соглашения, для того, чтобы процесс был продолжен".
     12  декабря у меня состоялась большая  встреча со многими  редакторами,
обозревателями, корреспондентами наших газет, на которой я поделился  своими
оценками  происходящего в эти дни. Участники встречи  потом публиковали свои
"впечатления",   особенно   выделяя   личностные  моменты   --   с  оттенком
сенсационности.  Но то,  что я  им сказал, нигде  полностью опубликовано  не
было. Поэтому позволю себе здесь изложить сказанное тогда.
     -- Поговорим откровенно!..
     Сразу скажу, что я согласен  далеко не со всем, что публикуется. Есть и
такие  издания, которые напоминают, пусть с другим знаком, средства массовой
информации времен монополии компартии.
     Сегодня  события приобрели такое развитие, что, думаю, разговор  должен
сосредоточиться на том, что находится в центре всеобщего внимания.
     И вот главный вопрос: что будет с нашей реформой, как выйти из кризиса,
какая должна быть политика, какие предпринять шаги.
     Может быть, сейчас  молодым легче.  Но нам  --  людям сформировавшимся,
начавшим процесс реформ  уже в зрелом возрасте -- не просто ломать себя... И
все же, я думаю, главную подготовительную работу при всех ошибках, просчетах
или  запоздалости  решений, а иногда, наоборот,  забегании вперед,  сделали.
Общество уже  нельзя  вернуть на круги своя.  Его  не загонишь  туда никакой
силой.
        Возможен ли военный переворот?

     Пресса не должна  поддаваться на провокации. У нас время очень сложное.
Люди  устали.  Обстановка  накалена. Мы же  хотим, чтобы  удалось продолжить
начатые реформы.
     В этом мы все, я думаю, заинтересованы. К чему я это говорю.
     Вчера  у меня был главный редактор "Независимой газеты" и говорил,  что
Москва  полна слухами о военном перевороте. Некоторые  газеты со ссылкой  на
иностранные источники сообщили: в Кремле группа "Альфа", появились грузовики
с бетоном. Но все это выдумки.
     Власть имущие сегодня не заинтересованы в перевороте. Это же демократы.
При всех критических замечаниях в мой адрес с их стороны в  число демократов
я включаю и себя.
     Повторяю, демократы на  военный  переворот  не  пойдут,  это  полностью
дискредитировало бы  их, окончательно. Если они к этому придут  -- какие они
демократы?
     Армия     должна    заниматься    своими    делами,    реформироваться,
совершенствоваться, но при этом  должна  сохранять выдержку, не  поддаваться
панике даже  в трудных ситуациях. Пусть политический процесс  развивается  в
конституционных рамках,  и в конце концов пусть  народ  делает  выбор -- или
непосредственно, или через свои представительные органы. За ним слово. И его
выбору надо подчиняться. Приучить себя к этому.
     А  реакционные  силы...  При  всех их попытках собраться  после  путча,
мобилизоваться,  поиграть на трудностях, на том, что беспокоит наш народ, им
не  удастся  использовать  армию.  В этом глубоко убежден.  Словом,  военный
переворот я исключаю.
     ...Задача  сейчас  состоит в том, чтобы быстрее  формировать  настоящий
политический  плюрализм.  Без этого  демократия жить не  может. Очень важно,
чтобы эти процессы шли побыстрее. Сейчас это главное. И это состояние, когда
люди  выбились из  политической колеи, тоже содержит определенную опасность,
ибо не действуют механизмы, на которые демократия должна опираться.
     Теперь о главном -- о государстве.
     Процесс  действительно  приобрел  совершенно  другое  течение,  чем  до
встречи  в  Беловежской Пуще.  Возникает вопрос:  обеспечит  ли  Содружество
необходимое взаимодействие  для  решения  вопросов  в  экономике,  финансах,
политике, социальной сфере? Боюсь, что это будет очень трудно сделать.
     Какова моя  позиция? Необходимо  вынести проблему на  Верховные Советы,
чтобы все решалось конституционно, в рамках законодательных органов.  Только
что узнал, что на Украине в  соглашение уже внесли изменения -- по вопросу о
гражданстве. В соглашении,  принятом  в  Минске, было записано, что граждане
могут свободно передвигаться. Но украинцы это изъяли, внесли другую формулу.
     Мое отношение к Минскому соглашению как Президента  страны таково: буду
уважать  выбор представительных  органов.  Но это не  значит, что я не  имею
своей оценки, своей точки зрения. Отказ  от Союза осложнит реформы, поставит
под угрозу все.
     Вчера  мне  звонил товарищ Назарбаев. Он и руководители среднеазиатских
республик  будут  встречаться в  Ашхабаде,  советоваться.  У  них есть  свое
отношение  к  минским  решениям, свои  соображения.  Я буду  внимательнейшим
образом следить  за этим процессом. Никакого давления  оказывать не хочу, но
свою точку  зрения  до общественности  доводил и  доводить буду,  потому что
убежден: совершается большая ошибка.
     Если  будет поставлен  крест на союзном государстве,  подниму  вопрос о
своем уходе.  Вот моя позиция, полностью открытая. Время такое, что надо все
говорить начистоту.
     Участники встречи попросили  меня прокомментировать состоявшееся в этот
день выступление Ельцина в российском парламенте -- по итогам Минска.
     Я с ним в тот момент еще  не  был знаком. Но мне сказали:  Ельцин, мол,
сообщил, что Союз развален  и  нечего обвинять российское руководство в том,
что оно его разваливает...  Кравчук  на эту тему -- мне уже было известно --
высказался  более  определенно:  по его словам, центр начал разваливать Союз
еще с 1985 года. (Очень интересно эти заявления двух президентов сопоставить
с тем, что они говорят сейчас.  По  Ельцину -- этот  процесс начался в Киеве
еще год назад, а по Кравчуку -- сделано историческое дело.) Поразмышляйте об
этом.
     А что касается  Соглашения, подписанного в Беловежской Пуще,  продолжал
я, то его, конечно, будут обсуждать,  может быть, как-то обогащать, какие-то
вопросы поставят под сомнение.
     В  общем-то,  никто больше  меня не  заинтересован,  чтобы наше дело не
потерпело поражения. Для меня  тут персональной окраски нет.  Вы знаете, что
Горбачев способен делать компромиссные  ходы. Но  есть вещи,  через  которые
переступить нельзя.
     Думаю, что это Соглашение будет трансформироваться. Особенно в том, что
касается создания механизмов  функционирования Содружества. Таких механизмов
пока  нет. Из вчерашней встречи с президентом Ельциным я понял, что и  он не
знает, какие же органы будут созданы.
     При обсуждении  в  республиках возник,  в  частности,  такой  вопрос. В
Европейском Сообществе действуют  Европарламент и Парламентская ассамблея, а
в создаваемом  Содружестве  -- ничего подобного  нет.  Когда  исполнительная
власть  подминает  демократию  и  прибирает  все к  рукам,  то  это  так  же
неприемлемо, как и в случае, когда представительные органы своими действиями
сковывают   исполнительную   власть,   парализуют  ее  деятельность.   Нужна
продуманная     система     демократических    институтов,    обеспечивающих
взаимодействие членов Содружества.
     В ответ на вопрос, не занял ли я выжидательную позицию, давая  процессу
развиваться  как  получится,  сказал: я  не  выжидаю, выступаю*  практически
каждый день  с изложением своей  точки зрения. Встретился с  белорусскими  и
украинскими  журналистами,  дал развернутые интервью  разным  телекомпаниям.
Выступил  перед руководящими  кадрами Вооруженных  Сил.  Сделал заявление  в
связи  с  Минским  соглашением. Обратился  напрямую  ко всем парламентариям.
Пусть общество сделает свой выбор сознательно. Уже говорил и хочу повторить:
совершается большая ошибка, разрушается государство.
     Я буду уважать то, что в конце концов примут парламенты, и для меня тут
проблемы  нет. Но мой долг -- показать логику развития  событий и  возможные
опасности, к  которым может привести  реализация этой концепции. Мне хочется
ошибиться,  но неразбериха может возникнуть... Если  сейчас начать выяснять,
где  чьи  границы, кому где жить, чья армия, это сорвет весь процесс реформ,
похоронит его... Мы получим хаос, из которого демократическими путями уже не
выберешься...  Вчера  я   сказал   Ельцину:  "Вы   понимаете,   к   чему  Вы
подталкиваете?"
     Моя позиция состоит в том, что я  сделаю все,  чтобы выбор народа шел в
конституционных рамках. Это, по-моему,  самый ответственный  подход. Формула
содружества, ко многому не обязывающая, позволяет  многим решиться  войти  в
него.  Однако можно  ли  так обращаться  с нашим государством, начинать  его
кроить? Где эти ножницы? Не стану перечислять все проблемы общества. Упомяну
лишь некоторые из них: десятки миллионов, проживающие  за территориями своих
национальных образований; оборона -- она опирается даже  и на  прибалтийские
определенные коммуникации и объекты, в том числе стратегического назначения.
Эти связи нельзя разрывать. Наука  -- в  Академии  наук пошла дезинтеграция,
гибнут целые центры. Воспрепятствовать всему  этому  можно только на  основе
сотрудничества.
     Ну и самое главное. Уровень кооперации у нас почти  в  полтора-два раза
выше, чем в Европейском Сообществе. Это существовало и существует в Союзе, а
что будет  в Содружестве -- мне трудно предсказать. Но дело  в  принципе  --
зачем все разрушать, вместо того чтобы дать простор рыночным отношениям.
     Один корреспондент  спросил:  вот  ведь  в  чем  Ваш  парадокс,  Михаил
Сергеевич:  чем  больше  Вы брали власти, тем больше ее  отдавали, чем  выше
пост, тем меньше власти. Вы ведь сами эту  власть отдали. Не логичный ли это
итог?
     Логично,  но  только в смысле направления.  Ведь  любой процесс  всегда
развертывается поэтапно, в нем есть  и  пределы.  Наши люди еще не понимают,
что лишаются страны. Страны ведь  не  будет. Вы еще тоже этого не осознаете.
Появятся новые государственные границы. Их установят, а у нас их не было.
     Были административные деления. Теперь же будут государственные границы.
В общем, множество проблем.
     Избежим ли  мы судьбы Югославии? Ельцин  мне вчера говорил: не пугайте,
ради  Бога,  Югославией.  Я  ответил: давайте  делать  все,  чтобы  этого не
случилось.
     Если  исходить из Соглашения, о котором речь, то  нет  же страны, а нет
страны, нет и президента?
     В вашем вопросе  содержится  намек, что  мое стремление сохранить  Союз
нелогично и оно -- не что иное, как попытка с моей стороны сохранить власть.
     Но на  Госсовете я сказал  следующее: если вам, друзья,  тяжко под этим
президентом  ходить, вам  нужен другой,  то я готов  уйти.  Вы  подписывайте
проект нового Союзного договора, а я тут  же подпишу заявление о том, что не
собираюсь участвовать в выборной кампании по избранию  президента. Я стою за
сохранение страны.
     Спросили, не собираюсь ли я создать свою партию в поддержку Союза? Нет.
Но приветствую создание партий. Демократии без партий не может быть.
        От Минска к Алма-Ате

     Итак, моя  позиция, как  свидетельствуют  приведенные высказывания  тех
дней, была  такова:  политики должны иметь дело  с реальностями, считаться с
ними.  И  вот  возникла  эта  реальность,  объявлено о  создании Содружества
Независимых  Государств.  Правда,  с самого начала  этого процесса случилось
так,  что вся страна  и ее народы  получили  неожиданный сюрприз:  решение о
создании Содружества было  принято  за спиной  Президента  СССР, президентов
других  суверенных  государств,  за спиной  собственных  Верховных  Советов.
Страна сразу же оказалась в труднейшем положении.
     Мне в воскресенье  позвонил  Шушкевич  и говорит:  мы  здесь  вышли  на
соглашение, и я хочу Вам его зачитать. Какое соглашение?  -- спрашиваю  его.
Да, вот...  знаете, это  соглашение  уже поддерживают... мы  тут  говорили с
Бушем. Я ему говорю:  Вы разговариваете  с  Президентом  Соединенных  Штатов
Америки,  а Президент страны  ничего не знает. Это  позор... Меня  этот факт
поразил:   Шушкевич  ставит   меня   в   известность,   а  Борис  Николаевич
переговаривается  с  Бушем. Попросил пригласить к телефону Ельцина. Разговор
был нервным. Я настаивал на встрече Президента СССР  и руководителей четырех
республик  (Ельцин,  Кравчук,   Шушкевич,   Назарбаев).  Но  "пущисты"   уже
сговорились, уполномочив на встречу со мной Ельцина.
     В общем-то,  то, что произошло  в те  дни, считаю ненормальным.  Однако
перешагнул и через это. Есть реальности, с которыми я должен  был считаться.
Важно, чтобы процесс шел, не теряя политического характера.
     Когда, вернувшись из Минска, Б.Н.  Ельцин пришел ко мне, я  сказал ему:
вы встретились  в лесу и  "закрыли" Советский Союз. В обществе даже возникло
суждение,  что речь идет о своего рода  политическом перевороте, совершенном
за спиной Верховных Советов республик. Президент США узнает обо всем раньше,
чем Президент СССР.
     Я остаюсь приверженным моей  позиции,  но  буду  уважать выбор, который
сделают  люди  республики.  Если мы  за  демократию  и  реформы,  то  должны
действовать по демократическим правилам. Ведь вы же не с большой дороги!
     Но,  повторяю,  возник  реальный  процесс.  И  если  республики  заняли
позицию,  то я должен  принять это как реальность и  содействовать процессу.
Таков был мой вывод  для самого себя.  Но нужно добиваться,  чтобы  он шел в
законных рамках.
     Акция  в  Минске  поставила  азиатские  республики  перед  свершившимся
фактом. И в общем-то была оскорбительной для их суверенитета и национального
достоинства.  Что касается Украины, вернее, ее политиков,  дело ясное: такое
поведение  вписывалось  в  поставленную  цель --  развалить  Союз. Азиатские
республики от Украины далеко, и она вроде не очень  заинтересована в  тесном
сотрудничестве  с  ними. Украинских  политиков, конечно, интересует  Россия,
вернее,  ее  ресурсы.  Поэтому  они  вынуждены  делать  вид,   что  они   за
Содружество,  -- вроде  бы в угоду  России, которая  органично  привязана  к
азиатским  регионам бывшего Союза. Поэтому Кравчук  и поехал  в Алма-Ату. Но
почему российское руководство не хотело видеть  очевидные замыслы украинских
политиков?
     Эффект  первичного отталкивания,  неравноправного поведения,  намек  на
"вторичность"  азиатских государств  в определении характера Содружества  не
пройдут  даром.  Была  допущена большая, может,  даже исторического значения
ошибка. Ибо не все мы знаем о содержании встречи в Ашхабаде. Только сегодня,
по  тому,  как развиваются  события  в СНГ,  как  действуют  среднеазиатские
республики,  видно, что тогда  в Ашхабаде состоялась договоренность, которая
теперь реализуется.
     Однако руководители и парламент  Казахстана и государств  Средней  Азии
проявили  здравый смысл, политический реализм, заняли, я  бы  сказал,  более
цивилизованную   позицию,  чем  их  европейские  коллеги,  показали  большую
способность к "реальполитик".
     Ашхабадская,  а  затем Алма-Атинская встречи  несколько  сбалансировали
грубый перекос, допущенный  в  Минске. Содружество  взамен  Советского Союза
получило  большую  легитимность.  Однако логику дезинтеграции  принятые  там
документы не поломали. Многие существенные для жизнеспособности  Содружества
вопросы  оставлены  в  виде  декларации  о  намерениях, да и  то  по-разному
толкуемых.  Последовавшее   поведение  Украины  и  другие  события  --  тому
свидетельство.
     На  встрече  с прессой 12  декабря  мне,  в частности, задали  и  такой
вопрос: не примешивается ли к моей  оценке сделанного в Минске и Беловежской
Пуще горечь поражения?
     Нет! Я об этом сказал и Ельцину: мы с ним всегда говорили откровенно.
     Я  не  разделяю  позицию  создателей   СНГ,  но  обсуждаю  с  ними  все
интересующие  их вопросы.  После Минска  встречался с Ельциным, Назарбаевым,
Муталибовым,  Набиевым,  беседовал с  Кравчуком, Шушкевичем, Акаевым.  Вчера
снова  звонил  мне Назарбаев.  Сказал,  что  азиатские республики собираются
обсудить свою совместную линию в Ашхабаде.
     Знаете, в конце концов, каждый в политике делает выбор.
     В свое время я был инициатором  референдума,  первого в  истории нашего
Отечества.  Народ  проголосовал  тогда  за  Союз.  Выйдя  в ноябре  на  Союз
Суверенных Государств  --  как  конфедеративное государство,  мы  уже  тогда
отступали от  того, что понималось под обновленным Союзом, за что голосовали
на  референдуме.  Но  все же  мы могли  говорить  о  единой  стране,  едином
Отечестве.
     И, по чести  говоря, надо было и новое образование  -- Союз Независимых
Государств -- представить на суд  народа.  Пусть  народ  решит  --  согласен
разделить страну или нет.
     Именно  ответственность за происходящее диктует  мне позицию, которую я
занимаю.
     Журналисты  напомнили мне, что не  так  давно, анализируя экономическую
ситуацию в распадающейся стране, я предостерегал, что в праведном возмущении
народ может выйти на улицу.  Да, это так. И сейчас такое развитие событий не
исключаю. И  это стало бы демократическим выступлением народа. Другое  дело,
что кто-то захочет сыграть на этом. Это могут сделать люди крайних убеждений
и  политические спекулянты.  Угроза прихода к власти  сил, программы которых
основаны на идеях национал-патриотизма, возросла.
     Поэтому надо сделать  все, чтобы  избежать  использования  реакционными
силами  недовольства народа.  А сделать  это можно только через  продолжение
реформ. Весь вопрос, как их проводить.
     Во-первых, по пути  реформ надо идти вместе -- всем  республикам.  И  я
стремился убедить Ельцина, весь Госсовет в  необходимости скорейшего  поиска
решений,  создания   общих  структур.  Команда  Силаева   подготовила  пакет
предложений  по  ценам,  социальной  защите,  налоговой  политике, подошла к
решению  вопроса о банковском  союзе.  Есть  все  необходимое, чтобы реформы
заработали.  Иногда  говорят,   что  Россия  пойдет  на  реформы  первой,  а
остальные, мол, подтянутся. Но так не будет, потому что мы составляем единое
целое, скрепленное неразрывными связями.
     Во-вторых,    надо   развязать   инициативу   производителя,   фермера,
предпринимателя, торговца,  работников  госпредприятий.  Поставить  в  рамки
монополиста. Последнее особенно  важно, так как сегодня  они играют решающую
роль. При такой последовательности  будет  логичной  и либерализация цен.  А
если все свести  к  высвобождению  цен, как  это было  у  Рыжкова,  а  потом
Павлова, то на товарном рынке все будет сметено.
     Цены  надо  отпускать  в  любом  случае,  но  нужна  последовательность
шагов...  И если  не  принять  компенсирующих мер, то народ выйдет на улицы.
Тогда  уже ни российское, ни украинское  руководство, никто ничего не сможет
сделать. Мы должны все  сделать, чтобы этого не  произошло. Надо всем вместе
выжить  в нынешней ситуации. Я не могу  не повторить, что считаю ошибкой то,
что страну начали кроить, рвать, делить.
     Так вижу ситуацию.  Что мешает  нам распоряжаться своим  суверенитетом,
делиться своей  независимостью, входя в Союз, беря на себя обязательства? Не
следует абсолютизировать суверенитет. Его никто не подавляет. Мы заложили  в
реформированный Союз  новые принципы. Сами  республики, а  не центр, решают,
какие полномочия остаются за ними. Речь идет о совершенно новом государстве.
     Мировое   сообщество,   страны  "большой  семерки"  сочувствовали  идее
сохранения  Союза. После срыва парафирования  Запад  был очень обеспокоен. И
поэтому  Беловежскую инициативу  и выход на  Содружество  они  восприняли  с
надеждой, рассматривая ее  как шаг,  направленный на поддержку и  сохранение
общности народов.
     А  если  говорить  совсем  уж  откровенно,  у  многих  из  них  то, что
произошло, вызвало много недоуменных вопросов.  И один из моих  авторитетных
западных  собеседников задал мне  тогда  вопрос: какие  же у вас партнеры по
руководству страной, если  они не видят очевидных опасностей принимаемых ими
решений, запросто отбрасывают согласованные до этого позиции?
     13  декабря  в очередном  телефонном разговоре,  по просьбе  президента
Буша, я поделился своими  оценками  на  этот  счет. М