Она хотела было разбудить Быстрого Оленя, но отдернула  уже  протянутую
руку и вместо этого осторожно отодвинула косу Солнечной Тучки.  Потом  она
встала с постели - так тихо, что муж и дочь  не  очнулись  от  беспокойной
дремоты, вышла  из  типи  и  огляделась,  стараясь  понять  причину  своей
тревоги.
   Духота и снаружи была такой же гнетущей. Несколько секунд Желтая  Птица
всматривалась в небо, ища признаков грозы и не находя их.  Облака  неслись
быстро, но они были светлыми, и там и сям между ними мерцали звезды. Вдали
не раздавалось рокотания грома. Не было и ветра. Тут сердце  Желтой  Птицы
вдруг на мгновение перестало биться, и руки ее судорожно прижались к груди
- она поняла! Это духи сделали ночь такой тягостной для  того,  чтобы  она
проснулась! Это было предостережение! Откуда-то надвигается  опасность!  И
грозит она белому человеку, который спит тут на берегу.
   Желтая Птица бросилась искать  его,  бесшумно  ступая  смуглыми  босыми
ногами по мягкому песку. Облака поредели, звезды засверкали  ярче,  и  она
сочла это знаком: духи облегчают  ей  поиски,  и,  значит,  она  рассудила
верно.
   В эту ночь Веселый Роджер расстелил свои одеяла на песке возле  плоской
плиты отполированного водой песчаника. Он дремал. Но Питер  не  спал,  его
глаза бдительно поблескивали в темноте. Мускулистые  лапы  были  готовы  к
прыжку. Зевая, он не поскуливал и не лязгал зубами, как индейские собаки.
   Постоянное общение с человеком, вынужденным скрываться от других людей,
научило Питера осторожности, обострило все его чувства. Гнетущая тишина  и
неподвижность ночи внушили непонятную тревогу  и  ему:  в  них  скрывалась
какая-то неясная  угроза,  и  Питер  следил  за  каждым  движением  своего
беспокойно ворочающегося хозяина, настораживаясь  каждый  раз,  когда  тот
произносил во сне знакомое имя.
   Но вот Мак-Кей позвал Нейду так, словно девушка стояла совсем рядом, он
протянул руку - и она ударилась о камень. Его глаза открылись, и, медленно
приподнявшись, он сел на песке. Небо очистилось от облаков,  и  в  бледном
свете звезд Веселый Роджер увидел, что около него кто-то стоит. Сначала он
решил было, что это Солнечная Тучка, так как Питер весь потянулся  к  ней.
Но, вглядевшись получше, узнал Желтую Птицу. Ее красивые глаза смотрели на
него пристальным и странным взглядом. Он вскочил, подошел к ней и взял  ее
за руку. Рука была холодна как лед.  Он  почувствовал,  что  Желтая  Птица
дрожит всем телом. Внезапно она поглядела мимо него в темноту:
   - Слушай, Никева!
   Ее пальцы впились в его ладонь. В наступившей тишине он уловил стук  ее
сердца.
   - Я слышу это уже в третий раз! - прошептала индианка. -  Никева,  тебе
надо уходить!
   - Но что ты слышишь?
   Она покачала головой.
   - Я не знаю. Но только опасность близка. Я видела  ее  тень  над  нашим
типи, и о ней мне говорили ночные  голоса.  Она  близко.  Она  подбирается
осторожно и тихо. Она очень близко. Слушай, Никева! Ты слышал плеск?
   - Это утка ударила крылом по воде. Желтая Птица!
   - А это? - Ее пальцы сжались  еще  сильнее.  -  Слышишь?  Точно  дерево
трется о дерево.
   - Гагара закричала где-то вдалеке. Желтая Птица!
   Она выпустила его руку.
   - Никева, сделай, как я говорю! - умоляюще сказала она на языке кри.  -
Духи напитали эту ночь тревогой.  Я  не  могла  заснуть.  Солнечная  Тучка
стонет и ворочается во сне. Быстрый Олень что-то шепчет.  Ты  звал  Нейду,
У-Ми, когда я подошла к тебе. Я знаю: опасность близко. Совсем  близко.  И
грозит она тебе.
   - Но ведь раньше ты говорила, что меня теперь  ждут  счастье  и  покой,
Желтая Птица! - напомнил Роджер. - Ты сказала,  что  духи  обещали,  будто
полиция меня не поймает и в каком-то Далеком Краю я найду Нейду. Или  духи
отреклись от своих прежних слов, потому что ночь сегодня выдалась душная?
   Желтая Птица вглядывалась в темноту.
   - Нет, они говорили правду, -  прошептала  она.  -  Только  они  хотели
рассказать мне еще о многом, но  почему-то  не  могли.  Когда  они  хотели
показать мне  Далекий  Край,  где  ты  найдешь  Голубку,  его  всякий  раз
заслоняло облако. А теперь они говорят мне,  что  опасность  вон  там,  на
озере. - Внезапно она схватила его за  локоть.  -  Никева!  Неужели  ты  и
теперь не слышал?
   - Рыба выпрыгнула из воды, только и всего. Желтая Птица.
   Вдруг Питер глухо заворчал, и, повернувшись к нему, Мак-Кей увидел, что
и он вглядывается в темноту, окутывающую озеро.
   - В чем дело, Хромуля? - спросил он.
   Питер опять заворчал.
   Роджер погладил холодные пальцы, лежавшие на его локте.
   - Иди ляг. Желтая Птица. У  меня  только  один  враг  -  полицейские  в
красных мундирах. А они не рыщут по лесам темной ночью.
   - Нет, они гонятся за тобой, - возразила она. - Я  не  вижу  их,  но  я
слышала - они совсем близко. - Ее пальцы опять сжали  его  руку.  -  Очень
близко! - повторила она.
   - Просто ты устала. Желтая Птица, и  тебе  чудится  бог  весть  что!  -
ответил он, вспомнив, как двое суток она не спала и не  ела,  чтобы  лучше
слышать голоса духов. - Никакой опасности нет. Просто в такую душную  ночь
трудно спать, и ты боишься, сама не зная чего.
   - Это духи меня разбудили, - стояла она на своем. - Никева, они  ничего
не забывают. Они не забыли, как ты нашел нас  в  ту  зиму,  когда  мы  все
умирали от голода и болезни, когда я боялась, что Солнечная Тучка  закроет
глаза, чтобы уснуть, и больше никогда их не откроет. Они не забыли, как  в
ту зиму ты грабил факторию, чтобы спасти нас от смерти. А раз  они  помнят
все это, они не могут солгать! Я первая прокляла бы их тогда.  Но  они  не
лгут.
   Мак-Кей молчал. Убежденность Желтой Птицы снова подействовала на  него.
А индианка, не глядя ему в лицо, продолжала мелодичным голосом:
   - Ты сейчас уйдешь, Никева, и мы свидимся не скоро.  Не  забывай  того,
что я тебе говорила. И верь. Где-то есть Далекий Край - так сказали  духи.
Там ты найдешь У-Ми, Голубку, и счастье. А если  ты  вернешься  туда,  где
оставил Голубку, когда бежал от полицейских  в  красных  мундирах,  то  не
найдешь ничего, кроме черноты и опустошения. Верь мне, и все будет хорошо.
Но если ты не поверишь...
   Она внезапно умолкла.
   - Ты слышал, Никева? Это не утка била крылом, не гагара кричала,  и  не
рыба плеснула в озере! Это плеснуло весло!
   Роджер наклонил голову и прислушался.
   - Да, это весло, - согласился он, и  собственный  голос  показался  ему
чужим. -  Наверное,  кто-нибудь  из  твоих  соплеменников  возвращается  в
стойбище. Желтая Птица.
   Она шагнула  вперед  и  протянула  к  нему  руки.  Ее  волосы  и  глаза
бархатисто блестели в свете звезд. Полураскрытые губы дрожали.
   - Прощай, Никева! - шепнула она.
   Вдруг, опустив руки, она стремительно побежала к своему типи  и  вскоре
вышла оттуда в сопровождении Быстрого Оленя. Веселый Роджер молча смотрел,
как они подошли к самой воде, прислушиваясь, пройдет ли  незнакомая  лодка
мимо или повернет к берегу. Лодка приближалась медленно и  осторожно.  Над
водой вырисовывался ее смутный силуэт, но с каждой минутой  он  становился
все более четким, и наконец Мак-Кей  разглядел,  что  в  ней  сидят  двое.
Быстрый Олень, войдя по колени в воду, окликнул лодку.
   Ему ответил голос, при звуке которого Мак-Кей, как подстреленный,  упал
на песок рядом с Питером, а Питер оскалил зубы и зарычал. Затем, повинуясь
прикосновению руки хозяина, он скользнул за ним в тень, и  Веселый  Роджер
достал из-под куска парусины свой заплечный мешок и бесшумно просунул руки
в лямки, продолжая наблюдать и слушать.
   Когда снова раздался тот же голос, он усмехнулся и шепнул:
   - Хромуля, это Кассиди! Он нас-таки выследил, рыжий лис!
   В его глазах запрыгали веселые огоньки, и Питер  решил  было,  что  его
хозяин смеется. Веселый Роджер приставил ладони рупором ко рту  и  крикнул
громко и отчетливо:
   - Э-эй, Кассиди? Это ты, Кассиди?
   Питер, задохнувшись, прислушался. Он чувствовал, что на них надвинулась
ужасная опасность. Ни с озера, ни с берега не доносилось ни  звука.  После
оклика Веселого Роджера повсюду воцарилась мертвая тишина.
   Затем вновь прозвучал тот же голос, и каждое слово прорезало темноту  с
четкостью ружейного выстрела:
   - Да, это Кассиди. Капрал Теренс  Кассиди  из  отряда  "М"  королевской
северо-западной конной полиции. Это ты, Мак-Кей?
   - Да, это я! - отозвался Веселый Роджер. - А наш договор  еще  в  силе,
Кассиди?
   - В силе!
   На берегу мелькнула какая-то тень, и снова прозвучал голос:
   - Берегись, Мак-Кей! Если ты пошевелишься, я буду стрелять!
   С пистолетом в руке Кассиди бросился к тому месту, где только что  были
Веселый Роджер и Питер,  но  там  валялся  лишь  кусок  парусины.  Индеец,
проводник  Кассиди,  подошел  к  нему,  и  они  долго  стояли  неподвижно,
прислушиваясь, не хрустнет ли где-нибудь ветка. Быстрый Олень  остановился
возле них, а затем к нему присоединилась и Желтая Птица, чьи глаза  горели
от волнения, как угли.  Кассиди  оглянулся  на  нее:  он  был  поражен  ее
красотой, но выражение ее лица ему не понравилось. Ирландец бросился назад
к воде и внезапно остановился как вкопанный, с растерянным возгласом:  его
лодка исчезла со всем снаряжением!
   Позади него в сумраке звездной ночи раздался звонкий смешок,  и  Желтая
Птица скрылась в своем типи.
   А из тумана над водой донесся далекий голос Веселого Роджера Мак-Кея:
   - Всего хорошего, Кассиди!
   Конец фразы был заглушен вызывающим собачьим лаем.
   У себя в типи  Желтая  Птица  притянула  к  теплой  груди  темноволосую
головку Солнечной Тучки и с сияющей улыбкой взглянула вверх, на  отверстие
дымохода, через которое к ней пришло предостережение духов. И вновь до нее
донесся далекий крик:
   - Всего хорошего, Кассиди!



12

   Веселый Роджер скользил в лодке Кассиди по темной, чуть мерцающей  воде
Уолластона, ритмично работая веслом, и ночной воздух казался ему  бодрящим
напитком. Здесь не чувствовалась гнетущая духота. Отражения звезд колебала
легкая рябь, потому что поднялся ветер.  И  любовь  к  приключениям  вновь
проснулась в крови Мак-Кея. Он смеялся, налегая на весло, и на время забыл
о том, что он разбойник, преследуемый полицией, и что, лишившись Нейды, он
утратил все, ради чего стоило жить. В его смехе  звучала  прежняя  веселая
беззаботность - ему очень нравилась шутка, которую он сыграл с Кассиди. Он
словно видел, как Кассиди, охваченный пламенем бешенства, даже  еще  более
огненным, чем его волосы, с руганью мечется по берегу в поисках лодки.
   - Мы с ним неразлучны, - объяснял Веселый Роджер Питеру. - Куда я, туда
и Кассиди. Видишь ли, дело обстоит так: давным-давно Кассиди дали, как это
у них называется,  задание.  А  задание  было  примерно  такое:  "Изловить
Роджера Мак-Кея живым или мертвым!". И с тех пор Кассиди его выполняет. Но
ему никак не удается схватить меня, Хромуля.  Всегда  он  на  одну  минуту
опаздывает!
   Но хоть Веселый Роджер и смеялся, в его сердце  жило  одно  желание,  в
котором он не признавался даже  самому  себе.  Ему  не  раз  представлялся
случай убить Кассиди, а Кассиди не раз мог убить его. Но ни тот, ни другой
не воспользовались подобной  возможностью.  Они  вели  честную  игру,  как
подобает настоящим людям, и  Веселый  Роджер,  убедившись  в  благородстве
своего преследователя, начал испытывать к  нему  что-то  вроде  дружеского
чувства - подчас ему хотелось подойти к Кассиди и крепко пожать ему  руку.
Тем не менее он всегда помнил, что на земле у него нет  врага  беспощаднее
капрала Кассиди, который долгие месяцы и  годы  гнался  за  ним  по  Голым
Землям, за Полярным кругом,  вниз  по  реке  Макензи  и  вверх  по  ней  -
неутомимый преследователь, не раз  почти  настигавший  его  на  протяжении
десяти тысяч миль, которые они проделали по глухим дебрям  Севера.  Вместе
играя в  эту  захватывающую  игру,  они  преодолевали  самые  смертоносные
опасности, какими грозит эта суровая страна. Они голодали и мерзли,  и  не
раз позади них простиралась тысяча миль пустоты, и  сама  смерть  казалась
лучше того, что могло ждать их впереди. Но даже и в  этой  пустыне,  когда
тоска одиночества начинала граничить с безумием,  ни  тот,  ни  другой  не
сдавался. Игра не кончалась: Кассиди продолжал погоню,  а  Веселый  Роджер
Мак-Кей отстаивал свою свободу.
   Теперь, плывя на северо-восток, Веселый Роджер  вспоминал  о  договоре,
который они заключили много недель назад у Гребня Крэгга, когда  он  снова
взял над Кассиди верх и тот поклялся выйти в отставку, если опять  упустит
его при следующей встрече.  Кассиди,  конечно,  сдержит  слово,  и  что-то
подсказывало  Роджеру,  что  в  эту  ночь  начался  последний  акт  драмы,
разыгрываемой двумя актерами. Он снова усмехнулся, представляя  себе,  как
развиваются дальше события на берегу.  Кассиди  именем  закона  требует  у
Быстрого Оленя лодку и снаряжение, а тот с  величавым  достоинством  вождя
всячески тянет время. Роджер не сомневался, что успеет уйти от рыжеволосой
ищейки по крайней мере на милю, прежде чем погоня  возобновится.  А  озеро
Уолластон, достигавшее шестидесяти миль  в  длину  и  тридцати  в  ширину,
предлагало ему немало укромных уголков, которые могли послужить безопасным
убежищем.
   Поднявшийся юго-западный ветер благоприятствовал намерениям Мак-Кея,  и
он принялся грести с меньшей осторожностью и большей энергией.  В  течение
двух часов он, руководствуясь звездами, плыл  точно  на  восток,  а  потом
повернул на север. На рассвете показался лес  противоположного  берега,  и
солнце еще не  успело  взойти,  как  Мак-Кей  вытащил  лодку  на  песок  у
оконечности мыса, откуда открывался вид на все озеро.
   Удобно устроившись в тени густых елей. Веселый Роджер и Питер весь день
высматривали своего врага. Но на тихих просторах Уолластона нигде не  было
видно ни единой лодки. Только в туманный час  перед  наступлением  сумерек
Мак-Кей разжег наконец костер и приготовил ужин  из  запасов  Кассиди:  он
знал, что в ясную погоду дым заметен с гораздо  большего  расстояния,  чем
лодка. Но хотя он и принял эту меру предосторожности,  он  не  сомневался,
что уже может спокойно возвратиться к племени Желтой Птицы.
   - Видишь ли, Хромуля, - объяснил он Питеру, закуривая трубку, - Кассиди
думает, что мы во все  лопатки  улепетываем  на  Север.  Он  отправится  к
верхнему концу озера, а оттуда  по  Блэк-ривер  к  озеру  Поркьюпайн.  Это
обширный край - ведь мы с Кассиди никогда  не  стеснялись  расстояниями  в
наших прежних прогулках. Так вернемся к Желтой Птице, Питер? И к Солнечной
Тучке.
   Питер в  ответ  застучал  хвостом  по  земле,  но  Веселый  Роджер  уже
усомнился в разумности своего решения. Он хотел вернуться назад - вместе с
темнотой на него нахлынула тоска одиночества. Только у Желтой Птицы мог он
искать сочувствия, только она горевала вместе с ним  из-за  того,  что  он
потерял Нейду. Когда он был с ней, его не томило отчаяние, ее голос внушал
ему надежду, а она, всем сердцем желая ему счастья, обещала, что  все  его
беды кончатся и на смену мраку придет свет. Он уже спустился к  воде,  где
маленькие волны набегали на крупную гальку, но что-то удержало его,  и  он
вернулся туда, где на куче лапника было расстелено его одеяло. Он лег,  но
еще долго смотрел перед собой в темноту и никак не мог уснуть.
   Он забыл о Кассиди и  думал  теперь  только  о  Желтой  Птице.  Прежние
сомнения, опиравшиеся на доводы рассудка, сменились желанием  поверить,  с
которым он не хотел бороться. За годы, проведенные в лесах, он  наслышался
всяких рассказов о странных способностях индейских шаманов. Его мать  была
убеждена в том, что мысль обладает особой силой, и  учила  этому  сына,  а
ему, поклоннику природы, нетрудно было поверить ей.
   "Думай о чем-нибудь,  верь,  что  это  сбудется,  -  и  это  непременно
сбудется", - повторяла она. То же говорила  и  Желтая  Птица.  Так,  может
быть, это правда? Вдруг и в самом деле ее мысль встретилась с мыслью Нейды
и даже проникла в будущее, чтобы указать ему путь? Он ничего не видел и не
слышал вокруг - ему уже казалось, что  происшествие  прошлой  ночи  служит
доказательством необычного дара Желтой Птицы. Ведь она предупредила его  о
приближении опасности! Не колеблясь и не сомневаясь! Она ничего не  видела
и не слышала, но пришла к нему полная уверенности. Она знала, что  Кассиди
близко!
   Роджер  сел,  сердце  его  бешено  билось.   Да,   да,   конечно,   это
доказательство! Желтая Птица дала  ему  это  доказательство  невольно.  Ею
двигала только забота о его безопасности, ее любовь к нему. И тут же,  как
ни соблазнительно было поверить  в  столь  простое  объяснение,  он  вновь
усомнился. Если бы Желтая Птица велела ему немедленно вернуться  к  Нейде,
он поверил бы ей неколебимо и  тотчас  же  пустился  бы  в  путь.  Но  она
запретила ему это и предсказала, что его возвращение принесет  ему  только
отчаяние и горе. Она уговаривала его идти неведомо куда и искать фантазию,
небылицу  -  несуществующий   Далекий   Край,   о   котором   ей   сказали
несуществующие духи. И вот в этом Далеком Краю, если он до него доберется,
он найдет Нейду и  вечное  счастье.  Нет,  если  поразмыслить  трезво,  он
пытается поверить в какой-то первобытный миф! Быть может, у Желтой Птицы и
есть какие-то особые способности, но они очень ограничены. И верить всему,
что она говорит, уноситься на крыльях суеверия и  воображения  за  пределы
реального - значило уподобиться невежественному дикарю.
   Веселый Роджер вновь растянулся на своем одеяле, еще раз повторяя  этот
последний неопровержимый довод. Однако когда он наконец уснул, на сердце у
него было непривычно легко. Ему приснилась Нейда. Они опять  были  вместе,
но почему-то Желтая Птица все время следила за ними, и они никак не  могли
ускользнуть от нее. Они бежали по полянам в ельнике,  по  землянике  и  по
фиалкам - он бежал позади Нейды и видел, как вьются по ветру ее каштановые
кудри.
   Но как ни быстро они бежали, где  бы  ни  прятались,  Желтая  Птица  не
отставала от них. Всюду они встречали взгляд ее темных  глаз,  и  в  конце
концов,  смеясь  над  собственным  смущением,  он  остановил  Нейду  возле
пригорка, заросшего  белыми,  голубыми  и  желтыми  цветами,  обнял  ее  и
целовал, а Желтая Птица смотрела на них из-за куста шиповника  в  двадцати
ярдах от них. Поцелуй этот был настолько реален, настолько  реальным  было
прикосновение теплых рук Нейды к его шее, что  он  проснулся  с  радостным
криком... и увидел, что небо порозовело.
   Несколько секунд он сидел, не в силах разобраться, где сон, а где  явь.
Потом подозвал Питера и спустился с ним к озеру.
   Весь этот день Питер чувствовал в хозяине  какую-то  перемену.  Веселый
Роджер не разговаривал с ним, не свистел и не смеялся, а почти  все  время
сидел неподвижно и на лице его было непонятное застывшее выражение.  Он  в
последний  раз  давал  бой  своему  желанию  вернуться  к  Гребню  Крэгга.
Предсказания и предостережения  Желтой  Птицы  теперь  никак  на  него  не
влияли. Он думал только о Нейде. Она ждет его там и с  радостью  последует
за ним в его скитаниях, готовая жить и умереть с  ним,  деля  его  горе  и
радость. И раз десять он уже собирался было отправиться в  обратный  путь.
Но тут же перед его  мысленным  взором  вставало  другое  видение:  вечное
бегство, необходимость прятаться, голод, холод,  бесконечные  невзгоды,  а
потом неизбежная, как восход солнца, тюрьма, а может быть, и виселица.
   Только к вечеру Питер увидел на лице хозяина  прежнее  выражение  -  он
снова стал Веселым Роджером, и этот Веселый Роджер сказал:
   - Вот мы и решили, Хромуля. Назад возвращаться нам нельзя. Пойдем-ка на
Север и перезимуем на краю  Голых  Земель.  Это  такие  просторы!  И  если
Кассиди явится туда...
   Он мрачно пожал плечами.
   Через час, когда солнце уже сильно клонилось к западу, они  отправились
в путь.
   Два дня Роджер и Питер неторопли