдвоем. - Вы, я вижу, несколько
взволнованы, между тем как я совершенно спокойно решил довести  всю  эту
историю до конца.
   - Ваше высочество, - сказал полковник, побледнев. - Позвольте вам на-
помнить, что ваша жизнь не только дорога вашим близким, но и  необходима
для блага отечества. Вы слышали, как выразился наш безумец: "если  и  не
нынешней ночью". А что, как именно этой ночью с особой вашего высочества
приключится какое-нибудь непоправимое несчастье? Попытайтесь, молю  вас,
представить себе мое отчаяние, а также скорбь вашего великого народа.
   - Полковник Джеральдин, я намерен довести эту  историю  до  конца,  -
повторил принц голосом, не допускающим возражений. - Будьте  добры  пом-
нить и уважать свое слово джентльмена. Ни при каких обстоятельствах, без
особого моего на то разрешения, вы не должны открыть инкогнито, под  ко-
торым мне угодно выступать. Таков был мой приказ, и я его вам сейчас на-
поминаю. А теперь, - прибавил он, - позвольте мне  просить  вас  позвать
официанта.
   Полковник Джеральдин почтительно поклонился.
   Но когда в комнату вошли официант и молодой  человек,  угостивший  их
пирожными, лицо его было бледно, как полотно. Принц  сохранял  всю  свою
невозмутимость и с большим юмором и живостью принялся рассказывать моло-
дому самоубийце последний фарс, виденный им в Пале-Рояле. Он искусно  не
замечал умоляющих взглядов полковника и старательнее  обычного  принялся
выбирать сигару. Из всех троих он один и сохранял полное самообладание.
   Спросив счет, принц оставил изумленному официанту всю сдачу с банкно-
ты. Затем все трое уселись в наемную карету, которая вскоре подвезла  их
к воротам довольно скудно освещенного двора.
   Когда они сошли на тротуар и Джеральдин расплатился с извозчиком, мо-
лодой человек обернулся к принцу Флоризелю и сказал:
   - Еще не поздно, мистер Годол, если вам угодно, вы можете вернуться к
своим цепям. Да и вы тоже, майор Хаммерсмит. Подумайте хорошенько, преж-
де чем предпринять следующий шаг. И если сердце вам скажет: "нет", - ра-
зойдемся подобру-поздорову.
   - Ведите нас, сударь, - сказал принц. - Я не  из  тех,  кто  изменяет
своему слову.
   - Ваше хладнокровие меня радует, - сказал молодой человек. - Мне  еще
не доводилось видеть никого, кто бы в этих обстоятельствах сохранял  по-
добную невозмутимость, а  скольких  я  приводил  к  порогу  этого  дома!
Кое-кто из моих приятелей прежде меня отправился туда, куда вскоре неми-
нуемо отправлюсь и я. Впрочем, к чему вам это знать? Обождите меня здесь
несколько минут. Я приду за вами, как только договорюсь о вашем приеме в
клуб.
   И, помахав своим новым знакомцам рукой, молодой человек прошел в  во-
рота и скрылся в подъезде.
   - Из всех наших безрассудств, - произнес полковник Джеральдин вполго-
лоса, - это - самое безрассудное и рискованное.
   - Вполне с вами согласен, - сказал принц.
   - В нашем распоряжении еще две-три минуты, - продолжал  полковник.  -
Позвольте же мне умолять ваше высочество воспользоваться случаем и  уда-
литься. Шаг, который вы намерены сделать, чреват  самыми  грозными  пос-
ледствиями и может оказаться роковым. Поэтому  я  решаюсь  злоупотребить
свободой обращения, которую ваше высочество дозволяет мне, когда мы  ос-
таемся наедине, без посторонних.
   - Должен я из всего этого вывести, что полковник Джеральдин  поддался
чувству страха? - спросил принц и, вынув изо рта  сигару,  проникновенно
взглянул полковнику в глаза.
   - Мой страх, во всяком случае, не имеет отношения к моей  собственной
персоне, - гордо ответил тот. - В этом ваше высочество может  не  сомне-
ваться.
   - А я и не сомневался, - благодушно произнес принц. - Просто  мне  не
хотелось напоминать вам о разнице в нашем с  вами  положении.  Довольно,
впрочем, - прибавил он, предупреждая намерение полковника. - Не надо из-
винений. Вы прощены.
   И в ожидании молодого человека принц спокойно продолжал курить, обло-
котившись о решетку.
   - "Ну что? - спросил он, когда тот вернулся. - Удалось договориться?
   - Следуйте за мной, - был ответ. - Председатель просит вас пожаловать
к нему в кабинет. Позвольте предупредить вас, чтобы вы на все его вопро-
сы отвечали с полной откровенностью. Я за вас поручился.  Но  по  уставу
клуба перед тем, как принять нового члена,  его  подвергают  тщательному
опросу. Ибо малейшая нескромность одного из членов повела бы  к  полному
разгрому всего клуба.
   Принц и Джеральдин с минуту пошептались. "Я скажу  то-то",  -  сказал
один. "А я - то-то", - отвечал другой.  Условившись,  что  каждый  будет
изображать когонибудь из их общих знакомых, они договорились в один  миг
и были готовы следовать за своим Вергилием в кабинет председателя.
   На пути им не было больше никаких преград: наружная дверь стояла рас-
пахнутой настежь, дверь в кабинет - тоже. Здесь, в маленькой комнатке  с
очень высоким потолком, молодой человек вновь их оставил.
   - Председатель сейчас придет, - сказал он и, кивнув головой, ушел.
   Из соседней комнаты сквозь  двустворчатую  дверь  доносились  голоса,
хлопанье пробок и время от времени  -  взрывы  смеха.  Из  единственного
очень высокого окна открывался вид на реку и набережную. По расположению
фонарей новые кандидаты в клуб догадались, что где-то  невдалеке  должен
находиться вокзал Черингкросс. Обставлен кабинет был  скудно,  чехлы  на
мебели были сильно потерты и, кроме ручного колокольчика посреди кругло-
го стола да довольно большого количества плащей и шляп на стенах, в ком-
нате ничего не было.
   - Что за притон? - подивился Джеральдин.
   - Вот это-то нам и предстоит выяснить, - ответил принц. - Если они  к
тому же держат здесь дьяволов во плоти, дело обещает оказаться забавным.
   В эту минуту дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы пропустить од-
ного человека. Звуки голосов усилились, и в  кабинете  появилась  фигура
грозного председателя Клуба самоубийц. На вид ему было лет  пятьдесят  с
небольшим; он шагал широкой, слегка развинченной походкой; лицо его было
окаймлено косматыми бакенбардами, на макушке просвечивала небольшая тон-
зура, а в тускловатых серых глазах время от времени вспыхивали  огоньки.
Губы его плотно сжимали толстую сигару и находились в непрестанном  дви-
жении, то круговом, то из стороны в сторону, меж тем как глаза холодно и
проницательно изучали новых пришельцев. На нем  был  светлый  костюм  из
ворсистого сукна и полосатая рубаха с отложным воротником. Под мышкой он
держал большую конторскую книгу.
   - Добрый вечер, - сказал он, притворяя за собою дверь. - Мне  сообщи-
ли, что вам угодно со мной побеседовать.
   - Нам хотелось бы вступить в члены Клуба самоубийц, сударь, - ответил
полковник.
   Председатель перегнал сигару из одного угла рта в другой.
   - Какого такого клуба? - резко спросил он.
   - Простите, сударь, - ответил полковник, - но мне кажется,  вы  лучше
всякого другого могли бы ответить на этот вопрос.
   - Я?! - вскричал председатель. - Клуб самоубийц? Помилуйте,  господа.
Сегодня ведь не первое апреля. Ну, да я понимаю, когда джентльмены  поз-
воляют себе выпить лишнее, им подчас хочется отколоть какую-нибудь  шту-
ку. Однако хорошенького понемножку.
   - Называйте ваш клуб каким хотите именем, - продолжал полковник, - но
у вас за этой дверью несомненно собралось общество, и нам хотелось бы  к
нему присоединиться.
   - Сударь, - сухо возразил председатель, - вы  ошиблись.  Это  частный
дом, и я прошу вас покинуть его сию минуту.
   Принц во все время этого диалога продолжал спокойно  сидеть  в  своем
кресле. Теперь же, когда полковник метнул в него взор, как бы говорящий:
"Вот видите, идемте же отсюда ради бога! ", - он вынул изо рта сигару  и
заговорил.
   - Я прибыл сюда, - сказал он, - по приглашению вашего знакомого.  Он,
разумеется, осведомил вас о желании, побудившем меня навязать вам  таким
образом свое общество.  Позвольте  вам  напомнить,  что  бывают  обстоя-
тельства, когда люди не склонны чувствовать себя связанными  какими-либо
условностями и безропотно сносить оскорбления. Я человек,  как  правило,
мирный. Однако, милостивый государь, я должен вас предупредить: либо  вы
окажете мне небольшую любезность - какого характера, вы прекрасно знаете
сами, - либо вам придется горько раскаяться в том, что вы допустили меня
на порог вашего кабинета.
   Председатель громко рассмеялся.
   - Вот это другой разговор, - сказал он. - Я вижу, вы настоящий мужчи-
на. А знаете что? Вы мне приглянулись и можете делать со мной что  хоти-
те! Будьте добры, - обратился он к Джеральдину, - отойдите от нас на ми-
нутку. Кое-какие формальности, сопряженные со вступлением  в  наш  клуб,
требуют разговора с глазу на глаз, и я начну с вашего товарища.
   С этими словами он открыл дверь в потайной чуланчик, предложил жестом
полковнику в него войти и закрыл за ним дверцу.
   - Вам я верю, - сказал он Флоризелю, - но можете ли вы поручиться  за
своего приятеля?
   - Не скажу, чтобы я в нем был уверен, как в  самом  себе,  -  ответил
Флоризель, - хотя причины, которые привели его сюда, еще  более  настоя-
тельны, чем мои. Однако я достаточно в нем  уверен,  чтобы  безбоязненно
ввести его к вам. Столько щелчков от судьбы, сколько получил он, излечи-
ли бы самого жизнелюбивого человека от приверженности к жизни. А на днях
ему еще предложили выйти из полка за то, что он передергивал в карты.
   - Что же, это причина вполне достойная, - протянул председатель, -  у
нас тут один такой случай уже имеется, и я за него совершенно спокоен. А
сами вы, позвольте спросить, не служили?
   - Служил, - ответил принц. - Но я был ленив и вовремя покинул службу.
   - Отчего же вы решили прекратить свое существование? - спросил  пред-
седатель.
   - Да все по той же причине, насколько я понимаю, - ответил  принц.  -
Непреоборимая лень.
   Председатель отпрянул.
   - Черт побери! - воскликнул он. - Право, это не  совсем  уважительная
причина.
   - Видите ли, у меня к тому же кончились все деньги, -  сказал  Флори-
зель. - И это, конечно, тоже довольно досадное обстоятельство. Лень моя,
таким образом, вступила в неразрешимый конфликт с жизнью.
   Председатель, крутя во рту сигарой, устремил немигающий взор прямо  в
глаза этому странному кандидату в самоубийцы. Принц выдержал его  взгляд
со своим обычным невозмутимым благодушием.
   - Если бы у меня был чуть менее  богатый  опыт,  -  произнес  наконец
председатель, - я бы, вероятно, указал вам на дверь. Но я знаю свет.  Во
всяком случае, настолько, что понимаю, как самые легкомысленные на  пер-
вый взгляд поводы для самоубийства могут подчас оказаться наиболее  вес-
кими. К тому же, сэр, мне трудно в чем-либо отказать  человеку,  который
придется мне по душе, и я скорее готов сделать для него  некоторое  пос-
лабление.
   Затем принц и полковник, один за другим, по очереди, были подвергнуты
длительному и весьма строгому опросу.  Принца  председатель  допросил  с
глазу на глаз, полковника Джеральдина - в  присутствии  принца,  с  тем,
чтобы по выражению лица последнего определить, правду ли отвечает допра-
шиваемый. По всей видимости, председателя результат удовлетворил. Занеся
некоторые сведения к себе в протокольную книгу, он  предложил  им  текст
клятвы, которую каждый должен был скрепить своей подписью. Большего  за-
кабаления воли, более стеснительных условий невозможно было себе  предс-
тавить. Нарушить столь страшную клятву означало  бы  утратить  последние
остатки чести и лишиться всех утешений, какие дарует людям религия.
   Флоризель договор подписал, хоть и  не  без  внутреннего  содрогания.
Полковник уныло последовал его примеру. После этого председатель  принял
от них вступительный взнос и без дальнейших церемоний ввел новых  членов
в курительную комнату Клуба самоубийц.
   Здесь был такой же высокий потолок, что и в кабинете, из которого они
вышли, но сама комната была просторнее и  оклеена  обоями,  имитирующими
дубовую обшивку. Ее освещал весело потрескивающий огонь в камине и  тор-
чавшие из стен газовые рожки. Вместе с принцем и его компаньоном в кури-
тельной собралось восемнадцать человек. Почти все курили и пили шампанс-
кое, в комнате царило лихорадочное веселье, но время от  времени  в  ней
вдруг наступала зловещая тишина.
   - Сегодня все в сборе? - спросил принц.
   - Более или менее, - ответил председатель. - Кстати, - прибавил он, -
если у вас остались еще при себе какие-нибудь деньги, здесь принято уго-
щать шампанским. Это поднимает дух у общества, а  мне,  помимо  прочего,
приносит небольшой доход.
   - Хаммерсмит, - распорядился Флоризель. - Позаботьтесь, пожалуйста, о
шампанском.
   С этим он повернулся и начал обход гостей. Привыкший играть роль  хо-
зяина в самых высоких сферах, он без труда пленил и покорил всех, с  кем
беседовал. В его манерах была чарующая  смесь  властности  и  доброжела-
тельства. А необычайная его невозмутимость придавала ему  особое  досто-
инство среди этой компании полуманьяков. Переходя от одного  к  другому,
он внимательно вглядывался и вслушивался во все, что происходило кругом,
и вскоре составил себе некоторое представление о  людях,  среди  которых
очутился. Как водится во всякого рода притонах, здесь преобладал опреде-
ленный человеческий тип: люди в расцвете молодости, со всеми  признаками
острого ума и чувствительного сердца, но лишенные той энергии  или  того
качества, без которого нельзя достичь успеха ни на одном жизненном  поп-
рище. Мало кому перевалило за тридцать, попадались даже юнцы, не достиг-
шие двадцатилетнего возраста. Одни отчаянно курили, другие, сами того не
замечая, держали во рту погасшие сигары. Некоторые говорили оживленно  и
с блеском, большинство же предавалось пустой болтовне, треща языком  без
остроумия и смысла, с единственной целью - разрядить свое нервное напря-
жение. Всякий раз, как открывалась новая  бутылка  шампанского,  веселье
вспыхивало с новой силой. Почти все стояли - одни, опираясь о стол, дру-
гие - переминаясь с ноги на ногу. Сидели только двое. Один из них  зани-
мал кресло подле окна. Бледный, безмолвный, весь в испарине,  он  сидел,
опустив голову и засунув руки в  карманы,  -  полная  развалина.  Другой
пристроился на диване подле камина. Он настолько отличался от  всех  ос-
тальных, что невольно обращал на себя внимание. Ему было,  должно  быть,
немногим больше сорока, но выглядел он на добрых десять лет старше.  Ни-
когда Флоризелю не доводилось видеть человека более безобразного от при-
роды, на котором к тому же столь пагубно отразилась болезнь,  вызванная,
по-видимому, неумеренным образом жизни. От него остались кожа да  кости,
"он был наполовину парализован, и его очки были такой необычайной  силы,
что глаза за ними казались огромными и деформированными. Не считая прин-
ца и председателя, он был единственным из присутствующих,  кто  сохранял
спокойствие.
   Члены клуба не очень стеснялись условностями.
   Одни хвастали своими безобразными поступками, заставившими их  искать
убежища в смерти, другие слушали без порицания.  Казалось,  у  них  была
негласная договоренность ни к чему не применять нравственной мерки.  Та-
ким образом, всякий, попавший в помещение  клуба,  уже  как  бы  заранее
пользовался привилегиями жильца могилы. Они провозглашали тосты в память
друг друга,  пили  за  прославленных  самоубийц  прошлого;  обменивались
взглядами на смерть, - на этот счет у каждого была своя теория. Одни за-
являли, что в смерти нет ничего, кроме мрака и небытия, другие  высказы-
вали надежду, что, быть может, этой ночью они начнут свое восхождение  к
звездам и приобщатся к сонму великих теней.
   - За бессмертную память барона Тренка, этого образца среди самоубийц!
- провозгласил один. - Из тесной каморки жизни он вступил в другую,  еще
более тесную, с тем, чтобы выйти, наконец, на простор и свободу!
   - Что касается меня, - сказал другой, - единственное, о чем я мечтал,
это о повязке на глаза да вате, чтобы заткнуть уши. Но увы! В этом  мире
не сыскать достаточно толстого слоя ваты.
   Третий предполагал, что в их будущем состоянии им удастся  проникнуть
в тайну бытия; четвертый заявил, что ни за что не примкнул бы  к  клубу,
если бы теория мистера Дарвина не показалась ему столь убедительной.
   - Мысль, что я являюсь прямым потомком обезьяны, - сказал сей  ориги-
нальный самоубийца, - показалась мне невыносимой.
   В общем же принц был несколько разочарован манерами и разговором чле-
нов клуба. "Неужели все это так важно, - подумал он, -  чтобы  поднимать
такую суету? Если человек решился уйти из жизни, какого черта он не  со-
вершает этот шаг, как подобает джентльмену? Вся эта  возня  и  велеречие
совершенно неуместны".
   Между тем полковник Джеральдин предавался самым мрачным размышлениям.
Клуб и устав его все еще оставались для него загадкой,  и  он  переводил
взор с одного лица на другое в надежде найти кого-нибудь, кто бы мог его
успокоить. Взгляд его упал на паралитика в сильных очках; пораженный его
спокойствием, он перехватил председателя, который то и дело появлялся  и
исчезал, и попросил познакомить его с джентльменом, сидящим на диване.
   Председатель объяснил, что у них в клубе нет надобности  прибегать  к
таким церемониям, но тем не менее представил мистера Хаммерсмита мистеру
Мальтусу.
   С любопытством оглядев полковника, мистер Мальтус указал ему на место
подле себя.
   - Вы здесь свежий человек, - сказал он, - и желаете  во  всем  разоб-
раться, не так ли? Ну что ж, вы обратились по верному  адресу.  Вот  уже
два года, как я являюсь посетителем этого прелестного клуба.
   Полковник вздохнул с облегчением. Если мистер