сскажет?  Да  он тебя после вчерашнего на пушечный выстрел к себе не
подпустит.
     - Подпустить-то,  положим,  подпустит,  -  самодовольно улыбается
Корнелий. - Но ничего рассказывать, конечно, не станет. Да я и не буду
его расспрашивать об этом.  За нас с тобой "Гномик" поработает.  Уж от
него-то у профессора Кречетова не должно быть секретов.
     - А "дяде Васе" мы ничего не будем докладывать?
     - Зачем  же  его  беспокоить?  Он  вообще  просил  пореже  с  ним
встречаться. Боится, наверно, что за нами может быть слежка.
     - А может быть,  и в самом деле?..  Не понравился мне что-то  тот
тип с аквалангом в моторке...
     - Да что ты панику поднимаешь!  В каждом курортнике  чекист  тебе
мерещится.  Не  ожидал  я  этого  от тебя...  Иди-ка лучше спать,  а я
подумаю, что нам делать завтра.
     Утром оба просыпаются в хорошем настроении - вчерашних тревог как
не бывало.
     - Хватит дрыхнуть, паникер несчастный, - весело говорит Корнелий,
стягивая с Вадима простыню.  -  Рубанем  сейчас  чего-нибудь  -  и  на
работу.
     Позавтракав в  кафе,  воспрянувшие  духом  предприниматели  бодро
шагают  к автобусной остановке.  С "привратниками" приморского корпуса
Литфонда  у  них  уже  установились  самые  добрые  отношения,  и  они
принимают  их  за  своих  курсовочников.  Бравый  старичок  с  военной
выправкой,  дежурящий у проходной двери чаще других и лихо  козыряющий
всем,  кто  с ним здоровается,  почему-то даже уверен,  что Корнелий и
Вадим - сатирики, сотрудники "Крокодила".
     - Здравия желаем, кацо! - весело приветствует его Корнелий. - Что
нового на вверенном вам объекте?
     - А вы чего так поздно?
     - Почему поздно, дорогой?
     - Потому, что на Пицунду все уехали. Целых два автобуса.
     - И профессор?
     - Нет, профессор опять в Адлер, в аэропорт, а остальные почти все
в Пицунду.  И эта красавица Варя  тоже.  Профессор  сам  ее  усадил  в
автобус.
     - Ну что будем делать?  - упавшим  голосом  спрашивает  Вадим.  -
Махнем, может быть, вслед за ними на такси?
     - Нет,  не махнем.  Раз профессор не поехал в Пицунду,  нам  тоже
нечего там делать.
     - А эти, как их?.. Ископаемые сосны не худо бы посмотреть...
     - Сам ты ископаемый, а сосны реликтовые, вымирающие представители
древней флоры.  Да и откуда вдруг у тебя интерес  к  этим  древностям?
Скажи  лучше,  на  Варю захотелось посмотреть.  Но нам сейчас о другом
нужно думать. Нужно Варе подарочек какой-то сообразить. Но не дорогой.
Дорогой она не примет, да и дядя ей не разрешит. А главное, чтобы он и
ей и нам службу сослужил. Шевельнем мозгами в этом направлении.

        "33"

     Профессор Кречетов возвращается в  Гагру  утром.  Весь  вчерашний
день провел он у академика Иванова в Голубой бухте под Геленджиком. Он
привез Дмитрию Сергеевичу  свои  расчеты  и  те  соображения,  которые
подсказали  ему  тбилисские  геофизики.  Академик  долго  и придирчиво
изучал все это, потом заметил:
     - Доводы тбилисских геофизиков кажутся мне разумными. Может быть,
и в самом деле не стоит рисковать еще  одним  местным  землетрясением?
Они   зарегистрировали,   значит,   последний   наш  импульс  во  всех
сейсмических районах Кавказа?
     - Они  регистрировали  и  прежние,  только  сейсмичность  их была
значительно слабее.  Но ведь и импульс вашего  нейтринного  генератора
был тогда вдвое меньше.
     - Да,  не будем больше рисковать, - решил академик. - За границей
и так ведь пишут уже,  что мы с вами испытываем какое-то геологическое
оружие.
     - Неужели и фамилии наши называют? - удивился Кречетов.
     - Вот это-то и удивительно.  Надеюсь,  вы  не  давали  никому  из
иностранных журналистов информации о нашей работе? Ну, а фантасты ваши
не могли чего-нибудь опубликовать?
     - Фантасты  не  журналисты.  Им  нужно  время,  чтобы  что-нибудь
написать.  Один из них - Алексей Русин - еще собирается только  писать
повесть   об   ответственности   ученых   за   современный  физический
эксперимент глобального характера.  И я  лично  поощряю  его  поскорее
осуществить этот замысел.
     - А не толкаете вы его этим на запугивание?..
     - Он  человек  здравомыслящий  и  запугивать  своих  читателей не
собирается.
     - А разве что-нибудь вызывает тревогу?
     - Да хотя бы проникновение  в  глубь  некоторых  микрочастиц  при
помощи самих же микрочастиц,  обладающих скоростью, близкой к скорости
света.
     - Это  вы  о  допущении некоторыми физиками таких цепных реакций,
при которых будто бы рождаются галактики?  Ну,  а я в этом  совсем  не
уверен.  Будем надеяться, однако, что если не чувство благоразумия, то
хотя  бы  инстинкт  самосохранения  остановит   наших   коллег   перед
постановкой подобных экспериментов.  Что же касается меня, - добавляет
академик,  довольно улыбаясь,  - то я,  как видите,  не  глух  к  зову
рассудка и не только прекращаю свои эксперименты, но и вылечу завтра в
Академию наук со всеми вашими расчетами и собственными  соображениями.
Прошу вас только помочь мне написать подробный доклад об этом.
     ...Давно уже не чувствовал себя профессор Кречетов так  спокойно,
как  сегодня.  В  отличном  настроении  заходит  он  к  Алексею Русину
попросить какую-нибудь научно-фантастическую новинку.
     - Похоже,  что вас можно поздравить с какой-то удачей? - замечает
его состояние наблюдательный фантаст.
     - Да, можете, Алексей Васильевич, - улыбается профессор.
     - Ваши эксперименты увенчались, значит, успехом?
     - Наоборот, мы их прекращаем.
     - Прекращаете?
     - Да,  временно.  Помните, я говорил вам, что современный научный
эксперимент становится все более ответственным?
     - Значит,   землетрясение,   которое   было  тут  в  день  нашего
приезда...
     - Да,  весьма  возможно,  что оно было в некоторой связи с нашими
экспериментами.  Решено поэтому временно  их  прекратить.  Для  этого,
правда, необходимо еще согласие Академии наук, но туда уже вылетел мой
коллега академик Иванов.
     - А  не  придется  из-за этого совсем отказаться от просвечивания
ядра планеты?
     - Зачем    же   совсем?   Нейтриноскопия,   конечно   же,   самое
прогрессивное средство  изучения  недр  планеты,  и  мы  от  этого  не
собираемся  отказываться.  Нужно  только  никогда  не  забывать  о той
угрозе,  которую таит в себе современный  эксперимент  на  планетарном
уровне. Ну-с, а теперь не податься ли нам на пляж?
     Алексей не   возражает   против   такого   предложения,   и   они
присоединяются вскоре к Вариной компании.  Кроме Омегина,  Фрегатова и
Семенова, тут и Корнелий с Вадимом.
     - А  мне наговорили,  будто вы обиделись?  - добродушно улыбаясь,
говорит им Леонид Александрович. - Но я не поверил. Не сомневался, что
придете.  Ну  вот и хорошо,  что пришли!  И не будем больше говорить о
слабых взаимодействиях. Давайте лучше пойдем купаться.
     А потом,  заплыв  с  Русиным  дальше  всех,  профессор спрашивает
Алексея:
     - Какого вы мнения об этих ребятах?
     - Лично мне они не внушают доверия, - признается Алексей.
     - Да, пожалуй, вы правы.
     - И знаете, мне очень не нравится, что они бывают в вашей комнате
в  ваше  отсутствие.  Вам  бы  не  следовало  оставлять  на столе свои
рукописи.

        "34"

     День проходит  на  редкость  спокойно,  без  происшествий.   Даже
фантасты  почти  не  спорили  сегодня  друг  с другом.  Море,  немного
пошумевшее утром, совсем успокоилось к вечеру.
     Уже поздно  -  двенадцатый час.  Алексей стоит в лоджии и решает:
лечь сегодня пораньше или почитать еще немного?
     Далеко в  море  медленно  движется большой лайнер с тремя ярусами
огоньков.  Прожекторы пограничных застав выхватывают  из  темноты  еще
какие-то    суда,    обрушивают   потоки   голубоватого   пламени   на
берегоукрепительные стены и парапеты набережных.
     "Да, нужно,  пожалуй, лечь пораньше..." - решает Алексей и идет в
комнату.  Но едва он снимает одеяло с постели,  как слышит стук в свою
дверь.  И сразу же, не ожидая разрешения, входит к нему Кречетов. Лицо
его явно взволновано чем-то.
     - Хорошо,  что вы еще не спите, - торопливо говорит он. - Зайдите
тогда ко мне...
     Алексей идет за ним, ничего не понимая. В комнате Кречетова горят
все лампы, стол отодвинут от стены, стулья вынесены в лоджию.
     - Удивляетесь этой живописной картине? - мрачно усмехается Леонид
Александрович.  - А знаете, что я тут делал? Производил обыск у самого
себя.  По какой причине?  Не знаю даже,  как вам ответить на это... По
интуитивной, пожалуй.
     Некоторое время  он молча смотрит на эстамп,  висящий над столом,
потом снимает его со стены и внимательно рассматривает со всех сторон.
     - Наверно,   я   произвожу  на  вас  впечатление  сумасшедшего  с
симптомами  мании  преследования?  -   спрашивает   он,   настороженно
вглядываясь в глаза Алексея.  - А между прочим,  это вы вселили в меня
тревогу...  Вернее,  усилили  во  мне   тревогу.   А   при   чем   тут
самообыскивание?  Сейчас объясню. Дело, видите ли, в том что обнаружен
тайно установленный микромагнитофон.  Вот  я  и  решил,  что  подобное
устройство может быть установлено и у меня, но ничего пока не нашел...
     Леонид Александрович растерянно разводит руками.
     - А искал я очень усердно,  - продолжает профессор Кречетов после
небольшой паузы - И не только  таким  вот  образом,  -  кивает  он  на
смещенные со своих мест вещи в комнате.  - Пытался осмыслить все это и
логически,  так сказать...  Видите, сколько бумаги извел, - хлопает он
ладонью  по  исписанным  цифрами  и какими-то геометрическими фигурами
страницам, разбросанным по столу. - Однако все пока безрезультатно.
     - А   может   быть,   и  нет  тут  никакого  микромагнитофона?  -
высказывает предположение Русин.
     - Нет-нет,  -  делает  протестующий жест Леонид Александрович.  -
Допустить такое проще всего.  Исходить нужно из худшего.  Из того, что
микромагнитофон где-то тут все-таки установлен.
     Он снова пристально вглядывается в лицо Алексея,  будто изучает в
нем что-то.
     - Вы  писатель-фантаст,  вот   и   попробуйте-ка   решить   такую
головоломку:  где  тут  может  быть спрятан магнитофон?  А то,  что он
где-то тут спрятан,  у меня почти нет сомнений: этот Корнелий смыслит,
наверно, в электронике и мог придумать что-нибудь такое...
     Леонид Александрович  беспомощно  шевелит  пальцами,  не   находя
нужных  слов.  А  Алексей,  внимательно  осмотрев  комнату профессора,
спрашивает:
     - Диван и матрасы вашей кровати вы, конечно...
     - Да,  вывертывал все это почти наизнанку.  Видно,  запрятали они
его очень хитроумно. Не исключено, впрочем, что ситуация тут такая же,
как в "Украденном письме" Эдгара По.  Помните,  как  в  этом  рассказе
провел  префекта  парижской  полиции  министр "Д",  спрятавший в своем
кабинете письмо, компрометирующее высокопоставленную особу?
     Задача, поставленная  профессором  Кречетовым,  чем-то напоминает
Алексею "психологический практикум"  по  тренировке  наблюдательности,
предлагаемый  редакцией журнала "Наука и жизнь" своим читателям,  и он
невольно улыбается.  Решить эту задачу оказывается,  однако, не так-то
просто, а может быть, и невозможно, ибо неизвестно ведь, существует ли
вообще такой микромагнитофон, который ищет Кречетов.
     - Такую загадку вам бы надо было загадать не писателю-фантасту, а
писателю, работающему в детективном жанре, - шутя произносит он вслух.
     - А что же,  у фантастов логические способности разве послабее? -
серьезно спрашивает Леонид Александрович.  - У вас должно быть могучее
воображение.  Но я не требую от вас немедленного ответа. Присмотритесь
повнимательнее да поразмышляйте.  А утром скажете  мне  свое  решение.
Может  быть,  оно даже во сне вам приснится,  - добавляет он,  впервые
улыбаясь.  - Вы знаете,  конечно,  о такой науке, как эвристика, а она
допускает  решение даже более сложных задач подобным образом.  Один из
учеников Менделеева поведал ведь потомкам, будто великий химик, собрав
весь  необходимый  ему  материал о химических элементах,  никак не мог
представить его себе в виде стройной таблицы.  А  потом  увидел  вдруг
такую таблицу во сне.
     - Может быть,  и мне также повезет,  - смеется Алексей,  -  если,
конечно, удастся заснуть.
     И он уходит,  стараясь возможно  дольше  сохранить  в  зрительной
памяти   обстановку   комнаты   профессора   Кречетова,  но  у  дверей
останавливается вдруг.
     - А  где  же Варин зонтик?  - поспешно оборачивается он к Леониду
Александровичу.
     - Какой зонтик?  - не сразу понимает его вопрос профессор.  - Ах,
этот новый,  "противосолнечный",  как она его называет. Он стоял тут в
углу возле моего письменного стола, но я вынес его в лоджию.
     - А вы знаете, что этот зонтик подарил Варе Вадим?
     - Да,  правда,  она сама мне об этом сказала... Как же я этого не
сообразил?..
     И он  почти  бегом  бросается  в  лоджию.  Возвращается  оттуда с
изящным,  скромным зонтиком в руках.  Торопливо раскрывает его, звонко
щелкая   пружинками.  Медленно  вращает  его  под  потолочной  лампой,
тщательно рассматривая со всех сторон.
     - Обратите внимание на ручку, - советует Алексей.
     - Да,  пожалуй,  это единственное  место,  где  можно  что-нибудь
спрятать.
     Пластмассовая грушеобразная  ручка  зонта  не   сразу   поддается
усилиям профессора,  но вот, наконец, начинает она вращаться по виткам
нарезки.
     - Ну  да,  так  оно  и  есть!  - со вздохом облегчения восклицает
Леонид  Александрович,   извлекая   из   ручки   зонта   продолговатое
устройство.  - Это,  конечно, микромагнитофончик на полупроводниках. А
вот и его название - "Гном",  Наверно,  это одна из последних  новинок
техники  подслушивания  Федерального  бюро  расследований  Соединенных
Штатов.
     - Что  же вы теперь делать будете,  Леонид Александрович?  Поздно
ведь уже...
     - Все равно придется пойти сообщить об этом одному товарищу. А вы
побудьте у меня, пожалуйста...
     - Я побуду, Леонид Александрович, - охотно соглашается Алексей.
     И в это время раздается негромкий стук в дверь.
     - Войдите, - не совсем уверенно произносит Кречетов.
     Дверь открывается, и Алексей видит того самого человека, которого
заметил он сначала в поезде,  а затем здесь,  в Доме творчества, возле
комнаты профессора Кречетова.
     - Очень хорошо,  что вы пришли,  товарищ капитан, - с облегченным
вздохом произносит Кречетов. - А я собирался к вам...
     - Я  ведь теперь тут у вас устроился,  - объясняет вошедший.  - В
комнате напротив.  И кажется, вполне своевременно. Штуку эту, - кивает
он на магнитофон, - удалось вам, значит, обнаружить. Так она в зонтике
оказалась?..  Да,  остроумно,  ничего не скажешь.  А теперь давайте-ка
поставим ее на место.  Надо полагать, за ней придет ведь кто-нибудь. И
этим надо воспользоваться.  А  вы,  значит,  сын  Василия  Васильевича
Русина? - оборачивается капитан к Алексею, протягивая ему руку. - Мы с
ним старые знакомые.  Рад и с вами  познакомиться  -  капитан  Петров.
Папаша ваш помог мне в одном деле, надеюсь, и вы не откажетесь?
     - Конечно, товарищ капитан!
     - Очень  вас  прошу  повнимательнее присматриваться к Телушкину и
Маврину.  Особенно завтра,  когда они будут на  пляже.  А  вы,  Леонид
Александрович, постарайтесь, чтобы завтра Варя ушла на пляж без зонта.
Интересно,  что они предпримут,  чтобы иметь возможность вывинтить  из
него свой магнитофон.
     - Думаете,  что им  не  терпится  получить  поскорее  информацию,
записанную этим "Гномом"? - спрашивает Леонид Александрович.
     - Не только это.  Им важно знать еще и  качество  этой  магнитной
записи.
     - А что, если я запрещу Варе водить этих субъектов в мою комнату?
     - Вот этого-то я просил бы вас не делать.  Нам ведь нужно поймать
их с поличным.  Если удастся, то мы сделаем это уже завтра, только вам
придется снова куда-нибудь "уехать",  поставив в известность Варю. Ну,
а она,  наверно,  сообщит об этом Маврину и Телушкину.  Постарайтесь и
вы,  Алексей Васильевич,  как-нибудь уведомить их об "отъезде" Леонида
Александровича, но так, чтобы...
     - Я понимаю вас, товарищ капитан.
     - И еще одна к вам просьба,  Алексей Васильевич.  Мне понадобится
ключ от вашей комнаты после того,  как вы вернетесь с завтрака.  А вам
придется побыть это время на пляже в компании Телушкина и Маврина. Они
ведь теперь приходят на ваш пляж ежедневно.
     - Да, как на работу, - усмехается Алексей.

        "35"

     Капитан Петров  устраивается  в  лоджии  Алексея   Русина   таким
образом,  чтобы не быть замеченным со стороны пляжа.  Ему хорошо видна
отсюда вся прибрежная полоса,  примыкающая к приморским корпусам  Дома
творчества.  Но  его  интересует  сейчас  только светлая глыба камней,
сохранившихся  от  прежней  разрушенной  штормом  набережной.  На  них
устроились Варя, Алексей Русин и Сидор Омегин. А вокруг на поролоновых
лежаках расположились Фрегатов, Семенов, Маврин и Телушкин.
     "Интересно, сообщила ли уже им Варя,  что дядя ее уехал? - думает
капитан Петров.  - Если не она,  то Русин должен был бы это сделать. А
если  это так,  то кто-нибудь из Вариных ухажеров найдет повод сходить
за ее зонтиком. Но кто - Вадим или Корнелий?.."
     Время идет, а они все еще лежат на пляже, и Корнелий, не умолкая,
шутит,  как всегда вызывая дружный смех.  Неужели так и не  решатся?..
Или не могут найти подходящего повода?
     Но вот Корнелий говорит что-то Варе,  показывая на солнце, а она,
смеясь,  мотает  головой.  К  Корнелию присоединяется и Вадим.  По его
жестам можно догадаться,  что он предупреждает ее от солнечного удара.
Похоже,  что им удается уговорить девушку. Набросив на плечи полосатый
халатик,  она неторопливо идет к каменной  лестнице.  Как  же  они  ее
одну?..  Но  вот поднимается и Вадим.  Догоняет Варю.  Они идут теперь
вместе, разговаривая о чем-то.
     Но что  такое?  Похоже,  что  Варя отдает ему ключ.  Значит,  она
решилась  пустить  его  в  комнату  дяди  одного.  Да  это  и   вполне
естественно  -  она  ведь  убеждена,  что  Вадим любит ее и у нее нет,
конечно, никаких оснований не доверить ему.
     Ну да,  вот  она  уже  возвращается к своей компании,  а Вадим не
спеша  поднимается  по  каменным  ступенькам  лестницы,   ведущей   на
набережную. Значит, через полторы-две минуты он будет здесь.
     Капитан Петров поспешно выходит из комнаты Русина  и  проходит  в
комнату напротив.
     Как только Вадим с Варей уходят,  сердце Алексея Русина  начинает
тревожно биться. А когда Варя возвращается и ему становится очевидным,
что  Маврин  войдет  в  комнату  Кречетова  один,  он  уже   перестает
воспринимать происходящее вокруг и почти не отрывает взгляда от лоджии
профессора.  В первое время он не замечает даже,  что Корнелия уже нет
на его лежаке.  На нем теперь лишь его аккуратно сложенные белые брюки
да рубашка в причудливых узорах.
     - Слушай-ка,  Леша, - шепчет вдруг Сидор, слегка толкнув Русина в
бок. - Корнелий-то нырнул и не выныривает что-то...
     - Как не выныривает? - торопливо оборачивается к нему Алексей.
     - А так - ушел под воду,  и все...  Минуты  три  уже  прошло.  Он
вообще сегодня какой-то...
     Алексей поспешно  вскакивает,  вглядываясь  в   море,   буквально
кишащее купающимися.
     - Тут,  правда,  моторная  лодка  стояла  у  самого   берега,   -
продолжает Сидор. - Может быть, он поднырнул под нее?
     - А где же она?
     - Отошла теперь поглубже,  вон идет вдоль берега... Но в ней, как
и раньше,  один моторист.  Корнелий,  правда,  за тем бортом ее  может
быть...  Уцепился  и плывет.  Что Вадим,  что он - оба они перед Варей
фокусничают... Смотреть противно. Да и вообще подозрительные типы...
     Алексей замечает   теперь,   что   еще   один   человек  с  явным
беспокойством наблюдает за моторной  лодкой,  уже  развившей  довольно
значительную скорость. Что-то подсказывает Алек