е представить  силу течения, с которым мне пришлось бороться.  Для
того  чтобы  подняться  вверх  по реке с  подобным  течением,  даже  могучим
северным лососям необходима та неистощимая, буйная сила, какую вливает в них
Любовь. А мне,  для  того чтобы выбраться из пролива, понадобилась вся сила,
какую могли дать жажда борьбы, стремление к широким просторам и влекущий зов
Океана, все  время удаляющегося  от меня, словно для того, чтобы я не мог на
этот  зов ответить. К счастью, в этой борьбе у меня был хоть и временный, но
союзник -  восточный ветер.  Течение  против ветра  - кто кого? Я ставил  на
ветер.
 В первую ночь мне так  и не  удалось заснуть. Малейшая ошибка - и лодку
могло увлечь  в  сторону Средиземного  моря, откуда  мне  уже  не выбраться.
Однако ветер  держался всю  ночь, и всю ночь, распустив парус, я скользил по
поверхности потока  навстречу течению. На темноту я не жаловался - множество
судов,  сверкая  огнями,  проходило  мимо меня  во  всех  направлениях.  Мыс
Эспартель исчезал вдали и  наутро совсем  скрылся в  тумане к юго-востоку от
меня. Неужто я его миновал?
 Днем течение,  казалось,  стало еще сильнее, а ветер,  наоборот,  начал
выдыхаться. Я пытаюсь  плыть поперек потока. Теперь я заметно продвигаюсь  к
югу, но, увы,  земля все ближе и ближе. У меня уже нет сил. А что  делать? Я
должен "либо пройти, либо умереть". Я ведь знаю, что пройти можно!
 Тем временем мыс Эспартель растет на глазах. Бросив взгляд на компас, с
ужасом  замечаю, что теперь этот мыс находится уже к юго-западу от меня. Так
и  есть,  меня  снова  отнесло  в  пролив.  Могучий  поток Гибралтара  снова
неумолимо влечет мою лодку, ныряющую в бурунах и водоворотах.
 В детстве я  увлекался  греблей на  каноэ и теперь вспомнил, что против
течения легче всего плыть вдоль самого берега. Хуже не будет  - попробуем! А
мыс Эспартель все ближе и ближе. Но что это? Мне кажется,  что большой белый
город, который только что  был напротив меня, теперь остался немного позади!
Неужели?.. Несколько минут проходит  в мучительной неизвестности. Ну конечно
же!  Я миновал  мыс Эспартель!  В  этот памятный для меня  вечер,  озаренный
сиянием  заходящего  солнца,  я, наконец,  вышел  на  простор  долгожданного
океана.  Обратное течение,  подобное дружеской  струе  во  враждебной  реке,
вынесло меня навстречу великому испытанию.
 Когда я, наконец, оказался в океане и напряжение спало, я  почувствовал
первый  приступ  одиночества.  Одиночество  -  мой  старый  враг,  не  вдруг
обрушилось на  меня:  постепенно,  неумолимо  оно заполнило  все  дни  моего
плавания.
 Сейчас,  пока я  еще  находился вблизи  берегов и  всевозможные вопросы
осаждали меня, мешая  сосредоточиться,  оно выжидало. Лишь когда  я очутился
по-настоящему в океане и все эти вопросы были разрешены, одиночество "взошло
на борт", и я остался лицом к лицу с этой последней неразрешенной проблемой.
 А пока  что я должен был решить, куда мне направиться, к Касабланке или
к Канарским  островам? Разумеется, я предпочел бы остановиться в Касабланке.
Однако  я не  знал, какое впечатление произвело мое  отплытие  в одиночку, и
тревожился. А что если меня примут за буйнопомешанного и в  первом  же порту
отнимут все мое снаряжение?  Не  лучше ли во избежание этого вообще нигде не
останавливаться?  Но,  с другой стороны, остановка  необходима:  мои родные,
зная, что я остался совсем один, должно быть, умирают от беспокойства...
 Я поймал себя на  еще смутной мыслишке:  "В конце-то концов если меня и
задержат, это уже не моя вина! Может так оно будет лучше?.." Я не ответил на
этот вопрос утвердительно, но понял, что мною овладевает страх.
 Однако  сейчас самое главное  было не это.  Прежде всего  надо избежать
"вынужденной  посадки"  на  первом  попавшемся пляже. Ведь все "специалисты"
только этого  и  ждали с  первого дня моего  плавания в одиночку!  Используя
северо-северо-восточный  ветер,  я беру  курс  на западо-юго-запад. Если мне
удастся продержаться на этом курсе, мой путь, подобно тетиве, соединит концы
лука Танжер - Касабланка.
x x x
 Для начала надо постичь основы кораблевождения. Я уже умею пользоваться
компасом и управлять  парусом.  Остается освоить измеритель Краса, с помощью
которого прокладывают курс. После нескольких попыток мне  это удается. Какая
восхитительная простота! Достаточно поместить центр измерителя немного южнее
меридиана  или  параллели,  прочесть  цифру,  которая окажется  прямо  перед
глазами, и  таким образом определить свой курс теоретически. Затем прибавить
или вычесть указанную тут же поправку и так узнать свой истинный курс.
 На  изучение  этих  премудростей  я  потратил всю  пятницу 15  августа.
Встречных  кораблей  было  немного. К счастью,  рыболовные  снасти господина
Клименса  оказались превосходными, и я поймал несколько крупных  кастаньолей
или, как их еще называют,  "брама рай".  У меня  теперь есть вода и еда. И в
изобилии.  Жаль только, что нет со мной  Джека.  Он утратил мужество как раз
тогда,  когда пришел  самый  ответственный момент. Ведь  теперь я  настоящий
потерпевший  кораблекрушение!  Ну  что ж, отныне я каждый день буду измерять
свое кровяное давление и подсчитывать удары пульса.
 В субботу 16 августа  ко  мне подошло  большое судно, которое оказалось
траулером из Альхесираса. Рыбаки были  поражены, когда увидели  мой огромный
улов.  Ловля рыбы вообще помогала мне коротать  время, потому  что ветер был
такой,  что  мог кого угодно привести в  отчаяние:  он поднимался  ежедневно
около полудня и ежедневно около восьми часов вечера пропадал.
 Начал осваивать секстант. Определить высоту солнца в полдень не трудно:
для этого достаточно  совместить в зрительной трубке нижний  край солнечного
диска с линией горизонта и найти на угломерном лимбе величину искомого угла:
солнце - наблюдатель - горизонт. Но это еще не все. Как определить с помощью
такого простейшего измерения свою широту?
 После нескольких попыток я  научился это  делать довольно уверенно. Мне
не  нужно  было  знать  точное  время:  достаточно было  определить  угловое
расстояние  солнца от линии горизонта  в тот момент, когда оно  находилось в
зените. Это измерение  давало  мне  все,  что нужно, так  как практически  я
спускался к югу по одному и тому же меридиану. Танжер расположен примерно на
6o западной  долготы, а  Касабланка на  7o 37',  иными
словами,  разница составляла всего один градус или чуть-чуть побольше. Таким
образом, вычислять свою долготу у меня не было никакой нужды.
 Каждый день я проверяю свои вычисления по  береговым  ориентирам, чтобы
убедиться  в  точности,  а  для начала  в  неточности  моих инструментальных
расчетов. К счастью, океан около  полудня обычно  бывает наиболее спокойным,
линия горизонта не пляшет, выделяется четко, и это облегчает дело.
 В эту  же  субботу  16  августа  надо  мною начали  пролетать  самолеты
авиалинии, проходящей через Касабланку. Следя за направлением их  полетов, я
проверяю  свой  курс.  Но все равно я себя чувствую  ужасно одиноким  и  уже
всерьез начинаю  подумывать, плыть мне дальше или остановиться в Касабланке.
Честно говоря, меня не покидает чувство страха или во всяком случае какой-то
постоянной  тоски.  Пока я  плыву  вдоль берега, все будет хорошо,  в этом я
уверен. Ну, а потом? Я смотрю на океан и ужасаюсь его беспредельности. Ничто
здесь даже не напоминает Средиземное море, которое я лишь недавно покинул.
 Воскресенье  17  августа.  Настроение превосходное! И  все  потому, что
утром  я посмеялся вволю. Когда я проснулся, было еще совсем темно, и  вдруг
высоко  в небе, словно  молния,  сверкнула,  проносясь надо мной,  "летающая
тарелка"! Я схватил киноаппарат, чтобы заснять ее, и только тогда разглядел,
что  это  была... планета  Юпитер, которая просто пересекла мое поле зрения,
когда лодку  качнуло волной. Забавная ошибка развеселила  меня,  а  вместе с
хорошим настроением ко мне  вернулась и уверенность в успехе.  Как мало иной
раз нам нужно! В течение последующих месяцев мой разум и вовсе стал игрушкой
в руках  случая: малейший  пустяк заставлял меня  переходить  от  радости  к
отчаянию и от отчаяния к восторгу.
 День  проходит  с  привычной монотонностью: несколько судов,  несколько
самолетов  - и все. Сегодня я ни разу не  видел берега, но  я  знаю, что  он
недалеко,  и  эта уверенность  поддерживает  меня. А вечером  я получаю  три
послания от маяка,  которые  подтверждают мою уверенность. По моим расчетам,
это должна быть Медехия, Порт-Лиоте. Засыпаю полный надежд.
 По ночам я спокойно сплю, укрепив с вечера парус и  руль. Правда, время
от времени, раза два -  три за ночь, я просыпаюсь, но только для того, чтобы
взглянуть  на компас,  на парус,  на  дальний берег, убедиться,  что  все  в
порядке,  и тут  же  снова заснуть.  Вокруг спокойствие  прямо гнетущее.  Ни
единого дуновения. Кажется, будто ветер просто боится потревожить мой мирный
сон.
 Каково же было мое  недоумение и огорчение, когда, проснувшись утром 18
августа, я увидел, что меня со всех сторон окружает густой туман! В тот день
я впервые по достоинству оценил значение компаса.
 Пользуясь   туманом,  пробую  определить  свое  положение  по  правилам
кораблевождения вслепую. Не вечно  же  мне зависеть от полуденного солнца! К
несчастью,  моя книжка написана по-английски,  а, самое главное, авторы, как
обычно,  изощряются в объяснении всяких  "почему" и  "отчего"  вместо  того,
чтобы  ясно  сказать,  что  нужно делать  и  как. В результате  мои  попытки
определиться в  тумане кончились  плачевно,  что,  однако, не испортило  мне
настроения. Зато  завывание  судовых  сирен в туманной  мгле бьет по нервам.
Теперь это уже не одна  сирена, как было  тогда, возле островов Колумбретес:
эхо повторяет  и множит их вой без конца.  Кажется, что  вокруг бродят стада
чудовищ, которые  перекликаются  между  собой.  Первый  раз  за  все  дни  я
по-настоящему чувствую,  что значит остаться в лодке одному. Я думаю о своем
товарище,  о том, как много значили для  меня его советы, его поддержка, его
спасительное присутствие. Как было  бы хорошо, если бы он  присоединился  ко
мне в Касабланке  или  на Канарских  островах! А сейчас я один, совсем один!
Все вокруг кажется смутным, обманчивым, враждебным. И нет никого, кто бы мог
подтвердить или опровергнуть мои впечатления...
 В самом  деле, мне  кажется, что я стал жертвой миража и никогда уже не
сумею  отличить   действительность  от  галлюцинации.   Нет,  надо  поскорей
добраться до Касабланки и больше не плыть никуда! Мне не хватает присутствия
человека. Сегодня я  еще не  видел  даже  земли. Удастся  ли  мне  различить
береговые  огни? Не знаю. Я один, совсем один. Земля где-то прячется,  вдали
ни огонька...
 Я  был уже на грани  отчаяния, когда меня нагнал танкер из Станвангера.
Чтобы узнать, правильно ли я плыву, спрашиваю:
 - Где Касабланка?
 -  Держись  того  же  курса!  -  кричат мне  с танкера.  -  Счастливого
плавания!
 Вторник. Я просто  в бешенстве. Всего восемь часов попутного ветерка, а
потом шестнадцать  часов полного  штиля -  хорошенькое расписание! Когда же,
наконец, я встречу  этот знаменитый пассат?  Хорошо еще, что  хоть  самолеты
стали пролетать надо мной почаще: значит я иду правильным курсом. Касабланка
приближается  -  это уже несомненно.  Если ветер продержится, я доберусь  до
порта сегодня вечером или завтра утром. А пока я уже заранее высчитываю свою
среднюю скорость, чтобы определить, сколько  дней мне понадобится на переход
от Канарских  до Антильских  островов. Пожалуй,  дней  пятьдесят-шестьдесят.
Настроение заметно улучшается.
 Вокруг меня  по-прежнему  полно  рыбы.  Здоровенная  "брама  рай"  сама
шлепнулась  в лодку. Пытаясь уйти из водоворота  за кормой, она прыгнула, но
себе на беду не в ту сторону. Однако я уже начинаю мечтать о хорошем жарком.
 В  14  часов 30 минут вдалеке засверкали на солнце  нефтяные резервуары
Федалы.  Записываю в своем дневнике:  "Сегодня вечером или  завтра - пресная
вода!"
 20 часов 30 минут. Я нахожусь  в ста метрах от мола Касабланки. Войти в
порт мне не удалось, а теперь зыбь мешает увидеть сигнальные огни. Ничего не
поделаешь  -  придется  провести  еще  одну  ночь  в  море.  Грохот  прибоя,
разбивающегося о  мол,  не внушает  мне  особого доверия.  Кое-как  засыпаю.
Все-таки  в  открытом  море  спать  куда   лучше,  чем  близ   берегов!  Для
мореплавателя земля гораздо опаснее океана.
 Когда я просыпаюсь в  среду  20  августа,  царит полный штиль.  Яростно
гребу  и  вскоре  подхожу  к  причалу  яхт-клуба. Мое  появление  производит
настоящую сенсацию. Мне показывают утреннюю газету, в которой жирным шрифтом
набрано: "Гибель  "Еретика" в Кадисском заливе". Не хватало только, чтобы  я
тоже принялся оплакивать свою печальную участь!
 К счастью, комиссар Ораду  сам  уладил  все  формальности с полицией  и
таможней.  Мне  в  качестве  воскресшего утопленника  сделать  это  было  бы
нелегко! Затем доктор Фюрнестэн, директор рыболовной службы Марокко, подарил
мне особую  сеть для вылавливания  планктона. Но о  том великолепном приеме,
который  мне  был  оказан в  Касабланке, я  расскажу  ниже. Пока что я решаю
независимо от обстоятельств двинуться  дальше в воскресенье  24 августа в 10
часов утра.

КАСАБЛАНКА - ЛАС-ПАЛЬМАС

 Снова разгораются все те же споры. Наконец, два человека,  измучив меня
расспросами и убедившись в моей непоколебимости, говорят мне:
 - Плыви! Ты к этому готов.
 Эти двое  - доктор Фюрнестэн  и  горный  инженер Пьер Элиссаг. Все  мои
новые   друзья  собрались  вокруг   нас,   встревоженные,  озабоченные,   но
молчаливые.  Никто  не пытается  меня отговаривать. Лишь три человека решают
меня  удержать  и  вступают  в  заговор:  это  президент  яхт-клуба, капитан
спасательного  судна  и  владелец   катера,  который  должен   отбуксировать
"Еретика" в открытый океан.
 Я  сидел один в гостиной  яхт-клуба, когда до меня донеслись слова двух
журналистов:
 - Нам здесь делать нечего - он никуда не поплывет.
 - То есть как это? - удивляюсь я. - Наоборот! Я только жду, чтобы туман
рассеялся и подошел буксир.
 - Вам не дадут буксира.
 Оказалось, что президент яхт-клуба предупредил  всех: если какое-нибудь
судно  согласится меня отбуксировать, оно должно будет спустить  флаг клуба,
что равносильно исключению. Тогда я отправляюсь к президенту и говорю ему:
 -  Прошу меня извинить, но  я все-таки пойду  поищу  буксир, потому что
отплытие состоится.  Теперь вам  беспокоиться нечего: если  я даже утону, вы
всегда сумеете доказать, что были против моего плавания.
 Затем я оставляю  на  сохранение все ценные и хрупкие вещи и, сдерживая
ярость, отправляюсь на поиски какой-нибудь  посудины, которая  могла бы меня
вывести из порта. На рейде стоят  две яхты. Одна из  них "Маэва".  Ее хозяин
Жан-Мишель Крольбуа соглашается мне помочь. Тогда я обращаюсь к журналистам,
которые подоспели на своей лодке:
 - Пожалуйста, захватите с берега мои карты!
 Они соглашаются,  и скоро чемпионка по плаванию Жизель Валлери привозит
мне карты. Позднее газеты писали про этот эпизод так: "Совершенно  ясно, что
мы имеем дело с мистификатором. Он, видите ли, едва не забыл свои карты!"
 Мы медленно выплываем  из порта Касабланки. Множество катеров провожает
меня. Я прощаюсь с друзьями, и мы входим в густой туман.
 С этого момента я начинаю вести дневник своего одинокого плавания.
 Воскресенье  24 августа. Буксир оставил  меня  на рейде Эль Ханка. Море
спокойно.  Туман.  Мой желудок полон и даже  многочисленные  тунцы, играющие
вокруг  лодки, не напоминают мне о еде  - я  не испытываю  чувство голода. К
ночи ветер спадает, а  туман  сгущается. Из темноты равнодушно с правильными
промежутками мне подмигивает глаз маяка Эль Ханка.
 Понедельник  25 августа.  Утро.  Я  все  на том  же месте.  Поднимается
попутный северо-северо-восточный ветер,  но меня по-прежнему окружает туман.
И еще какой! Расстояние до берега определить невозможно.
 14 часов. Прямо на юге видна земля. Но что это за место? Не знаю.
 18  часов.  Думаю,  что  это  все-таки  Аземмур.  Если  я  не  ошибся -
превосходно! Рыба ловится  в  таком изобилии, что я уже  не знаю,  что с ней
делать. Мне надо проплыть еще  миль пятнадцать,  и  тогда я увижу огни маяка
Сиди-Бу-Афи. Они должны показаться к юго-западу от меня.
 21 час. А вот и маяк! Блестяще!
 Вторник 26 августа. Утро. Я на траверзе Мазагана. Погода тихая и ясная.
Для меня это большая удача: я смогу обогнуть мыс Ханк с севера. Если бы меня
не сносило, мне пришлось бы взять курс на мыс под углом в 240o по
компасу и так идти целую неделю. Не знаю, хватило ли бы меня на это.
 Все  больше осваиваюсь  с  моим секстантом. Прокладываю курс на  карте.
Сегодня к вечеру должен показаться маяк на мысу Кантен. После этого я уже не
увижу земли до самых Канарских островов.
 Вечер.  Кажется, что  берег приближается ко  мне, хотя  я  должен плыть
параллельно линии  побережья. Наступает  ночь, а  огней мыса Кантен  все еще
нет.  Значит, я  еще  далеко от него, так как  свет маяка на  мысу  виден за
тридцать миль.
 В сумерках клев поистине сказочный!  Вытащил две крупные рыбы: бониту и
"брама-рай".
 Час ночи. Маяк мыса Кантен к юго-юго-западу от меня. Просто чудесно!
 Среда  27  августа.  Берег  как  на ладони.  Видимость  потрясающая. По
описаниям берегов в  "Морском справочнике" [1]  я  узнаю  каждый изгиб.  Вон
виднеется мыс Сафи! Это значит, что я прохожу в среднем по шестьдесят миль в
день, если отбросить воскресенье - день отплытия. Рыба ловится в изобилии.

 1  "Морской справочник" содержит  указания о берегах и очень  помогает,
когда побережье незнакомое.  Такие справочники составлены для  берегов всего
мира. Кроме того, в них содержатся сведения о течениях и по метеорологии.

 Скоро  земля скроется из виду, и я возьму курс на запад-юго-запад.  Так
мне придется идти 6 дней. Никаких признаков слабости пока нет.
 Впереди  меня подстерегает  опасность,  о  которой мне  говорил  доктор
Фюрнестэн: проход между мысом Джубии  и островом Фуэртевентура. Я думаю, что
лучше будет идти немного западнее.
 Близ Могадора  берег виден  слишком  отчетливо: кажется, что  он совсем
рядом. К счастью, "Морской справочник" утверждает, что здесь побережье видно
с моря  на очень большом  расстоянии, и  это меня  успокаивает. Пользоваться
секстантом становится труднее. Что касается определения долготы, то с этим у
меня -  гм, гм, - слабовато.  Похоже, что  меня  относит к  западу.  Но  вот
приходит ночь, и ветер снова спадает. Все это отнюдь не облегчает мою задачу
доплыть до намеченного места.
 До сих пор  меня охватывает дрожь, когда я перечитываю следующую запись
в моем путевом дневнике:
 Четверг 28 августа. Последний взгляд на чуть видный  вдали  Могадор,  и
вот  уже все исчезло. Ветер слабый. По видимому, меня сносит к западу. Будем
надеяться.
 Три часа. Поднимается ветер с  северо-северо-запада.  Только бы меня не
снесло  на юг! Я бесконечно одинок. Кругом - ничего и никого. В морском деле
я новичок, и  даже  не  знаю,  где я.  Мне  только кажется,  что я знаю, где
нахожусь.  Если я  проплыву мимо  Канарских островов,  меня  увлечет в южную
часть Атлантического  океана по трагическому пути плота  с фрегата "Медуза".
Ветер превосходный. Лишь бы он не утих!
 Пятница 29 августа. Ветер не утих. Наоборот,  мне  даже пришлось "взять
риф", то есть уменьшить площадь моего паруса.
 Девять часов утра. Мимо меня проходит крупный грузовой пароход. Он идет
тем же  курсом,  только  в обратном  направлении, должно быть,  с  Канарских
островов.  Значит,  я плыву правильно.  Но остается еще  нелегкая  задача  -
благополучно пристать к берегу...
 Суббота 30 августа.  Господи! Какая страшная ночь! Я  не сомкнул глаз и
чувствую себя совершенно разбитым.  Вчера около 16 часов налетел шквал и еще
какой. Пришлось бросить плавучий якорь. Но я  до сих пор себя спрашиваю: как
выдержала моя хрупкая посудина подобную  трепку и как  вы