развитым  инстинктом.  Поэтому,  раскрыв  морской
справочник,  я стал  перечитывать раздел  о тайфунах. Небо было розоватое, в
золотых блестках,  и  лишь на  самом  горизонте виднелось  несколько  черных
пятен.  Сколько  я ни  вглядывался, я  не  мог  обнаружить  ничего  особенно
тревожного, и тем  не  менее  чувство,  что  вот-вот что-то  произойдет,  не
покидало  меня. Как  мне хотелось  куда-нибудь  спрятаться от  надвигающейся
катастрофы!
 Позднее,  уже  на  острове  Барбадос,  я  узнал,  что  некоторые  суда,
находившиеся в нескольких сотнях  миль к северу от меня, тоже  попали в зону
тайфуна,  и  что моряки  на них испытывали  точно такое  же  чувство, как я.
По-видимому, между людьми моря существует хоть и незримая, но прочная связь.
 Весь горизонт  позади  меня  перечеркнут  слева направо  ровной  черной
полосой,  за которой исчезло солнце. Постепенно становится  холоднее. Черная
туча  надвигается, как железный заслон,  и похоже, что она скоро закроет все
небо. Это началось в 6 часов утра, а к 7 вечера так оно и случилось.
 До появления  туч  ветер дул  с прежней  силой, океан был спокоен,  и я
надеялся,  что  смогу под  парусом  уйти от  грозы. Но вскоре послышался уже
знакомый  мне  характерный шум,  похожий  на потрескивание или на отдаленную
пулеметную стрельбу: туча несла проливной дождь. Казалось, что тысячи еловых
шишек трещат в огне лесного пожара. И тогда ураган обрушился на меня.
 Я уже отмечал одно любопытное  явление: гроза  приносит  с собой ветер,
совершенно  от  нее не  зависящий.  Когда  такой  ветер  поднялся,  я  решил
воспользоваться им во что бы то ни  стало  и не спускать парус до последнего
мгновения. Для этого я намотал шкот  на руку, чтобы сразу же его  отпустить,
если налетит шквал.
 Внезапно наступила ночь среди бела дня.  В сверкании падающих струй мой
парус  вздувается  до   предела,   грозя  лопнуть   каждое   мгновение.  Это
продолжалось недолго, но было ужасно.  В течение часа, удерживая шкот рукой,
я мчался вперед среди разбушевавшихся стихий, делая по пять узлов. Через час
гроза меня обогнала,  но за этот час веревка все же успела натереть мне руку
до крови.
 Как только грозовая  туча  ушла, ветер  без всякого перехода совершенно
стих,  и в первый  раз  после  моего  отплытия  от Канарских островов  парус
сморщился, захлопал и, наконец, безжизненно обвис. До сих пор мне  казалось,
что  я  перенес  самый  трудный  этап  пути:  длинный период плохой  погоды,
бесконечный  месяц  сильных  ветров  и дождей.  Но меня  поджидал  еще  один
извечный враг парусных судов: унылый нескончаемый штиль.
 Думаю,  что мой  дневник лучше всяких комментариев  отражает  состояние
безнадежной тоски, в которую я постепенно погружался.
 Понедельник 24  ноября.  Да,  никогда не следует делить шкуру неубитого
медведя. В результате грозы ветер переменился на южный и  с помощью киля я с
огромным  трудом  держусь 320o  по компасу,  то есть  значительно
отклоняюсь к северу. Очень боюсь попасть  в Гольфстрим  тогда  меня  совсем
унесет на север. (В тот момент я считал, что нахожусь у соединения северного
экваториального течения и Гольфстрима). В этом случае мне придется плыть еще
не  меньше  месяца. От одной  этой  мысли  мне  становится тошно. Если  меня
отнесет к  северу,  к 23-24o, то  я в довершение всего буду еще и
мерзнуть,  так  как  становится  холодно.  Зима!  Если  бы  мне  встретилось
какое-нибудь  судно!  Хоть бы ветер переменился. И  подумать только,  что  я
нахожусь всего милях в 90 от  Дезирад! Такое может случиться  лишь  со мной.
Вот  и пассат не дует там, где он должен дуть... Я боюсь, ужасно  боюсь, что
это будет продолжаться день  за днем,  бесконечно. А ведь я был так близок к
цели!
 15  часов. Ветер все  тот  же, но настроение  улучшилось.  Не зря же  в
"Морском справочнике" говорится, что  пассаты  прекращаются лишь случайно  и
ненадолго. Но все  равно, это сильно задержит меня, так как теперь Гваделупа
находится  в 100  милях. Рассчитывать на  нее уже  не приходится. Теперь для
меня проще достигнуть Барбуды (120 миль) или Пуэрто-Рико (400 миль). В общем
мне понадобится  еще добрая неделя,  если ветер установится. А если  нет, то
полгода. Я поднялся на 19'  к северу и нахожусь на широте,  проходящей между
Барбудой и Антигуа. Скорей бы погода  переменилась. Надо же, как не повезло,
и,  главное,  в  самом конце! Хоть бы судно встретилось!  Но  вокруг ничего,
ничего.
 Вторник 25  ноября. Поднялся не сильный, зато  почти  попутный ветер  с
востоко-юго-востока.   Мне  удалось  спуститься   на  11  миль  к   югу   до
17o5'.  Все  это  хорошо,  но  проклятая   гроза  измучила  меня.
Начинаются  трудные  изнуряющие  дни.  Правильно  ли  я  определил  долготу?
Действительно  ли  ближайшая земля  находится от меня  в 60 милях?  Завтра я
обязательно  увижу  землю.  Иначе  я  уже  не  смогу  сказать,  где  я,  как
заблудившийся путник, которому  известно направление, но неизвестно, сколько
ему   еще  идти.  По   самым  пессимистическим  расчетам   я  могу  быть  на
7o восточнее, то есть приблизительно в 406 милях от берега. Шесть
дней пути  при  этой  скорости. Не  надо  впадать в отчаяние до  вторника  2
декабря.  Но  если я и тогда  не достигну земли, я просто перестану что-либо
понимать.
 Как тянутся дни! Исчезла  даже моя кочурка-буревестник, которая  всегда
навещала  меня  в  4 часа. Она еще прилетала  позавчера, но  вчера ее уже не
было. А до сих пор  я видел ее ежедневно. Что это значит? Может быть  теперь
она остается на берегу  или залетает дальше в море? Никаких следов человека.
По-моему, из моря изъяли все суда, а из неба самолеты.
 Среда 26  ноября.  Сегодня  на рассвете опять видел двух фрегатов,  тех
самых, что  обычно не  встречаются  дальше 100 миль от  берега...  Еще  одно
подтверждение.
 Как  и близ Канарских  островов, видимость очень  плохая, не больше  15
миль. А острова отстоят друг от друга на  30 миль.  Только бы не повторилась
история с Канарскими островами: ведь  я чуть было не прошел  между  ними, не
заметив ни  одного. Если бы знать заранее,  я  бы  свернул на северо-запад к
Пуэрто-Рико. А  вдруг я пройду мимо этого острова, не обнаружив  его? Просто
трагедия! Подумать только, что позавчера я видел по меньшей мере на 40  миль
вокруг! Проклятая буря!
 Пробую   спуститься   на   параллель   Гваделупы  и   держаться   между
16o и 16o30'...
 15  часов. Ползу, как черепаха.  Нахожусь не дальше, как в 60  милях от
Антигуа,  но почти не продвигаюсь вперед.  Если  я делаю по 30  миль в день,
значит  берег вообще где-то на краю  света:  иначе я уже давно прошел бы эти
оставшиеся  двести  миль. В конце концов  это вопрос часов: сорок восемь или
семьдесят два. Как долго! Особенно теперь, когда  я думаю, что земля  совсем
близко!  Я не могу  себе представить, что возможно  и даже почти обязательно
буду на  твердой земле в  ближайший вторник в тот же самый час. Это для меня
совершенно непостижимо.
 Четверг 27  ноября. Как медленно!  С воскресенья  я сделал максимум  20
миль. Если так будет продолжаться, я приеду в следующий вторник или в среду:
десять  мучительных дней! Из-за  плохой видимости  я все время  боюсь пройти
мимо  островов. Очень утомительно непрерывно всматриваться в горизонт. Целый
день я напрягаю зрение, а темных очков у меня больше нет.
 Судов нет,  самолетов нет, птиц нет. Надоело (в  дневника подчеркнуто).
Сорок дней - это больше, чем достаточно.
 18 часов. Добрый знак: муха в лодке. Все-таки земля приближается.
 Пятница 28 ноября. 9  часов. Сегодня  утром опять ничего не  видно, и я
начинаю  серьезно  беспокоиться. Бедная моя  Жинетта!  Сегодня сорок  первый
день... Однако  долгота,  исчисленная по заходу  луны, подтверждает мне, что
земля близка, может быть, в  60  милях. Я нахожусь на  правильной широте, но
едва продвигаюсь вперед.
 Видел  плывущую  электрическую  лампочку... Чего  только не встретишь в
море! Но я сыт всем этим по горло.
 19 часов. Поднимается приятный ветерок. Такого не было уже дней восемь.
Если он продержится, я  увижу землю через 18 часов. С понедельника 3  ноября
не встретил ни одного судна.
 Суббота 29 ноября. Ветер  дул точнехонько  10 минут.  Снова невыносимое
солнце, под  брезентом у меня 38-39o. Ветра нет, земли нет, судов
нет, самолетов нет, птиц нет - одно отчаяние.
 Я совсем  не двигаюсь. Делаю полмили в час, не больше. Так мне придется
плыть еще  дней десять,  если не двенадцать.  А  ведь говорили,  что  пассат
доходит до  самого  берега! Я боюсь даже думать о семье:  там, наверное, все
сходят  с ума.  Если бы какое-нибудь  судно  могло  их известить обо мне. Но
вокруг ничего, ничего, ничего!
 Привязав нож к  веслу, загарпунил сегодня балисту  и не знаю, что с ней
делать.  В одной  книге  говорится, что она  съедобна, а в другой - ядовита.
Предпочитаю воздержаться. Хорошо бы все-таки, чтобы  специалисты сошлись  на
чем-нибудь одном!
 19  часов. Как  и  вчера  поднялся  ветер.  Хоть  бы  на  этот  раз  он
продержался! Снова бросил бутылку с запиской.
 К лодке  подплывает  какая-то совсем новая рыба, значит земля недалеко.
Да это  большая  барракуда!  Она  идет совсем рядом и посматривает  на  меня
странными глазами. Мне очень хочется поймать ее, но и она, по-видимому, сама
не прочь отведать моего мяса.
 Воскресенье  30 ноября.  Вот  уже целая  неделя,  как  я совершенно  не
двигаюсь. Будь прокляты те, кто уверял, что пассат  доходит  до самой земли!
Восемь дней мертвого штиля. И никаких надежд на перемену.
 Я очень страдаю  от  поноса.  Приходится усаживаться на край  лодки  не
меньше двадцати раз в день.
 Пассат  просто  обманщик:  он  завлекает  вас,  помогает  проделать три
четверти пути, а потом бросает. И это еще в самое  благоприятное время года!
Что делать? Покоримся. Если я прохожу примерно по 30 миль в день, что дает в
среднем  55  миль в  день  за все  время  плавания, я  подойду  к  берегу  в
воскресенье  7  декабря. Терпение. Еще одна неделя.  Но после  этой недели я
сдаюсь.
 Понедельник 1 декабря.  Вот и зима! Ноябрь прошел, а я так и  не увидел
земли. Пробую определить свою долготу: восход луны  дает мне 50o,
а заход - 60. Ничего не понимаю. Сегодня будет полная луна. Посмотрим.
 Поднялся несильный попутный ветер, и я немного продвинулся вперед. Зато
ночью был полный штиль. Где же я нахожусь? В 40 или в 1200 милях от земли?
 Палящий зной. Горизонт пуст и подернут дымкой.
 О, если бы я смог определить свою  точную долготу, если бы у  меня были
батарея для радиоприемника и хронометр!
 Только что состоялся утренний  визит  тропического  белохвоста. Он чуть
было не сел мне на рею. Я сфотографировал его, но едва взялся за кинокамеру,
как птица испугалась и улетела прямо к солнцу.
 11 часов. Я слишком хорошо знаю Жинетту и безумно волнуюсь за нее. Она,
наверное, в  отчаянии.  А  ведь это  может продолжаться еще  дней десять.  Я
устал, измучился, понос меня совершенно  выматывает. Беспокоюсь  все больше,
потому что начинает появляться кровь.
 15  часов. Широта  по-прежнему  правильная. Держится  небольшой  ветер.
Словно для того чтобы подбодрить меня, прилетела птица фрегат,  четвертая за
эти пять дней. Поскольку их встречают самое большее за 300 миль от берега, а
я видел первую пять дней назад, можно считать, что мне остается проплыть сто
миль. Не терять надежды!
 18   часов.   Я  сделал  непростительную   ошибку,   пересмотрев   свои
фотографии...  Франция,   Касабланка,   Лас-Пальмас...   Это  испортило  мне
настроение. Испытание в самом деле слишком затянулось, и самое страшное, что
я не  знаю точно, где я  нахожусь. Я считаю,  что мне осталось примерно миль
200, но  когда я доплыву - послезавтра, через десять или двадцать дней,  или
через  месяц,  это мне не известно.  Иногда  мне  кажется,  что  лучше  бы я
остановился  на Канарских  островах.  Но тогда  меня  замучила  бы проклятая
гордость.
 Появись на  горизонте хоть одно судно или будь у  меня  радио, я бы  не
чувствовал  себя так одиноко.  Боже, как я зол на тех, кто уверял  меня, что
ветер  все время будет или восточным или северо-восточным. На самом же деле,
со времени прошлой грозы, ветра или совсем нет, или он дует с юго-востока.
 Вторник  2  декабря.  (Настроение  в  то  время  у  меня   было  крайне
подавленное,  и  записи,  относящиеся к  этому периоду,  читаются  с большим
трудом.) На горизонте по-прежнему ничего.  Сегодня утром видел  еще один, до
сих пор не встречавшийся мне вид птицы, о  котором так  же говорится, что он
не удаляется от суши далее чем на сто миль.
 Близка или  далека от меня земля? Попробуем подытожить все  "за"  и все
"против".
 "Против", восход солнца, закат солнца, час полуденного  солнцестояния и
час  восхода  луны. Но  три  первых  мне  уже давали ошибку на один  час при
отправлении,  когда  я  точно  знал  долготу. Что же касается  восхода луны,
указывающего, что  я  нахожусь на  50o  западной  долготы,  то он
компенсируется закатом.
 "За":   время   заката   луны,   указывающее,   что   я   нахожусь   на
60o2' неровность  ветра, падающего  к ночи птица фрегат, вообще
малое число птиц, однако, птиц, до сих пор еще не встречавшихся, и среди них
ни одного альбатроса. И, наконец, я плыву  от Канарских  островов со средней
скоростью 50-60 миль в день.  Значит, если я проплыл 2320-2520 миль, мне еще
остается проплыть не более 180-380 миль.
 В лучшем случае я нахожусь на 59 или 60o западной долготы, в
худшем на 50o.
 Если бы ветер был таким же,  как в  начале плавания, я бы достиг берега
еще неделю назад но ветер держится лишь 5-6 часов в сутки, меньше, чем  под
Касабланкой.  Что же я  так  никогда и не одолею эти 200-300  миль?  Обидно!
Пройти за месяц  2500 миль и столько же потратить на 300 оставшихся! И опять
ни  малейшего дуновения.  Можно  прийти  в  отчаяние!  Я  во  всяком  случае
постепенно становлюсь пессимистом.
 Ведь  надо  же  случиться  такой  глупости! Сорок  четыре дня мой  опыт
проходил  как  следует, словно для  того,  чтобы окончиться  провалом именно
сейчас, перед самым завершением.
 Хоть бы я мог дать весточку о себе! Но  вокруг все пусто.  Ни самолета,
ни корабля! Ну и макулатура же эта "Raft Book", какую чушь она преподносит о
птицах. Если верить всему в ней написанному, можно действительно свихнуться.
 15 часов. Не понимаю еще одной  вещи! Мне бы  сейчас следовало бороться
против  отклонения к  югу, но  даже тот несчастный  ветерок, который  иногда
поднимается,  и  тот   дует   точнехонько   с  юга.  В  чем  дело?   Где  же
северо-восточный пассат? Он упрямо дует с юго-востока.
 Сегодня 45 и день ровно полтора месяца бедняжка Жинетта обо мне ничего
не знает. Еще один потерянный день. К,  счастью, таких абсолютно безоблачных
дней все же немного, а то у меня, наверное,  давно расплавились бы мозги. На
горизонте собирается внушительная гроза.
 Среда 3 декабря. Все надоело. Ветер,  наконец, снова  северо-восточный,
но довольно слабый. Зато перед этим он некоторое  время дул вообще с запада,
это было уже совсем мило!
 11  часов. Ветер вдруг  поднялся и крепчает. Такого ни разу не было  за
последнюю неделю. Только бы он не утих.
 15 часов. Запасы  пресной  воды значительно  сократились. Хоть бы пошел
дождь. Только не очень большой!
 18  часов. Еще одна птица фрегат за последнюю неделю я  уже потерял им
счет, а "Raft Book" говорит, что  фрегат не встречается  дальше  100 миль от
берега. Будем надеяться, что это относится именно к данной птице, потому что
если  бы это  касалось и других,  то  я давно  бы  уже был  на суше. У  меня
ужасающее  расстройство желудка, и пить  я хочу как тысяча чертей. О! Сейчас
бы выпить залпом литр холодного молока!
 Четверг  4 декабря. На горизонте ничего нового все еще ничего. У  меня
начинается истощение организма.
 Сегодня ко  мне залетела бабочка. Утром я видел пролетавшую паутинку. В
конце  концов, принимая  все  это  во внимание, земля  никак не  может  быть
далеко. Но нет ни кораблей, ни самолетов.
 Пятница 5 декабря. Земля может быть в нескольких десятках миль, а  я не
могу ее  достичь  -  нет  ветра.  Я  измучен  и  обессилен кровавым  поносом
настолько, что боюсь даже есть. Если так будет продолжаться, лодка, конечно,
доплывет  до берега,  но  доставит  туда мой труп. Солнце печет, на небе  ни
облачка. Я больше ничего не понимаю и не знаю, где я нахожусь. Моя последняя
просьба: если лодка привезет  мой труп, пусть все-таки  кто-нибудь надает от
моего  имени  пощечин  автору  книги  для  потерпевших кораблекрушение.  Она
создана  только для того, чтобы неудачник, имевший  несчастье ее приобрести,
потерял  последнюю надежду на  спасение.  Например, в этой  книге  написано:
"Значительное число птиц фрегатов свидетельствует о том, что земля находится
примерно в  100  милях". Еще  с неделю назад  я их видел немало и с тех  пор
прошел миль триста. Следовательно, автор бесчестный человек, так как либо он
пишет заведомую ложь, зная, что  это ложь,  либо пишет  о том,  чего  сам не
знает, и о чем  бы  ему лучше совсем не писать. Прошу  отхлестать по щекам и
тех, кто дает описание пассатов. Видно, сами они никогда  здесь  не плавали,
разве что с мотором. Передайте им заодно, что в районе Антильских островов в
ноябре - декабре два дня ветер, а десять дней полный штиль.
 Задача: лодка движется со средней скоростью  100 метров в час.  Сколько
времени  потребуется, чтобы пройти 150  км,  отделяющие меня от земли,  если
таковая вообще существует?
 Во всяком случае я раньше умру,  сгорю на солнце, исстрадавшись от жары
и  голода. Все  сговорилось  против  меня. С  утра под  ужасающим солнцем  я
буквально варюсь в собственном соку. Надо мною ни облачка, а  в каких-нибудь
800  метрах  небо  покрыто густыми  тучами.  Просто  поразительно,  до какой
степени нами овладевает на море мания преследования! Кажется, что все против
нас  и  ничего  не ладится. Мелкие  облака едва  двигаются,  влекомые легким
ветром,  у меня  такое  впечатление,  что они нарочно обходят солнце  вместо
того, чтобы пройти  перед  ним, загородив  меня хоть на мгновение  от  этого
горнила.
 Нет  больше сил!  Если я  и  погибну,  это  случится только потому, что
против меня  ополчились и безветрие  и беспощадное солнце. Вчера вокруг меня
бушевал ливень, но  на  меня не упало ни  одной  капли.  Это  жестоко! Парус
лениво полощется. Несомненно, это  пассат. Что такое  зона  пассатов? Район,
где практически  никогда нет ветра.  Подобное безветрие невозможно объяснить
даже предположением,  что меня занесло  в "зону  бурь", так как в это  время
года  она  передвигается  на 5o  северной  широты,  а если  бы  я
находился на этой параллели, я бы  уже был на суше. А тут еще этот кошмарный
понос... Теперь, если будет буря, я ни за что не брошу  плавучий якорь. Будь
что будет! Что  я  наделал! И  почему я не остановился  тогда  на  Канарских
островах?
 Жан-Люк, если я умру, так и не доплыв до земли, издай пожалуйста, книгу
с моими записями,  пусть она напоминает  обо мне Жинетте. Недаром я говорил:
"Если  моряки  утверждают,  что  мне  удастся  переплыть  океан,  это плохая
примета". Средиземное море, Касабланка, Канарские острова - все считали, что
это невозможно, а я все  плыл да  плыл.  А  теперь я погибаю самым плачевным
образом. Ах, как некоторые будут торжествовать!
 Бесполезное  полоскание паруса перед  самым носом...  Сегодня, пожалуй,
самый отвратительный день за все плавание, уж лучше буря! Я  бросил  за борт
световую  шашку, мне хотелось проверить,  сколько времени я буду  ее видеть.
Меня  очень тревожит, что  если до сих пор  даже  в совершенно  безветренную
погоду  где-то вверху был ветер, то  сегодня его  уже нет нигде. Неужели так
будет еще восемь дней? Вот уже 32 дня как я не видел ни одного  корабля и 21
день - ни  одного  самолета. Я в полном отчаянии. Джек говорил: "Нас погубят
ветры, бури, тайфуны!" А я погибаю из-за полного штиля. Если бы я мог сейчас
послать сигнал SOS!
 Увы! Какая насмешка!  Ни  одно облачко  не закрывает солнц