http://www.fandom.ru/about_fan/chernaya_0.htm
Пер. в эл. вид Ю. Зубакин, 2001

  Черная Н. И. В мире мечты и предвидения: Научная фантастика, ее проблемы
и художественные возможности.- Киев: Наукова думка, 1972.- 228 с.


  АКАДЕМИЯ НАУК УКРАИНСКОЙ ССР
Институт литературы
им. Т. Г. Шевченко АН УССР


Н. И. ЧЕРНАЯ

                     В МИРЕ МЕЧТЫ И ПРЕДВИДЕНИЯ

  Научная фантастика, ее проблемы и художественные возможности


  "Наукова думка"
Киев - 1972



  8
Ч-49


  Человек обживает космос, постепенно входит в роль хозяина внеземного
пространства. Все дальше отодвигаются границы невозможного... и вместе с
тем растет популярность научной фантастики, интерес и доверие читателя к
этой литературе. О чем говорит уму и воображению современника научная
фантастика? В чем ее художественное своеобразие, особенности ее развития?
Какова ее истинная роль и значение в строительстве будущего? Над этими и
другими вопросами приглашает подумать читателя эта книга.
  Рассчитана на литературоведов, писателей, преподавателей и студентов
вузов, учителей, а также на любителей научной фантастики.

  Ответственный редактор Н. Е. Крутикова
Рецензенты: Ю. Л. Булаховская, С. А. Крижаневский, А. В. Кулинич

  Редакция литературоведческой и художественной литературы
Зав. редакцией В. М. Черкасский


  7-2-2
- ------

                                123-72М




  СОДЕРЖАНИЕ

  От автора 3
Раздел I. Научная фантастика и художественный опыт прошлого 7
Раздел II. Современность и будущее в научной фантастике 89
Раздел III. Фантастика и наука 163


  Черная Наталия Ильинична
В мире мечты и предвидения
Научная фантастика, ее проблемы и художественные возможности

  Печатается по постановлению ученого совета Института литературы им. Т. Г.
Шевченко Академии наук Украинской ССР

  Редакто И. М. Лысенко. Художественный редактор В. М.Тепляов. Оформление
художника В. Г. Самсонова. Технический редактор Т. Я. Смолякова. Корректор
Л. К. Артемьева.

  Сдано в набор 18.VII 1971 г. Подписано к печати 11.I. 1972 г. БФ 05622.
Зак. 298. Изд. ј 283. Тираж 12000. Бумага ј 1, 70X108 1/32. Условн.
печатн. листов 10,0. Учетно-издат. листов 10,48. Цена 84 коп.

  Издательство "Наукова думка", Киев, ул. Репина, 3.

  Книжная фабрика "Жовтень" Комитета по печати при Совете Министров УССР,
Киев, ул. Артема, 23а.



  ОТ АВТОРА

  Научная фантастика принадлежит к числу наиболее интенсивно развивающихся
в настоящее время разновидностей художественной литературы. В течение
последнего десятилетия в нашей стране в несколько раз возросли тиражи
изданий этой отрасли художественной литературы, появились десятки новых
имен талантливых писателей-фантастов.
  Наряду с количественным ростом происходит внутренняя перестройка научной
фантастики, назревают значительные качественные сдвиги, связанные с новым
характером ее художественности, со смещением сферы тематических интересов
и расширением идейно-творческих задач, намечается выход научной фантастики
на передний край литературы о современности, повзросление е„ читательской
аудитории.
  Процесс интенсивного развития научной фантастики связан с возвестившим
начало новой космической эры грандиозным научно-техническим переворотом
середины века, неограниченные возможности которого используются" в нашей
стране в интересах всестороннего развития и совершенствования человека и
общества, приближения коммунистического будущего.
  Современная эпоха, эпоха обострившихся политических и экономических
противоречий, эпоха разрушительной ломки социальных и идеологических
устоев старого мира и - вместе с тем - эпоха невиданно быстрых темпов
научно-технического прогресса и неизмеримо возросшего влияния его на
судьбы человека и общества, является несомненно поворотной в историческом
развитии. Но именно поэтому она и ставит перед человечеством проблемы, с
которыми оно по крайней мере в таком их глобальном варианте еще не
сталкивалось. И, прежде всего, это проблема сознательного выбора будущего
всем человечеством. Столь же грандиозна и связана непосредственно с первой
проблема контроля над развитием науки и техники, так как наука уже не
может бездумно реализовать одну за другой все представляющиеся ей
возможности.
  Помочь оптимальному выбору будущего призваны вместе с передовой наукой
прогрессивное искусство и литература и, в первую очередь, научная
фантастика, потому что именно современная научная фантастика обладает как
бы специально созданными для этой цели художественными средствами и
возможностями, дублировать которые, пожалуй, не может никакой другой вид
литературы.
  Однако не следует думать, что научная фантастика это набор готовых
рецептов или счетно-решающее устройство, которое выдает готовый ответ с
максимальной долей приближения. Если продолжить начатое сравнение, то
можно сказать, что научная фантастика скорее помогает формулировать
подобные вопросы, что она призвана скорее участвовать в составлении
алгоритма решения задачи или, иными словами, уяснить как можно нагляднее
те исходные принципы, с которыми современный человек должен подходить к
оценке различных тенденций социального и научно-технического прогресса,
заложенных или частично реализующихся уже в настоящем.
  Учитывая все это, а также принимая во внимание характерные особенности
воздействия научной фантастики на массового читателя, советские
ученые-социологи (футуролог И. Бестужев-Лада, экономист 3. Файнбург и др.)
ставят вопрос о высокой идеологической действенности научной фантастики, о
той неоценимой роли, которую она может сыграть в борьбе за претворение в
жизнь самых высоких коммунистических идеалов современности.
  Перед советским литературоведением и критикой стоит задача выяснения
широкого круга вопросов, связанных с определением идейно-художественного
своеобразия научной фантастики.
  За последние годы исследователями научной фантастики создан ряд ценных
монографий о творчестве писателей-фантастов - отечественных и зарубежных
(работы Е. Брандиса, В. Дмитревского, Ю. Кагарлицкого, Б. Ляпунова и др.),
написаны интересные работы обобщающего, историко-литературного и
проблемно-теоретического характера (книги А. Бритикова, Г. Гуревича, Ю.
Рюрикова), опубликован ряд проблемно-теоретических, полемических и
критических выступлений в прессе.
  Количество статей, посвященных научной фантастике в целом и отдельным ее
произведениям, рецензий, критических и библиографических обзоров
непрерывно растет. В дискуссии вокруг проблем научной фантастики
включаются не только литературоведы и критики, но и сами
писатели-фантасты, а также представители общественных и точных наук. И
все-таки, несмотря на большое количество опубликованных статей, пока еще
не выработаны основные критерии художественности применительно к этой
отрасли литературы, не решены ключевые проблемы ее дальнейшего развития.
  В этой работе рассматривается несколько таких проблем, представляющихся
важными для определения идейно-художественного своеобразия
научно-фантастической литературы.
  Нас интересуют прежде всего традиции и преемственность в научной
фантастике, возможности использования в ней опыта художественной
фантастики прошлого. Эти вопросы почти не рассматриваются нашим
литературоведением. Между тем изучение традиций и преемственности могло бы
пролить свет на некоторые закономерности развития научной фантастики,
выявить широту ее творческих возможностей.
  Сравнительно мало изучена также специфика изображения будущего и
современности в научной фантастике, их сложная динамика и взаимопереходы.
Этот круг проблем очень важен, так как непосредственно связан с признанием
актуальности научной фантастики, ее современной идеологической
действенности. И, конечно, в работе, посвященной научной фантастике,
нельзя обойтись без характеристики взаимоотношений между фантастикой и
наукой в рамках исследуемого "жанра", роли и места собственно научных
элементов в научной фантастике, - вопросов, которые постоянно вызывают
массу разноречивых суждений в критике.


  РАЗДЕЛ I

  НАУЧНАЯ ФАНТАСТИКА И ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ОПЫТ ПРОШЛОГО

  В современном литературоведении и критике сравнительно мало изучены
вопросы, связанные с историей возникновения научной фантастики, еще меньше
исследована роль в ее формировании и развитии опыта "донаучной"
художественной фантастики прошлого (1).
  Характерно, например, утверждение критика А. Громовой - автора статьи о
научной фантастике в "Краткой литературной энциклопедии": "Научная
фантастика определилась как массовое явление именно в ту эпоху, когда
наука стала играть решающую роль в жизни общества, условно говоря - после
второй мировой войны, хотя основные черты современной научной фантастики
наметились уже в творчестве Уэллса и частично К. Чапека" (2). Однако
совершенно справедливо подчеркивая актуальность научной фантастики как
литературного явления, вызванного к жизни своеобразием новой исторической
эпохи, ее насущными нуждами и потребностями, нельзя забывать о том, что
литературные генеалогические корни современной научной фантастики уходят в
седую древность, что она является законной наследницей величайших
достижений мировой фантастики и может, и должна использовать эти
достижения, этот художественный опыт на службе интересам современности.
  Без исследования всего процесса развития форм фантастической образности в
мировой литературе невозможно раскрыть художественное своеобразие научной
фантастики, которое нельзя сводить к раскрытию "поэтики сухих формул" и
обнаружению "человеческого элемента" в абстрактной символике точных наук,
как то утверждают некоторые современные критики. Вообще же такая
своеобразная абсолютизация роли науки в развитии научной фантастики часто
связана с недооценкой значения, недопониманием специфики последней как
одной из сфер литературного, художественного творчества. Так, например, Р.
Нудельман считает, что возрождением своим за последнее десятилетие
отечественная научная фантастика обязана своему повороту от
узкотехнической тематики к точным и естественным наукам: физике,
математике, кибернетике, биофизике. Этим же изменением научных интересов
современной фантастики объясняется не только ее "интеллектуальная
глубина", но и ее философичность, тяга к обобщению, к постановке тем
общечеловеческого значения. "Пожалуй, никогда раньше до соприкосновения с
основными естественными науками, - пишет автор, - фантастика не могла
подняться до столь общей человековедческой темы" (3).
  Однако история литературы свидетельствует об ином: могла и поднималась,
поскольку возможности для этого заложены прежде всего в самой природе
фантастической образности.
  При попытке осмыслить природу современной научной фантастики следует
иметь в виду, что она очень многим обязана своей "донаучной"
предшественнице и фактически, несмотря на свое новое качество, является
прямым развитием и продолжением в современных условиях специфической
фантастической формы художественного видения и осознания действительности.
Возникновению научной фантастики предшествовал длительный процесс развития
форм фантастической образности в мировой литературе, их постепенной
дифференциации, закрепления за ними определенных сфер образного мышления,
своеобразных идейно-тематических комплексов, выработки и обогащения
художественных средств и приемов фантастики.
  Каждая художественная эпоха и каждый крупный писатель-фантаст вносили в
фантастику нечто оригинальное, новое, обнаруживая и развивая новые грани
фантастической образности и вместе с тем - усваивая и преломляя опыт и
важнейшие художественные достижения прошлого.
  Так постепенно возникла и укрепилась в мировой литературе преемственность
"фантастической" традиции, приведшей в определенных исторических условиях
к образованию фантастики нового, современного типа, так называемой научной
фантастики.
  Важнейшие вехи на этом пути: творчество Рабле, Свифта, Вольтера,
фантастика романтиков (Гофмана, Э. По и др.) и, наконец, научная
фантастика Г. Уэллса - и по сей день могут служить примером постановки в
фантастике общих человековедческих тем, свидетельством громадных
художественных мощностей фантастики, далеко еще не исчерпанных современной
литературой.
  Корни литературной фантастики уходят в устное народное творчество, в
народную мифологию и поверья, в то далекое прошлое, когда человек пытался
как-то постичь, приблизить к себе еще неизвестный, чудесный и таинственный
мир. Поэтому и сейчас, и на все времена волшебная сказочная фантастика
будет неизменным спутником раннего детства, детского неокрепшего сознания,
которое только с ее помощью может представить и объяснить себе окружающий
мир. Но однако и тогда, когда люди перестали верить в реальность сказочных
событий и персонажей, фантастика не исчезла из народного творчества.
Слишком уж глубокий духовный опыт был к тому времени сконцентрирован в
фантастических и сказочных формах, самые заветные мечты и идеалы лучшей,
справедливой жизни были воплощены в сказке. И народ, реалистическое
сознание которого выковывалось веками его трудовой, созидательной
практики, продолжал создавать сказки, передавать их из уст в уста,
находить в них глубокое нравственное и эстетическое удовлетворение.
Здравый смысл не сумел изгнать фантастику и со страниц писаной литературы,
на протяжении многих столетий длится ее своеобразная жизнь в литературе и
искусстве, то затухая, то вновь обновляясь и вспыхивая яркими переливами
живых красок и оттенков.
  Обращаясь к истории развития художественной фантастики в мировой
литературе, видим несколько общих закономерностей. Так, характерно, что
фантастическая "ступень" образного познания действительности может
генетически предшествовать реалистическому видению мира. Это справедливо
для целых исторических эпох, но может, как о том свидетельствует пример
творчества Герберта Уэллса, характеризовать творческую эволюцию одного
писателя. Очевидно также, что наиболее благоприятная почва для фантастики
- это переломные периоды человеческой истории, когда старая система
рушится, а истинный характер, реальные очертания того нового, которое идет
ей на смену, еще не вполне ясны даже для наиболее проницательных
современников. В этих условиях фантастика может не только восполнить
недостающие звенья в складывающейся новой картине мира, но и выразить в
художественно законченной форме так называемый дух времени, т. е. надежды
и устремления, догадки и предчувствия и всю охватывающую общество
страстную жажду движения и перемен. Таким было в истории человечества
раннее Возрождение - эпоха величайшего исторического сдвига, несшая с
собой крутую и решительную ломку всех устоев Средневековья. Литературным
памятником, достойным эпохи, запечатлевшим ее изменчивые, противоречивые
черты, является фантастическая эпопея Франсуа Рабле "Гаргантюа и
Пантагрюэль".
  Эпопея Рабле принадлежала к числу тех произведений человеческого гения
переломной эпохи, авторами которых владело страстное желание "выразить
все, передать весь опыт времени через индивидуальное преломление" (4). И
именно гротескно-гиперболическая фантастика в эпопее Рабле выполняла в
этой связи важную эстетическую функцию; она помогала воспроизведению в ней
универсальной картины мира, создавая для этого ту высокую степень
образного обобщения, которой не мог бы достичь еще не развитый
натуралистический реализм.
  Формы и характер фантастической образности Рабле были обусловлены целым
рядом внутренних и внешних, объективных и субъективных факторов. Так,
гротеск, форма которого заимствована из народного творчества, представляет
собой неотъемлемую черту образного мышления не только Рабле, но и многих
других художников Возрождения. Чудовищные несоразмерности, несуразицы,
диспропорция роста, веселые нелепости, курьезы и неразбериха, разрывы в
логической цепи, резкие переходы и неожиданные следствия - все это
характеризовало формы художественного мышления в эпоху начавшегося
великого брожения, ломки векового уклада, когда жизнь, несмотря на все
препоны, а может быть и благодаря им, невиданно быстро рванулась вперед, и
гротеск старого, на каждом шагу рождающего новое, как образная концепция
бытия, вошел в литературу из самой действительности (5).
  Воплощением исторического оптимизма, непоколебимой веры в человека и его
будущее, свойственных воззрениям гуманистов, явилась фантастически
гиперболизированная сила и мощь королей-великанов - героев эпопеи Рабле.
Она же продиктовала Рабле вдохновенный апофеоз человека, картины
"божественного", космического могущества людского рода, обращенные к очень
отдаленному будущему.
  Образным проявлением характерного для ренессансного сознания стихийного
антропологического материализма явилась в эпопее гиперболизация
материального и телесного начала, фантастика материальной мощи и роста,
буйного расцвета, избытка и игры материальных, телесных сил, где под стать
образам королей-великанов и количество поглощаемой ими еды и выпитого
вина, где знаменитая кобыла Гаргантюа, отмахиваясь своим хвостом от
оводов, уничтожает целый лес и т. п. С синкретизмом художественного
мышления Рабле, своеобразным тождеством образной системы и идейного
замысла, с отсутствием у Рабле некоей конкретной, заранее данной
идейно-смысловой нацеленности фантастики связана относительная ее
самостоятельность, способность к саморазвитию, а также многозначность,
многоплановость, поэтическая полисемия всей образной системы Рабле.
  Рожденная переходной эпохой, а потому далекая от всякого догматизма,
узости, педантизма и завершенности, поэтически многоплановая фантастика
Рабле на протяжении веков раскрывалась перед поколениями читателей все
новыми и новыми сторонами. И вместе с тем затемненность многих важных
деталей в общей картине мира, складывающейся в ренессансном сознании,
сочетаясь с общим стихийно-материалистическим и диалектическим восприятием
действительности, и определили своеобразие реализма Рабле, с которым мирно
уживалась и неотъемлемой составной частью которого являлась гротескная
фантастика, и своеобразие фантастики Рабле, веселая относительность
которой в равной мере была очевидна и для автора, и для его читателей.
  Все эти поистине уникальные в истории литературы качества обусловили
длительность воздействия Рабле на литературу и в особенности на
фантастику: здесь его можно проследить вплоть до творчества Герберта
Уэллса и современных писателей-фантастов. Это справедливо и по отношению к
двум крайним полюсам мировоззренческой фантастики Рабле - сатире и утопии,
которые также многократно преломляются во всей последующей истории
литературы.
  В этот же период знаменитой "Утопией" Томаса Мора (1516) было положено
начало длительной традиции самостоятельного жанра утопии, реформированного
в творчестве Уэллса и других утопистов XX века в утопический
научно-фантастический роман. В утопии получает развитие иная эстетическая
возможность фантастики - возможность превращения желаемого, идеального - в
сущее, реальное, возможность "декорации" мечты под действительность:
гуманистический идеал свободного равноправного человеческого общества
представлен здесь в живых конкретных видимых формах коммунистического
устройства жизни граждан Утопии. Повествованию в "Утопии", фантастическому
по существу, целиком основанному на выдумке автора, чужды элементы
чудесного, какая бы то ни было внешняя фантастика, так как оно рассчитано
на максимальное правдоподобие общей картины, правдоподобие, доведенное
Мором до степени литературной мистификации. Сам принцип правдоподобия
фантастического возник в "Утопии" в результате стремления ее автора
завоевать во что бы то ни стало доверие читателей, придать повествованию
черты подлинности, конкретности, сообщить жизненность, доказательность и
силу убеждения ряду высказанных в нем идей и положений.
  Живая беллетризированная форма рассказа о путешествии, в которую вылился
политико-философский трактат Мора о наилучшем типе госу