основанно  на  факте,  известном  всем
робосуществам, и займет у  нас  немного  времени.  -  Он  налил  небольшое
количество жидкости на шар  и  смотрел,  как  жидкость  тонкими  струйками
стекает на пол. - Жидкость не может  удержаться  на  поверхности  шара,  -
заметил он. - Отсюда следует, что мир в форме шара не может  иметь  океаны
из метана. Но океаны существуют, разве не так? Или я не прав?  Или  тысячи
путешественников и моряков обманывают себя? - Он пронзительно взглянул  на
Лофбайеля. - Чем ты ответишь на это, Отрицатель-Океанов?
     - Ничем, - с несчастным видом сказал Лофбайель.
     Рекашоба поставил кубок и отбросил в сторону шар, недостойный  больше
занимать внимание Совета.
     - Но если шар достаточно велик, - беззаботно продолжал  он,  -  можно
подумать, что океаны удержатся в его верхней части.  Это  приводит  нас  к
моему второму доказательству: в таком  утверждении  содержится  логическое
противоречие. - Рекашоба повернулся и указал на одну  из  карт  Лофбайеля,
которые были вывешены на стене, как улика. -  Как  нам  сказали,  на  этой
карте изображен весь мир, хотя  отдельные  его  части  не  ясны  и  лишены
подробностей. Взгляните: разве океаны не составляют большую его часть?  Но
если это действительно весь мир и если этот мир шар, океаны,  ограниченные
в своем размещении, как было показано в моем первом доказательстве, должны
занимать только его верхние районы и покрывать только небольшую часть  его
поверхности. Таким образом, либо мир не шар, либо эта  карта  не  содержит
изображения всего мира. Если мир не шар, мое  доказательство  справедливо.
Если карта не изображает весь мир, обвиняемый противоречит фактам,  и  так
как  его  свидетельства  ошибочны,  ошибочен  и  сам  факт,   который   он
доказывает.  Таким  образом,  получается,  что  все  равно  мир  не  имеет
шарообразную форму. Поскольку третьей альтернативы не дано, доказательство
строго логично.
     Рекашоба торжественно посмотрел в лицо членам Совета.
     - Мое третье доказательство следует из священной доктрины. - В голосе
его появились зловещие нотки, и он немного помолчал, чтобы все  восприняли
серьезность его слов. - Если бы дело не имело серьезных последствий, я  бы
посчитал его простой глупостью и невежеством. Но оно отрицает самые основы
истины, данные нам  в  Священном  Писании,  отрицает  доктрину  Временного
Представления и Последовательности. - Он снова  помолчал,  поднял  руку  и
обратился ко всем присутствующим:
     -  Мир  создан  в  форме,  придуманной  Жизнетворцем,  чтобы  служить
постоянным напоминанием, чтобы постоянно напоминать: церковь и государство
- орудия божественной власти, а их главы представляют воплощение Его воли.
Так прочный небесный покров, за который смертным не  позволено  заглянуть,
символизирует Верховного Архижреца, - обвинитель повернулся и  почтительно
склонил  голову  в  направлении  Френнелеча,  -  который  занимает  высшее
положение, доступное робосуществам. Небо лежит  на  неприступных  вершинах
Пограничного Барьера,  который  окружает  весь  мир,  точно  так  же,  как
Верховного Архижреца окружают церковные и мирские владыки  цивилизованного
мира, которые избраны пребывать  на  не  доступных  обычным  робосуществам
высотах. Это прежде всего Его Верховное Величество.
     - Да хранит Жизнетворец короля! - выкрикнул Гораззоргио.
     - Да будет так! - ответила скамья.
     Рекашоба продолжал:
     - Меньшие вершины поддерживают большие,  подножия  подпирают  меньшие
вершины,  точно  так  же  как  младшие  жрецы  и   чиновники   государства
поддерживают своих руководителей. А еще ниже свое законное  место  в  этом
плане  занимают  равнины  и  пустыни  -  таковы  массы  населения.  -   Он
предупреждающе вытянул палец. -  Но  массы  не  должны  допускать  ошибки,
считая, что жребий несправедлив к ним. Напротив! Точно так же  как  низины
защищены горами от бурь и питаются стекающими  с  гор  ручьями  и  реками,
массы защищены и получают духовное пропитание Жизнетворца от тех, кому  Он
предназначил стоять выше.
     Снова посмотрев на Лофбайеля, Рекашоба заговорил строго:
     - Но круглый мир несовместим с таким понимаем  Святого  Писания.  Так
как в Писании усомниться нельзя, круглый мир существовать не может.  -  Он
подождал немного, чтобы его слова были записаны,  и  продолжал  еще  более
громким голосом: - Больше того.  Всякое  противоположное  утверждение  тем
самым означает отрицание Писания. А такое отрицание  не  что  иное  как...
ересь! - Ропот пробежал по помещению. Лофбайель отчаянно вцепился в  прут;
казалось, он вот-вот упадет. Наказание за ересь - если она будет  доказана
- выжигание глаз, а потом погружение в чан с кислотой.  Глаза  Гораззоргио
блеснули в радостном предвкушении: офицер, арестовавший  преступника,  сам
осуществляет смертный приговор. Члены Совета начали совещаться  негромкими
голосами.
     За чиновниками и писцами у стены видна была выглядящая ржавой фигура,
одетая в простую груботканую медь, перепоясанная тяжелым  черным  плетеным
поясом, в тускло-красном плаще из  переплетающихся  керамических  пластин.
Тирг, Задающий-Запретные-Вопросы, глубоко  вдохнул  азот,  чтобы  охладить
перегревшиеся эмотивные контуры, и приготовился.  Давний  друг  Лофбайеля,
вместе   с   ним   искавший   истину,   много   раз   наслаждавшийся   его
гостеприимством, когда приходил из своего одинокого жилища в  горах,  Тирг
пообещал жене Лофбайеля, что вступится за него на суде. Тирг был далек  от
оптимистической надежды достигнуть чего-то полезного,  он  видел  ревность
Рекашобы и опасался, что сам факт его выступления сделает его  на  будущее
отмеченным, подвергнутым постоянной слежке  и  притеснениям.  Но  обещание
есть обещание. К тому  же  он  даже  подумать  не  мог  о  том,  чтобы  не
попытаться помочь  другу.  Тирг  внутренне  напрягся  и  вцепился  в  край
сидения.
     Френнелеч осмотрел помещение.
     - Хочет ли обвиняемый  сказать  что-то,  прежде  чем  будет  объявлен
приговор?
     Лофбайель  попытался  заговорить,  но  страх  лишил  его  дара  речи.
Френнелеч перевел взгляд на старшину суда.
     - Хочет ли  кто-нибудь  выступить  в  защиту  обвиняемого?  -  сказал
старшина. Тирг снял свою шляпу из алюминиевой сетки и, сжимая ее, медленно
встал.
     - Кто выступит в защиту обвиняемого? - спросил Френнелеч.
     - Тирг, отшельник из леса, он называет  себя  другом  обвиняемого,  -
ответил старшина.
     - Говори, Тирг, - приказал Френнелеч.
     Суд и члены Совета ждали. После недолгого замешательства,  вызванного
отыскиванием подходящих слов, Тирг осторожно заговорил:
     - Прославленные члены Высшего Совета и члены суда,  нельзя  отрицать,
что кое-что из сказанного здесь сказано поспешно и  необдуманно;  если  бы
была возможность взвесить и поразмыслить, они не были бы сказаны. Правда и
правосудие - это дело суда, и каков бы ни был  приговор,  я  не  буду  его
оспоривать. Но почтительно замечу,  что  обвинение  в  ереси  нуждается  в
дальнейшем рассмотрении,  и  мудрейшие  и  старейшие  кроаксийцы  со  мной
согласятся.  -  Он  посмотрел  на  лица  судей  и   слегка   приободрился,
убедившись, что его слушают.
     - Ибо по определению, как нам сказано, ересь  есть  отрицание  истины
Святого Писания. Но нужно  показать,  какое  утверждение  Святого  Писания
отрицалось? Мы таких утверждений не слышали,  и  никто  таких  утверждений
обвиняемому не приписывал. Напротив,  и  обвиняемый  и  обвинитель  просто
задавались вопросами. Поскольку вопрос сам по себе не предполагает  ответ,
никаких утверждений не было сделано, и обвинение в  ереси  не  может  быть
доказано.
     Некоторые члены  Совета  вопросительно  поглядывали  друг  на  друга,
другие негромко переговаривались. Похоже, по крайней мере некоторые из них
увидели дело в новой перспективе. Впервые ощутив искру подлинной надежды и
приободрившись, Тирг поставил  свою  шляпу,  сделал  просительный  жест  и
продолжал.
     - Далее, с разрешения суда, я представил бы  не  третью  альтернативу
двум  предложенным  -  ученый  обвинитель   заверил   нас,   что   третьей
альтернативы  быть  не  может,  -  а  скорее  предположение,  что   вторую
альтернативу можно разделить на два варианта, а именно: либо мир  круглый,
либо на рассказы путешественников нельзя опираться. Таким образом,  доводя
доказательства до абсурда,  давая  возможность  своим  ученикам  выбирать,
обвиняемый  на   своих   уроках   показывал   относительность   истины   и
невозможность опираться только на данные чувств.
     На  некоторых  жрецов  это  произвело  впечатление,  даже   выражение
Френнелеча чуть смягчилось. Тирг продолжал:
     - Последнее мое замечание о том, что в своей  должности  королевского
картографа обвиняемый  оказал  ценные  услуги  Его  Ве...  -  Тирг  уловил
недовольное выражение Френнелеча и тут же поправился: -  народу  Кроаксии,
которые особенно важны в наши дни, когда нам угрожают враги из-за  рубежа.
Если Жизнетворец в своей бесконечной милости  послал  нам  картографа,  мы
должны хорошо подумать, прежде чем оказываться от Его дара.
     С этими словами Тирг сел и обнаружил, что дрожит. Совет погрузился  в
обсуждение и после долгих  разговоров  и  покачивания  головами  Френнелеч
призвал всех к тишине и провозгласил:
     -  Приговор  Совета:   обвиняемый   виновен   в   безответственности,
неуважении и святотатстве, недопустимых  у  простого  робосущества  и  тем
более нетерпимых у учителя. - Он помолчал. - Обвинение  в  ереси,  однако,
отвергнуто. -  Лофбайель  покачнулся  и  облегченно  вздохнул.  В  комнате
послышались  возбужденные  возгласы,   Рекашоба   гневно   отвернулся,   а
Гораззоргио злобно взглянул на Тирга. Френнелеч  продолжал:  -  Суд  решил
проявить снисходительность и приговорил обвиняемого к конфискации четверти
его имущества; две  яркости  обвиняемый  должен  предаваться  покаяниям  в
общественном месте; вслед за тем он навсегда лишается  права  преподавать,
писать материалы для публичного распространения  и  вообще  распространять
свои идеи, мысли и мнения в обществе и во  всех  связанных  с  этим  видах
деятельности. Заседание закрывается.
     - Встать! - приказал старшина. Все стояли, пока  Френнелеч  спускался
со своего трона и выходил из помещения в сопровождении своих помощников  и
служителей. После  почтительной  паузы  с  молчаливым  достоинством  стали
выходить остальные члены суда. Когда его уводили, Лофбайель коротко кивнул
и   умудрился   благодарно   улыбнуться    другу.    Вокруг    заговорили,
присутствовавшие поодиночке и группами направились к выходу.
     Гораззоргио подошел к Рекашобе, который собирал свои документы, глядя
вслед уходящему Тиргу.
     - Кто это? - негромким угрожающим голосом спросил Рекашоба. - Что  ты
о нем знаешь?
     - Боюсь, что мало, - ответил Гораззоргио. - Он живет вдали от города,
в лесу под горами. Но я слышал, что  он  занимается  Черным  Искусством  и
колдовством. Я порасспрашиваю.
     - Да, - проворчал Рекашоба. - И следи за  ним.  Собери  все  факты  и
свидетельства. Нужно быть уверенным, что его-то уж красноречие не  спасет,
когда он предстанет перед судом Совета.



                                    6

     Карл Замбендорф родился  в  1967  году  в  городе  Верфен  на  севере
Австрии. Он был третьим ребенком в семье, у него  было  два  брата  и  две
сестры, и тогда его фамилия была Заммершниг. Отец его всю жизнь проработал
книготорговцем,  мать  -  учительницей.  В  сравнительно  раннем  возрасте
Замбендорф понял, что хоть его родители  честны,  умны,  изобретательны  и
вообще образцовые носители всяких  других  добродетелей,  они  никогда  не
будут богаты, как того заслуживают, и  их  тяжелый  труд  не  принесет  им
общественного признания и благодарности.  Постепенно  он  понял,  что  эта
аномалия является частью более обширного обмана, осуществляемого обществом
в целом: общество прославляет на словах знания  и  учение,  но  награждает
богатством  и  славой  совсем  не  мыслителей  и  творцов,  но  тех,   кто
поддерживает  его  суеверия  и  закрепляет  предрассудки.  Знание  -  если
позволить себе говорить правду, а это позволялось редко, - на  самом  деле
враг  человека:  оно  угрожает  разоблачить  миф,  на   котором   основаны
предрассудки и вымыслы общества.
     В девятнадцатилетнем  возрасте  он  покинул  дом  и  присоединился  к
некоему  перебежчику  русскому,  который  вызвал  немалый  шум  в  Европе,
утверждая, что был свидетелем важнейших экспериментов советских военных  с
медиумами. За последующие несколько лет - они оказались очень выгодными  и
полезными в смысле образования - юный Заммершниг разобрался в  собственных
способностях и талантах и почувствовал неудержимое стремление натянуть нос
всей системе правил и стандартов, которым скучные унылые легковерные  люди
хотели бы подчинить всех. Но русский оказался  не  способен  по-настоящему
использовать возможности коммерциализованной западной культуры  и  средств
массовой информации. Поэтому Заммершниг сменил фамилию и сам занялся своей
карьерой с  помощью  влиятельного  западногерманского  издателя  журналов.
Через пять лет Карл Замбендорф превратился в знаменитость.
     Дорога к всемирной славе открылась перед ним, когда  в  Гамбурге  его
представили  доктору  -  неизвестно  каких   наук   -   Осмонду   Перейре,
исследователю паранормального и убежденному  уфологисту,  который  написал
несколько бестселлеров, утверждая, среди всего прочего, что грубо  круглый
по очертаниям Северный Ледовитый океан на самом деле - гигантский  кратер,
вызванный падением космического корабля из антиматерии; что некогда  здесь
находился  континент  с  высокоразвитой  культурой  ("Полантида",   а   не
Атлантида: легенда исказила действительность); и что передвижение полюса и
климатические изменения, связанные с этим, лежат в  основе  всех  мифов  и
легенд. Отрицательное отношение  научной  общественности  только  укрепило
желание  Перейры  остаться  в   истории   в   качестве   Зигмунда   Фрейда
парапсихологии; и после своего "открытия" Замбендорфа  он  проявил  пыл  и
экстаз бродячего аскета, который наконец отыскал своего  гуру.  Какими  бы
нелепыми они ни были, книги Перейры приносили деньги, а это означало,  что
у него есть возможности вывести Замбендорфа на  более  высокую  орбиту;  и
соответственно  Замбендорф  принял  приглашение  Перейры  вместе   с   ним
оправиться в Соединенные Штаты.
     Научная  общественность  США  не  проявила   никакого   интереса,   а
"эксперты",  которых  находил   Перейра   и   которые   подтверждали   его
утверждения,  принадлежали  к  самым  легковерным  представителям   науки.
Замбендорф  продолжал  извлекать  информацию   из   надежно   запечатанных
конвертов,  воздействовать  на  точные  измерительные  инструменты   своей
мозговой  энергией,  изменять  период  полураспада  радиоизотопов,  читать
мысли,  предсказывать  события  и  совершать  множество  других  подвигов,
которые профессиональные американские продавцы  сновидений  превратили  во
всемирную сенсацию. Всякий раз как  эксперты  вываливали  самосвалы  своих
мнений, уверенность Замбендорфа возрастала.
     В немалой  степени  своим  успехом  он  был  обязан  странной  группе
индивидуумов, которые за эти  годы  присоединились  к  нему.  Особенно  он
зависел от них в  сборе  информации,  и  общей  чертой  всех  этих  людей,
несмотря на  все  их  различие,  являлось  умение  инстинктивно  оценивать
информацию с точки зрения  ее  полезности  Замбендорфу  и  добывать  такую
информацию - законно, честно, этично... или другими способами. Постоянная,
никогда не прекращающаяся деятельность команды заключалась в установлении,
какая информация может понадобиться в дальнейшем.
     Атмосфера у бассейне на вилле Замбендорфа вблизи Малибу, несмотря  на
декорации, была деловой: команда обсуждала последние сведения,  добытые  в
САКО, в том числе список участников марсианской экспедиции.
     - Нужны биографии и характеристики как можно большего числа людей  из
этого  списка,  -  сказал  Замбендорф.  Он  сидел  в  шезлонге  у   стола,
уставленного охлажденными напитками и фруктами. Тельма,  в  пляжном  пледе
поверх бикини, делала в тени навеса заметки в блокноте  у  другого  стола,
заваленного книгами о Марсе, истории исследований планет и о САКО, которые
она собирала уже несколько дней. - Сделайте  отдельный  список  ученых.  У
Клариссы есть полезные контакты в большинстве профессиональных организаций
- она займется ими.
     -  Хорошо...  Ладно...  Хорошо...  Кларисса  занимается  учеными.   Я
поговорю с ней об этом, когда она  завтра  вернется,  -  говорила  Тельма,
проверяя список дел у себя в блокноте. - Как насчет европейцев?
     - Гмм... - Замбендорф задумался на несколько секунд. -  Лучше  оставь
их Отто и мне. - Он вопросительно взглянул на  Абакяна,  который  сидел  в
другом шезлонге и слушал, прихлебывая пиво. Он  коротко  кивнул  в  ответ;
казалось, его занимает что-то другое. - Да, мы сделаем несколько звонков в
Европу, - подтвердил  Замбендорф.  -  И  пусть  Дрю  поговорит  со  своими
друзьями в газетах о тех политиках, кто будет  участвовать  в  экспедиции.
Такие источники нельзя недооценивать. - Он снова взглянул  на  Абакяна.  -
Все ли мы учли, Отто?
     - Все, кроме Мейси, - ответил Абакян.
     - А, да, - легко согласился Замбендорф. - В  хорошенькую  историю  ты
нас впутал, Отто. - Абакян молча поднял  брови  и  игнорировал  его  укол.
Именно он первым выразил озабоченность, когда имя Мейси было  упомянуто  в
списке участников. По  данным  САКО,  он  в  экспедиции  должен  исполнять
обязанности "психолога-наблюдателя".  Это  означало,  что  в  САКО  кто-то
решил, что дело зашло слишком далеко и пора  вводить  тяжелую  артиллерию.
Замбендорф продолжал: - Однако мы бывали в таких  переделках  и  раньше  и
всякий раз успешно из них выходили. Прежде всего нужно убедиться,  что  он
здесь по тем причинам, которые мы подозреваем.
     Абакян поднял руки.
     -  Убедиться?..  Карл,  мы  прекрасно  знаем,  зачем   здесь   Мейси!
Во-первых, он опытный фокусник  и  иллюзионист.  Во-вторых,  он  известный
разоблачитель, который принимает контракты на  расследование  деятельности
медиумов.  В-третьих,  он  работал  для  САКО  и  раньше...  вспомни  этих
охотников за черепами из Лонг Бич, которые считали, что им удастся всучить
САКО этот психометрический испытательный вздор. В-четвертых, в списке есть
и  Вернон  Прайс,  а  он  действует  как  партнер  Мейси...  сколько   еще
доказательств тебе нужно,  Карл?  Он  здесь,  чтобы  подложить  бомбу,  на
которой большими буквами написано твое имя.
     - Весьма вероятно. Но давай все же не делать  ошибку,  принимая  наши
предположения за доказанный факт. Вдобавок ты должен согласиться: в-пятых,
экспедиция действительно имеет отношение к психологическим  исследованиям.
В-шестых,  он  психолог.  И  в-седьмых,  до  сих  пор  САКО  поручала  ему
исключительно научные исследования.  Так  что  его  включение  может  быть
совершенно естественным.
     Абакян встал, подошел к краю бассейна и посмотрел в воду.
     - Какая разница? - спросил он, поворачиваясь после недолгой паузы.  -
Если ты здесь и он здесь, он не упустит возможности.  Неважно,  официально
или нет посылает его разоблачителем САКО, - если он сможет  причинить  нам
неприятности, он это сделает.
     -  Верно,  но  сможет  ли  он  это  сделать?  -  ответил  Замбендорф,
раскачиваясь в кресле. - Будет ли он действовать самостоятельно,  или  ему
будут помогать работники САКО, со всеми их возможностями? Если это  только
он и Прайс, мы можем рассчитывать на успех, но если это они плюс САКО, нам
потребуется помощь со  стороны  ГКК.  Понимаешь:  мы  должны  знать,  чего
следует ожидать и к чему готовиться.
     Абакян смял пивную банку и бросил ее в  урну.  Тельма  откинулась  на
спинку кресла и посмотрела на Замбендорфа.