сль:  Нельзя думать про  то,  как  был
 убит тот молодой турист.
     Но от  воспоминаний  невозможно  было избавиться.  Катсук
сделал вс„ это прямо на глазах  пленника.  Отблеск  солнца  на
стальном лезвии, и сразу же после этого фонтан крови...
     От воспоминаний захотелось плакать.
     Зачем Катсук сделал это? Потому что молодой турист назвал
его Вожд„м?  Наверняка,  нет.  Почему тогда?  Неужели, это дух
заставил Катсука? Духи заставили его убить человека?
     Нет, он просто сош„л с ума.  Если он слушается духов,  то
те могут приказать ему делать вс„ что угодно.
     Вс„ что угодно!
     Дэвид размышлял, смог бы он сам сбежать этим туманным ут-
ром. Вот только,  кто знает, где сейчас Катсук? Тот путник хо-
тел уйти. А Катсук может и ожидать, что его пленник хочет сбе-
жать.
     Весь день после убийства голова Дэвида гудела от незадан-
ных вопросов. Но что-то подсказало ему не задавать их Катсуку.
Смерть туриста обязана уйти в прошлое.  Вспоминая о ней, можно
было накликать следующую смерть.
     Тогда они  далеко  обошли  страшное место,  где произошло
убийство. У Дэвида ноги гудели от усталости,  и он только  ди-
вился, как  это  Катсук держит шаг.  Каждый раз,  когда Катсук
взмахивал рукой, Дэвиду казалось, будто в ней зажат нож.
     Дэвид вспомнил наступление ночи. Они остановились прибли-
зительно за полчаса  до  темноты.  Ш„л  теперь  уже  настоящий
дождь. Катсук  приказал мальчику ожидать под кедром,  пока сам
он будет строить укрытие. Долина реки заполнилась текучим мра-
ком, сползшим с окрестных холмов. Нахмурившиеся деревья стояли
в совершенной тишине.  Когда стало  совсем  темно,  дождь  пе-
рестал, и небо очистилось. В темноте нарастали какие-то звуки.
Дэвид слыхал, как перекатываются в речке камни, все шумы окру-
жающего мира, превращающегося в хаос.
     Всякий раз,  когда он закрывал глаза,  в памяти возникали
пятна крови, разрезанная шея, отблеск ножа.
     Очень долго Дэвид просто лежал с открытыми глазами,  выг-
лядывая из  их  укрытия в окружающий мрак.  На противоположном
берегу реки стала различимой округлая  скала,  высвеченная  из
темноты луной.  Дэвид  стал всматриваться в не„ и сам не заме-
тил, как его потянуло ко сну.
     Так, но что же делает Катсук?
     Поплотнее закутавшись в спальник,  Дэвид подполз к выходу
и высунул голову:  холод, повсюду плывут клочья тумана, мокрая
серость, заполненная бесформенными очертаниями - и больше  ни-
чего. Казалось,  что это туман вцепился в ночь и не собирается
е„ отпускать.
     Куда пош„л Катсук?
     Мужчина возник совершенно неожиданно. Он вышел из тумана,
как будто прорвал завесу.  Индеец подал Дэвиду ковшик, сделан-
ный из древесной коры: " Выпей это ".
     Мальчик послушался,  но  у него так сильно тряслись руки,
что часть молочной жидкости выплеснулась на подбородок.  напи-
ток пах травами,  вкус горький.  Мальчик отпил. Сначала во рту
было холодно, затем как огн„м обожгло. Дэвид конвульсивно сде-
лал глоток, и его чуть не вырвало. Дрожа всем телом, он прижал
к себе ковшик.
     - Что это было?
     Катсук снял с плечей мальчика спальник, стал его сворачи-
вать.
     - Это пить„ Ворона. Я приготовил его вчера вечером.
     Получившийся св„рток он сунул в рюкзак.
     - Это виски? - спросил Дэвид.
     - Ха! Где бы я взял хокватское пить„?
     - Но что...
     - Это  сделано  из кореньев.  Там есть "ч„ртова дубинка",
она даст тебе сил.
     Катсук сунул руки в лямки рюкзака, встал.
     - Пошли.
     Дэвид выполз из их временного убежища,  поднялся на ноги.
Как только он выбрался, Катсук вышиб подпорную ветку. Домик из
коры упал,  подняв  тучу золы из кострища.  Катсук взял ветку,
подош„л к звериной норе,  что была неподал„ку от их убежища  и
см„л весь мусор так, будто весь беспорядок наделал тут зверь.
     От питья в желудке у Дэвида родился излучающий тепло  ко-
мок. Мальчик почувствовал себя совершенно свежим, в н„м бурли-
ла энергия. Он даже зубами стучать перестал.
     Катсук отбросил палку, которой взрыхливал землю и сказал:
     - Держись поближе ко мне.
     И он погрузился в туман, обойдя нору.
     Дэвид задержался,  чтобы поднять камушек  -  уже  третий,
чтобы отметить  третий день - а ещ„,  чтобы оставить на мягкой
земле след. Но Катсук тоже остановился, следя за ним.
     Обойдя нору, мальчик поднялся к своему захватчику. Индеец
повернулся и продолжил подъем.
      Почему это я иду за ним? - удивлялся Дэвид про себя. -   Я
 мог бы убежать и спрятаться в тумане. но если он найдет  меня,
 то убьет. Нож все еще у него.
     Мысли его вернулись к окровавленному бородачу.
      Он обязательно убьет меня. он сумасшедший.
     Катсук начал что-то декламировать на  неизвестном  Дэвиду
языке. Скорее всего,  это была какая-то песня, в которой неко-
торые слоги повторялись снова и снова.
     - Прибацанный индеец, - пробормотал мальчик.
     Но сказал он это тихо-тихо, чтобы Катсук не услыхал.

                     *        *        *

     Вильям Редек, ГЛАВНЫЙ ЛЕСНИЧИЙ Национального Парка:

     Вы уже поняли, насколько огромна и безлюдна площадь,  за-
нимаемая Парком, в особенности Дикие Земли. К слову,  нам  из-
вестно, что здесь разбилось, самое малое, шесть маленьких  са-
мол„тов. Мы их до сих пор не нашли, хотя поиски ведутся до сих
пор. Мы  до сих пор ищем! А ведь это вам не иголка в стоге  се-
на. И эти самол„ты сознательно не пытаются спрятаться от нас.

                     *        *        *

     - Ты зачем поднял этот камень? - спросил Катсук7
     В левой руке Дэвида было четыре камушка.
     - Чтобы считать дни. Мы ид„м уже четыре дня.
     - А мы считаем ночи, - сказал индеец.
     Катсук внутренне дивился,  пытаясь постичь эту важную для
хокватов вещь. Четыре камня за дни или за ночи, какая для хок-
вата  разница?  Ночь  и  день были для племени этого мальчишки
всего лишь разделом между уровнями страха.
     Теперь они  сидели уже в другом укрытии из коры,  которое
построил вс„ тот же Катсук, заканчивая поедать последние куски
куропатки, изловленную  опять  же Катсуком.  Свет им давал не-
большой костерок в центре их домика. Огонь отбрасывал багровые
тени на  шершавые  стенки,  отблескивал на узлах свитых ивовых
прутьев, что поддерживали каркас.
     Снаружи было  уже  совсем  темно,  но рядом был маленький
пруд, в котором только что отражалась расплавленная медь зака-
та. Теперь же он заполнился пойманными зв„здами.
     Катсук поймал куропатку на  громадной  тсуге,  что  росла
возле пруда.  Сам он назвал это дерево насестом. Вся земля под
ним была белой от перьев.  Куропатки садились спать на ветках,
и Катсуку удалось схватить одну из них длинной палкой с петл„й
на конце.
     Дэвид сыто отрыгнул, вздохнул довольно и бросил последнюю
косточку в кострище, как требовал того Катсук. Утром и костри-
ще, и кости надо будет закопать.
     Индеец настелил на  землю  кедровых  веток  и  накрыл  их
спальным мешком.  Он  сунул  ноги под спальник,  направив их к
угасающему огню, и сказал:
     - Вс„. Давай спать.
     Дэвид переполз вокруг костра, залез под спальник. Тот был
сырой, потому  что не было солнца,  чтобы хорошенько его высу-
шить. От ткани исходил кисловатый, прелый запах, смешивающийся
с дымом, горелым жиром, вонью пота и ароматом кедра.
     Костер догорал,  в н„м оставалось только несколько уголь-
ков. Дэвид чувствовал,  как вокруг него смыкается ночь.  Звуки
облеклись в странные,  страшные формы.  Ему было  слышно,  как
скрипят кедровые иглы.  Это место,  с его запахами,  звуками и
формами было настолько непохожим на привычную для него  жизнь,
что он даже пытался перенести на него знакомые ему впечатления
прошлого времени.  Только из памяти извлечь удавалось немного:
скрежет машин,  проезжавших по металлическому мосту, городской
смог, духи своей матери...  а больше  и  ничего.  Теперь  одни
воспоминания заменялись другими.
     Совершенно незаметно  он  перес„к   границу,   отделяющую
бодрствование от сна. Над ним нависло гигантское лицо. оно бы-
ло очень похоже на лицо Катсука - широкое,  с выдающимися ску-
лами, с широким ртом и гривой тонких черных волос.
     Губы на лице зашевелились и сказали:  " Ты еще не  готов.
Когда это случится,  я прийду за тобой. Молись, и тво„ желание
будет исполнено". Губы сомкнулись, но голос вс„ ещ„ продолжал:
" Я прийду за тобой... за тобой... тобой...!" Слова отражались
эхом в голове мальчика и наполняли е„ страхом.  Он  проснулся,
дрожа, весь в поту, с чувством, будто голос вс„ ещ„ разговари-
вает с ним.
     - Катсук?
     - Спи уже.
     - Но мне приснился сон.
     - Какой сон?
     В голосе индейца прозвучала настороженность.
     - Трудно сказать какой, но мне стало страшно.
     - Что было в тво„м сне?
     Дэвид рассказал. Когда голос его затих, Катсук объяснил:
     - Это у тебя был сон духа, пророческий.
     - Это был твой бог, во сне?
     - Возможно.
     - и что обозначает этот сон?
     - Только ты можешь сказать это.
     При этом Катсук вздрогнул,  в его груди появилось до  сих
пор неведомое ему чувство.  Пророческий сон у Хоквата?  Неужели
Ловец Душ вед„т нечестную игру?  Кое-что о подобных случаях он
слыхал. Какой странный сон!  Хоквату пообещали право на испол-
нение желания - любого желания. И если он попросит уйти от ди-
кой природы, ему это удастся сделать.
     - Катсук, а что такое сон духа?
     - Это  такой,  когда  во  сне ты видишь духа - проводника
твоей второй души.
     - Ты сказал, что это мог быть бог.
     - Им может стать и бог,  и дух. Он говорит тебе, что сле-
дует сделать или куда надо идти.
     - В мо„м сне не говорилось, что мне надо куда-то идти.
     - Твой сон сообщил, что ты ещ„ не готов.
     - К чему?
     - Идти куда-нибудь.
     - Вот как. - Молчание, затем: - Этот сон напугал меня.
     - А-а,  видишь, хокватская наука не смогла освободить вас
перед страхом божьим.
     - Катсук,  ты и вправду в это веришь?  - Голос тихий,  но
напряж„нный.
     - Послушай!  У каждого есть две души. Одна оста„тся в те-
ле. Другая ходит в нижнем или верхнем мире. Это зависит от то-
го, какую жизнь ты вед„шь.  Вторая душа должна иметь проводни-
ка: духа или же бога.
     - В церкви учат не этому.
     - Ты сомневаешься?  - фыркнул Катсук.  - Было время,  и я
тоже сомневался.  И это чуть не погубило меня. Больше я уже не
сомневаюсь.
     - Ты наш„л себе проводника?
     - Да.
     - Тебя вед„т Ворон?
     Катсук почувствовал, как Ловец Душ внутри зашевелился.
     - Ты ничего не понял про проводника, - сказал индеец.
     Дэвид напряженно заглянул в темноту его глаз.
     - Это что, только индейцы могут...?
     - не называй меня индейцем!
     - Но ведь ты же...
     - Дурацкое название - индеец.  Это вы назвали нас так. Вы
не захотели согласиться с тем,  что не нашли Индии. Так почему
я обязан жить с этой ошибкой?
     Дэвид вспомнил о миссис Парма.
     - А я знаю настоящую индианку,  из Индии. Она работает на
нас. Мои родители забрали е„ из Индии.
     - Куда бы вы,  хокваты, не пришли, повсюду местные жители
работают на вас.
     - Если бы она осталась в Индии,  то умерла бы с голоду. Я
слышал, как мама говорила про это. Там люди голодали.
     - Люди повсюду голодают.
     - А у настоящих индийцев проводники есть?
     - Каждый может взять себе проводника.
     - А ты сделал это по наитию?
     - Пойдешь в лес, там будешь молиться...
     - Но ведь мы уже в лесу. Могу я помолиться сейчас?
     - Конечно. Попроси Алкунтама дать тебе проводника.
     - Вашего бога зовут Алкунтам?
     - Можно сказать и так.
     - Это он дал тебе проводника?
     - Ты ничего не понял, Хокват. Спи.
     - А как тебя вед„т твой дух?
     - Я уже объяснял. Он разговаривает.
     Дэвид вызвал в памяти свой сон.
     - Что, прямо в голове?
     - Да.
     - И это дух сказал, чтобы ты похитил меня?
     Катсук почувствовал,  что вопрос мальчика его задел, раз-
будив дремлющие внутри злые силы. Ловец Душ зашевелился, заво-
рочался.
     - Так это дух тебе сказал? - настаивал Дэвид.
     - Замолчи!  - вздыбился Катсук.  - Замолчи, иначе я свяжу
тебя и заткну рот.  - Он отвернулся,  протянул ноги к остаткам
тепла в камнях возле костра.
     "  Это я, Таманавис, говорю тебе..."
     Катсук слышал слова духа так громко, что даже странно бы-
ло, как не различает их мальчик.
     "  У тебя уже есть Совершенно Невинный."
     - А когда этот твой дух разговаривает с тобой?
     - Тогда,  когда есть нечто, что ты должен знать, - прошеп-
тал Катсук.
     - А что я должен знать?
     - Как принять в себя мо„ смертельное острие, - опять про-
шептал индеец.
     - Что?
     - Тебе надо знать,  как жить, чтобы правильно умереть. Но
первое, тебе надо жить.  Большинство из твоих хокватов  вообще
не жив„т.
     - Неужели твой дух говорит тебе такие глупости?
     Чувствуя в груди нарождающуюся истерику, Катсук сказал:
     - Спи.  Или я убью тебя еще  до  того,  как  ты  зажив„шь
по-настоящему.
     Дэвид услыхал в этих словах что-то такое,  что  заставило
его задрожать.  Этот человек сош„л с ума.  Он уже кое-что сде-
лал. Он убил человека.
     Катсук почувствовал эту дрожь, подвинулся к мальчику, по-
ложил руку на плечо.
     - Не бойся, Хокват. Ты еще пожив„шь. Я тебе обещаю.
     Но мальчик вс„ ещ„ дрожал.
     Катсук сел, вынул из сумки на поясе древнюю флейту, мягко
подул в не„.  Он почувствовал, как песня вырвалась наружу, как
бь„тся она в задымленном пространстве их маленького укрытия.
     На какой-то миг он представил,  что находится в  каком-то
древнем, безопасном,  уютном  месте с другом,  братом.  Музыка
сроднила их.  Они думают о завтрашней охоте. Они охраняют свя-
тость места, заботятся один о другом.
     Дэвид слушал музыку, и она его убаюкала.
     Потом Катсук  перестал  играть  и  положил флейту назад в
сумку. Хокват мерно дышал во сне. Внезапно Катсук почувствовал
как нечто видимое и осязаемое связь между собой и этим мальчи-
ком. Могло ли так случиться, что они и вправду были братьями в
том другом мире, что невидимо и беззвучно движется рядом с ми-
ром чувств.
      Брат мой, Хокват, - думал Катсук.

                     *        *        *

     ИЗ СТАТЬИ Чарлза Хобухета для журнала " Философия 200 ":

     Ваш язык переполнен жестким чувством времени, что заранее
отвергает пластичность Вселенной.  Мо„ племя представляет Все-
ленную как единый организм, как сырой, первоначальный материал
для творения.  Ваш язык отрицает это каждым произнес„нным вами
словом. Вы дробите Вселенную на маленькие кусочки.  Мои сопле-
менники сразу же распознают,  что " бифуркация природы " Уайт-
хеда - это иллюзия. Это производное вашего языка! Программисты
ваших компьютеров знают об этом. Они говорят: " Завелся мусор,
убрать мусор".  Убирая  мусор,  они обращаются к программе,  к
 языку. Основа же моего языка,  в том,  что я,  во  всех  своих
поступках, являюсь  частью окружающего меня мира.  Ваш же язык
изолирует вас от Вселенной.  Вы позабыли о происхождении букв,
которыми записываете свой язык. а ведь предками их были идеог-
раммы, которые запечатлевали движения окружающей Вселенной.

                     *        *        *
     В неярком утреннем свете Дэвид  стоял  под  высоким  кед-
ром,перебирая  пять камушков в кармане.  На траве выпала роса,
как будто каждая ночная звездочка оставила на земле свой след.
Катсук стоял рядом с мальчиком,  подтягивая лямки рюкзака.  За
его спиной на горных вершинах горел алый отсвет зари.
     - Куда мы пойдем сегодня? - спросил Дэвид.
     - Ты слишком много говоришь, Хокват.
     - Всегда ты затыкаешь мне рот.
     - Потому что ты слишком много разговариваешь.
     - А как же я буду учиться, если мне нельзя говорить?
     - Раскрой свои чувства и пойми то, что они тебе говорят.
     Катсук вырвал  из  земли несколько веток папоротника.  На
ходу он бил ими себя по бедру,  вслушиваясь в окружающий мир -
звуки,  что издает следующий за ним мальчик, находящиеся рядом
звери...  Слева пролетела перепелка. Индеец видел желто-корич-
невое пятно на заду у лося, что мелькнул далеко-далеко в мшис-
то-зеленом рассветном лесу.
     Они снова  поднимались в гору.  Дыхание вырывалось из губ
белыми облачками.  Потом очутились на склоне, поросшем старыми
тсугами, и спускались в заполненную туманом долину, где стволы
деревьев поросли струпьями лишайников.
     По дорожке  стекала влага,  заполняя водой лосиные следы,
вымывая мелкие камни и вырывая на спуске целый  канал.  Единс-
твенное, что они слышали - это звук своих шагов.
     Они нашли выброшенную охотником голову белки.  Ее  обсели
птицы с черными клювами и белыми грудками.  Они продолжали пи-
ровать,  даже когда два человеческих создания прошли в шаге от
них.
     Спустившись в долину и выйдя из чащи,  они попали на  по-
росший  тростником  берег небольшого озера.  На воде лежал се-
ро-голубой туман; на дальнем берегу стояли восково-зеленые де-
ревья.  Справа была отмель. На мокром песке четко отпечатались
следы птиц,  что прилетали сюда в  поисках  еды.  Утки-крохали
предусмотрительно направились к дальнему берегу.  Когда Катсук
с мальчиком вышли на открытое место,  утки  взлетели,  взбивая
воду крыльями, и закружились над чужаками.
     - Вот это да!  - воскликнул Дэвид. - Здесь кто-нибудь был
до нас?
     - Мое племя...  и  много раз.
     Катсук осматривал  озеро.  Что-то  заставило уток всполо-
шиться. Плохой знак.
     Рядом с зарослями тростника лежали поваленные ветром тсу-
говые деревья.  Кора на них была сбита бесчисленными копытами.
Катсук снял рюкзак и ступил на ствол дерева,  чья вершина пог-
рузилась в озеро.  Тонкий ствол дрожал под его ногами.  Индеец
хватался за торчащие ветки,  пробираясь к воде, и вдруг застыл
на месте.  Рядом с деревом по воде плыло черное  перо.  Катсук
нагнулся, вынул его из воды, отряхнул.
     - Ворон, - прошептал он.
     Вот это был знак!  Катсук сунул перо за головную повязку,
присел,  придерживаясь одной рукой за ветку, и погрузил лицо в
воду, чтобы напиться. Вода в озере была холодная.
     Ствол дерева задрожал, и Катсук почувствовал, как прибли-
жается мальчик.
     Катсук встал и еще раз внимательно изучил окружающую мест-
ность. Мальчик пил,  громко плеская водой. Сейчас им предстоял
путь до дальнего конца озера,  а потом вдоль ручья, впадающего
в него. Индеец почувствовал, что мальчик сошел со ствола и по-
вернулся сам.
     Рюкзак был  чужим зеленым пятном среди тростника.  Катсук
вспомнил о лежащей там еде:  пакетике арахиса, двух шоколадных
батончиках, нескольких пакетиках чая, понемногу бекона и сыра.
     Катсук подумал о еде.  Я еще не настолько  голоден,  чтобы
 есть пищу хокватов.
      Мальчик стоял рядом, глядя на рюкзак.  А вот  ему  кушать
 хочется , - подумал индеец. Кузнечик в тростниках  завел  свою
вечную песенку: "Чрррк! Чрррк!" Катсук  повернулся  к  Дэвиду,
поднял рюкзак.
     - А я думал, ты собрался ловить рыбу, - сказал мальчик.
     - Ты не выживешь здесь один.
     - Почему?
     - С этим местом что-то не так,  а ты даже не почувствовал
этого. Пошли.
     Катсук сунул руки в лямки рюкзака  и  вернулся  назад,  в
лес, на звериную тропу, идущую параллельно берегу.
     Дэвид шел за ним и думал:  С этим местом что-то не так?
Сам он чувствовал только пронизывающий все тело холод,  каждый
листок выливал на него скопленную влагу.
     Катсук свернул  налево  и  перешел на охотничий шаг - не-
быстрый, настороженный, каждое движение согласуется с окружаю-
щим. Сейчас он чувствовал себя в сверхъестественном мире Похи-
тителя Душ,  в нем нарастала волна экстаза, каждый шаг напоми-
нал о древних религиозных ритуалах.
     Сама природа тоже насторожилась... Какая-то особенная ти-
шина. Все  окружающее  концентрировалось  на  поляне в головах
озера.
     Дэвид старался  не отставать от Катсука и думал про себя: