ли и радость и разочарование. Видел, как, встав  из-за  стола,  игроки
поспешно покидали комнату. Но мысли его были заняты другим. Ему предста-
вилось все преступное безрассудство его поведения: в расцвете сил и здо-
ровья, наследник престола, он проиграл свое будущее - и не  только  свое
собственное, но и будущее своей славной, мужественной страны. "О  госпо-
ди! - вскричал он. - Боже милостивый, прости меня!" Впрочем, он тотчас с
собой справился.
   К его удивлению, Джеральдин куда-то исчез. В опустевшей комнате пред-
седатель вполголоса совещался с тем, кому на эту ночь выпала роль  пала-
ча. Казалось, в комнате, кроме их троих, не было никого. Но тут к принцу
незаметно подошел молодой человек, угощавший пирожными, и шепнул  ему  в
самое ухо:
   - Я бы дал миллион, если бы у меня он был, за то,  чтобы  мне  выпало
ваше счастье.
   Принц не мог удержаться от мысли, что он согласился бы уступить  свою
удачу и за гораздо более скромную сумму.
   Между тем совещание с палачом пришло к концу.  Обладатель  туза  треф
вышел из комнаты с видом человека, понявшего свою задачу, а председатель
подошел к принцу с протянутой рукой.
   - Рад был с вами познакомиться, сударь, - сказал он,  -  и  счастлив,
что мне удалось оказать вам эту пустяковую услугу. Во всяком случае,  вы
не имеете оснований жаловаться на проволочку. На второй же  день  -  это
редкая удача!
   Принц тщетно пытался произнести что-то в ответ. У него  пересохло  во
рту, и язык отказывался повиноваться.
   - Вам немного не по себе? - участливо спросил председатель. - Это бы-
вает почти со всеми. Может, хотите глоток бренди?
   Принц в знак согласия кивнул, и тот наполнил ему рюмку.
   - Бедняга Мальти! - воскликнул председатель, когда принц осушил  рюм-
ку. - Он выпил чуть ли не целую пинту, а толку никакого!
   - Должно быть, я лучше поддаюсь лечению, - сказал принц и в самом де-
ле почувствовал, что дурнота проходит. - Я снова, как видите, владею со-
бой. Теперь будьте любезны объяснить мне, что я должен делать дальше.
   - Вы должны идти вдоль Стрэнда по направлению к Сити, по левой сторо-
не улицы, покуда не повстречаетесь с господином, который только что  нас
покинул. Он сообщит вам дальнейшие распоряжения, а вы уж будьте  любезны
в точности их выполнить. На эту ночь он облечен верховной властью. Итак,
- заключил председатель, - позвольте пожелать вам приятной прогулки.
   Кое-как поблагодарив хозяина, Флоризель  откланялся  и  пошел  прочь.
Проходя сквозь курительную, в которой игроки все еще допивали заказанное
принцем шампанское, он с удивлением отметил, что в душе посылает им всем
проклятия. В кабинете председателя он надел пальто и  шляпу  и  разыскал
свой зонт среди полдюжины других,  стоявших  в  углу.  Обыденность  этих
действий в сочетании с мыслью, что он совершает их в последний раз, выз-
вала у  него  странный  приступ  смеха,  прозвучавший  неприятно  в  его
собственных ушах. Он вдруг почувствовал, что ему не хочется выходить  из
кабинета, и на минуту повернулся к окну. Вид фонарей  и  окружающего  их
мрака заставил его вновь опомниться.
   - Ну же, ну, - сказал он себе, - будь мужчиной! Ступай.
   На углу Бокс-корта какие-то три молодчика накинулись на принца Флори-
зеля и грубо швырнули его в карету, которая тут же  покатила  дальше.  В
карете оказался еще один пассажир.
   - Простит ли мне ваше высочество мое рвение? - произнес хорошо знако-
мый голос.
   Принц бросился полковнику на шею.
   - Как могу я вас отблагодарить? - вскричал он. - И как все это  прои-
зошло?
   Несмотря на все свое мужество и  готовность,  не  дрогнув,  встретить
свою судьбу, принц несказанно обрадовался дружескому насилию, возвращав-
шему ему и жизнь и надежду.
   - Вы отлично меня отблагодарите, - ответил полковник, - если обещаете
в будущем избегать таких рискованных положений. Что касается вашего вто-
рого вопроса, все оказалось чрезвычайно просто. Я  договорился  за  нес-
колько часов до заседания клуба с известным детективом. Он  гарантировал
полную тайну, за что ему и была выдана соответствующая сумма. Исполните-
лями операции были в основном ваши  собственные  слуги.  С  наступлением
темноты дом в Бокс-корте был окружен, а эти лошади - из ваших же конюшен
- вот уже почти час, как поджидали вас здесь.
   - А тот несчастный, что был приговорен меня убить? Что с ним?
   - Как только он покинул здание клуба, его связали по рукам и ногам, -
ответил полковник, - и он теперь ожидает вашего приговора во дворце, ку-
да вскоре свезут всех его сообщников.
   - Джеральдин, - сказал принц. - Вопреки моим  приказаниям  вы  спасли
мне жизнь и прекрасно поступили. Я обязан вам не  только  жизнью,  но  и
уроком. И я был бы недостоин звания принца Богемского, если бы не отбла-
годарил своего учителя. Предоставляю вам избрать форму, в которую должна
вылиться моя благодарность.
   В разговоре друзей наступила длительная пауза. Каждый был погружен  в
свои размышления, между тем как карета  продолжала  быстро  катиться  по
улицам Лондона. Первым молчание нарушил полковник Джеральдин.
   - В распоряжении вашего высочества, - сказал он, - находится изрядное
число арестованных. Среди них имеется по крайней мере  один  преступник,
которому должно воздать полной мерой за его преступления. Клятва,  кото-
рой мы оба связаны, запрещает прибегнуть к закону. Но даже  если  бы  мы
нашли возможным нарушить ее, соображения  государственного  порядка  все
равно не позволили бы предать дело гласности. Разрешите  спросить,  ваше
высочество, что вы намерены предпринять?
   - Это уже решено, - ответил Флоризель. - Председатель должен пасть  в
поединке. Остается лишь выбрать ему противника.
   - Ваше высочество, вы предложили мне назвать свою награду,  -  сказал
полковник. - Позвольте же просить вас назначить противником в этом  пое-
динке моего брата. Я сознаю, сколь почетно и ответственно подобное пору-
чение, но смею заверить ваше  высочество,  мой  братец  выполнит  его  с
честью.
   - Вы просите о страшной услуге, - отвечал принц, - но я не  могу  вам
отказать ни в чем.
   Полковник с почтительной нежностью поцеловал принцу руку.  Между  тем
карета въехала под арку, ведущую в роскошную резиденцию принца.
   Час спустя принц Флоризель, облаченный в парадный мундир и  при  всех
орденах Богемского королевства, принимал у себя членов Клуба самоубийц.
   - Несчастные безумцы, - обратился он к ним. - Каждый, кого в Клуб са-
моубийц привела бедность, получит работу и соответственное  вознагражде-
ние. Если же вас мучит совесть, вам следует обратиться к властителю  бо-
лее могущественному и милосердному, чем я. Жалость, которую я  испытываю
ко всем вам, глубже, чем вы можете себе представить.  Завтра  каждый  из
вас расскажет мне повесть своей жизни. Чем вы будете со  мной  откровен-
ней, тем легче мне будет вам помочь. Что касается вас, - обратился принц
к председателю, - я проявил бы верх бестактности, если бы вздумал  навя-
зывать помощь человеку столь блистательных талантов. Зато я могу предло-
жить вам следующее развлечение. Этот молодой офицер, - здесь принц  Фло-
ризель положил руку на плечо младшего брата  полковника  Джеральдина,  -
изъявил желание проехаться в Европу. Я попрошу вас как об особом одолже-
нии принять участие в этой маленькой прогулке. Владеете ли  вы  пистоле-
том? - спросил принц, внезапно переменив тон. - Может статься,  что  вам
понадобится это искусство. Когда два джентльмена отправляются  вместе  в
турне, надо быть готовым ко всему. Позвольте прибавить, что  если  вы  в
силу каких-либо обстоятельств потеряете в пути юного мистера  Джеральди-
на, среди моих приближенных всегда найдется другой  джентльмен,  готовый
поступить в ваше распоряжение. И, надо сказать,  господин  председатель,
что я славлюсь зорким зрением и длинной рукой, которая достает до  самых
отдаленных уголков нашей планеты.
   Этими словами, произнесенными  ледяным  тоном,  принц  заключил  свою
речь. На следующее утро, устроив со свойственной ему широтой судьбу быв-
ших членов Клуба самоубийц, принц отправил их  председателя  путешество-
вать в сопровождении мистера Джеральдина и двух преданных  и  искушенных
придворных лакеев. Впрочем, он не удовольствовался этим и поместил своих
агентов, людей, которым  он  мог  верить,  как  самому  себе,  сторожить
Бокс-холл. Вся корреспонденция и все лица, прибывающие в бывшее  помеще-
ние Клуба самоубийц, направлялись ими к самому принцу Флоризелю.
   На этом, по словам нашего арабского рассказчика, и кончается  история
молодого человека с пирожными, который ныне является почтенным  домовла-
дельцем и проживает на Вигмор-стрит, что  возле  Кавэндиш-сквера.  Номер
дома, по понятным причинам, я не намерен предавать  гласности.  Тем  же,
кому угодно узнать о дальнейших приключениях принца Флоризеля и  предсе-
дателя Клуба самоубийц, мы можем  рекомендовать  повесть  об  английском
докторе и дорожном сундуке. Итак...
 
 
   ПОВЕСТЬ ОБ АНГЛИЙСКОМ ДОКТОРЕ И ДОРОЖНОМ СУНДУКЕ
 
   Молодой американец мистер Сайлас К. Скэддемор был кроток и  простоду-
шен, что следует вменить ему в особую заслугу, поскольку он родом был из
Новой Англии, стороны славной в Новом Свете отнюдь не вышеназванными ка-
чествами. Человек весьма и весьма состоятельный, он тем не менее заносил
все свои расходы в маленькую записную книжку, а радости парижской  жизни
вкушал с высоты седьмого этажа скромной гостиницы  Латинского  квартала.
Бережливость его была следствием привычки, а  добродетельное  поведение,
выгодно отличавшее его в кругу знакомых, имело основанием робость,  при-
сущую юному возрасту.
   В соседней с ним комнате проживала некая особа весьма привлекательной
наружности. Изящество ее туалетов заставило Сайласа поначалу принять  ее
за графиню. Со временем, однако, он узнал, что зовут ее мадам Зефирин  и
что, каково бы ни было ее истинное положение в обществе, знатностью рода
она не отличается. Мадам Зефирин - быть может, в надежде  пленить  юного
американца - то и дело попадалась ему на лестнице; при этом  она  всякий
раз слегка наклоняла головку, роняла два-три слова приветствия,  которые
непременно сопровождались испепеляющим взглядом ее черных очей, и,  про-
шуршав мимо, оставляла в его впечатлительной памяти  прелестное  видение
ножки чуть повыше ботинка. Впрочем, все эти авансы,  вместо  того  чтобы
ободрить мистера Скэддемора, повергали его в глубочайшее  уныние  и  еще
больше увеличивали его застенчивость. Раза два-три она даже  заходила  к
нему - попросить спичек или извиниться за мнимые прегрешения своего  пу-
деля, - и, однако, в присутствии столь блистательной дамы  он  неизменно
терял дар речи, и ни одно французское слово не приходило ему на ум. Бед-
ный молодой человек мялся и пожирал прекрасную гостью  глазами.  Зато  в
более непринужденной обстановке, в обществе приятелей мужского  пола  он
позволял себе ронять небрежные намеки, из которых вырисовывалась картина
значительно более эффектная, нежели тусклая действительность.
   По другую сторону его комнаты - а их было на каждом этаже всего три -
проживал пожилой англичанин, лондонский доктор с  несколько  подмоченной
репутацией. Доктор Ноэль - так звали соседа Сайласа - был вынужден поки-
нуть Лондон, где у него была большая и все возраставшая практика;  гово-
рили, что этой смене декорации в известной степени способствовали  поли-
цейские власти. Как бы то ни было, человек этот,  некогда  занимавший  в
обществе положение не лишенное известного блеска, ныне жил  в  Латинском
квартале неприхотливой жизнью анахорета, почти весь свой  досуг  отдавая
науке.
   Мистер Скэддемор вскоре с ним подружился, и они иногда вместе вкушали
скромный обед в ресторане напротив гостиницы.
   За Сайласом К. Скэддемором водились  кое-какие  грешки,  не  слишком,
впрочем, серьезные, и хоть они и не украшали его репутации, он предавал-
ся им, отбросив ложный стыд. На первом  месте  среди  них  стояло  любо-
пытство. У него был нюх прирожденного сплетника; жизнь, особенно  та  ее
сторона, с которой он еще не успел как следует  познакомиться,  занимала
его до страсти. Его  любознательность  была  неискоренима  и  неутомима,
расспросы его были столь же назойливы, сколько нескромны.  Если  кто-ни-
будь просил его снести на почту письмо, он непременно взвешивал  его  на
ладони и вертел в руках, тщательнейшим образом штудируя адрес на конвер-
те.
   Однажды, обнаружив, между своей комнатой и комнатой мадам Зефирин не-
большую щель, мистер Скэддемор вместо того, чтобы  тотчас  ее  заделать,
расширил и усовершенствовал это оконце, позволившее ему наблюдать за со-
седкой.
   Чем больше он стремился утолить свое  любопытство,  тем  сильнее  оно
разгоралось. И вот однажды, в последних числах  марта,  он  решился  еще
больше расширить щель, чтобы иметь возможность обозревать еще один  уго-
лок комнаты, в которой обитала мадам Зефирин. Однако в тот же вечер, за-
няв свой наблюдательный пост, Сайлас, к своему удивлению,  заметил,  что
щель заделана с той стороны. Еще более подивился он, когда его смотровое
окно вновь внезапно открылось и до его ушей донеслось хихиканье. Очевид-
но, обвалившаяся с той стороны штукатурка выдала его  тайну,  и  соседка
решила отплатить ему любезностью за любезность. Мистер Скэддемор испытал
острое чувство неудовольствия и мысленно посылал проклятия по адресу ма-
дам Зефирин. Более того, он даже и себя побранил. Впрочем, когда на дру-
гой день обнаружилось, что мадам Зефирин не приняла никаких  мер,  чтобы
помешать его любимому занятию, он вновь воспользовался ее беспечностью.
   В тот день к мадам Зефирин пришел посетитель, которого Сайлас никогда
прежде не видел. Это был рослый мужчина с развинченной походкой, лет пя-
тидесяти с лишним. Его ворсистый шерстяной костюм, цветная  сорочка,  не
говоря уже о косматых бакенбардах, сразу выдавали в нем англичанина.  От
его тускловатосерых глаз на Сайласа повеяло холодом. Во все время разго-
вора, который велся вполголоса,  посетитель  беспрестанно  кривил  губы.
Юному уроженцу Новой Англии несколько раз почудилось, будто  собеседники
кивают в его сторону. Впрочем, как он ни напрягал слух, из всего  разго-
вора ему удалось уловить только одну фразу.
   - Я досконально изучил его вкусы, - сказал англичанин, внезапно повы-
сив голос, - и повторяю, что не могу найти более подходящей кандидатуры,
чем ваша.
   В ответ мадам Зефирин только вздохнула и жестом выразила безграничную
покорность собеседнику.
   К вечеру обсерватория молодого человека была окончательно  закрыта  с
помощью шкафа, который переставили, к стене,  разделяющей  обе  комнаты.
Сайлас все еще скорбел по поводу этого несчастья, причины которого  при-
писывал злым козням англичанина,  как  вдруг  консьержка  доставила  ему
письмо. Оно было написано женским почерком по-французски, без  излишнего
педантизма в орфографии. Подписи не было, однако писавшая в  самых  нед-
вусмысленных выражениях назначала молодому  американцу  свидание  в  Ба-
ле-Булье в одиннадцать часов вечера. Долго в его юном  сердце  сражались
любопытство и робость; то он был весь добродетель,  то  -  кипучая  дер-
зость. Баталия кончилась тем, что мистер Сайлас К. Скэддемор, безукориз-
ненно одетый, прибыл к дверям Бала-Булье задолго до назначенного часа и,
упиваясь собственной лихостью и широтой, купил входной билет.
   По случаю масленицы зала была полна народу. Вначале при  виде  шумной
толпы и зажженных огней юный искатель приключений несколько смешался, но
вскоре хмель веселья кинулся ему в голову, и он ощутил в себе  удаль,  о
которой ранее и не подозревал. Со всеми повадками завзятого кавалера  он
развязно, словно сам черт ему не брат, шаркал по  бальному  паркету,  и,
слоняясь из одного угла залы в другой, вдруг заметил мадам Зефирин и  ее
давешнего англичанина; они стояли подле колонны и были увлечены разгово-
ром. Кошачья натура Сайласа оказалась сильнее его;  бесшумно  подойдя  к
ним сзади, он стал прислушиваться.
   - Вот он, - говорил англичанин, - вон тот, с длинными русыми  волоса-
ми, который разговаривает с девицей в зеленом.
   Сайлас тотчас обратил внимание на красивого молодого человека, ростом
чуть ниже среднего, о котором, очевидно, и шел разговор.
   - Хорошо, - сказала мадам Зефирин, - сделаю все, что в моих силах. Но
помните, что при всем желании я не могу поручиться за успех.
   - Вздор! - оборвал ее собеседник. - За результаты ручаюсь я. Вы разве
не знаете, что прежде чем остановить свой выбор на вас, я  перебрал  де-
сятка три других имен. Итак, за работу! Но остерегайтесь принца. Не  по-
нимаю, каким ветром его сегодня сюда занесло. Как будто в Париже нет ба-
лов, более достойных его внимания, чем это сборище студентов и приказчи-
ков! Вот только поглядите на него: восседает, словно император на троне,
а не простой наследный принц, шатающийся по свету без дела!
   Сайласу вновь посчастливилось. Он увидел мужчину  несколько  грузного
сложения, чрезвычайно красивого, с  манерами  любезными  и  одновременно
властными; рядом с ним сидел человек тоже красивой наружности и  на  вид
чуть помоложе. Этот второй обращался к своему собеседнику с подчеркнутой
почтительностью. Слово "принц" сладко отозвалось в ушах молодого респуб-
ликанца, а вид человека, которого величали этим титулом,  произвел  свое
обычное магнетическое действие. Покинув мадам Зефирин и ее  англичанина,
Сайлас протиснулся сквозь толпу к столику, отмеченному августейшим  при-
сутствием принца.
   - А я повторяю, Джеральдин, - говорил в эту минуту принц, -  что  все
это - чистое безумие. Вы сами (я рад  это  подчеркнуть)  избрали  своего
родного брата для выполнения столь опасного задания, и ваш долг -  руко-
водить его поступками. Он согласился задержаться в Париже  на  несколько
дней - это уже само  по  себе  безрассудство,  если  учитывать  характер
субъекта, с которым ему приходится иметь дело. А теперь, за  двое  суток
до отъезда, когда еще два-три дня - и наступит решительный час,  где  он
проводит эти оставшиеся дни? Он не должен бы выходить из тира,  тренируя
глаз и руку; должен спать как можно больше и совершать небольшие прогул-
ки пешком; соблюдать строгую диету и не пить белых вин и  коньяков.  Или
этот щенок воображает, что мы разыгрываем комедию? Но ведь вопрос идет о
жизни и смерти, Джеральдин!
   - Я знаю своего братца, - отвечал полковник, - и знаю, что мое вмеша-
тельство ему не нужно. Он гораздо более осмотрительный  человек,  нежели
вы полагаете, и дух его непоколебим. Если бы в деле была замешана женщи-
на, быть может, я и не был бы так спокоен, но доверить председателя  ему
и вашим двум слугам я могу с закрытыми глазами.
   - Ваша уверенность меня радует, - сказал принц, - и все-таки  душа  у
меня не на месте. Эти мои слуги - первоклассные сыщики, и тем  не  менее
разве злодей не умудрился трижды обмануть их бдительность и провести  по
нескольку часов кряду неизвестно где? Можете быть уверены, он не  теряет
времени даром. Какойнибудь дилетант еще мог  бы  случайно  потерять  его
след, но если председателю удалось сбить со следа  Рудольфа  с  Жеромом,
это неспроста. У этого человека, должно  быть,  имеются  веские  причины
действовать таким образом, не говоря уже о его дьявольской ловкости.
   - Я полагаю, - ответил Джеральдин слегка обиженным голосом, - что это
наша забота, моя и брата.
   - Вполне с вами согласен, полковник Джеральдин, -  ответил  принц.  -
Но, быть может, именно вследствие этого вы и могли бы несколько  прислу-
шаться к моим советам. Вон та девица в желтом недурно танцует.
   И беседа перекинулась на обычные темы парижских балов во время масле-
ницы.
   Сайлас спохватился, что ему пора идти на свое свидание.  Он  думал  о
нем без всякого удовольствия. В это время толпа повлеклась к  дверям,  и
он не стал сопротивляться течению, которое занесло его в уголок под  хо-
рами, где слух его тотчас уловил знакомые интонации мадам  Зефирин.  Она
го