Мальтус целых два  года
посещает этот притон, то навряд ли принца ожидает опасность в первый  же
вечер. Впрочем, Джеральдин терялся в догадках. Уж не водят ли их с прин-
цем за нос?..
   - Как? - вскричал он. - Два года? Я думал...  Впрочем,  должно  быть,
надо мною подшутили.
   - Отнюдь, - спокойно ответил мистер Мальтус. - Я здесь на особом  по-
ложении. Я, собственно, являюсь не самоубийцей, а всего лишь,  так  ска-
зать, почетным членом этого клуба. Я посещаю его раз в месяц, а то и ре-
же. Благодаря любезности нашего председателя и из уважения  к  состоянию
моего здоровья я пользуюсь некоторыми льготами, за которые и вношу повы-
шенную плату. Впрочем, мне к тому же очень везет.
   - Простите, - сказал полковник, - но я просил бы вас  несколько  под-
робнее обрисовать обстановку. Как вы сами понимаете, у меня  еще  весьма
смутное представление о порядках в этом клубе.
   - Рядовой член клуба, который, подобно вам, вступает в него с намере-
нием встретить смерть, - сказал мистер Мальтус, - является  сюда  каждый
вечер, покуда ему не улыбнется удача. Если он не имеет ни гроша, он даже
может здесь поселиться на полном пансионе. Условия, на мой взгляд, впол-
не сносные - без излишней роскоши, но чисто. Впрочем, на роскошь претен-
довать не приходится, учитывая скудость вступительного взноса, не в оби-
ду вам будь сказано. Прибавьте сюда общество самого председателя - а это
само по себе изысканнейшее удовольствие.
   - Право? - воскликнул Джеральдин. - А меня, представьте, он не  слиш-
ком очаровал.
   - Ах, вы не знаете этого человека, - сказал мистер Мальтус. -  Занят-
нейшая личность! А какой рассказчик! Сколько цинизма!  Он  знает  жизнь,
как никто, и, между нами говоря, должно быть, во всем христианском  мире
не сыскать большего негодяя, плута и распутника, чем он.
   - И он тоже, - спросил полковник, - в некотором роде величина  посто-
янная, как и вы?
   - Ах, нет, он величина постоянная, но совсем в другом роде, нежели я,
- ответил мистер Мальтус. - Я просто пользуюсь  любезно  предоставленной
мне отсрочкой, но в конце концов тоже должен буду  отправиться,  куда  и
все. Он же вне игры. Он тасует и раздает карты,  а  затем  предпринимает
необходимые шаги. Этот человек, мой дорогой мистер Хаммерсмит, -  вопло-
щенная изобретательность. Вот уже три года, как он подвизается в Лондоне
на своем полезном и, я бы сказал, артистическом поприще. Причем ни  разу
ему не довелось навлечь на себя и тени подозрения. Не сомневаюсь ни  ми-
нуты, что этот человек гениален. Вы, конечно, помните нашумевший  случай
отравления в аптеке полгода назад? Это был один из  наименее  эффектных,
наименее острых плодов его фантазии. Но какая при этом простота! И какая
чистая работа!
   - Вы меня поражаете, - сказал полковник. - Так  этот  несчастный  был
одной из... - Полковник - собирался было  сказать  "жертв",  но  вовремя
поправился: - Одним из членов клуба?
   И тут же полковнику пришло в голову, что мистер Мальтус не производит
впечатления человека, жаждущего смерти, и он поспешно прибавил:
   - Но я все еще бреду, как в потемках. Вы только что упомянули  карты.
Объясните мне, пожалуйста, при чем здесь карты? К тому же у  меня  такое
впечатление, что вы не только не стремитесь к смерти, но, напротив,  хо-
тели бы ее оттянуть. Что же в таком случае заставляет вас приходить  сю-
да?
   Мистер Мальтус заметно оживился.
   - Вы и в самом деле ничего еще не понимаете, - сказал он. - Атмосфера
этого клуба, милостивый мой государь, кружит голову лучше самого крепко-
го вина. Поверьте, если бы не состояние моего здоровья, я бы чаще припа-
дал к этому источнику. Только чувство долга,  поддерживаемое  длительной
привычкой к недомоганию и строгому режиму, удерживает меня от  излишеств
в этом, я могу сказать, последнем моем наслаждении. Я  испытал  их  все,
сударь, - продолжал он, коснувшись рукой плеча Джеральдина.  -  Все  без
исключения, и, честью клянусь вам, люди бессовестно лгут, говоря  о  ра-
достях, которые им доставляют эти наслаждения. Они играют любовью.  А  я
вам скажу, что любовь отнюдь не самая сильная из страстей. Страх  -  вот
сильнейшая страсть человека. Играйте страхом, если  вы  хотите  испытать
острейшее наслаждение в жизни. Завидуйте мне, завидуйте, сударь, -  при-
бавил он и радостно усмехнулся. - Ведь я величайший трус на свете!
   Джеральдин с трудом подавил отвращение к этому омерзительному сущест-
ву. Однако он обуздал себя и продолжал свои расспросы.
   - Но каким образом, сударь, - спросил он, - удается вам столь искусно
продлевать это наслаждение? И разве здесь есть какой-либо  элемент  слу-
чайности?
   - Я расскажу вам, каким образом выбирается жертва на каждый вечер,  -
ответил мистер Мальтус. - И не только жертва, но и тот из членов  клуба,
которому надлежит выполнять роль орудия рока и верховного жреца смерти.
   - Боже милостивый! - воскликнул полковник. - Следовательно, сами чле-
ны клуба убивают друг друга?
   Мальтус кивнул головой.
   - Именно таким образом, - сказал он, - снимается вся  тяжесть  самоу-
бийства.
   - О боже, - повторил полковник. - Значит, и вы, и я, и даже сам...  я
хочу сказать, и мой приятель - любой из нас этой же ночью может быть вы-
нужден сделаться убийцей своего ближнего и его бессмертной души? Неужели
среди людей, рожденных женщиной, возможно такое? Неслыханный позор!
   Джеральдин чуть не вскочил от  ужаса,  и  только  грозный  и  суровый
взгляд принца Флоризеля, стоявшего в другом конце комнаты,  удержал  его
на месте. Этот взгляд возвратил полковнику его привычное самообладание.
   - Впрочем, - сказал он, - почему бы и нет? А поскольку вы  утверждае-
те, что игра эта забавна, vogue la galere [1], - куда все, туда и я!
   Мистер Мальтус остро наслаждался удивлением и ужасом  полковника.  Он
обладал особым тщеславием - тщеславием порока, при котором всякое благо-
родное движение  души  другого  вызывает  чувство  собственного  превос-
ходства; закоснев в самодовольном разврате, он чувствовал себя недоступ-
ным для подобных порывов.
   - Ну вот, - сказал он, - теперь, отдав дань удивлению, вы можете оце-
нить всю прелесть нашей клубной жизни. Как видите, она соединяет в  себе
азарт карточной игры, рулетки, дуэли  и  римского  амфитеатра.  Язычники
знали свое дело, и я от всей души восхищен их тонкостью, но только хрис-
тианам было дано довести эту квинтэссенцию  ощущений,  это  совершенство
изощренности до абсолюта. Теперь вы понимаете,  какими  пресными  должны
казаться все прочие удовольствия человеку, вкусившему от этой высшей ра-
дости? Что касается самой игры, - продолжал он, - она проста до  чрезвы-
чайности. Берется колода карт - впрочем, кажется, уже пришло время, и вы
сами сможете наблюдать всю процедуру. Позвольте опереться на вашу  руку!
Я имею несчастье быть парализованным.
   И в самом деле, к тому времени, как мистер Мальтус приступил к описа-
нию игры, двери курительной распахнулись, и все члены клуба стали с  не-
которой суетой и поспешностью проходить в соседнюю комнату. Она мало от-
личалась от той, которую они покинули, только меблирована была несколько
иначе. Посредине стоял длинный стол, покрытый зеленым сукном. За  столом
сидел председатель и старательно тасовал колоду карт. Несмотря  на  кос-
тыль и поддержку полковника, мистер Мальтус передвигался с таким трудом,
что, когда они вошли, все члены клуба уже сидели  за  столом.  Пропустив
Мальтуса с полковником, принц проследовал за ними, и  все  трое  уселись
вместе в дальнем от председателя конце стола.
   - В колоде пятьдесят две карты, - шепнул мистер Мальтус. - Следите за
тузом пик - это знак смерти, а также за тузом треф; получивший его  наз-
начается исполнителем на эту ночь. О счастливые молодые люди! - прибавил
он. - У вас не притупилось зрение, и вы можете следить за игрой. Увы,  я
с этого расстояния не отличаю двойки от туза!
   С этими словами он водрузил себе на нос еще одну пару очков.
   - Я хочу следить за выражением лиц хотя бы, - пояснил он.
   Полковник торопливым шепотом пересказал своему  другу  все,  что  ему
удалось узнать от почетного члена клуба, и о страшной альтернативе, ожи-
дающей каждого. Холод пробежал по жилам принца, сердце его  сжалось.  Он
проглотил подступивший к горлу ком, и на миг все поплыло перед его  гла-
зами.
   - Смелый рывок, - прошептал полковник, - и мы еще можем очутиться  на
свободе.
   Это замечание привело принца в чувство.
   - Перестаньте, - сказал он. - Какой бы ни была ставка, вы обязаны иг-
рать, как подобает джентльмену.
   Он вновь обвел окружающих взглядом, в котором уже нельзя было  прочи-
тать и следа замешательства. Сердце, однако, билось у него ускоренно,  в
груди он ощутил нестерпимое жжение. Кругом  царила  напряженная  тишина.
Лица у всех были  бледны,  но  самой  бледной  была  физиономия  мистера
Мальтуса. Глаза его, казалось,  вылезали  из  орбит,  голова  неудержимо
тряслась, руки беспрестанно поднимались ко рту,  хватаясь  за  дрожащие,
пепельно-серые губы. По всей видимости, наслаждение,  которое  испытывал
почетный член клуба, носило в самом деле характер весьма своеобразный.
   - Господа, внимание! - произнес  председатель  и  принялся  раздавать
карты в противоположность общепринятому порядку,  справа  налево;  после
каждой сданной карты председатель выдерживал паузу, и каждый игрок  дол-
жен был показать, что он получил. Почти все немного мешкали, прежде  чем
открыть свою карту. Бывало, что пальцы отказывались  слушаться  и  игрок
Долго возился над плотным, скользким прямоугольником. Чем ближе подходи-
ла очередь к принцу, тем нестерпимее становилось его волнение.  Он  чуть
не задыхался. Впрочем, в его характере было нечто от игрока; к собствен-
ному удивлению, он отметил, что испытывает  некоторый  душевный  подъем.
Ему досталась девятка червей. Джеральдину - тройка пик. На долю  мистера
Мальтуса выпала королева червей, и он невольно всхлипнул от  облегчения.
Почти одновременно открыл свою карту молодой человек, угощавший пирожны-
ми с кремом. Карта затрепетала и замерла в его руках: туз треф! Он  при-
шел сюда, чтобы быть убитым, но не затем, чтобы убивать! Принц  в  своем
благородном сочувствии к его положению чуть не забыл об угрозе,  которая
по-прежнему нависала над ним и над его другом.
   Председатель стал сдавать второй раз. Карта смерти все не появлялась.
Игроки затаили дыхание, и только время от времени раздавался  чей-нибудь
прерывистый вздох. Принцу вновь попались черви. Джеральдину на этот  раз
- бубны. Но когда мистер Мальтус перевернул свою карту, из его уст  раз-
далось какое-то нечленораздельное блеяние. Он поднялся на ноги  и  вновь
опустился в кресло - паралич его  словно  рукой  сняло!  В  своей  жажде
сильных ощущений почетный член клуба самоубийц на этот раз зашел слишком
далеко: ему выпал туз пик.
   Все разом заговорили. Позы игроков сделались непринужденнее, один  за
другим они стали подниматься из-за стола и возвращаться  в  курительную.
Председатель потянулся и зевнул, как после долгого  рабочего  дня.  Один
мистер Мальтус оставался в  кресле.  Неподвижный,  хмельной,  совершенно
раздавленный, он продолжал сидеть, так и не убрав со стола рук и  уронив
на них голову.
   Принц и Джеральдин, не мешкая, покинули клуб. Ясная и  холодная  ночь
заставила их еще отчетливей осознать весь ужас того, чему они были  сви-
детелями.
   - Увы! - вскричал принц. - Быть связанным такой страшной клятвой и  в
таком страшном деле! Не иметь возможности остановить эту торговлю  чело-
веческой жизнью, которая не только остается безнаказанной, но  даже  еще
приносит доход! Ах, если бы только я имел право нарушить клятву!
   - Для вашего высочества это невозможно, - сказал полковник, - ибо ва-
ша честь - это честь всей Богемии. Зато я могу себе позволить такую рос-
кошь.
   - Джеральдин, - сказал на это принц. - Если в каком-либо из приключе-
ний, в которые я вас вовлек, пострадает ваша честь, я не только не прощу
этого вам, но - и я полагаю, что это для вас еще хуже, -  я  никогда  не
смогу простить себе.
   - Слово вашего высочества - закон, - сказал полковник. -  Но  давайте
хоть уйдем подальше от этого проклятого места.
   - Да, да, - сказал принц. - Позовите извозчика, ради  всех  богов,  и
попробуем хотя бы во сне забыть о позоре нынешней ночи.
   Любопытно, однако, что прежде чем покинуть тупичок,  принц  Флоризель
внимательно прочитал его название.
   На следующее утро, едва принц  пробудился  ото  сна,  полковник  Дже-
ральдин принес ему свежую газету,  в  которой  был  отчеркнут  следующий
столбец:
   "ПРИСКОРБНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ. Сегодня, в два часа утра, мистер  Бартоло-
мей Мальтус, проживавший в доме N 16 на площади Чепстоу, Уэстберн Гроув,
возвращаясь вместе со своим знакомым после вечера, проведенного  в  гос-
тях, и желая остановить извозчика, споткнулся о парапет на  Трафальгарс-
кой площади, сломав при этом руку и ногу, а также повредив черепную  ко-
робку. Смерть наступила мгновенно. Потерпевший страдал параличом, и есть
основания полагать, что  падение  его  произошло  вследствие  очередного
приступа болезни. Мистер Мальтус был широко известен в  самых  почтенных
кругах общества, и его гибель вызовет глубокую и повсеместную скорбь".
   - Если только существует прямая дорога в ад, - торжественно  произнес
полковник, - душа этого несчастного уже там.
   Принц закрыл лицо руками и некоторое время не нарушал молчания.
   - Я почти рад тому, что его больше нет в живых, -  продолжал  полков-
ник. - Но должен признаться, что мое сердце обливается кровью при  мысли
о молодом человеке, угощавшем нас пирожными с кремом.
   - Джеральдин, - сказал принц, подняв голову, - еще вчера вечером этот
бедный молодой человек был столь же неповинен в пролитии крови, как мы с
вами. А теперь на его душе этот смертный грех. Когда я думаю о председа-
теле, во мне все переворачивается. Я еще не знаю, как я это  сделаю,  но
только, клянусь богом, я заставлю мерзавца молить меня о пощаде.  О  эта
игра! Какой незабываемый урок!
   - Незабываемый, - подхватил полковник, - и, надеюсь, последний.
   Принц так долго не отвечал, что Джеральдин не на шутку встревожился.
   - Неужели вы собираетесь туда возвращаться? - воскликнул он. - Неуже-
ли вы не настрадались вдоволь, неужели еще не насмотрелись?  Ответствен-
ность, с которой сопряжено ваше высокое положение, запрещает  вам  вновь
подвергнуть свою особу подобному риску.
   - В ваших словах есть доля справедливости, - сказал принц  Флоризель,
- не могу сказать, чтобы я был доволен своим упорством. Но увы! Под пыш-
ным нарядом даже самого великого властелина скрывается всего лишь  прос-
той смертный! Ах, Джеральдин, я и сам готов проклинать свою слабость! Но
все равно я ничего не могу с собой поделать. Я не могу оставаться равно-
душным к печальной участи несчастного молодого человека,  с  которым  мы
ужинали не далее как вчера вечером. Могу ли я допустить, чтобы председа-
тель безнаказанно продолжал свою гнусную торговлю человеческими жизнями?
Могу ли, повстречав столь увлекательное приключение, оборвать его и  ос-
тановиться на полпути? Нет, Джеральдин, вы требуете от принца Богемского
большего, чем может человек, имеющий честь носить этот титул. Итак, нын-
че вечером мы вновь займем свои места за зеленым столом Клуба самоубийц.
   Полковник Джеральдин бросился на колени перед принцем.
   - Если вашему высочеству понадобится моя жизнь, - взмолился он, - бе-
рите ее, не задумываясь. Она принадлежит вам всецело.  Но  только,  ради
бога, не требуйте, чтобы я поддерживал вас в предприятии, сопряженном  с
таким ужасным риском!
   - Полковник Джеральдин, - несколько надменно ответил принц.  -  Жизнь
ваша принадлежит всецело вам. Я полагал, что ваша преданность выражается
в беспрекословном выполнении моей воли. Но в покорности, если она  исхо-
дит не от души, я не нуждаюсь. Прибавлю лишь одно: ваша настойчивость  в
этом вопросе исчерпала мое терпение.
   Шталмейстер принца Флоризеля поднялся с колен.
   - Ваше высочество, - произнес он, - не позволите ли вы  мне  покинуть
вас до вечера? Как честный человек, я не имею права вступать вторично  в
этот роковой дом, не приведя прежде в порядок своих дел. Я  обещаю,  что
ваше высочество никогда более не встретит непокорности от своего предан-
нейшего и благодарнейшего слуги.
   - Мой дорогой Джеральдин, - ответил принц. - Мне всегда больно, когда
вы вынуждаете меня напоминать о неравенстве моего  и  вашего  положения.
Располагайте сегодняшним днем, как вам угодно, но  только  будьте  здесь
вечером не позднее одиннадцати, в том же обличье, что и вчера.
   На этот раз число членов клуба было меньше, чем накануне. Когда  Дже-
ральдин с принцем прибыли, в курительной собралось человек десять - две-
надцать, не больше. Его высочество отвел председателя в сторонку,  чтобы
горячо поздравить с кончиной мистера Мальтуса.
   - Я всегда радуюсь, когда встречаю способного человека, - сказал  он,
- а у вас, я вижу, способностей хоть отбавляй. Призвание ваше весьма ще-
котливого свойства, и, однако, я вижу, с каким блеском и с какой предус-
мотрительностью вы справляетесь с вашими обязанностями.
   Председатель был заметно польщен похвалами лица, незаурядность  кото-
рого он не мог не чувствовать, и смиренно поблагодарил за комплимент.
   - Бедняга Мальти! - прибавил он. - Мой клуб совсем не тот  без  него,
право! Большая часть моих клиентов - юнцы, сударь, а с этой  романтичес-
кой молодежью не очень-то разговоришься. Впрочем, Мальти был не чужд ро-
мантики, но только его романтизм был близок моей душе.
   - Могу себе представить, как уютно вы должны были чувствовать себя  с
мистером Мальтусом, - ответил принц. - Мне он показался личностью весьма
своеобразной.
   Вчерашний молодой человек находился тут же, но он был молчалив и, ви-
димо, угнетен. Его новые знакомцы тщетно пытались вовлечь его  в  разго-
вор.
   - Ах, как я раскаиваюсь, - воскликнул он, - что ввел вас в этот прок-
лятый притон! Бегите отсюда, покуда руки ваши  не  осквернились  кровью.
Если бы вы слышали, как завизжал старик, падая на тротуар, - и как  зах-
рустели его кости! Пожелайте мне, если у вас есть капля участия к недос-
тойному - пожелайте мне получить нынешней ночью туза пик!
   В течение вечера подошли еще несколько членов клуба,  но,  когда  все
уселись за зеленое сукно, общее число их не превышало  чертовой  дюжины.
Принц, несмотря на то, что ужас сжимал его сердце, вновь  ощутил  прилив
неизъяснимой радости. Но что его удивило больше, это что Джеральдин  ка-
зался значительно спокойнее,  чем  накануне.  "Как  странно,  -  подумал
принц, - что такое обстоятельство, как составление завещания,  могло  бы
так действовать на человека его возраста".
   - Внимание, господа! - возвестил председатель и принялся сдавать.
   Трижды карты обошли стол, а роковые тузы все еще не появлялись. Когда
председатель начал метать в четвертый раз,  напряжение  достигло  высшей
точки. Каждому оставалось получить еще одну карту. Принц сидел через од-
ного от председателя, по его левую руку, и, поскольку сдача  шла  против
часовой стрелки, ему должна была достаться предпоследняя  карта.  Игрок,
сидевший третьим справа от председателя, получил черного туза.  Это  был
туз треф. Следующему достались бубны, его сосед получил черви и так  да-
лее. Туз пик все не появлялся.  Наконец  Джеральдин,  сидевший  рядом  с
принцем, по его левую руку, перевернул свою карту. Ему  вышел  туз,  туз
червей.
   Когда перед принцем Флоризелем легла на стол  карта,  которая  должна
была решить его судьбу, сердце его внезапно остановилось в  груди.  Нес-
мотря на все его мужество, капли  пота  выступили  на  его  челе.  Ровно
пятьдесят шансов из ста были за то, что он человек обреченный. Он  пере-
вернул карту: это был туз пик. В голове у него зашумело, в глазах  пому-
тилось. Он слышал, как судорожно расхохотался сосед: в этом жутком смехе
бы