Плохо. Ну, может, вы хотите передать тайное сообщение  руководителю
связи или что-то такое? Дайте мне знать.
     - Что? А, да, конечно. Если что-нибудь понадобится, я вам позвоню.
     - Хорошо. Наверно, мне пора уходить. - Кларисса  встала  и  осторожно
пошла к двери. Чуть приоткрыла ее, выглянула, затем через плечо оглянулась
на Торинга. - Просите, что беспокоила вас своей чепухой.
     - О, ничего. У нас это часто бывает... но вы никому не рассказывайте,
понятно?
     -  Конечно.  -  Кларисса  кивнула,  сделала  большим  и  указательным
пальцами знак О и исчезла. Торинг, не веря своим глазам, долго смотрел  на
дверь. Потом замигал, возвращаясь к реальности, покачал  головой  и  снова
занялся бумагами на столе.


     - Данные о количестве горючего на борту, запасы химического  горючего
на случай неожиданностей, шкала дальности на экранах  радаров  -  все  это
говорит о значительно большем расстоянии, чем до Марса, - говорила  Тельма
остальным членам команды,  которые  проводили  совещание  в  тесной  каюте
Замбендорфа, Веста, Абакяна и Феллбурга.  Тельма  указала  на  фотографию,
лежащую среди других бумаг на столе. - Полетное расписание Кемпбелла также
указывает на длительность в три месяца, а не в пятьдесят дней.
     - Я по-прежнему считаю, что возможны астероиды, - сказал Дрю  Вест  с
одной из верхних коек.  -  В  последние  годы  много  говорилось  о  нашей
уязвимости из-за нехватки стратегических минералов. В  сущности,  об  этом
говорят с конца столетия.
     Несколько  секунд  длилось  молчание.  Потом  Джо  Феллбург   скорчил
гримасу.
     - Слишком многое не укладывается, - сказал  он.  -  К  чему  вся  эта
таинственность? И военные?
     - Защита наших внешних интересов, - ответил Абакян. Он сидел на  полу
спиной к двери.
     - От кого?
     - Ну, только от Советов, - сказал Вест.
     - В астероидах? -  Кларисса  вопросительно  посмотрела  на  Тельму  и
Феллбурга. - А у них есть что-нибудь равное "Ориону"?
     Феллбург покачал головой.
     - Еще нет. Они  сосредоточились  на  околоземных  работах.  А  японцы
больше интересуются Меркурием и Венерой.
     - Советы разработали атомный двигатель, как часть  своей  марсианской
программы, - сказала Тельма. -  Но  если  бы  у  них  было  что-то  такого
масштаба, как "Орион", мы бы об этом знали.
     Кларисса кивнула, словно это подтверждало ее мысли.
     - К тому же Лехерни и Жиро никак не укладываются, -  сказала  она.  -
Лехерни был постоянным председателем комиссии по иностранным делам и  одно
время работал американским послом в Бразилии;  Жиро  -  член  французского
кабинета  министров.  Такие   парни   не   возглавляют   исследовательские
экспедиции.
     В каюте снова наступила тишина. Все смотрели друг на  друга.  Никаких
новых предложений не поступало. Наконец Замбендорф встал, переступил через
ноги Абакяна, чтобы налить  себе  кофе  у  раковины  умывальника.  Помешал
ложечкой сахар и повернулся лицом к остальным.
     - Значит, все должно быть, как я говорил,  -  сказал  он.  -  Никакая
другая гипотеза не  объясняет  все  факты.  Низкая  сила  тяжести,  низкие
температуры, много льда... Спутник одной из внешних планет.
     - И не только  обладающий  атмосферой,  но  с  высоким  давлением,  -
сказала Тельма, кивнув.
     Феллбург несколько секунд тер нос указательным  и  большим  пальцами,
потом тоже медленно кивнул.
     - Вряд ли мы ошибаемся... И знаете  что  еще?  Два  года  назад  была
европейская экспедиция. Сообщалось, что все спускаемые аппараты  перестали
действовать  на  поверхности.  Мне  всегда  эта  история  казалась   очень
странной.
     Абакян поднял голову и посмотрел по сторонам.
     - Из всего этого следует - Титан. Согласны?
     - По крайней мере он наиболее вероятен, -  сказал  Замбендорф.  -  Но
по-моему более интересный вопрос - зачем?
     Зачем западные державы готовят большую  экспедицию,  набирают  в  нее
ученых  самых  разных  специальностей  и  экспертов  во  многих  областях,
обеспечивают военной защитой от - все  на  это  указывает  -  от  Советов?
Почему  возглавляют  эту  экспедицию  известные  политики,  искушенные   в
международных делах и дипломатии? И почему - вероятно, это  самый  главный
вопрос  -  почему  в  экспедиции  так  много  лингвистов   и   психологов,
специалистов в установлении контактов и связей? Короче, что  именно  нашли
европейские  аппараты  под  туманной  непроницаемой   атмосферой   Титана,
загадочного спутника Сатурна, равного по размерам Меркурию?
     И особенно интересовало людей, собравшихся  в  каюте,  почему  кто-то
очень хотел, чтобы в экспедиции оказался Замбендорф?



                                    10

     В самом сердце командного модуля "Ориона",  над  главным  контрольным
щитом, нервным центром корабля, Дон Коннел, репортер из  команды  Джисиэн,
сопровождающей экспедицию, видел  на  экране  монитора  картинку,  которую
снимала камера 1 и которую в  живом  эфире  передавали  на  Землю.  Камера
медленно поворачивалась, показывая многочисленных членов  экипажа,  экраны
компьютеров, на которых  появлялись  все  новые  данные  об  изменениях  в
состоянии корабля, потом остановилась  на  изображении  Земли  на  главном
экране. Коннел кивнул режиссеру,  сообщая  о  своей  готовности;  режиссер
стоял у  возвышения,  с  которого  генерал  Ванц  и  три  старших  офицера
руководили последними этапами отсчета. Коннел повернулся к  камере  2.  На
ней загорелся огонек, сообщая, что он в эфире.
     - Вы только что видели Землю, какой видим ее мы, с "Ориона", с высоты
в десять тысяч миль, именно в данный момент, - начал  он.  -  Знаете,  это
действительно  проблема  -  найти  подходящие  слова,  чтобы  вы,  друзья,
почувствовали то же, что  я  в  этот  момент.  Лично  все  еще  приходится
убеждать себя, что это  изображение  реально.  Я  смотрю  не  на  какой-то
объект, удаленный от меня на тысячи миль и  переданный  через  космическое
пространство, не запись, не фильм. Если бы стены и сооружения вокруг  меня
были бы стеклянными и я мог бы видеть сквозь них, я  собственными  глазами
увидел бы то, что у нас сейчас на экране.  Знаете,  неожиданно  это  стены
кажутся мне такими хрупкими, а "Орион" - таким крошечным по  сравнению  со
всем остальным. Это пространство вполне  способно  проглотить  Землю.  Ну,
приходится верить, что инженеры САКО и все остальные,  кто  соорудил  этот
корабль, так хороши, как нас уверяют.
     Со своего места сразу под возвышением Ванца инженер привлек  внимание
Коннела и поднял пять пальцев одной руки и один -  другой.  Он  тем  самым
показал, что отсчет вступает в последний этап -  шестьдесят  секунд.  Лицо
Коннела стало серьезным, он придал голосу напряженное звучание.
     - Начался отсчет последней минуты. В хвосте корабля генераторы  поля,
о которых нам рассказал капитан Мэтьюс,  включены  и  огромные  ускорители
готовы  заработать.  Последние  мгновение  перед   началом   исторического
путешествия  "Ориона"  на  Марс.  -  Коннел  подождал,  пока   огонек   не
переместится на камеру 1, потом сел, чтобы наблюдать за происходящим.
     -   Главная   последовательность    задействована.    Вспомогательная
последовательность  задействована,  -  доложил  главный  инженер  рядом  с
Ванцем.  -  Проверочный  пункт  ноль  минус  два,  функции  положительные.
наземный контроль - подтверждение.
     - Как тихоокеанский контроль? - спросил Ванц.
     - Наземный контроль дает подтверждение, -  ответил  другой  голос.  -
Тихоокеанский контроль - подтверждение.
     - Двухсекундный след в выхлопном отверстии, - еще чей-то голос.
     - Главное поле:  шесть,  восемь,  готовность  зеленая;  семь  семь  -
зеленая, девять пять - синхронизация.
     - Выравнивание в норме.
     - Фокусировка поля в норме.
     - Двигатели готовы. Десять-десять, все в порядке.
     - Контрольный пункт - ноль минус один.
     Наступила  тишина.  Генерал   Ванц   бросил   последний   взгляд   на
информационный дисплей перед собой. Он кивнул и сказал в микрофон:
     - Начало фазы один.
     - Фаза один главной последовательности  приведена  в  действие.  Ноль
ноль плюс семь точка три секунды.
     Коннел почувствовал, как сидение под  ним  мягко  качнулось.  "Орион"
вышел из состояния свободного падения. Путешествие, которое превратит  шар
на экране в точку и заменит  его  другим  шаром,  началось.  По  жестам  и
улыбкам инженеров видно, что все как будто идет хорошо. Коннел откинулся в
кресле и прикончил свой кофе, а камера в это время снова  показала  Землю,
потом контрольный экран, а также кадры, сделанные со служебных кораблей  с
расстояния в десять миль. Коннел сверился со временем и пришел  к  выводу,
что пора ослабить напряжение, сменить тему и настроение. Он встал и прошел
в сторону, где в ожидании с помощником режиссера разговаривал  Замбендорф.
С  ним  был  доктор  Перейра,  которого  в  глубине  души  Коннел   считал
свихнувшимся, а также такая же свихнувшаяся матрона средних лет,  ведавшая
в группе Замбендорфа делами прессы. Именно она заставила  Германа  Торинга
отвести Замбендорфу ценное время передачи,  которую  будет  смотреть  весь
мир. Прямо перед ними группа техников устанавливала камеру 2.
     - Готово? - спросил Коннел, присоединяясь  к  ним.  -  Сейчас  пойдет
реклама. А сразу вслед за ней мы.
     - Отлично, - сказал Замбендорф.
     Коннел указал на листок бумаги в руке Замбендорфа.
     - Подходят ли эти вопросы? Или вы хотите, чтобы я кое-что опустил?
     - Нет, все в порядке. Я мог бы сберечь ваше время, заранее предсказав
их. - Коннел не был уверен, шутка  это  или  нет.  Он  вообще  скептически
относился  к  паранормальным  способностям,  хотя  ему  часто  приходилось
спорить об этом с друзьями. Он улыбнулся, скорчил  гримасу  и  предоставил
Замбендорфу размышлять над значением своего ответа. - Вы  не  убеждены?  -
спросил удивленно Замбендорф, пристально глядя на него.
     Коннел легкомысленно пожал плечами.
     - Ну... Я никак не могу забыть, что "Орионом" движет атомная энергия,
а не паранормальные силы. По-моему, это о чем-то говорит.
     - Верно, - согласился Замбендорф. - А первые океанские корабли двигал
ветер.
     - Двадцать секунд, - предупредил техник. Остальные отошли, а Коннел и
Замбендорф заняли места; на камере вспыхнул огонек, они в эфире.
     - Снова с вами Дон Коннел, на этот раз на пути на Марс.  Ну,  еще  до
этой суматохи со стартом мы разговаривали с генералом Ванцем и несколькими
его офицерами, а также с некоторыми учеными. А теперь  я  приветствую  еще
одного участника экспедиции, который стоит рядом  со  мной.  Здравствуйте,
Карл Замбендорф!
     - Здравствуйте, Дон.
     - Карл, мне кажется, у вас такое испытание тоже  первое  в  жизни.  Я
прав?
     - Ну, для моего материального тела... да.
     -  Как  полагают,   вы   умеете   делать   сверхъестественно   точные
предсказания будущего. Так как насчет  Марса?  Хотите  ли  сейчас  сказать
что-нибудь об экспедиции, о том, что случится с нами на  Красной  планете,
об ожидающих нас сюрпризах?
     - На Марсе?
     Коннел удивился.
     - Ну... да, конечно. Хотите что-нибудь предсказать о  нашем  прибытии
туда?
     - Мммм... Если не возражаете, Дон, я бы предпочел не отвечать на этот
вопрос по причинам, которые вскоре станут совершенно ясны.
     - Эй, звучит достаточно зловеще. Что вы пытаетесь сказать, Карл?
     -  О,  ничего  тревожного.  Давайте  скажем,  что  я  опасаюсь   быть
обвиненным властями в разглашении государственной  тайны.  Как  я  сказал,
причина вскоре станет ясна. А причин для тревоги нет. Для  осторожности  -
может быть, но не для тревоги.
     - Хотел бы я знать, что это  значит.  Ну,  наверно,  придется  просто
подождать и посмотреть. Надеюсь, наши зрители запомнили это. Карл, я хотел
вас спросить также о всех этих ученых и специалистах на борту корабля. Они
вас беспокоят?
     - Конечно, нет. Как они  могут  меня  беспокоить?  Мы  все  ученые  в
каком-то смысле.
     - Может быть,  но  большинство  специалистов...  скажем,  в  наиболее
ортодоксальных областях знания  скептически  относятся  к  вашей  сфере...
исследования. Не беспокоит ли вас, что вы на корабле с  таким  количеством
неверующих?
     - Факты не изменяются  от  интенсивности  человеческой  веры  или  от
количества верующих, - ответил Замбендорф. Он хотел сказать еще что-то, но
в этот момент помощник режиссера  кивнул  кому-то  за  дверью  и  поманил.
Мгновение спустя появился Джералд Мейси. Замбендорф резко повернул  голову
и удивленно взглянул на Коннела. До сих пор Мейси  и  Замбендорф  избегали
встреч и показывали, что знакомы друг с другом, только кивая мимоходом.
     Эту встречу Коннел сделал  неожиданной  по  прямому  приказу  Патрика
Уайттейкера из Всемирной Информационной Сети.
     - Карл, все пытаются застать вас врасплох, верно? - дружелюбно сказал
он. - Я взял на себя смелость пригласить к нам одного из таких  скептиков,
потому что мне сказали, что он готов бросить  вам  вызов.  Я  уверен,  что
зрителям это будет интересно.  -  Прежде  чем  Замбендорф  смог  ответить,
помощник подтолкнул Мейси вперед, и  Коннел  жестом  сосредоточил  на  нем
внимание камеры. - Друзья, я рад представить вам  Джералда  Мейси.  Джерри
один из психологов у нас на "Орионе", но вдобавок он отличный  фокусник  и
иллюзионист. Я прав, Джерри?
     - Да, меня интересует эта область, - ответил Мейси, подходя к ним.
     - И вы не верите в существование  сил  и  способностей  за  пределами
ортодоксальной науки, - сказал Коннел. - В частности, вы утверждаете,  что
можете  воспроизвести  на  сцене   все,   что   Карл   приписывает   своим
паранормальным способностям. Это так, Джерри?
     Мейси  глубоко  вздохнул.  Чтобы  сказать  все,  что   ему   хочется,
потребуются часы.
     - Вы правы. Уже довольно давно я пытаюсь  убедить  герра  Замбендорфа
продемонстрировать его так называемые способности в условиях, когда я  мог
бы осуществить их контроль. Это самое малое, чего можно требовать от любой
отрасли  науки.  Но  он  постоянно  уклоняется  от  прямого  ответа.   Мое
предложение очень простое. Мы довольно  долго  будем  находиться  в  пути,
потом еще на Марсе, и это предоставляет идеальную возможность и достаточно
времени для решения вопроса раз и навсегда.  У  меня  с  собой  расписание
первых тестов, но я готов выслушать любые другие предложения
     Коннел повернулся и вопросительно взглянул на  Замбендорфа.  Сохраняя
внешне полное спокойствие, Замбендорф в то же время лихорадочно размышлял.
Он должен был догадаться, что Мейси выкинет что-нибудь такое,  нужно  было
внимательней следить за ним. Но группа была слишком  занята,  у  них  было
мало времени.
     - О, мы все это уже слышали, - без колебаний ответил он.  -  То,  что
фокусник может повторить что-либо, совсем не доказывает, что в первый  раз
это было достигнуто таким же способом. Я уверен, что  мистер  Мейси  умеет
очень убедительно доставать кролика из  шляпы,  но  он  вряд  ли  на  этом
основании будет утверждать, что таково же происхождение всех кроликов.
     - Я никогда не утверждал, что это что-то доказывает, - ответил Мейси.
- Но если факты допускают простое объяснение, нет необходимости  прибегать
к более сложным.
     - Простейшее объяснения движения  планет  и  звезд  в  том,  что  они
вращаются вокруг Земли, - заметил Замбендорф. - Тем не менее мы  принимаем
более сложное. - Если  повезет,  Мейси  позволит  увлечь  себя  в  область
философской логики,  совершенно  смутив  девяносто  процентов  слушателей,
которые затем все это позабудут, как академический вздор.
     - Да, поскольку оно объясняет больше фактов, - ответил  Мейси.  -  Но
это не имеет к нам отношения. Вы сказали, что вас не беспокоит присутствие
многих компетентных  ученых.  Хорошо,  тогда  принятие  моего  предложения
великолепно продемонстрирует этот факт. Вы говорите, что вера не  изменяет
факты. Я согласен с вами. Так давайте установим эти факты.
     Мейси  явно  невозможно  отвлечь.  Полмира  смотрит  и  ждет   ответа
Замбендорфа. Если он согласится, Мейси не спустит его с крючка.
     - Ну, Карл, - сказал  Коннел  после  нескольких  секунд  напряженного
молчания. - Что скажете? Примете вызов Джерри Мейси?
     Замбендорф в отчаянии огляделся. По всему "Ориону"  офицеры  и  члены
экспедиции с любопытством наблюдали за ним. Если бы эти проклятые люди  из
ГКК делали свою работу, Мейси и подойти к нему не  смог  бы.  Есть  отчего
прийти  в  ярость.  Мейси  сложил  руки  и  бесстрастно  ждал.  Замбендорф
колебался. Потом их глаза встретились,  и  Замбендорф  увидел  во  взгляде
Мейси торжество. И решился.
     Замбендорф на мгновение отвернулся,  напряг  плечи  и  несколько  раз
глубоко вдохнул, потом посмотрел на потолок, как бы призывая силы  сверху.
Когда он снова повернулся к  камере,  лицо  его,  казалось,  потемнело  от
гнева, а в  глазах  горело  библейское  негодование.  Коннел  с  опасением
взглянул на него. Даже Мейси, казалось, удивился.
     - В такое время?.. Когда происходят такие исторические события?..  Вы
хотите, чтобы  я  играл  с  вами  в  игры?  Что  за  детство?  -  загремел
Замбендорф.  Конечно,  драматично,  но  ситуация:  или  -   или.   -   Мы,
человечество, вот-вот  встретимся  со  жребием,  уготованным  нам  судьбой
миллионы  лет  назад,  и  вместо  того  чтобы  готовиться  к   этому,   вы
отвлекаетесь на всякие мелочи. - Коннел и Мейси в замешательстве взглянули
друг на друга. Замбендорф повернулся к Мейси и обвиняюще  указал  на  него
пальцем. - Я бросаю вам вызов! Видите ли вы хоть  какой-то  намек  на  то,
куда приведет нас путешествие и что откроет? Видите ли вы хоть что-нибудь?
Или вы  подобны  остальным  слепцам,  которые  верят  только  в  ту  часть
вселенной, которую могут потрогать пальцами?
     Это блеф, чтобы заставить меня  перейти  к  обороне,  подумал  Мейси.
Нужно удержать инициативу.
     - Театрально, - ответил он. - Всего лишь  театрально.  Вы  ничего  не
говорите. Вы собираетесь что-то  предсказать?  Если  да,  то  что  именно?
Давайте перейдем к чему-нибудь  конкретному,  прямо  сейчас,  а  не  после
нашего прибытия на Марс.
     - Марс? - В голосе Замбендорфа звучала жалость. - Вы считаете, что мы
летим на Марс? Вы слепец. Неудивительно, что вы не можете поверить.
     - Конечно, мы летим на Марс, - нетерпеливо ответил Мейси.
     - Глупец! - взорвался Замбендорф.
     Неожиданно Мейси потерял уверенность. Он почувствовал,  что  каким-то
образом ситуация ускользает от него. Как-то  все  неверно  поворачивается.
Замбендорф не должен вывернуться. У него,  Мейси,  на  руках  все  козыри.
Коннел удивленно смотрел на них.
     - Что такое вы говорите, Карл? - спросил он. - Что  мы  летим  не  на
Марс? А куда же мы летим? И  почему?...  Что  вы  хотите  нам  сказать?  -
Большинство зрителей уже вообще забыли о вызове Мейси. Они  хотели  знать,
что увидел Замбендорф.
     А Замбендорф  вернулся  в  свою  стихию  -  теперь  это  был  шоумен,
контролирующий свое шоу. Он широко развел руки и воздел их к  потолку.  На
миллионах экранов Коннел и Мейси, казалось, съежились.  Замбендорф  прижал
кулаки к вискам, постоял так несколько секунд и потом посмотрел на Коннела
со странным, отсутствующим выражением.
     - У меня нет названия, которое используют астрономы, но я  вижу,  что
это не Марс... это гораздо дальше от Земли, чем Марс.
     - Где это? - выдохнул Коннел. - На что похоже?
     - Дитя гиганта,  увенчанного  кольцом;  у  этого  гиганта  семнадцать
детей,  -  звенящим  голосом  произнес  Замбендорф.   -  Не  знаю,  где  я
нахожусь...  но  под  непроницаемыми  облаками  красно-коричневого  цвета,
плывущими в воздухе, который не воздух... под  этими  облаками  холодно  и
темно. Там ледяные горы и  огромные  пустыни...  И...  -  Голос его  стих.
Челюсть отвисла, глаза раскрылись еще шире.
     - Что? - со страхом спросил К