ак?
     - Да!
     - Все зависит от того, о каком боге ты думаешь.
     - И все равно я не верю в язык тела.
     - Ты не веришь, что это Ворон привязал тебя ко мне?
     Дэвид не мог ответить. Ворон  делал то, что хотел  Катсук.
Птицы направлялись туда, куда им указывал  Катсук.  Ведь  даже
только знать о том, куда направляются птицы - это же какая си-
ла!
     - Сейчас ты спокоен, - продолжил индеец.  -  Разве  Ворон
забрал у тебя язык? Но он может так сделать. Весь  ваш  глупый
хокватский мир еще не готов бороться с Вороном.
     - Ты всегда говоришь "глупый, глупые", когда упоминаешь о
моем народе. Разве в нашем мире нет ничего хорошего?
     - У нас? В нашем мире? - спросил Катсук. - Это твой мир.
     - Но разве в нем нет ничего хорошего?
     - Я вижу в нем одну только смерть. В нем все умирает.
     - Ну, а как насчет наших врачей? Наши врачи лучше ваших.
     - Ваши врачи накрепко повязаны с болезнями и смертью. Они
не столько лечат, сколько умножают болезни и смерть.  Приводят
все в точное равновесие. Это называется трансакциональные  от-
ношения. Но они настолько слепы, что не видят, как они  связа-
ны с тем, что делают.
     - Трансакциональные... отношения. Что это такое?
     - Трансакция - это когда ты  торгуешь,  обмениваешь  одну
вещь на другую. Когда ты  покупаешь  что-нибудь,  это  и  есть
трансакт.
     - Это только умное слово, которое ничего не значит.
     - Это слова твоего мира, Хокват.
     - Но ведь они нимчего не значат.
     - Они означают, что твои доктора не знают,  что  они  де-
лают, но продолжают этим заниматься. Они повышают уровень забо-
леваемости, чтобы оправдать свое существование.  Полиция  де-
лает то же самое с преступностью. Юристы держатся за  всеобщее
незнание законов. Все это язык тела Хокват. Не важно, что  они
говорят о своих намерениях, неважно, как тяжко  они  работают,
чтобы преодолетьнедостатки - все они думают лишь о том,  чтобы
их считали занятыми и нужными и оправдывали их существование.
     - Это безумие!
     - Да, это безумие, но это реальность. Вот что ты  видишь,
когда понимаешь язык тела.
     - Но в моем мире есть много и хорошего. Люди уже не голо-
дают.
     - Голодают, Хокват. В Азии...
     - Я имею в виду, в этой стране.
     - А разве в других странах не  люди?
     - Правильно, только...
     - И даже в этой стране - в горах на Востоке,  на  Юге, в
больших городах люди голодают. Каждый год люди умирают от  го-
лода. Пожилые и молодые. И мои соплеменники тоже умирают,  по-
тому что пытаются жить, как хокваты. И в мире  становится  все
голоднее и голоднее...
     - А что ты скажешь про наши дома.  Мы  строим  дома  даже
лучше тех, что ты видел.
     - И одновременно вы убиваете землю, тыкая в нее свои  до-
ма. Вы строите там, где домов не должно  быть.  Вы  живете  не
 вместе с землей, а!  против нее.
     - У нас есть автомобили.
     - И ваши автомобили вас же и душат.
     Девид выискивал в своих мыслях  хоть  что-нибудь,  против
чего бы Катсук не мог возразить.  Музыка?  Он  только  презри-
тельно усмехнулся, как это делают взрослые. Образование?  Кат-
сук сказал, что оно не готовит к жизни среди  природы.  Наука?
Индеец сказал, что та убивает весь мир своими большими машина-
ми и бомбами.
     - Катсук, а что ты сам понимаешь под языком тела?
     - То, что говорят твои действия. Вот  ты  говоришь  своим
ртом: "Слишком паршиво". Потом ты смеешься.  Это  значит,  что
по-настоящему ты радуешься, в то время как говоришь, что грус-
тишь. Ты говоришь: "Я люблю тебя", а потом  делаешь  так,  что
причиняешь этому человеку много боли и страданий. Язык  телаэ-
то то, что ты  делаешь. Если ты говоришь: "Я не хочу, чтобы это
случилось", а сам делаешь все, чтобы это произошло -  чему  мы
должны верить? Словам или телу?
     Девид задумался о словах. Он думал о церквях  и  пропове-
дях, обо всех словах про "вечную жизнь". Были ли эти слова ис-
тинными, или же тела проповедников говорили о чем-то другом?
     - Катсук, а твои соплеменники понимают язык тела?
     - Некоторые. Старики понимают. Об этом  мне  говорит  наш
язык.
     - Как это?
     - Мы говорим "есть", когда  едим,  "срать",  когда  срем,
"трахаться", когда трахаемся. И слова, и тело согласны.
     - Это нехорошие слова.
     - Это невинные слова, Хокват. Невинные!

                     *        *        *

     Из ЗАПИСКИ, оставленной Катсуком в заброшенном приюте  на
Сэм Ривер:

     Мое тело - это наиполнейшее выражение меня самого.

                      *        *       *


     Катсук отложил кремневое зубило и осмотрел свой  обсидиа-
новый нож. Он был готов. Ему  нравилось,как  сглаженный  конец
лежит в ладони. Это заставляло его чувствовать  себя  ближе  к
земле, как бы частью окружающего.
     Солнце висело прямо над головой, его лучи падали  индейцу
на плечи. Он слышал, как Хокват ломает ветки где-то у него  за
спиной.
     Катсук положил посланное пчелой древко на камни, еще  раз
тщательно осмотрел его. В нем не  было  ни  малейшего  изьяна.
Каждый слой лежал ровно и ясно. Он взял гладкую рукоятку свое-
го ножа в правую руку и начал строгать дерево. Отлетела  длин-
ная закрученная стружка. Сначала он  работал  медленно,  потом
все быстрее, шепча про себя:
     - Немножко здесь. А здесь побольше снимем. Тут еще... Ах,
какой чудесный...
     Подошел Дэвид и присел рядом. Потом спросил:
     - А можно, я помогу?
     Катсук поколебался, думая о назначении этого лука -  пос-
лать священную стрелу в сердце мальчика, сидящего  рядом.  Или
Хокват сейчас просит, чтобы его убили? Нет. НО  это  был  знак
того, что Ловец Душ тоже работает, готовя мальчика к последне-
му мгновению.
     - Можешь помочь, - ответил индеец. Он передал нож и  пос-
ланное духами древко мальчику, показал утолщение, которое сле-
довало сравнять.
     - Снимешь вот здесь. Работай не спеша, снимай  понемножку
за раз.
     Дэвид положил ветку на колени, как делал это Катсук.
     - Вот тут?
     - Да.
     Дэвид уперся ногами в дерево, нажал на нож.  Из-под  лез-
вия вышла стружка. Другая.  Он  работал  энергично,  сравнивая
утолщение. ПО лбу лился пот, заливая  глаза.  Длинные  стружки
летели во все стороны, покрывая мальчику коленки.
     - Больше не надо, - сказал Катсук. - Это место сделано.
     Он забрал древко и нож назад, еще раз внимательно  осмот-
рел древко.
     - Вот здесь снять... и еще... тут все  в  порядке...  те-
перь здесь...
     Дэвид даже устал, следя за тем, как летят стружки от  бу-
дущего лука. Очень скоро то место, где сидел Катсук  было  все
усыпано щепками и стружкой. Свет, отражающийся от свежевыстру-
ганного дерева, отражался пятнышком на коже индейца.
     Над ними высилась огромная скала, казалось, переходящая в
клубящиеся, далекие облака.  Дэвид  стоял,  осматривая  склон,
вкрапления вулканического стекла в гранитные глыбы.  потом  он
обернулся, поглядел на лес - отсюда темный и мрачный: в основ-
ном старые ели, тсуги и, когда-никогда, кедр.  Среди  деревьев
виляла звериная тропа, исчезая в буйных зарослях колючего кус-
тарника и дикой черники.
     Голос Катсука, когда он разговаривал сам  с  собой,  дей-
ствовал почти гипнотически.
     - Прелестное дерево... лук, совсем как  древний,  как  из
давних времен...
      Давние времена! - думал Дэвид. -  Катсук явно живет в  ка-
 ком-то странном сне.
     Дэвид поднял обсидиановый скол, бросил в сторону деревьев.
      Если пойти вниз по течению реки, - думал он, -  можно доб-
 раться до людей.
     Камень произвел приличный грохот, на который  Катсук  со-
вершенно не обратил внимания.
     Дэвид бросил еще один камень, потом еще и еще.  Он  спус-
кался вниз по склону, к  тропе,  поднимая  и  бросая  камни  -
мальчик играется.
      Он выкинул мой нож! И он убил человека.
     Дэвид остановился, чтобы куском обсидиана вырезать на ко-
ре дерева полосу, и глянул мельком на Катсука. Бормочущий  го-
лос совершенно не менял тона. Индеец все  так  же  не  обращал
внимания на шатающегося туда-сюда пленника.
      Он считает, что его чертов Ворон следит за мной.
     Дэвид внимательно осмотрел все небо, от птиц ни слуху, ни
духу. Он осмелился пройти по тропе футов  пятьдесят,  отталки-
вая ветки и выискивая созревшие ягоды. Сквозь просветы  в  де-
ревьях мальчик еще мог видеть Катсука. Звук обсидианового  но-
жа, обтесывающего древко лука, оставался таким же ясным и чис-
тым. Деревья очень мало затушевывали его. можно было даже  по-
нять, что Катсук бубнит себе под нос:
     - Ах, прелестный лук... Лук - красавец для  моего  посла-
ния...
     - Сумасшедший индеец, - прошептал Дэвид.
     А Катсук все так же продолжал напевать и бубнить себе под
нос, поглощенный делом.
     Дэвид сломал по пути ветку и стал обдумывать свое положе-
ние. Воронов нет. Катсук поглощен своим луком. Вот тропа,  она
идет куда надо. Но вот если Катсук снова схватит его, пытающе-
гося сбежать еще раз... Дрожа всем телом, Дэвид решил, что  не
...станет еще сбегать взаправлу. Он только обследует эту  тропку,
интересно же, а куда это она ведет.
     И вот так, осматриваясь и  оглядываясь,  он  углубился  в
лес. его внимание привлекла  перелетающая  с  места  на  место
стайка дятлов. Он слышал звон слепней. Пыльные солнечные  лучи
падали на бурую лесную подстилку, приобретая в листве  зелено-
ватый оттенок. Дэвиду это казалось добрым знамением. Он до сих
пор еще злился на Катсука. Злость и гнев могли пересилить зак-
лятия духов.
     Дэвид уходил по тропе все дальше и дальше. Он  перебрался
через пару поваленных деревьев, пробрался по  низкому  тоннелю
ветвей, с которых свисали бороды мха. У подножия пологого хол-
ма тропа разделялась. Одна дорожка вела прямо вниз, вторая от-
клонялась влево. Мальчик выбрал путь вниз, по долгому  склону,
по которому когда-то прошел камнепад или лавина. Дэвид  внима-
тельно осматривал открытую местность. На склоне уцелел один-е-
динственный кедр, защищенный гранитным выступом. часть  дерева
была полностью счесана. Ниже по склону валялись ветки и  куски
дерева.
     Оленьи следы вели прямо через место недавней катастрофы.
     Дэвид стоял на мшистой,  кое-где  заросшей  папоротниками
лесной подстилке,  просматривая  открытое  пространство.  нес-
колько раз он бросал взгляды на приведшую его сюда тропу, выс-
матривая какие-нибудь признаки погони.
     Но Катсука нигде не было видно.
     Мальчик вслушивался в окружающее, но никак не  мог  услы-
хать скрипа каменного ножа по дереву. Здесь только  ветер  шу-
мел в листве деревьев.
     Вся каменная лавина пошла в небольшую, слегка  закруглен-
ную долину, оставив после себя поломанные деревья и перепахан-
ную землю, засыпавшую и небольшой  ручей.  Правда,  поток  уже
пробил себе узенькую дорожку по склону, вода бежала по  вздыб-
ленной земле.
     Дэвид совсем уж было решил идти к ручейку, как  вдруг  из
зарослей выскочил молоденький олень.
     Какое-то время Дэвид не мог сойти  с  места,  трясясь  от
страха. Олень же перемахнул через кустарники.  Даже  дойдя  до
ручья и погрузив лицо в прохладную воду, мальчик еще дрожал.
     Он подумал:  Ну вот я и сбежал.

                      *        *        *

                        Шериф ПАЛЛАТТ:

     Вся эта куча дерьма вокруг, что мы, что  ФБР,  собирается
заработать что-нибудь на этом деле. Я же сам только хочу спас-
ти того пацана, а если смогу - то индейца тоже. Мне уже  осто-
чертело играться в шерифа! Мой шеф - депутат Дэн Гомпер, пред-
ложил мне собрать свою команду, чтобы искать этих двоих.  Если
этим могут заниматься другие, то куча опытных  мужиков,  знаю-
щих эти леса, смогут заниматься этим лучше. В своем лагере  мы
не станем разводить костры, так что индеец не увидит дыма и не
сможет узнать, что мы идем по следу. похоже, что  работка  бу-
дет та еще, но мы ее сделаем!

                     *        *        *
     Катсук глядел на законченный лук. Это был чудный лук,  на
который оставалось натянуть тетиву из моржовых кишок,  лежащую
у него в сумке. Пропилы на древке он уже сделал.
     У него болела грудь и ломило спину оттого, что он  долго
сидел согнувшись, не меняя позы.  Он  закашлялся?  Почему  это
стало холодно? Он поглядел на небо. Солнце  стояло  низко  над
верхушками деревьев.
     Катсук поднялся на ноги и только сейчас подумал о пленни-
ке.
     - Хокват! - позвал он.
     Ему ответила тишина леса.
     Катсук кивнул головой.
      Хокват думает о побеге.
      Индеец опять поглядел в небо. Ворона нигде не видно.
     Он думал:  Ворон каждого приглашает идти с ним и стать его
 гостем, но на следующий день Ворон выступает против своего  же
 гостя и хочет его убить. Так что гости  разлетелись  по  лесу.
 Сейчас я сам Ворон. У меня есть лук. Теперь мне нужна стрела.
     И вновь Катсук закашлялся. Спазмы вызвали острую  боль  в
груди.
     Уже было ясно, куда ушел Хокват. Даже отсюда, со  склона,
Катсук видел полосу, вырезанную мальчишкой на дереве у  звери-
ной тропы.
     Новое испытание? - удивлялся Катсук. - Зачем мои духи ис-
пытывают меня теперь, когда лук изготовлен? Почему  бы  им  не
подождать стрелы?
     Он вынул из своей сумки тетиву из моржовых  кишок,  надел
на лук, попытался согнуть его. Его дед подумал  о  том,  чтобы
научить внука делать такой лук и пользоваться  им.  Сейчас Кат-
сук чувствовал, будто дед стоит рядом, когда  сам  он  натяги-
вает лук.
     Это был исключительный лук, воистину божий.
     Катсук опустил свое оружие, вгляделся в  лес.  По  шее  и
груди катился пот. Внезапно он почувствовал  себя  слабым-сла-
бым. Неужели Хокват наслал на него заклятие?
     Он оглянулся на заснеженные вершины. Всю долгую  ночь  он
размышлял: где-то здесь таится Смерть и зовет  его  с  помощью
трещотки Ловца Душ. Да, точно, это было заклятие.
     Еще раз Катсук осмотрел лес, в  котором  скрылся  Хокват.
Тропа манила его. Он мысленно измерил ее длину: по теням  де-
ревьев, по пятнам мха. Он ощущал то, как он будет  чувствовать
ее под ногами: лесная подстилка, корни, камни, болотная грязь.
     Мокасины Яниктахт уже сильно протерлись.  Сквозь  них  он
мог чувствовать даже сырую землю.
     Деревья - Хокват ушел этим путем, пытаясь сбежать.
     Катсук громко-громко заявил тропе:
     - Это я, Катсук! Тот, кто захоронил Кушталюте, язык сухо-
путной выдры. Мое тело нельзя расчленить.  Ветви  величествен-
ных деревьев не склонятся над моей могилой. Я снова  возрожусь
в доме моего народа. И там будет много прекрасной еды...
     Внезапно вырвавшийся  из  сознания  чудовищный  водоворот
мыслей заставил его замолчать. Он знал, что  следует  идти  за
Хокватом. Ему надо спешить по этой тропе, но его охватило оце-
пенение. Это было заклятье.
     Теперь его мысли заполнил образ Тсканай.
     Так это не Хокват наслал на него это заклятье, а Тсканай!
Теперь Катсук понимал это. Он чувствовал, как  она  следит  за
ним. Она уже глядела на него так, как на чужого. А в этот  миг
она стояла среди благоухания сжигаемых кедровых иголок и чита-
ла нараспев древнее проклятье. Вокруг нее торчали  вечно-зеле-
ные растения - иллюзия бессмертия.
     - Ворон, помоги мне, - прошептал индеец. - Сними  с  меня
эту немочь. - Потом он поглядел на ноги,  на  коричного  цвета
кожу мокасинов, которые сделала для него Яниктахт. - Яниктахт,
сестра, помоги мне.
     Образ Тсканай удалился.
     Он подумал:  Так может, и заклятье тоже снято?
     Где-то уже в другом месте, своим внутренним ухом  и  гла-
зом, он видел и слышал, как пенящаяся речка говорит  на  своем
примитивном языке. Он видел сломанные ветром,мертвые  деревья,
сражавшиеся с вечностью. И вот среди мертвых  он  увидел  одно
живое деревце, раненое, с ободраной корой, но гордо стоящее  -
кедр, стройный и высокий, ровный, как древко стрелы.
     - Кедр простил меня, - прошептал Катсук.
     И он ступил на тропу, по которой перед тем прошел Хокват,
и остановился лишь тогда, когда увидел дерево,  одиноко  стоя-
щее посреди перепаханной лавиной земли - все как в его видении!
      Кедр для моей стрелы, - думал индеец. -  Дерево само  свя-
 щенное, и уже освященное.
     Над лесом раздался балаган вороньих криков. Птицы  проле-
тели над пустой искалеченной землей и расселись на кедре. Кат-
сук усмехнулся:
      Ну, какое еще нужно мне знамение!?
     И дух заклятия, вызвавший его немочь, вышел из  него  тот
же час как был назван по имени.  Индеец  направился  к  кедру,
чтобы сделать себе стрелу.

                     *        *        *

     СОН ЧАРЛЗА ХОБУХЕТА, в пересказе его тетки:
     Когда я был маленький, мне снился Ворон.  Это  был  белый
Ворон. Мне снилось, что Ворон помог мне  украсть  всю  пресную
воду, и я спрятал ее так, чтобы только мои соплеменники  могли
ее найти. Это была такая пещера, и я заполнил  ее  водой.  Мне
снилось, что в пещере был дух, который рассказал мне о  Творе-
нии. И это дух создал мою пещеру. Там было два  хода:  вход  и
выход. В пещере был пляж и волны на воде. А еще я  там  слышал
барабаны. Этот дух из моего сна сказал, что такое место сущес-
твует и на самом деле. Мне там было чисто  и  хорошо.  Я  хочу
найти это место.

                     *        *        *

     Катсук сидел, прислонясь спиной  к  дереву,  моля,  чтобы
земля простила его. Лук со стрелой лежали у него на коленях, а
все вокруг тонуло во мраке. Холодный ветер нес сырость.
     Лук Катсука был сделан не совсем точно по древнему образ-
цу. Индеец знал об этом, но знал он и то, что дух этого  дере-
ва простит его за те неприятности, которые он ему доставил.  К
стреле, лежащей тут же, он прикрепил  каменный  наконечник  из
прибрежной деревни, где его соплеменники жили еще  совсем  не-
давно. Теперь прежние времена и нынешние были связаны вместе.
     Тучи скрыли звезды. Индеец чувствовал приближение  дождя.
Холодный ветер вызывал дрожь в его теле. Катсук знал, что дол-
жен был чувствовать пронизывающий холод, но тело его не ощуща-
ло ничего, кроме утери Хоквата.
     Хокват сбежал. Куда?
     Разум Катсука погрузился в состояние духовного поиска,  о
котором рассказывали древние. Он мог искать дух Хоквата, а тот
уже приведет его к мальчику.
     Катсук вглядывался в темноту. Где-то горел  маленький-ма-
ленький костерок. Индеец даже не мог  сказать,  видит  он  его
обычным или внутренним зрением. Языки пламени отбрасывали  ры-
жие отсветы на сырую землю и сплетение торчащих корней.  И  на
самом краю освещенного круга была маленькая фигурка.  Вот  те-
перь Катсук знал, что у него включилось внутреннее видение.
     Где же был этот костер?
     Катсук молил своего духа, чтобы тот вел его, но  из  мира
Похитителя Душ ему никто не отвечал. Ага, так значит, это сле-
дующее испытание!
     Какой-то зверек проскочил чуть ли не между ногами  Катсу-
ка и скрылся в темноте. Индеец чувствовал даже то, как  растет
дерево у него за спиной, как подымается вверх кора. Сырая зем-
ля и холодный ветер проникали сквозь его тело, и  он  понимал,
что ему придется сражаться в мире  духов,  прежде  чем  сможет
забрать Хоквата себе.
     - Помоги мне, Алкунтам, - молил он. - Это я, Катсук.  По-
моги мне отправить мое послание! Приведи меня к Невинному!
     В ночи закричала сова, а Катсук знал, что язык ее предве-
щает дождь. Скоро, очень скоро с небес польется вода.  А  ведь
его звали на испытание, которое, прежде  всего,  было  испыта-
нием духовным, внутренним.
     Очень медленно Катсук поднялся на ноги. Свое тело он чув-
ствовал как нечто отвлеченное. Но он сказал сам себе:




     Из ИНТЕРВЬЮ с Харриэт Гледдинг Моргенштерн, помещенного в
газете "

     Мой внук - очень храбрый парень.  Он  никогда  не  боялся
темноты и подобных глупостей, даже когда был еще маленьким. Он
всегда уважал взрослых. Мы учили его уважать и проявлять  вни-
мание ко всем окружающим, неважно, кем бы они не б