ет, не может быть никаких сомнений  в  том,  что
первоначально это  была  высокоэффективная  система,  предназначенная  для
добычи и обработки, а  затем  для  массового  производства  индустриальных
материалов и продуктов. И несмотря на все происшедшее, система  продолжает
функционировать, выполняя первичную задачу.
     - Иными словами, если разгадаем ее  загадки  и  создадим  необходимую
базу, система сможет обеспечивать Землю всем необходимым в течение  многих
столетий, - сказал Ричард Снелл, один из старших администраторов ГКК.
     Уолли выглядел заинтересованным.
     - Вы хотите сказать, что снова сделаете  нас  конкурентоспособными...
и, может, дадите еще значительное преимущество?
     Снелл невесело улыбнулся.
     - Эти слова можно назвать самой крупной недооценкой года, Кев.  -  Он
пожал  плечами.  -  Тот,  кто  завладеет  Титаном,  не  будет   иметь   ни
конкурентов,  ни  стратегических  противников.  Все  проблемы  решаются  -
навсегда.
     Наступило короткое молчание. Все обдумывали услышанное.  Затем  Уолли
спросил:
     -  А  что  же  талоиды?  Возникнет  ли  проблема  по   поводу   "прав
собственности" или чего-нибудь подобного? Я хочу сказать, получат  ли  они
от этого что-нибудь или им вообще ничего не нужно?
     - Мы надеемся выработать основание для совместных действий, - ответил
Бул. - Во всяком случае их опыт и знание местных условий составляют ценный
вклад, и нам желательно добиться их сотрудничества.
     Фредерик Метерс, другой руководитель ГКК, заметил:
     - Несмотря на сложную форму, культура талоидов достаточно примитивна.
У них нет концептуальной возможности использовать даже малую часть  своего
потенциала. Но под нашим руководством, с использованием их  рабочей  силы,
мы можем достигнуть значительных совместных успехов.
     Уолли секунду или две с любопытством смотрел на него.
     - Понимаю, - сказал он. - А что получат от этого талоиды?
     Метерс развел руки.
     - А что всякое отсталое племя хочет  получить,  когда  встречается  с
передовой культурой? Доступ к большему  богатству  и  силе,  безопасность,
знания... все, что угодно.
     - Это справедливо и по отношению к талоидам? - удивился Уолли.
     - Я бы поставил на это, - ответил Метерс.
     Гоше кивнул.
     - К тому же Генуя  -  относительно  небольшое  государство,  на  него
непрерывно нападают более сильные враги, и  Падуя  -  один  из  них.  И  я
подумал, что генуэзцы высоко оценят  любую  помощь,  которая  позволит  им
защититься. А инцидент с падуанцами показал  им,  какую  помощь  мы  можем
предоставить.
     Реймелсон осмотрелся. Все выжидающе смотрели на него, ждали одобрения
предложенной политики.  Откинувшись,  он  забарабанил  пальцами  по  ручке
кресла, обдумывая услышанное. Наконец кивнул.
     - Во всяком случае дело стоит дальнейшей разработки. Могу  ли  я  вас
понять так, что другие специалисты согласны с таким планом?
     Гоше кивнул.
     - Это в основном рекомендации Дэна Лехерни, одобренные президентом, -
сказал он.
     Реймелсон удовлетворенно повернулся к Булу.
     - Передайте Каспару секретный  меморандум,  излагающий  основы  нашей
политики, - сказал он. - Чем скорее он узнает, что нам нужно, тем  быстрее
мы увидим результаты.
     - Это я и хотел обсудить дальше, - сказал  Бул,  доставая  из  своего
бриф-кейса бумаги. - Я уже подготовил черновик. Может, просмотрим его, раз
уж мы тут все вместе?


     По другую  сторону  Вашингтона  Уолтер  Конлон  и  Патрик  Уайттейкер
завтракали в ресторане Ховарда Джонсона.
     - Представляю себе, каково Джерри Мейси, - сказал Уайттейкер. - После
всей работы... То есть они  с  Верноном  теперь  в  состоянии  разоблачить
буквально все сказанное и сделанное Замбендорфом с начала полета.
     - Верно, - согласился Конлон над тарелкой с жареный мясом с яйцами  и
картошкой. Но выглядел он не очень обеспокоенным.
     Уайттейкер удивился.
     - А разве это не напрасная трата времени?
     - Почему?
     - Ну... кому это теперь интересно? - Уайттейкер пожал плечами.  -  По
сравнению с тем, что случилось на Титане, все остальное - мелочи.  Всякий,
кто сейчас попытается доказывать, что Замбендорф  -  фокусник,  сам  будет
выглядеть ослом, и Мейси достаточно умен, чтобы  понимать  это.  Я  думаю,
именно поэтому Мейси и Вернон ничего не предпринимают.
     Конлон покачал головой.
     - Они наблюдали за Замбендорфом,  вероятно,  просто  чтобы  заполнить
время в пути, - сказал он. - Мейси  достаточно  умен  и  для  того,  чтобы
понять: я  отправил  его  не  с  тем,  чтобы  он  разоблачал  фокусника  и
мошенника... после того как он узнал об истинном назначении экспедиции.
     Уайттейкер нахмурился.
     - Вы хотите сказать, что его задание - не разоблачение Замбендорфа?
     - Только если он этого захочет, - сказал Конлон, не  поднимая  головы
от тарелки. - Нет, у ГКК была своя легенда, должны была быть легенда  и  у
меня. Мейси давно догадался об этом. Еще до отлета я организовал для Мейси
доступ к моему закрытому личному каналу, по которому он может  связываться
с моим кабинетом в САКО в Вашингтоне без всякой цензуры и подслушивания...
главным образом в качестве предосторожности. Мейси об этом не  знал,  пока
корабль не ушел достаточно далеко.
     - Так зачем же он  там  на  самом  деле?  -  заинтересованно  спросил
Уайттейкер.
     - Не знаю, - ответил Конлон. Уайттейкер выглядел совершенно сбитым  с
толку.  Конлон  объяснил:  -  Я  не  совсем  уверен,  зачем  ГКК   послала
Замбендорфа, но явно  не  для  развлечения  офицеров  в  кают-компании.  Я
заподозрил, что они хотят использовать  его  воздействие  на  общественное
мнение, чтобы подтолкнуть правительство в интересах корпорации.
     Уайттейкер с ужасом сказал:
     - Вы шутите, Уолт.
     - Гм... - Конлон покачал головой. - Его выходки  могут  стать  важным
фактором в формировании большой политики.
     - Но конкретно? Чего конкретно они хотят добиться с его помощью?
     - У них не было определенных  планов,  пока  ситуация  на  Титане  не
прояснилась, - сказал Конлон. - Но с тех пор они узнали  многое,  чего  не
знали раньше. И я чувствую, что скоро  Замбендорфу  будут  переданы  более
точные указания. А когда Замбендорф узнает, для чего  он  там,  вот  тогда
начнется настоящая работа и для Мейси.



                                    20

     Грэм  Спирмен  всматривался  в  окно  холодильной  камеры  одной   из
биологических лабораторий "Ориона", в которой автоматические  манипуляторы
срезали  образцы   коричневой   резиноподобной   поверхности   одного   из
причудливых ходячих экипажей, уничтоженных в  столкновении  с  падуанскими
талоидами. Холодильная камера  была  необходима,  потому  что  большинство
псевдоорганических   материалов   талоидов   при   комнатной   температуре
превращались в дурнопахнущие  жидкости.  Вокруг  Спирмена  на  дисплеях  и
обработчиках данных была представлена информация электронных  и  протонных
микроскопов, газовых и жидкостных  хроматографов,  изотопных  отражателей,
рентгеновских   отражателей,   ультразвуковых    отражателей    и    самых
разнообразных спектрометров. Спирмен уже установил  состав  зажигательного
вещества,  которое  выбрасывали  катапульты,  установленные  на   экипажах
падуанцев: это вещество состояло из комбинации кислорода с углеродом  и  в
атмосфере Титана было легковоспламеняющимся, воспламенение  происходило  в
результате химической реакции, когда снаряд соприкасался  с  металлической
поверхностью цели. А катапульты тоже оказались органическими и  напоминали
огромные овощи, которые выбрасывали  снаряды  либо  благодаря  накопленной
механической энергии натяжения, либо газом под высоким давлением.
     Лет тридцати с небольшим, в очках с толстой  оправой,  со  свисающими
усами, в клетчатой рубашке и джинсах, Спирмен  был  самым  добродушным  из
всех знакомых Тельме ученых,  и  с  ним  она  не  рисковала  подвергнуться
идеологической обработке. Она поняла, что в общении  с  учеными  возникают
серьезные проблемы: интеллектуальные успехи и достижения в  одной  области
заставляют их переоценивать свои мнения  во  всех  остальных  областях,  и
потому в разговорах с ними любая тема превращается в минное поле.  Спирмен
представлял собой утешительный контраст,  политических  убеждений  у  него
вообще не было, не было и  любимой  экономической  теории,  позволяющей  в
мгновение ока разрешить все трудности мира, не  было  убеждения,  что  все
остальные должны посвятить свою жизнь усовершенствованию мира.
     - Никогда ничего подобного не видел,  -  сказал  он,  оборачиваясь  и
указывая на образец  за  стеклом.  -  Разумеется,  он  способен  расти  по
указаниям больших сложных направляющих молекул, но его  нельзя  назвать  в
подлинном смысле живым. Это что-то среднее между живым и неживым.  У  него
примитивная  биохимия,   но   ничего   напоминающего   жизнь   на   уровне
молекулярного метаболизма. Вообще никаких клеток.
     Тельма выглядела заинтересованной, она раскачивалась в  кресле  перед
консолью микроскопа, а Дэйв Крукс слушал со своего места у двери.
     - Из чего же оно сделано? - спросила Тельма. - И как оно может  расти
без клеток?
     Спирмен вздохнул.
     - Для точного ответа понадобятся, вероятно, годы исследований,  но  в
данный  момент  можно   представить   себе   нечто   вроде   органического
кристалла...  с  вариантами  в  структуре,   которые   в   кристаллах   не
встречаются. - Он указал на образец в  холодильной  камере.  -  Это  часть
одной  из  ног.  Имеет  рудиментарную  сосудистую  систему,   поставляющую
питание, целый ряд сокращающихся  тканей-мышц,  которые  дают  возможность
передвигаться, а также что-то  напоминающее  нервную  систему,  передающую
приложенный механический импульс. И все.  Короче,  это  такое  устройство,
которое приходит в движение, когда его толкнут.
     - Органическое колесо, - сказала Тельма.
     Спирмен улыбнулся.
     - Ну, конечно. Примерно так оно и действует.
     - Но не может ли оно  делать  еще  что-нибудь?  -  спросил  Крукс.  -
Например, воспроизводить себя?
     Спирмен покачал головой.
     - Никоим образом. Как  я  сказал,  оно  может  двигаться  и  частично
регенерироваться - по крайней мере восстанавливать отдельные  свои  части.
Но никак нельзя сказать, что оно живое.
     Тельма нахмурилась.
     - Но как же может такая штука возникнуть в процессе эволюции, если  у
нее нет способа воспроизводства?
     - Не может, - просто ответил Спирмен.
     - Откуда же она взялась?
     - Единственное предположение: ее создали талоиды.
     Тельма и Крукс обменялись удивленными взглядами.
     - Но как они могли? - спросил Крукс. - То есть я хочу сказать, что  у
них средневековая технология. Вы говорите, что это  устройство  грубое  по
сравнению  с  жизнью,  но   все   равно   это   поразительное   достижение
биоинженерии.
     - Поразительное, - подтвердил  Спирмен.  -  Вообще  не  думаю,  чтобы
земные генетики и биоинженеры смогли сделать что-нибудь  подобное.  У  них
нет для этого необходимых макромолекул.
     - В том-то и дело, - сказала Тельма.  -  Как  же  могли  это  сделать
талоиды?
     Спирмен прошелся по лаборатории, потом повернулся и развел руки.
     - Мы уже обнаружили в почве много сложных гидрокарбонатов и азотистых
соединений, очень похожих на молекулы, из которых, как полагают,  возникла
жизнь на Земле. Но, очевидно, на Титане  этот  процесс  не  зашел  далеко,
может,  из-за  низкой  температуры  и  отсутствия  сильного  ионизирующего
излучения и других мутагенных  стимулов.  Ну,  мы  полагаем,  что  талоиды
каким-то образом научились использовать такие  соединения  и  со  временем
создали то, что вы видели. - Он снова махнул рукой в  сторону  холодильной
камеры. - Я хочу сказать: изготовили. Такое не  создается  естественно.  И
это относится и к их странным домам и ко многому другому.
     Джон  Вебстер,  англичанин,  генетик,  консультант  по   биоинженерии
Кембриджского института молекулярной биологии, кивнул со  своего  места  у
рабочего стола, заставленного рядами бутылок и электронным оборудованием.
     - Так это выглядит. Это наша  культура,  перевернутая  навыворот.  Мы
выращиваем нашу пищу  и  потомство  и  делаем  искусственные  предметы  из
металла, который получаем из почвы. Пища и потомство талоидов создаются на
сборочных линиях, а вещи они выращивают - из органических веществ, которые
они добывают в  почве.  Кстати,  это  объясняет,  что  такое  "плантации",
которые нас ставили в тупик. Это фабрики талоидов.
     - Верно, они делают то же,  что  и  мы,  только  наоборот,  -  сказал
Спирмен.  -  Люди   научились   создавать   механические   приспособления,
подражающие живым организмам: поднимать вес, перемещать его и  так  далее.
Талоиды тоже научились создавать артефакты - органические, чтобы подражать
единственной известной им форме жизни.
     - Хорошая точка зрения, - согласился Крукс. - Но  она  не  объясняет,
как талоиды могли действовать на молекулярном уровне, когда их культура на
много столетий отстает от нашей.  -  Он  указал  на  ряды  инструментов  и
оборудования. - Нам пришлось изобрести все это, прежде чем мы поняли,  что
такое протеин, не говоря уже об операциях на генах и  плазмоидах.  Талоиды
не могут сделать ничего даже отдаленно похожего на эти приборы.
     - А им это и не нужно, - сказал Спирмен. - Они и так окружены ими.
     Тельме понадобилось несколько мгновений, чтобы понять смысл его слов.
     - Вы шутите, - недоверчиво сказала она.
     Спирмен покачал головой.
     - Люди научились использовать энзимы и бактерии для изготовления вина
и сыра за тысячи лет до того, как что-нибудь узнали  о  связанном  с  этим
химическом механизме. А почему бы талоидам не научиться одомашнивать формы
жизни, которые они видят вокруг себя? Мы  срезаем  шерсть  с  овец,  чтобы
делать костюмы; они снимают проволоку с проволокоделательных машин.  -  Он
пожал плечами. - То же самое.
     - Все в них то же,  что  у  нас,  только  наоборот  и  на  три-четыре
столетия назад, - сказал Вебстер. -  Мы  сначала  были  ремесленниками,  а
потом уже развили инженерию и физическую науку. А биохимия пришла  гораздо
позже.  Талоиды  вначале  развили  ремесленную   биологию,   без   всякого
представления о биологической науке, и только сейчас начинают подходить  к
физике.
     - Странно, - заметил Крукс. - Можно было  бы  подумать,  что  сложное
устройство их самих гораздо раньше дало бы им представление о науке.
     - Почему? - спросил Спирмен. - Люди  -  очень  сложные  биологические
системы, но это не дает им понимания того, как работает их мозг или  тело.
Такое знание приходит поздно, когда появляются необходимые  инструменты...
и знания эти еще далеко не совершенны. Человеческое сознание действует  на
гораздо  более  высоком  уровне,  чем  нервная   сеть,   снабжающая   мозг
впечатлениями о мире. Мы  не  представляем  себе  мир  состоящим  из  волн
тяготения, давления, фотонов, сил  и  так  далее,  но  из  людей,  мест  и
предметов. Наше восприятие зависит от абстрактных символов, которые далеки
от первоначальных физических стимулов. И мы не видим, как  взаимодействуют
неврологические и психологические процессы. И потому можем думать о важном
и главном, не задумываясь о  том,  что  делают  в  нашем  мозгу  триллионы
нервных клеток; мы даже можем вообще не подозревать об их существовании.
     Крукс нахмурился.
     - То есть вы хотите сказать: хотя  сами  талоиды  представляют  собой
сложные электронные системы, это не дает им интуитивного знания,  как  они
действуют. Их сознание оперирует на более высоком, абстрактном уровне.
     - Совершенно верно, - ответил Спирмен.
     Тельма кивнула, когда поняла, что это означает.
     - Итак, хоть талоиды компьютеры, это совсем не означает,  что  у  них
точность и абсолютная память  машин,  верно?  Они  не  способны  запомнить
дословно  вчерашний  разговор  или  всякий  раз  вести  себя  одинаково  в
аналогичных ситуациях... точно так же, как мы.
     - К  этому  и  ведет  Грэм,  -  сказал  Уэбстер.  -  В  своей  основе
человеческий  мозг  так  же  механичен  и  предсказуем,  как   электронный
компьютерный чип. Нейрон либо отвечает, либо не отвечает  на  определенный
стимул. Он не проходит через состояние нерешительности,  не  обращается  к
какому-то крошечному мозгу за решением. На этом уровне мозга  вообще  нет.
"Мозг" появляется при соответствующей организации на гораздо более высоком
уровне... Точно так  же  одна  молекула  не  обладает,  скажем,  свойством
"слоновости";  но  большое  количество  молекул,  да  еще  нужным  образом
упорядоченных, этим свойством обладают. Мозг талоидов,  несомненно,  точно
так же относится к более низким уровням их программы.
     Спирмен вернулся к холодильной камере, наклонился, чтобы  посмотреть,
что происходит внутри,  на  клавиатуре  контрольной  панели  сформулировал
новую команду.
     -  Если  показать  талоиду  голоптроническую   деталь   компьютерного
процессора, он будет  в  таком  же  недоумении,  как  какой-нибудь  житель
Средних Веков, пытающийся объяснить работу  мозга  кролика,  -  сказал  он
через плечо. - Мы разбираемся в машинах, потому что начинали с  простых  и
постепенно перешли к сложным, от блоков и рычагов через паровые  двигатели
и динамо к компьютерам, атомным электростанциям и космическим кораблям.  И
потому можем объяснить каждую деталь их устройства и их  цель,  вплоть  до
последнего болта в "Орионе". Но понимание биологических процессов пришло к
нам не так легко, потому что начинали мы  не  с  простого;  напротив,  нас
сразу окружали результаты миллиардолетней биологической эволюции. Не зная,
что такое ДНК, как происходит протеиновый обмен, чем  различаются  клетки,
невозможно  объяснить  целое  -  кролика,   откуда   он   взялся   и   как
функционирует. - Спирмен ввел новую  команду,  подождал  ее  исполнения  и
снова повернулся лицом к остальным.  -  У  талоидов  та  же  проблема.  Их
окружает результат долгого  развития  чуждой  технологии  плюс,  вероятно,
миллионы лет  последующей  эволюции,  а  ведь  они  не  посещали  школы  и
технические  колледжи,  в  которых  учились  инженеры   чужаков.   Поэтому
физическая наука остается для них тайной. А вот до работы с биологическими
ресурсами они могли додуматься сами.
     Тельма задумалась на несколько секунд.
     - Вы хотите сказать, что  они  не  экспериментировали  с  простейшими
инструментами,  какие  мы  знаем?  Им  хватало  материалов  в  окружающем?
Странная мысль.
     Спирмен слегка улыбнулся.
     - Причины совершенно очевидны, когда подумаешь, - сказал он.
     - Что? - спросила Тельма.
     -  Инструменты,  какими  мы  их  знаем,  делаются   из   обработанных
материалов: металла, стекла, пластика и так  далее  -  сказал  Спирмен.  -
Иными словами, из того, что естественным образом производится  повсюду  на
Титане. Искусственные инструменты долго не продержатся.  И  с  их  помощью
трудно что-то сделать.
     Крукс удивленно нахмурился.
     - Как это?
     Уэбстер развел руки.
     - Все это для них представляет собой "пищу".  Кто  догадается  делать
инструменты и строить дома из леденцов и пиццы?


     В кают-компании, расположенной в  большем  из  двух  сборных  куполов
генуэзской Базы N 1, было  жарко,  душно  и  многоголюдно.  Мейси  взял  в
раздаточном окне  чашку  кофе  и  пончик  и  отошел  от  короткой  очереди
неуклюжих фигур в скафандрах, решивших перекусить перед очередным  выходом
в город. Так как он прилетел с  "Ориона"  тридцать  шесть  часов  назад  и
только что проснулся, на самом  деле  это  завтрак,  подумал  он.  Талоиды
сохраняли непрерывную активность примерно десять  земных  суток  во  время
максимальной светимости: Титан на своей шестнадцатисуточной орбите получал
свет от Солнца и отраженный - от Сатурна. Так как Титан постоянно  обращен
одной стороной к Са