о времени.
     Для меня такое чтение -- это процесс познания, размышлений. Иногда одна
фраза может натолкнуть на далеко  идущие выводы, раздумья. Потом к ним снова
и снова возвращаешься, сопоставляешь, сравниваешь.  Моя обычная  привычка --
читаю сразу несколько книг. Примерно  тогда же читал интересную книгу нашего
историка Авреха  "Реформа  Столыпина". Еще  несколько  книг --  не  буду все
перечислять...
     Жизнь политика практически не делится на "рабочее" и "свободное" время.
Независимо  от  того,  где  я нахожусь, -- это всегда и процесс размышлений,
всегда и работа,  она продолжается в разных формах. В одном случае я в своем
кабинете  провожу  какие-то  совещания,  на  них обсуждаются,  готовятся или
принимаются решения. Это -- одна сторона. Другая -- это встречи с отдельными
людьми.  Такие встречи  очень важны  для того, чтобы, как говорится, держать
руку  на  пульсе.  Особенно  в  переломные  моменты.  Что  думают,  как себя
чувствуют  рабочие, как  себя  чувствует интеллигент, как крестьянин,  а как
новые  эти  люди,  предприниматели,  как  их  воспринимают,  в  каком вообще
состоянии общество.
     Главное, конечно, это все время получать живую информацию, иметь каналы
обратной связи, чтобы  видеть, чувствовать, что твоя политика дает,  а в чем
ее слабости, в каких коррективах она нуждается... Это непрерывный процесс. А
вечерние, домашние, ночные занятия  -- это  все-таки чтение. Читать надо,  и
читать  много. Покидая вечером свой кабинет  в Кремле, я всегда брал с собой
кипу  аналитических  документов, газет,  журналов.  Старался  вникнуть,  что
говорит наша  пресса, телевидение, как они оценивают  те  или иные  события,
хотя практически не имел, конечно, возможности прочитать или посмотреть все,
что  нужно  было бы. И наконец, пометки, наброски,  подготовка к предстоящим
встречам, знакомство с материалами -- все это работа.
     Сейчас у меня  больше  таких возможностей.  Сожалею  ли  я о  том,  что
пришлось оставить пост Президента? С первого дня пребывания у власти я начал
сознательно  распределять  ее. Я  не дорожу властью ради власти.  Сейчас,  в
новом  моем  положении, у меня большие планы. Я получаю много предложений, в
том числе  от моих  иностранных  друзей,  но сосредоточу  свою  деятельность
здесь, в России.
     Меня однажды спросили: почему Вы приняли премию Мартина  Лютера  Кинга,
она  ведь  не самая престижная? Вам же предлагали множество других почестей.
Потому  что  мне  близко его  восприятие  мира.  Правильно: власть  --  дело
преходящее и не лучшее.  Если бы это была "высшая ценность" -- не нужна была
бы  мне, отдал  бы  ее  всю. Главное другое: возродить эту страну, в которой
заключен  огромный  мир  --  исстрадавшийся,  измученный,  деморализованный,
возродить его к нормальной жизни, возродить ощущение человека человеком.
        Послесловие

     Я закончил работу над книгой в феврале. Драматические события последних
месяцев  1991 года уходят в  историю, а жизнь  продолжается, и мы  находимся
сегодня в совершенно новой ситуации.
     Я   остаюсь  приверженным   идее  глубоко  реформированного  Союза  как
целостного  государственного образования.  Не могу согласиться,  что  распад
Советского  Союза  был  предопределен,  неизбежен, поскольку-де  "имперский"
характер   унитарного   государства   препятствовал   обретению   подлинного
суверенитета республиками. Если это и была империя,  то совсем особого рода:
не     было     господствующей     нации,     господствовала    тоталитарная
административно-распорядительная система,  которой были подчинены все народы
Союза.
     Логика перестройки неумолимо вела к подлинной независимости, отвечающей
воле и  коренным  потребностям  народов.  Но это  должно  было  произойти  в
контексте  и взаимосвязи со  всеми социально-экономическими преобразованиями
страны. Ибо  только  в этом случае процесс  суверенизации прошел бы наименее
болезненно -- в такой стране, где степень  интегрированности давно переросла
в "монолитность".  Именно поэтому я все  время  настаивал:  нельзя допустить
хаотического распада страны.  Эта мысль и  это  беспокойство лежали в основе
моей  формулы  о  "Союзе  Суверенных   Государств",   которая  первоначально
встретила   поддержку   большинства   руководителей   нынешних   независимых
государств.
     Мы  многое сделали,  чтобы предложить  народу  адекватную  политику. Но
многое  и недооценили.  В частности, силу национальных чувств и устремлений,
но  также  и то,  как  национализм умеет  использовать  реально существующие
социальные,  политические, культурные и иные проблемы. Оказывается, в памяти
народов не стерлось, какая судьба многих из них постигла при сталинизме, как
тогда (да  и потом) кромсались  границы, попирались  национальная  культура,
обычаи, язык,  превращались в декорацию,  в  формальность политические права
меньшинств,  автономий. Стоило обществу вдохнуть кислород демократизации  --
старые  обиды  вырвались  наружу.  И  все  же  в  основном  удавалось  через
предложенные  реформы  придать  национальному  возрождению более  или  менее
мирную направленность. Мы  были уже  на пороге подписания Договора  о Союзе.
Путч    сорвал    это.    Приверженцы     тоталитарного,    бюрократического
централизованного  государства  не  приняли  идею  нового  Союза и  пошли на
крайние шаги.
     Я  утверждаю,  что  эта идея  была  жизнеспособной.  Даже  несмотря  на
августовский путч, который резко подстегнул дезинтеграционные тенденции, нам
удалось выйти на знаменитое  заявление "10+1" и на формулировку краеугольных
принципов  обновленного  Союза. Но, к сожалению,  события  пошли по  другому
руслу.  Если воспользоваться выражением  Линкольна,  мы уподобились тем, кто
меняет лошадей и колеса кареты посреди бурной реки.
     Когда заявляют,  будто другого выбора  не было,  -- это неправда. Выбор
был, и не какой-то умозрительный, взятый  "из головы". Предпосылки  для него
появились  не вдруг, не  на пустом месте, а были подготовлены политически --
мартовским референдумом, обсуждениями и решениями Съезда народных депутатов,
согласованным проектом Союзного договора.
     Почему возобладал  иной сценарий -- я попытался объяснить  в  книге. Но
политика есть политика, и  сетовать  теперь на неблагоприятную  политическую
погоду или стечение  обстоятельств -- занятие  бесполезное. Что сделано,  то
сделано. Пройден определенный рубеж, возникла новая реальность. Для политика
это значит, что  надо это учитывать  и соответственно действовать. И главное
--  сохранить  в новых  условиях стержневой  вектор  развития  в направлении
демократии и реформ.
     Надо теперь уберечь Содружество, сделать его работоспособным. Пусть это
не союзное государство, а Сообщество государств. Но все  же это политическое
образование.  И  оно  должно  иметь   свои  институты,  занимающиеся  общими
интересами в  экономике,  политике,  в военном  деле.  Пока  же  Содружество
остается формой с весьма неопределенным содержанием. В этом -- моя тревога и
забота.
     Жизненно  важно, чтобы  сложнейший процесс  становления  СНГ не  усилил
разрушительные тенденции,  наметившиеся  в  обществе.  Ведь процесс  идет  в
обстановке  глубочайшего  экономического,  политического и  межнационального
кризиса,  резкого  снижения  жизненного  уровня.  Народ  встревожен,  растет
недовольство. Я не теряю надежды, что главы государств по-настоящему  оценят
жизненную важность  взаимодействия,  --  в  первую очередь  для  преодоления
кризиса.
     Ставки велики, и как никогда нужен государственный подход. А он требует
первостепенного внимания созданию механизмов и институтов реальной работы на
общий  интерес. Для  этого  есть  предпосылки. Неразумно  пустить  на  ветер
накопленный  капитал совместной  жизни  народов,  пренебречь  преимуществами
общего  экономического и  культурного пространства. Стремление  решить  свои
проблемы  за  счет  других   выйдет  боком.  Я  уж  не  говорю  о  возможных
междоусобных   конфликтах   и  соперничестве  в  борьбе  за  благосклонность
окружающего мира.
     К сожалению, пока что вольно или невольно новорожденные государства СНГ
придерживаются  кредо,  что  им  лучше  выжить  в  одиночку.  Иначе   трудно
объяснить,  почему  так заторможенно  решаются  (или  не  решаются) основные
крупнейшие  проблемы.   Такой   размеренно-упорядоченный  стиль  могут  себе
позволить  члены  Европейского  Союза,  которые давным-давно  создали мощную
интеграционную группировку и благоденствуют.
     Но у нас ситуация совсем иная. Развал, хаос, потрясения угрожают всем в
Содружестве и предотвратить это можно  только общими усилиями. Сейчас  -- не
до политических игр. Призрачны шансы на выигрыш в таких  играх. Всякие могут
быть расчеты  и прогнозы,  но лучше  сообразовываться с  реальным положением
дел.
     Время   тает  на  глазах.  Само  собой  ничего   не  образуется.  Нужны
координационные структуры,  полномочные  и пользующиеся доверием  участников
СНГ.  Их надо создавать не  мешкая.  Судя по  всему, нужен Совет полномочных
представителей  глав   государств  Содружества,  действующий  на  постоянной
основе.  Думаю,   что  хорошо  бы   также  создать  на  паритетных   началах
российско-украинскую правительственную комиссию, которая в  конфиденциальной
обстановке  тщательно прорабатывала  бы двусторонние вопросы. По-видимому, и
главам  государств и правительств стоило бы  собираться почаще  до тех  пор,
пока не начнется процесс стабилизации.
     В  судьбе  СНГ  велика  роль  и  ответственность  России.   Она  кровно
заинтересована   в   том,   чтобы   развиваться   в   окружении   свободных,
благополучных, стабильных соседей.
     Демократические  силы России,  Украины,  других независимых  государств
просто обязаны  сделать все, чтобы вместо старого  тоталитарного  режима  не
возникло  много новых, которые вполне могут стать худшими вариантами. Мелкие
тирании, как правило, отвратительнее, чем крупные.
     Нужны  гражданский мир,  общественное согласие,  готовность  объединить
усилия хотя бы  ради  народного самосохранения.  Не  война всех против всех,
хотя  бы  и  "холодная", а согласованность  и готовность идти навстречу друг
другу.  Это  решающее  условие  успеха  экономической реформы -- перехода  к
рыночным отношениям. Необходимо развязать инициативу производителя, фермера,
предпринимателя,     торговца,     госпредприятия.     Учитывая     масштабы
госсобственности, отсутствие возможности изменить ситуацию в короткий  срок,
это особенно важно для госпредприятий.
     Правительство реформ  получит  поддержку  жизнеспособных  сил общества,
если превратит граждан из поденщиков  в собственников,  работающих на  себя.
Ничто  теперь  не  в  состоянии  отменить  этот  основополагающий тезис: кто
владеет  и распоряжается  богатствами  страны, тот  и  должен определять  ее
политику.  Преодолеть отчуждение  человека  от собственности -- это и значит
найти ключ к решению главных проблем России.
     Рабочие   требуют  права   распоряжаться  конечным   продуктом,  частью
прибылей.   Этот   вопрос   надо    решать,   чтобы   развязать   инициативу
госпредприятий.   Здесь   необходим  и  пакет  защитных  мер,  особенно  для
малоимущих. При  такой  последовательности была бы логичной  и либерализация
цен.
     Правда, должен сказать, что вопрос о последовательности и темпах реформ
-- это  вечная тема споров среди  реформаторов.  Вчера требовали -- ускорить
реформы;  сегодня,  когда  отпустили тормоза и ситуация приобрела угрожающий
характер,  говорят,  что  надо  было  сделать  по-другому.  Сперва  провести
приватизацию,   ликвидировать   монополизм,   создать   налоговую   систему,
стимулирующую производителей. И  теперь российское руководство критикуют  за
то, что оно  этого не сделало. И критикуют поделом, ибо оно повторяет ошибки
предыдущих правительств.
     Но  в  рассуждениях  на эту  тему  слишком  много некомпетентности.  Не
учитывают: то, что было сделано за  шесть лет  -- причем поначалу  в  рамках
сверхцентрализованного,  тоталитарного  режима,  -- это просто невероятно. С
другой стороны, ведь и сегодня огромная масса людей выступает против частной
собственности. Критикам проще: они могут говорить что угодно. Если ошибутся,
скажут:  моя  задача  была  --  привлечь  внимание.  А  решать -- тем,  кому
положено...
     Сейчас нельзя ни останавливаться, ни пятиться назад.  Общество должно и
способно  собрать  силы  и  резервы,  чтобы  вырваться  из  порочного  круга
негодных,  устаревших  форм  жизни.  Ему  трудно   отрешиться  от  привычной
российской  веры в  начальников  и вождей. Кстати, и  вожди  должны  наконец
понять  эту  простую  истину  и перестать  по-царски давать  клятвы  вывести
"слепых" на истинную дорогу  счастья.  Побольше думать  о том,  как  быстрее
создавать  предпосылки,  которые  давали  бы  человеку  возможность  реально
использовать  дарованные  перестройкой  свободы   и  права.  Общество,  надо
сказать, все больше понимает, что  придется полагаться на собственные  силы.
На  это  и  была  рассчитана перестройка. В  этом  --  один  из ее  главных,
принципиальных замыслов.
     Первейший приоритет --  сохранить  демократические завоевания последних
лет. Свобода слова, печати, собраний, свобода совести,  разделение  властей,
выборность  должностных  лиц  -- этот  прорыв страны в  будущее должен  быть
развит  и закреплен. Многие из тех, кто у власти, еще не умеют  пользоваться
доверенными  им  правами,  нередко плоды  демократии,  пусть  еще  незрелые,
беззастенчиво присваивают  люди без  чести  и совести.  А страдает  от этого
народ.
     Как бы  ни было тяжело,  надо идти вперед дорогой свободы. Установление
диктатуры,  о неизбежности и желательности которой говорят и справа и слева,
-- гибельный путь.  Железной  рукой  можно навести относительный,  временный
порядок. Иллюзия,  будто таким  способом  можно приучить  людей  к свободной
жизни. А без свободы не видать и достатка.
     Я  бы хотел  ошибиться,  но риск хаоса, из  которого уже  не  выбраться
демократическим  путем, очень высок. Мы должны быть предельно внимательными,
чтобы победа демократии не стала победой над здравым смыслом. Чтобы этого не
произошло,   во   всем  надо   исходить   из   понимания   Содружества   как
многонационального  образования   при   абсолютном   равноправии  не  только
государств,  но  и  живущих  в  них  национальностей,  а также всех граждан,
независимо от их вероисповедания, традиций, обычаев и происхождения.
     Мало  просто  подтвердить  Декларацию  прав человека и  демократических
свобод. При  уникальной рас-селенности  людей на огромных пространствах, где
на  протяжении веков  перемешивались и пересекались судьбы миллионов  семей,
где  десятки миллионов смешанных браков,  проблема открытости границ  должна
быть проработана  особенно тщательно.  Вопрос  о  границах  --  это  вопрос,
обращенный  и  в   прошлое,  и  в   будущее.   Нельзя  эти   вопросы  решать
"кавалерийскими  наскоками",  а  тем  более превращать  в  разменную  монету
национал-популизма.  Нельзя  забывать,   что  почти  все  европейские  войны
начинались на почве территориальных споров.
     Не  менее  острой   может  стать  проблема   национальных   меньшинств.
Стремление  некоторых  новых  государств  конституироваться  как государства
национальные  может  поставить  некоренное население  этих стран в положение
граждан второго  сорта, спровоцировать взрывоопасные  миграционные процессы.
Все это может породить такие "выбросы" супернационализма,  на  фоне  которых
политические  амбиции и проблемы версальской эпохи  покажутся  ничтожными  и
несущественными.
     Остро стоит  вопрос реформирования  и сокращения  армии. Это  теперь --
крупнейшая  социальная  проблема.  Одновременно  это  проблема  политической
безопасности на территории  всей  страны,  обладавшей испокон  века  едиными
вооруженными силами.
     Очень многое зависит от международных отношений СНГ с внешним миром.
     Вхождение  новых  государств  в   устоявшуюся  структуру  международных
отношений -- процесс всегда  непростой, особенно когда речь идет о  странах,
ослабленных  внутренними  кризисами.  Неоспоримо  стремление этих государств
стать  самостоятельными  участниками  международной  жизни,  обладать  всеми
необходимыми  для этого атрибутами, соответствующим статусом.  Вместе  с тем
никому не дано войти дважды в одну и ту же реку: современный мир неузнаваемо
изменился,   и  его  определяющей  чертой   является   сегодня  тенденция  к
интеграции, объединению усилий государств.
     Возможно  ли,  чтобы  на  том   геополитическом  пространстве,  которое
составлял Советский Союз, события  пошли  бы в  противоположном направлении?
Опасности такого развития нетрудно предвидеть. Речь пойдет  уже не  просто о
распаде  бывшей  великой  державы,  а  о  тяготении отдельных  ее  частей  к
различным   "полюсам   притяжения",  о   новой  перекройке   карты  мира,  о
формировании в  новой  конфигурации  той  же по сути конфронтационной модели
мира, от которой мы с таким трудом отказались.
     В решении этой проблемы многое будет зависеть от России, ее способности
выстроить  новую  систему   отношений  со  своими  ближайшими  соседями,  от
формирования   целостной   внешнеполитической   стратегии,   учитывающей   и
собственные интересы,  и интересы  СНГ, всех сопредельных государств и  всех
партнеров. Это  возможно  только  на  базе  принципов  нового  политического
мышления и при освоении уже имеющегося опыта его осуществления на практике.
     Было бы  не просто заблуждением,  но непростительной ошибкой,  если бы,
формулируя нынешнюю и предстоящую внешнюю политику, делали это так, будто до
того  ничего  не было, ничего существенного  не произошло, что  за последние
годы коренным образом не были  изменены и условия, и  критерии международной
деятельности. Российские творцы внешней политики не должны  поставить себя в
смешное  положение  изобретателей велосипеда.  Это недостойно  и опасно  для
страны.
     Понятно  также,  что  этот процесс  нуждается во  встречном движении со
стороны  мирового  сообщества.  Труден  будет  путь  полного  переосмысления
правил, по которым мир жил до сих пор. Многие  лоцманские карты для плавания
к новым  и подчас неизвестным берегам  уже не  годятся.  На них,  случается,
целые новые материки не обозначены.
     Существует   мнение,  что  мы   вступаем  в   период  новой  глобальной
неустойчивости,  идущей  вслед  за крушением биполярного мира.  Однако  дело
современных  политиков  --  предвидеть и нейтрализовать возможные опасности.
Один из путей -- создание  новой  по  своим географическим  рамкам структуры
международной  безопасности,  включающей Россию,  другие государства СНГ,  и
корректировка собственных концепций национальной безопасности.
     Отсюда --  важнейшее  значение,  которое имеет  для  всего мира процесс
мирной трансформации на пространстве бывшего  СССР. И сейчас, на решающем ее
этапе, нужна  определенная синхронизация и поддержка партнеров в критических
точках усилий. Ведь в конечном счете -- это  вклад в  общее будущее, вклад в
стабильность завтрашнего дня.
     Конкретно  речь  идет  и  об  экстренных   мерах,  и  о  долговременных
программах. Что-то в  последнее время сдвинулось в продовольственной помощи,
в  поставках  крайне   необходимых  товаров,  в  кредитах  для  стабилизации
финансов.  Не могу,  однако,  удержаться  от  того,  чтобы не напомнить:  на
протяжении целого года, если не больше, я убеждал, аргументировал, доказывал
своим партнерам по "семерке"  и  в контактах с  представителями других стран
необходимость, срочность оказания  такой  поддержки. Не могу не подчеркнуть,
что  принципиальный  сдвиг  в  подходе  к  проблеме  мирового  значения  был
достигнут в 1991 году. Но в реализации договоренностей продолжалось топтание
на месте  --  до  тех пор  пока  процессы  у  нас  действи