начит,  что
когда-то именно я привез в часть,  которой  он  командовал,  приказ  о
присвоении ему генеральского звания.
     - Похоже,  что  президент  послал  вас  пошпионить  за  мной,   -
добродушно посмеивается Фэйт,  кивая мне на кресло. - Боится, как бы я
или кто-нибудь из моих молодцов не нажал на роковые "кнопки"?
     - Ну,  зачем  же...  -  улыбаюсь  я.  - Ему просто хочется знать,
какова готовность нашего глобального оружия к операции "Возмездие".
     - А о каком возмездии можно говорить в наше время?  - простодушно
удивляется Фэйт.  - Кто нанесет первый удар,  тот и будет прав, и ни о
каком ответном ударе,  а следовательно, и о возмездии не должно быть и
речи.
     - Вот президент и хотел бы знать...
     - Что еще знать?  - бесцеремонно перебивает меня Фэйт. - Он и так
хорошо  знает,  что  мы уже в состоянии нанести такой удар и медлить с
этим просто рискованно - слишком велико напряжение... и соблазн.
     - А разве кто-нибудь, у кого сдадут вдруг нервы, сможет один, без
дублирования, нажать "кнопку"?
     Я хорошо знаю,  что никаких "кнопок" в железобетонных капсулах, в
которых   находятся   пункты    управления    звеньями    из    десяти
межконтинентальных  баллистических ракет,  не существует.  Их заменяют
ключи, вставляемые в гнезда пусковых панелей. Но, видимо, Фэйту больше
по  душе  слово  "кнопка",  и  я  не хочу вносить своих поправок в его
терминологию.
     - Один  не  нажмет,  конечно,  -  с  непонятным  мне раздражением
произносит Фэйт.  - Теперь все,  к сожалению,  дублируется.  Но  нервы
могут сдать и у тех, кто подает команды из постов управления ракетными
эскадрильями... Мы каждый день репетируем боевую тревогу, и в капсулах
проделывают все,  что требуется для запуска ракет.  Однажды это может,
конечно...  Во всяком случае, не исключено... Да и кто знает - безумие
или разум могут толкнуть на это?..
     Меня очень тревожат и речь и жестикуляция Фэйта.  Смысл слов  его
путаный,  а  руки  нервно  дергаются все время.  Особенно указательный
палец. Будто непрестанно нажимает он какую-то невидимую кнопку.
     - Так где же выход? - спрашиваю я, тоже начиная нервничать.
     - Не знаю,  не знаю...  - совсем уже невнятно  бормочет  Фэйт.  -
Самым  идеальным  было бы,  конечно,  если бы какой-нибудь неврастеник
решился наконец...  И дело бы с концом!  Ну, ну, генерал, я шучу! Да и
неврастеников  у меня не осталось.  Каждую неделю медосмотр.  Недавно,
правда,  один чуть не нажал...  Психиатры его проморгали. Он был болен
не  по  их  специальности,  так сказать.  У него был рак в неизлечимой
форме.  И вот ему захотелось отправиться на тот свет не в одиночку,  а
со всей планетой...
     - Вы  же  мечтали  о  таком  безумце,  -   с   трудом   сдерживая
раздражение, произношу я, чувствуя себя не в реальном мире, а почти на
том свете.
     Фэйт не находит, видимо, нужным отвечать на мой вопрос.

        "3"

     Весь следующий  день  я  осматриваю  сооружения  ракетной  базы в
сопровождении генерала Фэйта.  Сегодня он гораздо спокойнее. Вчерашней
говорливости его как не бывало. Объяснение новой техники дает мне один
из его помощников,  полковник Браун.  Я стараюсь  не  задавать  лишних
вопросов. Мне, однако, все время кажется почему-то, что Фэйт сам хочет
спросить меня о чем-то. И он действительно спрашивает вскоре:
     - Послушайте,  Рэншэл,  вы поближе к нашему мозговому центру: что
они там болтают о каком-то гравитационном оружии красных?
     - Об оборонительном гравитационном оружии, генерал, - поправляю я
Фэйта.
     - Действительно, значит, говорят об этом?
     - Да, поговаривают.
     - И что же это такое?
     - Этого пока никто не знает. Одни предположения только...
     Генерал Фэйт молчит некоторое время, потом кивает Брауну:
     - Позовите-ка майора Прайса, полковник.
     - Слушаюсь, сэр.
     - Прайс - это доктор физико-математических наук, - поясняет Фэйт,
как только Браун уходит выполнять его поручение.  - Он, конечно, такой
же военный, как я балерина, но нам был нужен серьезный математик, и мы
нарядили его в форму майора.  Все еще никак не привыкнет к ней. Ученый
он,  однако,  настоящий,  и  у  него  есть  кое-какие  соображения   о
гравитационном оружии.
     Майор Прайс  действительно   оказывается   очень   щуплым,   явно
невоенным человеком в старомодных очках. Приветствуя меня, он подносит
руку к козырьку своей фуражки так неумело,  что я с  трудом  сдерживаю
улыбку.
     - Генерал  Рэншэл  хочет  потолковать  с  вами  о  гравитационном
оружии,  майор  Прайс,  - обращается к нему Фэйт.  - Узнать вашу точку
зрения на этот счет.
     - Я  плохой  специалист  по вопросам оружия,  - смущенно пожимает
плечами Прайс.
     - Ну,  а возможно ли оно в принципе? - спрашиваю я. - Многие ведь
отрицают...
     - Знаю,  знаю,  -  оживленно  перебивает меня Прайс.  - Читал эти
возражения.  Меня они  ни  в  чем  не  убедили,  и  я  по-прежнему  не
сомневаюсь, что силами гравитации можно овладеть.
     - Но ведь ученые уверяют, что они ничтожны.
     - Напрасно,  -  укоризненно  покачивает  головой доктор Прайс.  -
Энергия носителей сил тяготения -  гравитонов  ничтожна,  конечно.  Но
известно   ли   вам,   что   гравитоны,  подобно  нейтрино,  почти  не
поглощаются?  Сколько же должно накопиться их за  время  существования
вселенной?
     - А это разве известно?
     - Очень приблизительно, конечно, но известно, - близоруко щурится
доктор Прайс.  - Предполагается,  что плотность гравитационных волн во
вселенной  равняется  плотности  энергии  или соответствующей ей массе
всей обычной материи в виде звезд,  планет,  туманностей и космической
пыли.
     - Но ведь это чудовищно!  - восклицаю я,  так как  впервые  слышу
подобное заявление из уст серьезного ученого.
     - А из этого следует,  что энергия эта всюду, - продолжает доктор
Прайс, - нужно только научиться концентрировать ее.
     - И вы думаете,  что красные научились это делать?  -  спрашивает
Фэйт.
     - Весьма возможно. Во всяком случае, я не удивился бы этому.
     - Значит,  разговоры  об  их гравитационном оружии имеют какое-то
основание?
     - Безусловно,  -  энергично  кивает  головой  доктор Прайс.  - Но
оружие это главным образом оборонительное.
     - А почему же нет его у нас? - спрашиваю я.
     - Да потому, что мы не собираемся обороняться! - опережая Прайса,
возбужденно восклицает Фэйт.
     - Но при подобной ситуации нападать на красных тоже ведь  нелепо,
-  усмехается  Прайс  с  таким ехидством,  которого я от него никак не
ожидал. - Это было бы подобно самоубийству...
     - Спасибо  вам  за  консультацию,  майор  Прайс,  - прерывает его
генерал Фэйт уже официальным тоном. - Я не задерживаю вас больше.
     - Скажите мне откровенно, генерал Рэншэл, - обращается он ко мне,
как только Прайс уходит,  - знает  президент  об  этом  гравитационном
оружии красных или ему ничего о нем неизвестно?
     - Консультанты президента уверяют его,  что такое  оружие  просто
немыслимо, - отвечаю я.
     - Я не знаю его консультантов,  но  для  меня  вполне  достаточно
мнения доктора Прайса по этому вопросу.  Такого оружия,  может быть, и
нет еще пока у красных,  но ведь оно может появиться. Разве не следует
из этого, что нам нельзя терять времени?
     Он не развивает своей мысли,  но мне и так все понятно,  и  я  не
спрашиваю его ни о чем.

        "4"

     Просто не знаю,  что доложить президенту:  сообщить,  может быть,
что все в порядке?..
     Решительно распахиваю  дверь  его кабинета и невольно застываю на
месте,  пораженный видом  главы  государства.  Откинувшись  на  спинку
кресла,  президент судорожными движениями непослушных пальцев пытается
сорвать с себя  галстук.  С  ним  явно  плохо.  Бросаюсь  к  сифону  с
газированной водой, но президент жестом останавливает меня.
     Никак не могу понять,  что с ним  такое.  И  как  теперь  быть  с
докладом?  Отложить,  может быть,  на другое время? Но обстановка ведь
очень серьезна.  Во всяком случае,  у меня нет никакой  уверенности  в
том, что может произойти не только через день, но и через час...
     - Я  выполнил  ваше  поручение,  сэр,  -  произношу  я,  наконец,
каким-то чужим голосом.  - Побывал у генерала Фэйта. Положение внушает
мне тревогу. Боюсь, что именно он может нажать роковую "кнопку"...
     - Уже!.. - хрипит президент.
     - Не понимаю, сэр.
     - Фэйт  уже нажал ее!  Его насторожило,  видимо,  ваше посещение.
Показалось,  наверно,  что мы собираемся удалить его от "кнопок". И он
нажал!..  Наши  ракеты  летят  уже  за океан.  Неизвестно сколько,  но
летят... И это самое ужасное, что неизвестно сколько.
     - А разве нельзя...
     - В том-то и дело,  что нельзя!  - прерывает меня президент.  - О
запуске ракет сообщил полковник Браун,  и связь с базой генерала Фэйта
сразу же прервалась. Восстановить ее до сих пор не удалось.
     - Но  ведь  красные  предпримут ответные меры...  Нужно же что-то
делать... Предупредить население...
     Задыхаясь, я    бросаюсь   к   телефону,   но   президент   снова
останавливает меня.
     - Наверно,  уже  объявлена  атомная  тревога.  Она загонит всех в
убежища.  Поспешим и мы.  Поторапливайтесь же,  генерал!  - теперь уже
буквально  рычит  президент,  хватая  меня за руку и увлекая из своего
кабинета.

     ...Убежище президента  большое,   из   нескольких   помещений   -
настоящий подземный дворец. Ходами сообщения оно соединено с убежищами
министров и других членов правительства.
     В подземелье  президент заметно успокаивается,  видимо,  чувствуя
себя  здесь  в  значительно   большей   безопасности.   Ему   негромко
докладывает что-то государственный секретарь.
     - Ну и что они ответили?  - спрашивает его  президент.  -  Ничего
пока?  Тогда,  может  быть,  дать  еще несколько залпов?..  Уже поздно
теперь?..
     - Не  только теперь,  но и тогда было бы поздно,  - вмешивается в
разговор начальник генерального штаба.  - Нужно  было  сразу  -  всеми
ракетными эскадрильями,  чтобы не дать им времени опомниться. А теперь
они уже запустили, наверно, свои...
     - Но  ведь наш государственный секретарь почти тотчас же известил
их, что это несчастный случай.
     - А  поверят  ли?  Где  гарантия,  что  это  не  хитрость с нашей
стороны?
     - Но  в  их  сторону действительно летят лишь десять наших ракет.
Это установлено теперь довольно точно.
     - Этого, во-первых, они еще не знают. А во-вторых, это может быть
расценено как обманный маневр с нашей стороны.
     - А  наши  ракеты  разве не достигли еще их границ?  - спрашивает
президент почему-то у меня.
     - Едва ли.  Скорее всего они где-нибудь на полпути,  - отвечаю я,
почти зримо представив себе,  как наши ракеты, медленно разогнавшись в
стартовом  участке своего пути,  со все большим ускорением устремились
вверх,  пробив  по  кратчайшему  расстоянию  плотные  слои  атмосферы.
Миновав   участок   выведения   с   работающими  двигателями,  система
управления ракетами отклонила их затем от вертикального направления  в
сторону цели под заданным углом к горизонту.
     Президент некоторое время нервно ходит по толстому ковру убежища.
Потом спрашивает что-то у секретаря.  А меня даже не интересует, о чем
могут они разговаривать.  У меня такое состояние,  будто  я  сам  лечу
туда,  за  океан,  вместе  с  нашими  ракетами.  В  их двигатели давно
прекращена  подача   топлива   и   полет   теперь   неуправляем,   ибо
аэродинамические  рули  из-за  небольшой плотности атмосферы не играют
уже никакой роли.  Какую высоту они набрали?  Более тысячи километров,
наверно,  а  скорость,  конечно,  не  менее семи километров в секунду.
Значит,  весь пассивный участок своей траектории пройдут они  примерно
за полчаса.
     Никакая сила уже не вернет эти чудовища назад.  Они летят почти с
космической  скоростью,  и  только  поле  тяготения  Земли  не дает им
оторваться от планеты,  заставляя описывать вокруг  нее  эллиптическую
кривую, зависящую лишь от скорости их полета и угла бросания.
     Убежище президента между тем наполняется людьми,  но я  вижу  их,
как во сне. Кто-то звонит по телефону, что-то докладывают президенту о
состоянии противовоздушной обороны,  а мне кажется, что я слышу только
тиканье моих часов - так возбуждены мои нервы.
     Ракеты пролетели уже пик своей траектории,  достигнув  наибольшей
высоты.  Теперь они приближаются к Земле на противоположном полушарии,
и  скорость  их,  частично  утраченная  под  влиянием  поля  тяготения
планеты, снова начнет возрастать...
     Меня спрашивает о чем-то президент,  но теперь тут доктор Рэллэт,
он лучше меня сможет ответить на все его вопросы.
     А ракеты уже над целью,  наверно. Входя в плотные слои атмосферы,
они   постепенно   затормаживаются.  Стабилизируется  и  их  положение
относительно цели. Они летят теперь носовой частью вперед...
     Но что  это  за  шум  в убежище президента?  Почему так возбужден
доктор Рэллэт?  Что кричит ему президент? Почему так грохочет радио? И
что это за музыка?  Гимн... Государственный гимн красных! У них сейчас
полночь,  значит это пробили их куранты и теперь исполняется гимн. Что
же это такое, однако?
     - Что же это такое,  доктор?  - различаю я,  наконец, разъяренный
голос  президента.  -  Может  быть,  Фэйт  пошутил над нами?  Почему у
красных такое спокойствие?  Мне только что  доложили,  что  строго  по
объявленной  программе  работают  абсолютно  все их станции.  В чем же
дело, черт вас побери!
     - Не знаю,  сэр...  - еле слышно бормочет Рэллэт.  (Куда девалась
вся его самоуверенность?) - Не могу  ничего  понять...  Не  сомневаюсь
только, что "кнопка" была нажата и ракеты стартовали. Их полет засекли
наши радиолокационные установки.
     - Но куда они полетели? Не на Луну же?..
     - Может быть,  и на Луну, - теперь уже совершенно спокойно и даже
не  без  злорадства  произношу  я.  - Генерал Фэйт так торопился,  что
впопыхах мог задать им и вторую космическую скорость.
     - Кто  производил расчет их траекторий?  - продолжает допрашивать
Рэллэта президент.
     - Электронно-счетные   машины   по   координатам,  приготовленным
офицерами Фэйта.  Всего несколько дней назад я проверял эти расчеты  и
ручаюсь,  что  начальная  скорость  полета ракет и оптимальный угол их
бросания были высчитаны правильно.  Не сомневаюсь я и в работе органов
управления ракетами.
     - А  в  таком  случае   остается   допустить,   что   у   красных
действительно есть гравитационное оружие, - заключаю я.
     - И ракеты,  значит,  летят теперь в нашу сторону?  -  спрашивает
кто-то дрожащим голосом.
     Я не отвечаю ему.  И без того не ясно разве, что летят они теперь
к нам?  Вижу,  как бледнеют лица государственных деятелей,  окружающих
президента. Невольно горбится, вбирая голову в плечи, и сам президент.
     А я  уже  почти не сомневаюсь больше,  что у красных в самом деле
есть  гравитационные  установки.  Видимо,  они  разбросаны   по   всей
территории  стран  их  лагеря  и отрегулированы так,  что всякое тело,
летящее в верхних слоях  атмосферы  со  скоростью,  близкой  к  первой
космической,    вызывает    их   возбуждение.   А   межконтинентальные
баллистические ракеты и не могут ведь летать с меньшими скоростями.  С
большими  же  они неизбежно превратятся в спутников или вообще покинут
нашу планету.  Овладев тайной гравитационных сил,  красные  с  помощью
своих   автоматически   действующих   установок   мощными   импульсами
увеличили,  конечно,  скорость наших ракет.  Вне всяких сомнений,  они
летят теперь в нашу сторону.
     - Но позвольте,  - неуверенно замечает пришедший, наконец, в себя
президент,  - если даже они действительно летят в нашу сторону,  разве
следует из этого,  что непременно должны упасть на нас? Гравитационные
установки   красных,  придав  им  дополнительную  скорость,  могли  же
превратить их и в спутников нашей планеты.
     - А  я  все-таки  скорее  готов  допустить  возможность  ошибки в
расчете их траекторий,  чем наличие у красных подобных установок! - ни
на кого не глядя, упрямо произносит Рэллэт.
     - Рано  еще  делать  окончательные  выводы,  -  раздается  чей-то
трезвый    голос.   -   Нужно   сначала   дождаться   сигналов   наших
радиолокационных  станций  дальнего  обнаружения  и  опознавания.  Они
должны засечь ракеты,  запущенные Фэйтом,  как только хоть одна из них
появится вблизи наших границ.
     - Ну  что  ж,  - соглашаюсь я,  взглянув на часы.  - Ждать теперь
осталось недолго.  Хотя неизвестен еще период их обращения,  думаю все
же, что появятся они не позже, чем через полчаса.

        "5"

     Конечно же,  мне  очень хочется,  чтобы никаких ракет над нами не
появлялось.  Я  надеюсь  даже,  что  они  получили  от  гравитационных
установок красных такое ускорение,  от которого приобрели не первую, а
вторую космическую скорость и,  может быть, уже летят теперь в сторону
Луны или Марса. Зыбкая надежда эта рассеивается, однако, очень скоро -
военный  министр  приносит  сообщение,  что  радиолокационная  система
сверхдальнего обнаружения засекла их только что в нашем полушарии.
     Что теперь толку в разносе,  который учиняет  президент  Рэллэту?
Вместо этого нужно бы немедленно арестовать Фэйта и потребовать у него
все расчетные данные по запуску и корректировке ракет. От этого многое
зависит.  Будем знать по крайней мере,  действительно ли была допущена
ошибка нашими ракетчиками или у красных на самом  деле  есть  какие-то
мощные  противоракетные  средства.  Я  собираюсь уже подать президенту
такой совет,  но тут,  чуть не  сбив  меня  с  ног,  вбегает  адъютант
военного министра и докладывает:
     - Генерал Фэйт застрелился, сэр!..
     - Этого  только  не  хватало!  - драматически всплескивает руками
президент.  - А расчеты?.. Кто там у них производил расчеты траекторий
этих злосчастных ракет?
     - Всей системой  счетно-решающих  устройств  и  программированием
траекторий  ракет  ведал полковник Браун.  Но беда в том,  что генерал
Фэйт, видимо считая Брауна виновником всех бед, прежде чем покончить с
собой,  пустил  сначала  пулю  в  него.  Наш  психиатр,  доктор Крафт,
наблюдавший за генералом Фэйтом,  уже давно ведь считал его психически
неполноценным.
     Кто-то из советников президента робко спрашивает его:
     - Можем мы теперь выбраться, наконец, из этого склепа?
     - Откуда я знаю,  - раздраженно машет рукой президент. - Спросите
у  доктора  Рэллэта,  он  у  нас крупнейший специалист по термоядерным
войнам.  А я не знаю даже,  президент ли я еще или нам вообще не нужно
больше президента...
     - Вас,  значит,  волнует только это? - обнажает в ехидной усмешке
желтые зубы Кроуфорд, председатель сенатской комиссии по расследованию
деятельности правительственных органов.  - А упадут  ли  на  нас  наши
ракеты, вас, значит, не интересует?
     - Разве кто-нибудь знает это,  кроме бога? - удивляется кто-то из
набожных сенаторов.
     - Они могут упасть на нас с  такой  же  вероятностью,  как  и  на
красных, - не очень уверенно замечает Рэллэт.
     - А я все-таки думаю, что они упадут только на нас, - возбужденно
заявляю я.
     - Почему же?  - теперь уже на меня скалит зубы  Кроуфорд.  -  Вам
разве не хочется, чтобы они упали на красных?
     - Этого не хочется прежде всего самим красным,  - огрызаюсь я.  -
Для этого-то они и создали свои гравитационные установки.
     - А если у красных нет таких установок?
     - Тогда  у  них  есть  еще  что-нибудь  такое,  что  позволяет им
сохранять спокойствие, - упрямо стою я на своем.
     - О  господи!  -  истерически заламывает руки все тот же набожный
сенатор.  - Неужели же все вы потеряли рассудок от страха?  О  чем  вы
спорите?  Раз  на  красных  не упали наши ракеты и летят теперь в нашу
сторону, то и упадут, значит, на нас.
     - В том-то и дело, мистер Даусон, что не упадут пока, - объясняет
военный министр.  - Прежде они покружатся како